Лицо не соответствует твоей одежде

Когда Зун - н - Нун Мисри был ещё искателем, возвращался он из длительного путешествия через пустыню - голодный, жаждущий, усталый и ищущий ночлега. Подходя к небольшой деревушке, он увидел на крыше дома женщину. Должно быть, она работала там. так как приближался сезон дождей, а ей нужно было привести крышу в порядок. Он подходил всё ближе и ближе. И когда он подошёл совсем близко к дому, на крыше которого стояла женщина, она начала смеяться.
Зун - н - Нун был весьма озадачен: «Почему ты смеёшься? Что случилось?»
И женщина ответила: «Я приметила тебя ещё издали, входящим в деревню, и подумала, что очень уж ты смахиваешь на суфийского мистика, так как я ещё не видела тебя вблизи, а видела только твою рясу. Когда ты подошёл ближе, и я смогла увидеть твоё лицо, я поняла, что ты еще не Суфий, не Мастер, а только ученик. Но ты был ещё достаточно далеко, чтобы взглянуть в твои глаза. Когда ты подошёл ещё ближе, и я наконец смогла увидеть и глаза твои, я поняла, что ты не только не ученик, но ты даже не на Пути ещё. Ну а теперь, когда я вижу тебя целиком, я понимаю, что ты не только не на Пути, но ты даже и не слыхал о нём вообще. Вот почему я смеюсь: внешне ты выглядишь совсем как мистик, но лицо твоё не соответствует одежде твоей - рясе Суфия!»

О, тайна Жизни!
Ты полна очарованья...
Душа любая, как к магниту, льнет к тебе,
Клянется в верности на утренней заре,
К полудню Жизни... забывая обещанье...

Слова становятся к закату... не нужны,
А неразгаданная тайна вновь уходит...
Одним - во мрак, иным - звездАми хороводит...
Но остается Тайна - тайной ворожбы...

И вновь на утро раздаются заклинанья
Умов людей: - Раскрой, о, тайна, лепестки!
К полудню... клятвы затихают, а пески
Пустыни Странствия Ума поглотят Знанья...

СУФИИ- СГОРАЮЩИЕ ОТ ЛЮБВИ

Тридцать лет я искал Бога. Но когда вгляделся, то увидел, что Бог был искателем, а искомым - я."
(Баязид Вистами).
Недостаточно знать о существовании Бога, недостаточно верить в Него... Сгореть от любви к Нему - вот истинный путь к просветлению.
Когда Абу Саида спросили, что такое суфизм, он отвечал: "Что бы у тебя ни было на уме - забудь это.
Что бы ты ни держал в руке - отдай это. Какова бы ни была твоя судьба - предстань перед ней!"

Толчея этот свет, толчея.
Толчея – в ней пропали друзья.
Толчея – ни любви, ни добра.
Мулед без хозяина торжества.

Салах Джахин

Я тридцать лет искал божественную суть...
Когда же истину узрел, то оказалось,
Что существо мое искателем являлось,
А я искомым оказался. Вот мой путь.

Ал-Бистами, Абу Йазид (Байазид) Тайфур б.ўИса (ум. 875 г.) - прославленный персидский суфий, родом из г. Бистама (на северо-западе Ирана). Его дед был героем, принявшим ислам, отец принадлежал к знати. Два брата ал-Бистами - Адам и Али, также стали аскетами.
Для учения ал-Бистами характерны, прежде всего, экстатический восторг и опьянение любовью к Богу, всепоглощающая страсть к которому приведет возлюбленного в конечном счете к слиянию с Ним. Опираясь на личный опыт психических состояний, ал-Бистами пришел к заключению, что при абсолютном погружении в размышления о единстве божества может появиться духовное ощущение полного исчезновения собственного «я». Этому состоянию он дал название фана (небытие, исчезновение).
Ал-Бистами не оставил после себя трудов, но до нас дошли 500 его изречений.

Позволь, о, Господи, мне не существовать!
Доколе между нами будет «я» стоять?

((()))

Благочестие живущих в небесах
Я себе в подушку нынче положил.
Благочестием семи земель зашил.
Да и сплю на ней! Свидетелем - Аллах!

((()))

Мир - обман. Но здесь, воистину, Аллах.
Я - Аллах, иного Бога нет в веках!

