|
Исследование басен, сказок, притч
|
|
| MгновениЯ | Дата: Среда, 2011-02-02, 6:54 PM | Сообщение # 1 |
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18656
Статус: Offline
| КНИГИ СКАЗОК
Художник обложки Геннадий Спирин
Издание Сборника в редакции 2023 г. включает избранное темы.
Авторы и участники бесед по теме:
Феано (Руми, Шахерезада, МгновениЯ, Эзоп),
Просперо (Огнебо, Михаил Порядин),
Рыбак (Александр Зайчиков)
Натья (Наталья Глазунова-Моисеева),
Вектор (Виктор Вершинин),
Талия (Грёза, Анжела),
Лара Фай-Родис (Лара Лось)
Эксплорер (Михаил Данчишин)
Въедливый (Александр Беличенко)
Николина Вальд (bragi)
Алексей Меньшов
Реплики: ДаркЛорд, Лотыш Яна, Один, Лира, Татьяна Костандогло
Коллажи: Ирина Петал
Собираем в тему исследования басен, притч и сказок,
размышления и отклики!
*****
Вход гостям: логин - Гость, пароль 12345
Ответвление темы Баснословная шкатулка
Связанный раздел: Галактический День Эзопа
Библиотека Сказок Ковчега - в горизонтальном меню форума.
Сайт Эзоп 2010
Связанные темы:
Аннотации басен Крылова по алфавиту.
Конкурс Басни - Русский Эзоп
Современные басни [ 1 2 3 … 13 14 15 ]
Басни Эзопа [ 1 2 3 4 5 6 ]
Родословная Басни
Исследование басен, сказок, притч [ 1 2 3 … 6 7 8 ]
Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
|
| |
| |
| Шахерезада | Дата: Вторник, 2023-10-31, 9:57 AM | Сообщение # 141 |
Хранитель Ковчега
Группа: Проверенные
Сообщений: 3930
Статус: Offline
| Обсуждение этой же притчи на форуме Рериховцев.
Пусть у притчи появится название, например -
О цели единства
Цитата:
Цитата Сообщение от элис Посмотреть сообщениеТочка зрения... Атом...он может быть частицей, а может быть волной в момент озарения. Но оболочкам свойственна инерция. Вероятно, необходима такая Динамика Красоты в Единстве Мироздания.
Возможно и такая интерпретация Атома, Элис. Благодарю!
А мне ближе точка зрения на понятие Атома по Демокриту - Неделимый.
Его имею в виду в своих мыслях и стихах. Моменты озарения мне видятся выходом из тёмных вод времени. В принципе Неделимый - это и есть основополагающий Принцип Мироздания, цельность Мира. А вот соединения атомов: в молекулы, частицы, элементы вещества и т.д. вплоть до макротел: планет, звёзд, галактик... это то, что доступно восприятию нашего диапазона мысли/чувств/сознания, это двойственность делимая, в том числе и в моменты озарений. Неделимость частицы-волны принципиальна именно в Идее Атома Демокрита, а не в том, что физики и химики называют сегодня "мельчайшими" атомами. Принципиальное различие. Если представить себе человека Атомом Демокрита (античной Идеей), увидим себя цельными, неделимой Вселенной, внутри которой разные миры образуют её подобия цельности. Однако во внешнем мире мы - дробные фрактальные элементы: волны-частицы в большей мерности Вселенной. Как частицы мы в телах движемся, как волны движемся мысленно-чувственно, а далеки от гармонии нашей собственной природы.
И вы правы, всё в непрестанном движении и взаимодействии!
Необходима именно
Цитата:
Цитата Сообщение от элис
Динамика Красоты в Единстве Мироздания.
Эту Динамику Красоты нам демонстрируют звёзды, наблюдаемые и называемые с древности "неподвижными"...
Неделимость истинного движения с восприятием недвижимости. На эту тему многие Даосские притчи...
А мы, как внутренние миры Вселенной-Атома, уподобляемся по мере возможности "образам" Красоты (формами, содержанием форм, свойствам, целеполаганием...) в нашем ограниченном по природе человеческой восприятии.
тогда становится понятен ответ Учителя старшему ученику:
А тот ответил:
- Цель – Гармония единства,
Мы к ней плывём, и в ней родник, и существо.
Сказки - жемчуга мира
Книги Семи Морей
|
| |
| |
| Белоснежка | Дата: Суббота, 2023-12-23, 12:08 PM | Сообщение # 142 |
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6899
Статус: Offline
| Сегодня приглашаю рассмотреть внимательнее Пушкинскую сказку о царе Гвидоне!
- Гвидон (Гвидон Салтанович) — могучий богатырь, князь, сын царя Салтана, литературный герой из произведения А. С. Пушкина.
Основой сказки послужила древнерусская народная
«По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре»
Из Википедии
В основном Пушкин использовал народную сказку «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре», записанную им конспективно в двух или трёх разных вариантах (в зависимости от того, считать прозаическую запись 1828 года черновиком или нет). В произведении использовались и персонажи, заимствованные из других народных сказок — например, волшебный образ Царевны Лебеди, имеющий отклик в образе Василисы Премудрой.
Автограф Пушкина с записью сказки, 1828 год
Сказка была завершена летом-осенью 1831 года, когда Пушкин жил в Царском Селе на даче А. Китаевой[8]. В этот период он находился в постоянном общении с Жуковским, с которым вступил в соревнование, работая над одним и тем же «русским народным» материалом. Жуковский предложил написать каждому по стихотворной переработке народной сказки[9]. Он тогда работал над сказками о спящей царевне и о царе Берендее, а Пушкин сочинил «Сказку о царе Салтане» и «Балду»[10].
По рассказу друга Пушкина — Павла Воиновича Нащокина[11], записанному П. И. Бартеневым, «Сказку о Царе Салтане» Пушкин написал в дилижансе, проездом из Петербурга в Москву (воспоминания эти сомнительны).
На обрывке, по некоторым указаниям, несохранившегося[6] автографа сказки она датирована 29 августа 1831 года[12].
***
Впервые сказка была напечатана Пушкиным в сборнике «Стихотворения А. Пушкина» (ч. III, 1832, стр. 130—181)
Несомненно, что Пушкин читал печатные тексты сказок народных и книжных — небольшая коллекция их сохранилась в его библиотеке, причём есть упоминание, что среди них находилась сказка «О Катерине Сатериме», имеющая тот же сюжет[20].
Бонди указывает, что Пушкиным использована традиционная в народных сказках тема судьбы оклеветанной жены и благополучного разрешения этой судьбы. Вторая тема, введённая в сказку самим Пушкиным, — это народный образ идеального, счастливого морского государства[1]. Кроме того, «тема странствия младенца по волнам, в корзине, сундуке, ящике — одна из самых распространённых тем фольклора, в том числе и русского. Эти странствия являются метафорой „загробных“ странствий закатившегося солнца по потустороннему миру».
***
Народные русские сказки (Афанасьев)/По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре
Вариации
283
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь, у него был сын Иван-царевич — и красивый, и умный, и славный; об нем песни пели, об нем сказки сказывали; он красным девушкам во сне снился. Пришло ему желанье поглядеть на бел свет; берет он у царя-отца благословенье и позволенье и едет на все четыре стороны, людей посмотреть, себя показать.
Долго ездил, много видел добра и худа и всякой всячины; наконец подъехал к палатам высоким, хорошим, каменным. Видит: на крылечке сидят три сестрицы-красавицы и между собой разговаривают. Старшая говорит: «Если б на мне женился Иван-царевич, я б ему напряла рубашку тонкую, гладкую, какой во всем свете не спрядут». Иван-царевич стал прислушиваться. «А если б меня взял, — сказала средняя, — я б выткала ему кафтан из серебра, из золота, и сиял бы он как Жар-птица». — «А я ни прясть, ни ткать не умею, — говорила меньшая, — а если бы он меня полюбил, я бы родила ему сынов, что ни ясных соколов: во лбу солнце, а на затылке месяц, по бокам звезды».
Иван-царевич все слышал, все запомнил и, возвратясь к отцу, просил позволенье жениться. Отказа не было; он взял за себя меньшую сестру и стал с нею жить-поживать душа в душу; а старшие сестры стали сердиться да завидовать меньшой сестре, начали ей зло мерить; подкупили нянюшек, мамушек, и когда у Ивана-царевича родился сын, когда он ждал, что ему поднесут дитя с солнцем во лбу, с месяцем на затылке, с звездами по бокам, вместо того подали ему просто-напросто котенка и заверили, что жена его обманула. Сильно он огорчился, долго сердился, наконец стал ожидать другого сына.
Те же нянюшки, те же мамушки были с царевной, опять украли ее настоящего ребенка с солнцем во лбу и подложили щенка. Иван-царевич заболел с горя-печали; много он любил царевну, но еще больше хотелось ему поглядеть на хорошее детище. Начал ожидать третьего. В третий раз ему показали простого ребенка, без звезд и месяца. Иван-царевич не стерпел, отказался от жены, приказал ее судить.
Собралися, съехалися люди старшие — нет числа! Судят-рядят, придумывают-пригадывают, и придумали: царевне отрубить голову. «Нет, — сказал главный судья, — слушайте меня или нет, а моя вот речь: выколоть ей глаза, засмолить с ребенком в бочке и пустить на море; виновата — потонет, права́ — выплывет». Речь полюбилась; выкололи царевне глаза, засмолили вместе с ребенком в бочку и бросили в море. А Иван-царевич женился на ее старшей сестре, на той самой, что детей его покрала да спрятала в отцовском саду в зеленой беседке.
Там мальчики росли-подрастали, родимой матушки не видали, не знали; а она, горемычная, плавала по́ морю по океану с подкидышком, и рос этот подкидышек не по дням, а по часам; скоро пришел в смысл, стал разумен и говорит: «Сударыня-матушка! Когда б, по моему прошенью, по щучью веленью, по божью благословенью, мы пристали к берегу!» Бочка остановилась. «Сударыня-матушка, когда б, по моему прошенью, по щучью веленью, по божью благословенью, наша бочка лопнула!» Только он молвил, бочка развалилась надвое, и он с матерью вышли на́ берег. «Сударыня-матушка! Какое веселое, славное место; жаль, что ты не видишь ни солнца, ни неба, ни травки-муравки. По моему прошенью, по щучью веленью, по божью благословенью, когда б здесь явилась банька!»