Поэтический комментарий Шаха Ниматуллы Вали на газель Руми

В книге «Полное Собрание Поэзии» («Kulliyât-é Ash`âr», п/ред. Джавада Нурбахша, Тегеран, 2000) Шаха Ниматуллы Вали (основателя персидского суфийского ордена Ниматуллахия, 1330 – 1431 Р.Х.), есть интересная интерпретация одной из газелей великого Джелаледдина Руми (основателя турецкого суфийского ордена мевляви, 1207 – 1273 Р.Х.). Шах Ниматулла добавил свой комментарий, используя те же метр и рифму, что были в оригинале. Он приводит пару строк оригинала, вставляет пару строк своего комментария и так далее.
Данный эпизод демонстрирует глубокое уважение и любовь Шаха Ниматуллы к Джелаледдину Руми и его поэзии.
Оригинал Руми, который использовал Шах Ниматулла, слегка отличен от канона в порядке строф. Он также имеет текстуальные (в основном, незначительные, хотя есть и пара серьёзных расхождений) отличия в большинстве самих стихов от самых ранних из дошедших до нас текстов Руми. По этой причине тут приводится не канонический текст Руми (по Форузанфару), а тот текст, который считал оригиналом Шах Ниматулла.
Перевод с фарси и комментарий доктора Ибрахимa Гамардa (www.Dar-al-Masnavi.org). Представлено на «Первом Международном Симпозиуме по Изучению Трудов Сеида Нуруддина Шаха Ниматуллы Вали», Университет Сан Хозе, Калифорния, Oct.11-12, 2002.
____________________________________________________________________
(Руми)
11564 dâd jârôbê ba-dast-am ân negâr
goft k-az daryâ bar-angêzân ghubâr
11565 bâz ân jârôb-râ z-âtash be-sôkht
goft k-az âtash tô jârôbê bar-âr

Метлу мне выдал гений красоты
Чтоб вымел моря пыль до чистоты!
Потом зажёг метёлку у меня,
И приказал мне вынуть из огня!
(Шах Ниматулла)

`aql jârôb-at negâr ân pîr-é kâr
bâTin-at daryâ-wo hastî chûn ghubâr
âtash-é `ishq-ash chô sôz-ad `aql-râ
bâz jârôbê ze-`ishq ây-ad ba-kâr

«Метла» – интеллект, «море» – сознанье,
«Гений» – мудрец, «пыль» – существованье.
Твой интеллект полезен лишь тогда,
Когда его зажгла любви звезда!

КОММЕНТАРИЙ

Тут Руми описывает ситуацию типичного коана, когда духовный наставник (Шамс из Тебриза) требует от ученика (самого Руми) исполнить невозможное («вымести море») негодными средствами («метлой»).
Шах Ниматулла предлагает такую интерпретацию: духовный ученик не может в принципе самостоятельно «вымести» дочиста своё сознание («море») от «пыли» (Эго), силами лишь собственного разума («метлы»).
Однако, милостью Божией и силой духовной любви суфийского мастера («гения красоты»), обычный интеллект может «зажечься» и «выжечь дотла»(аннигилировать) Эго. При этом интеллект трансформируется и становится полезен для восприятия высшего знания.

(Руми)
11566 kard-am az Hayrat sujûdê pêsh-é ô
goft: bê-sâjid sujûdê khwash be-y-âr
11567 âh, bê-sâjid sujûdê chûn bow-ad?
goft: bê-chûn bâsh-ad-o bê-khâr-khâr

Я опупел, пал ниц, как манекен.
Но он сказал: «Прострись пред мной никем»!
- «Пасть без себя? Учитель, не могу!»
-»Не спорь со мной! Сомнения – врагу!»
(Шах Ниматулла)

`aql lây-é nâfiyah mê-dân hamê
`ishq iSbât-é Haqq-ast ay yâr-é ghâr
sajda bê-sâjid na-dân-î chûn bow-ad
ya`nî bê-hastî-yé sâjid sajda âr

Пусть скажет интеллект шайтанам «нет!»
Но лишь любовь Аллаху даст обет!
O, Друг Пещеры,пасть, но без себя,
Так просто! Распрострись, Его любя!