Ту ж минуту как из земли выросла баня: двери сами растворились, печи затопились, и вода закипела. Вошли, взял он веничек и стал теплою водою промывать больные глаза матери. «По моему прошенью, по щучью веленью, по божью благословенью, когда б моя матушка проглянула». — «Сынок! Я вижу, вижу, глаза открылись!» — «По моему прошенью, по щучью веленью, по божью благословенью, когда б, сударыня-матушка, твоего батюшки дворец да к нам перешел и с садом и с твоими детьми».
Откуда ни взялся дворец, перед дворцом раскинулся сад, в саду на веточках птички поют, посреди беседка стоит, в беседке три братца живут. Мальчик-подкидышек побежал к ним. Вошел, видит — накрыт стол, на столе три прибора. Возвратился он поскорее домой и говорит: «Дорогая сударыня-матушка! Испеки ты мне три лепешечки на своем молоке». Мать послушала. Понес он три лепешечки, разложил на три тарелочки, а сам спрятался в уголок и ожидает: кто придет? Вдруг комната осветилась — вошла три брата с солнцем, с месяцем, с звездами; сели за стол, отведали лепешек и узнали родимой матери молоко. «Кто нам принес эти лепешечки? Если б он показался и рассказал нам об нашей матушке, мы б его зацеловали, замиловали и в братья к себе приняли». Мальчик вышел и повел их к матери. Тут они обнимались, целовались и плакали. Хорошо им стало жить, было чем и добрых людей угостить.
Один раз шли мимо нищие старцы; их зазвали, накормили, напоили и с хлебом-солью отпустили. Случилось: те же старцы проходили мимо дворца Ивана-царевича; он стоял на крыльце и начал их спрашивать: «Нищие старцы! Где вы были-пробывали, что видели-повидали?» — «А мы там были-пробывали, то видели-повидали: где прежде был мох да болото, пень да колода, там теперь дворец — ни в сказке сказать, ни пером написать, там сад — во всем царстве не сыскать, там люди — в белом свете не видать! Там мы были-пробывали, три родных братца нас угощали: во лбу у них солнце, на затылке месяц, по бокам часты звезды, и живет с ними и любуется на них мать-царевна прекрасная». Выслушал Иван-царевич и задумался... кольнуло его в грудь, забилося сердце; снял он свой верный меч, взял меткую стрелу, оседлал ретивого коня и, не сказав жене: «прощай!», полетел во дворец — что ни в сказке сказать, ни пером написать. Очутился там, глянул на детей, глянул на жену — узнал и не вспомнился от радости — душа просветлела!
В это время я там была, мед-вино пила, все видела, всем было очень весело, горько только одной старшей сестре, которую так же засмолили в бочку, так же бросили в море, но не так ее бог хранил: она тут же канула на дно, и след пропал!
Записано в Курской губ.
Привет с Волшебного острова Эхо!
остров
|
| |
| |
| Белоснежка | Дата: Суббота, 2023-12-23, 12:09 PM | Сообщение # 143 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6899
Статус: Offline
| 284
Не в каком царстве, не в каком государстве был-жил царь и царица; у царя, у царицы было три дочери, три родные сестрицы. Бо́льшая сестра говорит: «Сестрицы! Пойдемте к бабушке-задворенке на вечеринки; там поговорим да посоветуем». Согласились и пошли. «Здоро́во, бабушка-задворенка! Мы пришли к тебе на беседушку». — «Милости просим!» Бо́льшая сестра стала говорить: «Кабы меня взял Иван-царевич замуж, я бы вышила ему ковер-самолет; куда похочешь — туда и лети!» А Иван-то царевич стоит под окошечком, слушает да про себя думает: «Это не заслуга мне! Ковер-самолет я и сам могу добыть». Другая сестра говорит: «Кабы меня взял Иван-царевич, я бы с собой привезла кота-баюна: кот-баюн сказки сказывает — за три версты слышно». Иван-царевич стоит, слушает: «Это не заслуга мне! Кота-баюна я и сам могу купить». Меньша́я сестра говорит: «Кабы меня взял Иван-царевич, я бы родила ему девять сыновей — по колена ноги в золоте, по локти руки в се́ребре, по косицам часты мелки звездочки».
Иван-царевич выслушал девичьи речи и поехал домой к отцу, к матери; приехал и сказал: «Батюшка и матушка! Я хочу жениться, возьму себе малую царевну из тридесятого царства». Отец и мать его благословили и за невестой проводили. Приезжает он в дальние кра́и и бьет царю челом: «Отдай, — говорит, — малую дочь за меня, за Ивана-царевича». Царь свадьбу заводил, дубовы столы становил, Ивана-царевича с невестой за стол садил; пили, ели, веселилися, и свадьба отошла.
Жил Иван-царевич у тестя своего год или два, и вдруг приносят ему письмо и челобитье, что батюшка и матушка его умерли, пора ему на царство ехать. Поехал Иван-царевич с молодою женою, Марфою-царевною, в свою землю и стал царствовать. Долго ли, коротко ли — Марфа-царевна обеременела, а Иван-царевич поехал на охоту в чистое поле гулять, бить гусей да лебедей, и проездил долгое время. Без него царевна родила трех сыновей — по колена ноги в золоте, по локоть руки в се́ребре, по косицам часты мелки звездочки: насмотреться невозможно! Послали сейчас гонца за бабкою-повитушкою; попалась ему навстречу баба-яга, спрашивает: «Куда идешь?» Гонец отвечает: «Недалеко». — «Скажи: куда? Не скажешь — сейчас съем тебя!» — «Иду за бабкою-повитушкою; царевна Марфа Прекрасная родила трех сыновей — таких, как сама сказывала». Яга-баба говорит: «Возьми меня в бабки». — «Нет, яга-баба! Не смею тебя звать; Иван-царевич мне голову срубит». — «Не возьмешь — сейчас тебя съем!» — «Ну, делать нечего — пойдем».
Яга-баба пришла и начала свое дело справлять: отобрала у Марфы Прекрасной трех сыновей, а на замен оставила трех поганых щенят; после ушла в лес и спрятала деток в подземелье, возле старого дуба. Приезжает Иван-царевич домой; ему тотчас объявили, что твоя-де царевна родила трех щенят. Он страшно рассердился, щенят приказал бросить в море, а ей хотел за то голову срубить, да потом одумался: «Ну, — сказал, — первая вина прощается; подожду до другого брюха».
Вот долго ли, коротко ли — жена его опять стала беременна, а Иван-царевич на охоту поехал; Марфа Прекрасная долго его не пускала и горько-горько плакала, но царевич не послушался, сел на коня и поскакал в чистое поле. Немного погодя родила Марфа Прекрасная шесть сыновей — по колена ноги в золоте, по локоть руки в се́ребре, по косицам часты мелки звездочки: насмотреться невозможно! И послала гонца за бабушкою. «Не зови только ягу-бабу!» — приказывает ему со слезами в очах. Посланный пошел за бабушкою; попалась ему навстречу яга-баба и спрашивает: «Куда пошел?» — «Так, недалеко!» — «Скажи: куда? Если не скажешь — сейчас тебя съем!» — «Эх, баба-яга! Иду за бабушкой-повитушкою; у нас Марфа Прекрасная шесть сыновей родила». — «Возьми меня». — «Нет, не возьму; боюсь Ивана-царевича: он убьет меня, голову срубит». Баба-яга грозит гонцу: «Не возьмешь — сейчас тебя съем, и с косточками!» — «Ну, пойдем».
Баба-яга пошла во дворец и взяла с собой на обмен шесть поганых щенят: царевна Марфа Прекрасная, как скоро увидела, что баба-яга идет, схватила одного сына и спрятала в рукав. Яга положила к ней на постель поганых щенят, а пять малых деточек унесла в темный лес; шестого искала-искала, так и не доискалась.
Приезжает Иван-царевич домой; ему тотчас доложили, что твоя-де жена родила шесть щенят. Он страшно рассердился, приказал посадить ее в бочку; на ту бочку железные обручи навести, кругом заколотить, засмолить и в океан-море спустить. Приказ в ту ж минуту исполнен. Посадили царевну вместе с сыном в бочку, заколотили, засмолили и бросили в океан-море широкое. Долго носило бочку по́ морю, наконец прибило к берегу; стала бочка на мель. А сын Марфы-царевны рос не по дням, а по часам; вырос большой и говорит: «Матушка! Я потянусь». — «Потянись, дитя!» Как он потянулся — вмиг бочку ро́зорвало.
Вышли мать и сын на высокую гору. Сын огляделся на все стороны и вымолвил: «Кабы здесь, матушка, дом да зеленый сад — вот бы пожили!» Она говорит: «Дай бог!» Того часу устроилось великое царство: явились славные палаты — белокаменные, зелены́е сады — прохладные; к тем палатам тянется дорога широкая, гладкая, утоптанная. По той по дороге идут нищие, люди убогие, просят святую милостыньку. Марфа Прекрасная позвала их в палаты белокаменные, накормила-напоила, в путь-дорожку проводила.
Нищие, люди убогие, пришли к Ивану-царевичу и рассказали, что в этаком-то месте, где прежде были го́ры высоки, ручьи глубоки, леса непроходимы, там стоит царство великое; в том царстве живет вдова, а у ней сын есть — красоты невиданной и неслыханной: по колена ноги в золоте, по локоть руки в се́ребре, по косицам часты мелки звездочки — насмотреться невозможно! «Мать с сыном нас, убогих людей, накормили-напоили, на дорогу хлебом наделили и в путь с честью проводили». Иван-царевич говорит: «Разве поехать мне посмотреть, что там за царство устроилось?» А яга-баба — живет тут у царевича — услыхала эти речи и стала сказывать: «Вот невидаль! У меня в лесу у старого дуба восемь таких молодцов: у всех по колена ноги в золоте, по локти руки в се́ребре, по косицам часты мелки звездочки!»