КОММЕНТАРИЙ

Шах Ниматулла даёт простые ответы на кажущиеся немыслимыми задания Шамса:
И «метлу» можно использовать и простереться можно так, как требуется, если только избавится от Эго. Это самовлюблённое Эго, поглощенное страстями мира сего, следует преодолеть путём отрицания его тайной веры в себя, как особого «божка» и позитивного подтверждения веры в Единого и Несотворимого – Бога Живого и Предвечного.

(Руми)
11568 gardan-ak-râ pêsh kard-am goft-am-ash
sâjidê-râ sar be-bor az Zû \’l-faqâr
11569 têgh tâ ô bêsh zad sar bêsh shod
tâ be-rost az gardan-am sar sad hazâr

Тогда я шею вытянул свою -
«Секи башку простёртую мою!
Бери свой Зульфакар – разящий меч!
Другие вырастут из этих плеч!»

(Шах Ниматулла)
gardan-am ya`nî sar-é hastî bow-ad
têgh têz-é `ishq bâsh-ad Zû \’l-faqâr
chûn sar-é hastî be-bor-îd az badan
ma`rifat shod âshkârâ sad hazâr

Тут «Шея» – символ Эго продолженья,
«Меч» – острое любовное стремленье
Слепое Эго отсечешь от тела,
Инсайт позволит видеть без предела!

КОММЕНТАРИЙ

Шах Ниматулла указывает на трудность избавления от Эго.
Только силой любви Эго преодолимо, и тогда «метла» сможет расчистить окно,
через которое Божественная истина видна непосредственно.

(Руми)
11573 ay mizâj-at sard, kû tâsa-yé del-at?
andar-în garm-âba tâ kay în qarâr?
11574 bar-shaw az garm-âba-wo golkhan ma-raw
jâma kan dar-be-n\’gar ân naqsh-o negâr

О, ты, жёстокий человек холодный!
Ты засиделся в жаркой бане водной!
Вставай, скорей, но не ожгись об печку!
Красиво это тёплое местечко!

(Шах Ниматулла)
gar fesorda nêst-î bar-khêz garm
tark-é Sûrat kon ba-ma`nî kon goZâr
Tâs-é del bar-kan az-în Hammâm-é tan
sôy-é bâgh-é jân kherâm ay bâ-waqâr

Коль не замерз вконец, вскочи скорее!
Отбрось наружное, будь поумнее.
Вынь ванну сердца ты из бани тела,
И в Сад Души входи, достойный, смело!

КОММЕНТАРИЙ

Шах Ниматулла перечисляет аллегорически основные положении учения Руми:
- Необходимость преодоления духом ограничений заданных телом
- Необходимость выхода за пределы внешних форм [Sûrat] и
- Необходимость концентрации на внутреннем смысле и духовной реальности [ma`nà].

(Руми)
11575 tâ be-bîn-î naqsh-hây-é del-robâ
tâ be-bîn-î rang-hây-é lâla-zâr
11578 khâk-o âb az `aks-é ô rangîn shoda
jân be-bârîda ba-tork-o zang-bâr

Встав, ты увидишь образы Любимых
И сад тюльпановый необозримый!
Земля с водой ярки, как на пожаре!
Жизнь в Турции бурлит и в Занзибаре!

(Шах Ниматулла)
az Hujub bêrûn kherâm-ad bê-Hijâb
rawnaq-é gol-zâr-o jân-é lâla-zâr
lâla-zâr-o naqsh-hây-é bê Hisâb
az tajallî bâsh-ad ay SâHib-waqâr

Он вышел из завешенной темницы
В сад розовый, не знающий границы,
Тут и тюльпанoв сад и все красоты!
Всё – результат Божественной заботы!

КОММЕНТАРИЙ

Здесь исходный текст приписываемый Руми Шахом Ниматуллой сильно отличается от канона Руми:
«Вода и земля засияли красками от Его Света»
[âb-o khâk az nûr-é ô rôshan shoda];
«И ты можешь видеть бесчисленные образы»
[tâ be-bîn-î naqsh-hây-é bê-Hisâb].
Руми продолжает обращаться к образам прекрасного (включая цветы) на стенах бани, напоминающих ему о духовном возлюбленном и учителе.
А комментарий Шаха Ниматуллы касается «сада тюльпанов», символизирующего красоту души, которой наслаждается просвещенный суфий, гуляющий по такому саду и свободный от «завес» Эго и мирских желаний.

(Руми)
11572 sharq-o maghrib chî-st andar lâ-makân?
golkhanê târîk-o Hammâmê ba-kâr
[11576 chûn be-dîd-î sôy-é rawzan dar-negar
k-ân negâr az `aks-é rawzan shod negâr](14)
11577 shash jehat Hammâm-o rawzan lâ-makân
bar sar-é rawzan jamâl-é shahr-yâr

Где запад, где восток? Темно без свечки…
Себя не потеряй, пляши от печки
Найти старайся светлое оконце,
В котором ты увидишь образ Солнца!

Окно в стене – тебе источник света
А в ванне вся вселенная согрета -
Шесть направлений к Шаху лишь ведущих…
Окно – без места место встречь грядущих!

(Шах Ниматулла)
khalwat-é del lâ-makân-ast az yaqîn
rawzan-ash jân-ast-o jânân shahr-yâr
golkhan-é târîk nafs-é shawq-é to-st
chî-st Hammâm în tan-é nâ-pây-dâr

«Без места место» – сердце одиноко!
Оно – «окно» души, «Шах» – имя Бога,
«Печь чёрная» – то Эго ненасытно
А «ванна» – тело, что исчезнет скрытно.

КОММЕНТАРИЙ

Тут у Шаха Ниматуллы пропущена строка оригинальной газели, где слушателя просят мысленно посмотреть сперва на картины, висящие на стенах, а потом на окно бани, которое Руми интерпретирует, как источник красоты исходящей от «царя». Шах Ниматулла вместо «царя» вводит «Возлюбленного» и образ «нигде», как окно в мир души.
Удивительно, что он игнорирует при этом объяснение даваемое самим Руми «окно есть место без положения» [rawzan lâ-makân]. Вместо этого Шах Ниматулла утверждает, что «окно» символизирует душу и что «окно» – атрибут «места без положения», каковым местом он считает «одинокое сердце».
Хотя Руми пишет, что «горячая ванна – вот все шесть направлений» [shash jehat Hammâm] (в смысле все физические размерности мира, поскольку заглавие одной из наиболее известных притч Меснави звучит, как «Мир как Печка Бани» [miSâl-é dunyâ chûn gôlkhan]), Шах Ниматулла придерживается более узкой интерпретации что баня – темпоральное тело. «Черная печка бани» – жадное Эго [nafs-é shawq], чтоболее соответствует другому месту в Меснави «желания мирских утех – как печка бани» [shahwat-é dunyâ miSâl-é golkhan] Меснави (IV: 0238).

(Руми)
11570 man cherâgh-o har sar-am ham-chûn fatîl
har Taraf andar gerefta az sharâr
11571 sham`-hâ mê-war-shod az sar-hây-é man
sharq tâ maghrib gerefta az qiTâr

Я – лампа, головы мои – фитИли,
Горю, покуда годы не убили.
Всё новые растут(18) из тела свечки
А запад и восток лишились речи.

(Шах Ниматулла)
chûn goZar kard-î az în-o ân ba-`ishq
jâma dar pôsh az Sifât-ash Zât-wâr
bâz chûn ham-rang-o bôy-é ô shod-î
yâr-é khwod bîn-î negâr-é har negâr

Когда с Любовью ты покинуть должен
«Здесь и сейчас» – оденься в Сущность Божью!
Коль станешь снова «запахом и цветом»
Будь как Возлюбленный, попроще это!

КОММЕНТАРИЙ

Шах Ниматулла цитирует тут строки, появившиеся в оригинальной газели ранее.
И поскольку он цитирует их не там, где они появились непосредственно, он должен дать им несколько абстрактную интерпретацию. Более того, его комментарий кажется тут несвязанным непосредственно со стихом Руми.

(Руми)
11579 rôz raft-o qiSSa-am kôtah na-shod
ay shab-o rôz az HadîS-ash sharm-sâr
11580 Shâh Shamsuddîn-é Tabrîzî ma-râ
mast mê-dâr-ad, khumâr andar khumâr

День кончился, был долог мой рассказ.
О, день и ночь, равнять мне стыдно вас
С тем, за кого я нынче пью!
О, Шамс! Я пропил голову свою!