Иван-царевич остался дома, не поехал в новое царство; а нищие, люди убогие, опять туда побрели просить святой милостыньки. Марфа Прекрасная позвала их в палаты белокаменные, накормила-напоила и спать повалила; назавтрее стала их спрашивать: «Калики вы голосисты! Где вы были-побывали и что вы слыхали?» Отвечают калики: «А мы как от вас пошли, так прямым путем и направились к Ивану-царевичу; он подсел к нам, начал спрашивать: где что слыхали, где что видали? Мы всё ему рассказали, что видели твое новое царство, как живешь ты вдовою и что есть у тебя сын, краше которого в белом свете нет. Иван-царевич хотел было сюда ехать — посмотреть, да баба-яга не пустила; вот, молвила, невидаль! У меня в лесу у старого дуба восемь таких молодцов: у всех по колена ноги в золоте, по локти руки в се́ребре, по косицам часты мелки звездочки!»
Как скоро ушли нищие, люди убогие, говорит Марфа Прекрасная сыну: «Это мои детки, а твои братцы, в лесу у старого дуба сидят!» — «Матушка, — отвечает он, — дай мне хлеба, я пойду — их достану, домой приведу». — «Ступай, дитя, с богом!» Нацедила она из своей груди молока, на том молоке спекла восемь хлебов, отдала ему и отправила в путь-дорогу.
Долго ли, коротко ли шел добрый мо́лодец; скоро сказка сказывается, да тихо дело делается; пришел к старому дубу — у того дерева лежит большой камень; отвалил камень, глянул и увидал своих братьев: сидят вокруг стола в подземелье. Он спустил им по единому хлебцу; братья съели и заплакали. «Эти хлебцы кабыть[1] на молоке нашей матушки!» Он спустил им ременья и вытащил всех на вольный свет. Поцеловались, поздоровались и пошли домой к матери. Марфа Прекрасная выбежала встречать их, стала миловать-целовать, крепко к сердцу прижимать.
Живут они вместе. Опять зашли туда нищие, люди убогие, милостыньки просить. Марфа Прекрасная позвала их в палаты белокаменные, накормила-напоила, спать уложила, назавтрее хлебом в дорогу наградила, с честью в путь проводила. Приходят нищие к Ивану-царевичу. Он начал выспрашивать: «Гой еси, калики голосистые! Где вы были-побывали и что видели?» — «Были мы побывали, ночь ночевали в новом царстве; молодая вдова нас накормила-напоила, на дорогу хлебом наградила; есть у ней девять сыновей — краше в свете нет! У всех по колена ноги в золоте, по локти руки в се́ребре, по косицам часты мелки звездочки». Иван-царевич приказал лошадей закладывать; а бабе-яге нечем больше похвастать, сидит да молчит.
Поехал царевич в новое царство; долго ли, коротко ли — увидал град великий; остановился у палат белокаменных. Марфа Прекрасная и девять сыновей вышли навстречу; обнималися-целовалися, много сладких слез пролили, пошли в палаты и сделали пир на весь крещеный мир. Я там был, пиво и вино пил, по усу текло, а в рот не попало.
Записано в Шенкурском уезде Архангельской губ.
***
285
У короля Додона были три дочери. Приехал к ним свататься Иван-царевич: у него были по колено ноги в се́ребре, по локоть руки в золоте, во лбу красно солнышко, на затылке светел месяц. Стал он сватать у короля Додона дочек: «Я, — говорит, — ту возьму, которая в трех брюхах родит семь молодцев — таких, как я сам, чтоб по колено ноги были в се́ребре, но локоть руки в золоте, во лбу красно солнышко, на затылке светел месяц». Выскочила меньшая дочь Марья Додоновна и говорит: «Я рожу в трех брюхах семь молодцев еще лучше тебя!» Полюбилась эта речь Ивану-царевичу, взял он Марью-царевну за себя замуж. Прошло несколько времени, стала она беременна, а Иван-царевич собирается на службу ехать. «Как же ты меня одну покидаешь?» — «Я пошлю за твоей сестрой». Привезли сестру; он и уехал.
Немного спустя родила Марья-царевна трех молодцев: по колено ноги в се́ребре, по локоть руки в золоте, во лбу красно солнышко, на затылке светел месяц. ...
\и другие вариации старых сказок в трудах Афанасьева.
***
И ещё удивительное совпадение в звучании имени героя: Гвидон и Гвидо.
Гвидо д’Ареццо, Гви́до Арети́нский (итал. Guido d'Arezzo, лат. Guido Aretinus) (ок. 990 — ок. 1050) — итальянский теоретик музыки и педагог, один из крупнейших в эпоху Средних веков и самых значимых во всей истории западноевропейской музыки. Монах-бенедиктинец.