(Шах Ниматулла)
sayyid-é mulk-é wudûd-am lâ-jaram
ân-che penhân bûd kard-am âshkâr
Я – Мира Шах! Без всякого сомненья!
Тебе раскрыл секрет я за моленья.

КОММЕНТАРИЙ

Этот текст Шаха Ниматуллы совсем не выглядит интерпретацией финальной строфы газели Руми (ибо нет параллели между тем, чтобы стать «лидером» [sayyid] царства сущего и упоминанием Шамса из Тебриза, как царя этого царства).
Похоже, что Шах Ниматулла намекает слушателю о собственном высоком ранге в иерархии просветлённых и о том как он раскрыл секреты непростой по смыслу газели.

_________________________________________________________________

Хырка - это почетная одежда дервиша. Она символизирует Божественную Нравственность и Атрибуты. Некоторые люди ошибочно полагали, что само рубище, подобно перстню Соломона, обладает этими качествами, и считали, что, если человек носит такое рубище, он становится святым. Однако все это неверно, и одежда не играет никакой роли.

Человеку следует носить то, что ему нравится, стараясь быть в гармонии с тем, что социально приемлемо. Али сказал: "Носи такую одежду, чтобы из-за нее никто не указывал на тебя пальцем, но и не восхищался или завидовал". Каждый может носить то, что ему нравится, но суфием человека делают его нравственность и образ действий. Саади сказал:

Восседай хоть бы и на царском троне,
Но будь дервишем чистым в помыслах.

Для того, чтобы сшить рубище, необходимы два основных элемента: игла Преданности (ирадат) и нить самоотреченного вспоминания Бога (зикр) .

Тот, кто хочет, чтобы его почтили этим рубищем нищеты, должен, исполнившись Преданности, подчиниться Духовному Наставнику. Истинная Преданность влечет сердце к Возлюбленному. Она включает в себя отказ от покоя и внимание, постоянно направленное на Бога. Путник должен, не задавая вопросов, беспрекословно подчиняться Духовному Наставнику.

Наставник-шейх, пользуясь своей духовной силой, проникает в глубины души путника, трансформирует его отрицательные качества и превращает нечистоту их множественности в ничто. Другими словами, проводник берет иглу Преданности из руки путника, или ученика, и, используя нить его самоотреченного вспоминания Бога, сшивает ученика с рубищем, состоящим из Атрибутов и Имен Аллаха, чтобы ученик стал Совершенным Человеком.

Именно так!
Думаю, что под одеждой дервиша подразумевается одеяния его души - в том числе, мысли о мире, проявление света на гранях его человеческого характера. Мне думается, что ортодоксальный суфизм подходит лишь для ортодоксов исламистов, тогда как суфизм в широком понимании этого термина означает человека сердца, какую бы религию он ни исповедовал, какими бы атрибутами веры и знания ни пользовался. Именно о таком суфизме идёт речь в этой теме, о сказочном суфизме мироощущения, о восприятии сердцем.

Цитата из
"Житие Амира Кулала" - Амир Хамса

Тому, кого ты увидишь в стороне
от Истины,
Не изливай ему Истину, хваджа.
Если он не примет Её, сочтет тебя врагом,
обидится в душе и обидит тебя.
Печать имеет одну особенность,
о, счастливец:
Оставляет отпечаток на воске,
а не на твёрдом камне.

А, если кто-нибудь говорит ошибочные вещи в каком-нибудь собрании, смотрите ему ничего не говорите, кроме как в уединенном месте, и, если знаете, что он достоин совета, скажите, а если нет - не говорите, разве только в том, что связано с грехом; да и в таких случаях тоже надо говорить ласково.

ИСТОРИЯ МОДЖУДА
Эхо Фармади (1078 г.)

Жил некогда, в обычном городке,
Обычный мелкий служащий Моджуд.
И дни бы он окончил налегке
Инспектором Весов и Мер, но тут...
Случись, ему идти через сады,
Где древние постройки возвышались.
И Хидр лучом с незримой высоты явился перед ним...

Так повстречались...

Обычный человек и Проводник,
Таинственный суфийский посвященный.
- Оставь свою работу, - молвил гид, -
Спустя три дня встречай меня, влеченный...

Блестящих перспектив изведай Путь.
Затем, исчез, как будто небывало.
В смятении Моджуд не мог уснуть,
И только утро щедрое настало...
Явился он к начальнику, сказал,
Что место службы тотчас оставляет,
И каждый, кто об этом услыхал,
Подумал - в нем безумие играет.

У Императора Акбара
Служили девять мудрецов,
Три сотни слуг и две гонцов,
Да несчислимая армада...

Всех мудрецов привыкли звать -
Богоугодные Реченья.
Ценились золотом их мненья,
И серебром - в устах печать...

Все было славно и умно,
Но не заметно, чтобы Царь
Раскрыл ума священный ларь...
Ему Ученье впрок не шло...

Акбар, разгневавшись однажды,
Девятерых отцов призвал,
Да Слово царское сказал:
- От вас ни толку мне, ни... жажды!

Вы столько времени уж здесь,
Но я ничуть не научился.
Ума от вас я не напился!
Доход без пользы трачу весь!

Хлеб и драгоценности
Сказки Суфиев
Абд аль-Ансари (1089 г.)

Матрешки вложены одна внутри другой…
Вот точно так же мысль уходит в сердцевину,
Плывет из дальних лет младая бригантина
В суфийском плавании взмывая над волной…

Король в порыве бескорыстного желанья
Облагодетельствовать подданных решил,
И, не скупясь, богоугодное свершил...
Руками пекаря, но с целью пониманья...

Того, куда пойдут дары,
в какие руки!
Два каравая пекарь должен был испечь.
И некто сможет драгоценности извлечь
Из одного из них! И пусть решают духи...

А выбрал пекарь покупателей двоих:
Один был дервишем, казался образцом, -
На самом деле был ханжою и скопцом...
Второго пекарь не любил, - покорен, тих.

Хлеб с драгоценностями дервишу отдал,
А простодушному вручил, что оставалось...
Однако дервишу тяжелым показалось
"Сырое" тесто... где комки он ощущал...

Взглянув на пекаря, увидев хмурый вид,
Он обратился к покупателю другому:
- Давай сменяемся хлебами на дорогу,
Тебе я больший хлеб отдам. Я, вроде, сыт...

А тот привык всегда покорным быть судьбе.
Охотно отдал каравай и взял другой.
И был за это награжден своей судьбой!
Откуда ж было знать ему о Короле...

А сам Король решил, что дело в Высшей воле,
И ей угодно от богатства уберечь
Беднягу дервиша - во грех бы не вовлечь...
И дервиш рад был, что умней его нет боле...

О чем же пекарь размышлял? - Я сделал то,
Что было велено. Что было - то прошло...

Желание быть уважаемым часто вовлекает людей в погоню за популярностью. Популярность приносит ее владельцу не столько желаемое уважение, сколько постоянные проблемы соответствия ожиданию публики… Маска узнаваемости понижает степень свободы личности.

Уважающий себя ценит время, как главное сокровище, сначала накапливаемое духовным трудом, а затем раздариваемое в виде плодов труда и творчества, свечения на выбранном им направлении деятельности.

Однажды Уважение остановилось в пути Жаждущего и, оглянувшись, спросило:
- Что ты ходишь по пятам? Хватаешь за полы моей одежды и выкрикиваешь свое имя и свои желания, как торговец на рынке, зазывающий покупателей?
- Я хотел бы, великолепное, подружиться с тобой, поверь, я влюблен в тебя давно и мои мечты о женитьбе на тебе не дают мне покоя, - так ответил Жаждущий.
- Смелее, - отозвалось Уважение на эту речь, - вот она я, попробуй завоевать мое расположение подарками, достойными меня. Тебе известно, что все женщины хотят исполнения своих желаний?
- Я рад служить тебе, госпожа! Проси, чего желаешь! Что ты хочешь? - воскликнул Жаждущий, но услышал в ответ…
- Мое имя среднего рода, а суть моя женская имеет женское, уважительное желание, отгадай его, а не задавай глупые вопросы.
- Да как можно отгадывать то, что во все века всем известно? - удивился Жаждущий, - известно, что женщина хочет быть любимой, при этом быть богатой и красивой, здоровой и свободной. Все это ты получишь, если согласишься выйти за меня замуж!
- Но все это у меня уже есть… - возразило Уважение с мягкой улыбкой… И вновь отправилось вперед, освещая путь идущим следом.