О нём подробнее на сайте Лары Фай-Родис
Реформа в музыкальной нотации Гвидо моментально и с большим энтузиазмом были воспринята в Западной и Центральной Европе. Списки его рукописей уже во второй половине XI века, помимо (нынешней) Италии, отмечаются в монастырях (нынешних) Германии, Франции, Швейцарии, Австрии, Англии и др. стран. Учёные коллеги приписывали ему многие достижения (порой невероятные, вплоть до изобретения монохорда, который, как мы помним, разработал Пифагор в 6 веке до н.э.) и, прежде всего, методику разучивания незнакомых мелодий «по руке», которая с XII века и на протяжении нескольких последующих столетий получила известность как Гвидонова рука (лат. manus Guidonis).
Привет с Волшебного острова Эхо!
остров
|
| |
| |
| Белоснежка | Дата: Суббота, 2023-12-23, 12:20 PM | Сообщение # 144 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6899
Статус: Offline
| А возьмётся ли кто из наших ковчеговских сказочников расшифровать значение, смысл старинных версий сказки!?
На Пир Сказочников приходят и Гости, может, кто из Гостей сможет допрыгнуть до тайны?
Привет с Волшебного острова Эхо!
остров
|
| |
| |
| Белоснежка | Дата: Суббота, 2023-12-23, 12:31 PM | Сообщение # 145 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6899
Статус: Offline
| 285
У короля Додона были три дочери. Приехал к ним свататься Иван-царевич: у него были по колено ноги в се́ребре, по локоть руки в золоте, во лбу красно солнышко, на затылке светел месяц. Стал он сватать у короля Додона дочек: «Я, — говорит, — ту возьму, которая в трех брюхах родит семь молодцев — таких, как я сам, чтоб по колено ноги были в се́ребре, но локоть руки в золоте, во лбу красно солнышко, на затылке светел месяц». Выскочила меньшая дочь Марья Додоновна и говорит: «Я рожу в трех брюхах семь молодцев еще лучше тебя!» Полюбилась эта речь Ивану-царевичу, взял он Марью-царевну за себя замуж. Прошло несколько времени, стала она беременна, а Иван-царевич собирается на службу ехать. «Как же ты меня одну покидаешь?» — «Я пошлю за твоей сестрой». Привезли сестру; он и уехал.
Немного спустя родила Марья-царевна трех молодцев: по колено ноги в се́ребре, по локоть руки в золоте, во лбу красно солнышко, на затылке светел месяц. На ее бессчастье и сука ощенилась в ту ж пору. Сестра взяла сыновей Марьи Додоновны и забросила на остров, а как приехал Иван-царевич, она принесла ему трех щенков и говорит: «Вот твоя хвастунья трех щенков принесла!» Иван-царевич отвечал: «Ну, пусть до другого брюха!» В другой раз Марья Додоновна сделалась беременна; опять Иван-царевич уехал на службу. Жена без него родила еще трех молодцев; на ее бессчастье и сука ощенилася. Сестра взяла детей, не показала матери и забросила на тот же остров. Иван-царевич приехал домой, она и говорит ему: «Вот твоя хвастунья опять трех щенков принесла!» — «Пусть до третьего брюха», — сказал царевич.
В третий раз сделалась Марья Додоновна беременна; опять Иван-царевич уехал на службу. Она родила одного мальчика; на ее бессчастье и сука ощенилася. Марья Додоновна не показала никому этого ребенка, спрятала его за пазуху; сестра пристает: «Если не покажешь этого ребенка, я тебя удушу!» Нет, не показала. Приехал Иван-царевич, сестра тащит ему щенка и говорит: «Вот твоя хвастунья опять щенка принесла!» Иван-царевич заковал свою жену в бочку и пустил на сине море. Она плавала, плавала по́ морю, а ребеночек растет все больше да больше, начал уж и говорить. «Матушка! Позволь мне протянуться». — «Нет, душечка! Еще бочка не шарахтит[2], глубь под нею, пожалуй, утонем!» Бочка все дале, дале, к берегу ближе, ближе, стала шарахтить со́ дну. «Ну, матушка! Теперь мы на мель попали, можно мне протянуться?» — «Теперь протянись!» Он протянулся — обручи все лопнули.
Вышли они из бочки на остров; ходят по острову да дороги ищут, куда идти. Шли-шли, нашли тропочку; пустились по этой тропочке, шли-шли, нашли дом. Входят в дом, глядь туда-сюда — лежат на стульях рубашечки ношеные, немытые. Марья Додоновна взяла эти рубашечки, перестирала, переполоскала, пересушила, перекатала и в передний угол уклала. И посуда на столе стоит немытая; как покушано — не прибрано. Она и посуду перемыла, перетерла, пол подмела; везде чисто стало. Потом говорит сыну: «Кто-то сюда идет; пойдем, за печку спрячемся». Спрятались за печку, постояли немножко и видят, что вошли в горницу шесть человек, вошли и обрадовались, что все в доме вымыто и убрано. «Кто таков мыл-убирал у нас? Покажись! — говорят мо́лодцы. — Если ты красная девица — будешь нам родная сестра, а если ты в полвека молодица — будешь нам родная матушка!»