Учтите чужие неудачи, чтобы другим
не пришлось учитывать ваши.
– Саади, Розовый сад 13-й век

Когда верблюд ваших усилий увязает в грязи,
не все ли равно – далеко или близко до цели?
– устад Кхалилуллах Кхалили,
четверостишия, 1975

Этот мир не имеет бытия, он лишь аллегория:
От края до края его великолепие – только фарс и игра.
– Шабистари, Тайный сад 13-й век

Введение

Совсем недавно, в 1964 г., появились The Sufis Идриса Шаха. И стало очевидно, что вместе с этой книгой, сразу ставшей классической по данной теме, проявился Образец, который время от времени выступает вперед, предлагая суфийский Путь в новых формах, соответствующих современным потребностям. Ибо суфизм – это не изучение прошлого или поклонение средневековым святым: он всегда был и остается эволюционным по духу и действию. Например, великие суфийские классики Среднего Востока были когда-то вызывающе оригинальны своими прозрениями и информацией, шокируя людей с ограниченным кругозором.
Идрис Шах предложил нам много книг, многоликих, каковым и приходится быть суфизму: от переиздания суфийской классики до шуток из Насреддиновского корпуса, университетских лекций, традиционных историй, пересказанных заново свежим отточенным языком. Учиться как учиться и другие книги, в современном формате, над которыми Шах сейчас работает, прокладывают путь туда, где мы сталкиваемся с величайшими проблемами: природа человека, как понимать наше поведение, наши организации и культуры. Шах неспроста называет антропологию и психологию младенческими науками, ибо, утверждает он, мы едва начали использовать эти инструменты.
Сейчас уже привычно, что в новейших достижениях физики используются те же понятия и тот же самый язык, что и в традиционном мистицизме; и это общее основание, эта граница расширяется, чтобы ввести новый оригинальный образ мышления в психологию, антропологию, религии, эзотеризм. Шах был бы рад способствовать такому слиянию. Сам он предлагает суфийскую точку зрения и – более того – делает доступным фонд знания, информации.

Вплоть до недавнего времени, как теперь столь часто напоминают нам литераторы, психологи и те, кто занят изучением человеческого сознания и число которых растет, суфизм был закрытой книгой для обычного человека. Его язык, в той форме, в которой его нашли в классических и специальных суфийских писаниях, казался почти недоступным. Востоковеды (теперь называемые более точно специалистами в науках Азии и Африки о человеке) сохраняли почти полную монополию на информацию по этому предмету и, тем не менее, можно было обнаружить большое расхождение во мнениях относительно того, что такое суфизм, как и где он возник, и что означали его учения. Некоторые деятели ислама были против него, другие объявляли его истинной сущностью ислама. Некоторых, принадлежавших к немусульманской традиции, он сильно привлекал, другие находили, что он, на их вкус, слишком ограничен культурными рамками.
Публикация суфийских историй, очищенных от нравоучительного налета и многословия, вместе с изучением суфийской психологической работы и, вероятно более всего, наблюдаемые аналогии с нынешними социальными и культурными проблемами, весьма драматично изменили эту картину. Теперь обще признано, что суфийские исследования и опыт в течении последнего тысячелетия были одной из наиболее многообещающих областей развития в направлении понимания человека и указания на его восприятия неизмеримой реальности. Но признания не было до тех пор, пока люди, главным образом на Западе, не начали замечать соответствие религиозного и психологического, эзотерического и культурного, полагая, что можно развить более целостный подход к данному предмету.

"Среди чудесных вещей есть и завуалированная газель:
Божественная тонкость, скрытая обычным состоянием Я,
указывающая на Состояния тех, кто знает.
Не имея средств объяснить свои восприятия другим,
они могут лишь указывать на них всякому,
кто стал ощущать нечто подобное..."

Мухйи-ад-дин Ибн Араби: Толкователь желаний.

Невидимые, завуалированные газели, или скрытые лани, в произведениях Ибн Араби, - это восприятия и опыт, на которые указывают люди, обладащие ими, тем, кто имеет о них отдалённое представление. "Вуаль" на языке суфиев обозначает действие субъективного или "командующего" Я, которое частично через внушеннные идеи и частично через основные желания препятствует более глубокому видению.
Суфийская поэзия, литература, истории и различные виды деятельности являются инструментами, которые, будучи примененными с пониманием и предписанием, а не автоматически или одержимо, способствуют устранению этих вуалей в отношениях между суфием и учеником.

НА ГУБЫ ЕГО СТАВИТСЯ ПЕЧАТЬ МОЛЧАНИЯ...

Сказано, что когда человек достигает знания Высшей Истины, на губы его ставится печать молчания, дабы не рассказывал он об этом. Все, что он может делать - пытаться вызвать у других, не говоря зачем, те переживания, которые приобрел он сам, чтобы таким образом чение могло продолжаться. Часто он должен делать это анонимно или, по меньшей мере, не показывая другим людям свою осведомленность о том, что с ними приключится. Сказанное выше содержится в следующей аллегории.

Жил когда-то ученый врач, которому, чтобы вылечить пациента, достаточно было прикрыть глаза, и способ лечения представал перед ним, как на картине. Однажды пришел к нему очередной пациент, описал симптомы болезни, и доктор, как обычно, прикрыл глаза. Он увидел картину, на которой пациент ел нечто пагубное для себя, и доктор понял, что не сможет прописать ему подобное лекарство. Поэтому он просто сказал: "Сожалею, но я вам ни чем не могу помочь: вы неизлечимы, ступайте домой".
Возращаясь, больной прилег отдохнуть рядом с дорогой и заснул. Его рот приоткрылся, и туда заполз ядовитый жук. Человек тут же пробудился и попытался выплюнуть насекомое, но прежде, чем ему это удалось, жук его укусил. Какое-то время человек чувствовал себя ужасно, но через несколько часов понял, что полностью выздоровел.
И, несмотря на то, что мудрый врач пытался защититься, не сказав о яде, он все же стал предметом насмешек, когда эта история приобрела широкую известность. Бывший больной не упускал случая рассказать каждому, что его излечил укус жука, в то время, как самый знаменитый врач оказался не в силах ему помочь.

СУБЪЕКТИВНОСТЬ

Из-за воображения и отсутствия опыта в понимании, что внутреннее развитие означает, люди, эксперементирующие с различными состояниями сознания, довольно часто искажают события своей внутренней жизни.

Однажды несколько учеников, собравшись, обсуждали свои переживания. Один из них сказал: "Когда я выполнял упражнения, то почувствовал, будто просветлен вспышкой света, которая расщепила мой мозг на две равные, ярко светящиеся половины..."
Его прервал другой ученик, сказав: "Это напоминает мне случай, когда мой мозг расщепился на девяносто тысяч кусков, и все величайщие мистики мира пришли узнать, как мне такое удалось".
Все притихли. Затем еще один ученик сказал: "Может быть, вы выскажете все ваше смирение, попрасив у нашего друга прощение за такое легкомыслие".
"Что ж, - сказал второй, - если наш друг сделает что-нибудь с яркостью своего мозга, то я попытаюсь уменьшить число духовных мастеров, засвидетельствовавших мне свое почтение".

СЛИШКОМ ХОРОШО - НЕ ПРОПУСКАЙ

Есть группы людей, называющих себя дервишами, которые специализируются на поедании ядовитых змей лежании на гвоздях и ножах, глотании раскаленных углей. Они утверждают, что эти виды деятельности, которые исследователи наблюдают и даже снимают на кинопленку, доказывают, что такие люди, по крайней мере частично, пребывают в ином измерении, поэтому их физическому телу не может быть нанесен вред.

Однажды, как повествует данная история, человек желающий войти в эти эфирные пространства, пришел к группе таких деятелей, с видимым удовольствием глотавших горящие угли и выдыхавших дым и пар.
Точно и тщательно копируя их действия, новичок взял горсть углей и проглотил их без всякого для себя вреда, но при этом ничего не ощутил.
Один из дервишей дернул его за рукав: "Зачем ты так делаешь?"
"Чтобы проникнуть в тонкие миры..."
"Да, все это так, но почему ты не выдыхаешь дым? Это же самый лучший момент..."

Из книги "Невидимая газель". Идрис Шах.