Марья Додоновна вышла из-за печки; шесть молодцев бросились к ней на шею и говорили таково слово: «Будь же ты нам родимая матушка!» Стали они все вместе жить, стали ее расспрашивать: «Откуда явилась ты к нам, родимая матушка?» Отвечала она: «Была я замужем за Иваном-царевичем, родила в первом брюхе трех мальчиков — по колено ноги в се́ребре, по локоть руки в золоте, во лбу красно солнышко, на затылке светел месяц. Сестра захватила их, куда-то спровадила, а мужу сказала: «Вот твоя хвастунья трех щенков принесла!» Иван-царевич не тронул меня до второго брюха; опять родила я трех мальчиков, опять сестра их спровадила, а мужу трех щенков показала. Иван-царевич не тронул меня до третьего брюха. В третий раз родила я одного мальчика и спрятала его за пазуху; сестра побежала к мужу. «Твоя, говорит, хвастунья опять щенка принесла!» Он заковал меня с сыном в бочку и пустил на сине море. Долго мы плавали; сынок мой вырос, протянулся — бочка лопнула; мы вышли на этот остров и попали к вам в дом. А вы, мои детушки, где родилися-воспиталися?» — «Где родились, мы и сами не ведаем; а выросли на этом острове, нас львица своим молоком выпоила».
Тут сняли мо́лодцы свои шапочки, глядит Марья Додоновна, а у них у всех на лбу красно солнышко, на затылке светел месяц. «Ах, мои милые детушки! Видно, вы мои рожоные!» — сказала Марья-царевна и упала с радости замертво. Взяли они ее, подняли, оттерли — и она ожила. «Мама! Благослови нас в путь-дорогу батюшку искать». — «Бог вас благослови!» Пошли они все семеро, добрались до того царства, где Иван-царевич жил, и спросили про него. Их тотчас впустили во дворец; мо́лодцы понадвинули себе на лбы шапочки, вошли к Ивану-царевичу и говорят: «Не угодно ли послушать историйку?» — «Хорошо, сказывайте; я люблю историйки». Они и рассказали, как забросила их злая тетка на остров, как они выросли и мать нашли; потом сняли шапочки. Иван-царевич увидал, что у них по колено ноги в се́ребре, по локоть руки в золоте, во лбу красно солнышко, на затылке светел месяц, признал их за своих детей; не мешкая, послал гонцов за женою; а ехидную тетку привязал к жеребцу за хвост и приударил того жеребца плетью: он полетел стрелою в чистое поле и размыкал ее по кустам, по оврагам. Марья Додоновна воротилась к мужу, и стали они жить-поживать да добра наживать.
Привет с Волшебного острова Эхо!
остров
|
| |
| |
| Белоснежка | Дата: Суббота, 2023-12-23, 12:31 PM | Сообщение # 146 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6899
Статус: Offline
| 286
В некотором государстве был один купец, имел двух дочерей; разослал он афишки по всему государству: кто из царевичей возьмет замуж его меньшую дочь, тому она родит троих сыновей — по колена в се́ребре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды. Приискался из иного государства Иван-королевич и женился на купеческой дочери; пожил с нею год, она забеременела и родила сына — по колена в се́ребре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды. Старшая сестра позавидовала, подкупила бабку; а та взяла ребенка — обратила голубем и пустила в чистое поле; пришла к королевичу и говорит: «Твоя жена родила котенка!» Королевич рассердился, да оставил до другого сына.
На другой год родила ему купеческая дочь такого же славного сына; бабка обратила его голубем, пустила в чистое поле и сказала королевичу, что его жена родила щененка. Немало королевич гневался, да рассудил дожидаться третьего сына. Но и в третий раз случилось то же самое; бабка обратила мальчика голубем, а королевичу доложила, что у него не сын родился, а обрубок дерева. Все три брата-голубя собралися вместе и улетели за тридевять земель, в тридесятое царство. Королевич рассудил подождать четвертого сына; а четвертый сын простой родился — ни в золоте, ни в се́ребре, без звезд, без месяца. Как узнал о том королевич, тотчас созвал своих вельмож и князей; судили-рядили и все заодно положили: посадить королевну с ее детищем в бочку, засмолить и пустить по́ морю.
Вот посадили их в бочку и пустили по́ морю; бочка все дальше и дальше плывет, а у королевны сын не по часам, по минутам растет. Прибило волной бочку к острову и разбило ее о край берега. Сын с матерью вышли на остров, стали кругом осматривать, для жилья место выискивать. Заходят они в темный лес, и увидал сын: лежит на дорожке кошелек; поднял его и обрадовался — в кошельке кремень и огниво, будет чем огонь высекать. Вот он ударил огнивом о кремень — тотчас выскочили топорок и дубинка: «Что делать прикажете?» — «Постройте нам дворец, да чтоб было что поесть-попить!» Топор принялся рубить, а дубинка сваи вбивать, и вмиг построили такой славный дворец, какого ни в одном государстве не бывало — ни вздумать, ни взгадать, ни пером написать, ни в сказке сказать! А во дворце всего вдоволь; чего только душа запросит — все есть!
Проезжали мимо острова купцы-торговцы, тому дворцу дивовалися; приплывали они в государство Ивана-королевича, а уж Иван-королевич успел жениться на другой жене. Как только привалили корабли с товарами к берегу, тотчас пошли купцы к королевичу с докладом, с гостинцами. «Гой, купцы-торговцы! — говорит им Иван-королевич. — Вы много морей изъездили, во многих землях побывали; не слыхали ль где каких новостей?» Отвечают купцы, что на море-океане, на таком-то острове доселева рос дремучий лес да разбой стоял: нельзя было ни пешему пройти, ни конному проехать, а теперь стоит там такой дворец, какого лучше во всем свете нет! А живет в том дворце прекрасная королевна с сыном.
Иван-королевич стал собираться на остров; хочется ему поехать, самому на то диво посмотреть. А старшая сестра-лиходейка давай его останавливать: «Это, — говорит, — что за диво! Вот диво — так диво: за тридевять земель, в тридесятом царстве есть зеленый сад; в том саду есть мельница — сама мелет, сама веет и пыль на сто верст мечет, возле мельницы золотой столб стоит, на нем золотая клетка висит, и ходит по тому столбу ученый кот: вниз идет — песни поет, вверх поднимается — сказки сказывает».
Поехали купцы назад и заехали к королевне на остров; она встречает их с честию, угощает с радостью. То, другое — стали промеж себя разговаривать; купцы и рассказали: как были они у Ивана-королевича, как Иван-королевич хотел было на остров ехать дворец смотреть и как старшая сестра остановила его. Сын королевнин все это выслушал и, только купеческие корабли отплыли, вынул свой кошелек, ударил огнивом о кремень — тотчас выскочили топорок и дубинка: «Что делать прикажете?» — «Чтоб заутро около нашего дворца был зеленый сад, а в том саду была мельница — сама бы молола, сама бы веяла и пыль на сто верст метала; чтоб возле мельницы золотой столб стоял, на нем бы золотая клетка висела и ходил бы по тому столбу ученый кот!» На другой день проснулась королевна с сыном, а уж все исполнено: около дворца сад растет, в саду мельница, возле мельницы золотой столб стоит и ученый кот песни поет, сказки сказывает. Много ли, мало ли прошло времени — проезжают мимо острова купцы-торговцы, тому чуду дивуются; увидал белые паруса королевнин сын, обернулся мухою, полетел и сел на корабль.
Приплывают корабли в государство Ивана-королевича, привалили к берегу, стали на якорях, и пошли купцы во дворец с докладом, с гостинцами; вслед за ними и муха полетела. «Гой, купцы-торговцы, люди бывалые! — говорит Иван-королевич. — Вы много морей изъездили, много разных земель видели, не слыхали ль где каких новостей?» Отвечают купцы: «На море-океане, на таком-то острове доселева рос дремучий лес да разбой стоял: нельзя было ни пешему пройти, ни конному проехать; а теперь там такой дворец, какого лучше во всем свете нет! Живет во дворце прекрасная королевна с сыном. Около дворца зеленый сад раскинулся, в том саду есть мельница — сама мелет, сама веет, на сто верст пыль мечет; а возле мельницы золотой столб стоит, на нем золотая клетка висит, и ходит по тому столбу ученый кот; вниз идет — песни поет, вверх поднимается — сказки сказывает». Иван-королевич стал собираться на остров, хочется ему на те дива посмотреть; а старшая сестра-лиходейка стала его удерживать-останавливать: «Это, — говорит, — что за чудо! Вот диво — так диво: за тридевять земель, в тридесятом царстве есть золотая сосна, на ней сидят птицы райские, поют песни царские!» Тут муха озлилася, укусила тетку за нос — и в окно!
Прилетел королевнин сын домой мухою, обернулся добрым молодцем, вынул кремень и огниво, ударил — выскочили топорок и дубинка: «Что делать прикажете?» — «Чтоб заутро стояла в саду золотая сосна, на ней сидели бы птицы райские, распевали бы песни царские!» На другой день проснулась королевна с сыном — а сосна уж в саду растет. Опять проезжали мимо острова купцы-торговцы, тому диву дивовалися; приехали в царство Ивана-королевича, а королевнин сын комаром обернулся да с ними ж на корабле приплыл. «Гой, купцы-торговцы, люди бывалые! — говорит Иван-королевич. — Вы много морей изъездили, много разных земель видели; не слыхали ль где каких новостей?» Отвечают ему купцы: «На море-океане, на таком-то острове живет во дворце прекрасная королевна с сыном; около дворца зеленый сад раскинулся, в том саду есть мельница — сама мелет, сама веет, на сто верст пыль мечет; возле золотой столб стоит с золотою клеткою, и ходит по тому столбу ученый кот; вниз идет — песни поет, вверх поднимается — сказки сказывает. Да растет в саду золотая сосна, на ней сидят птицы райские, поют песни царские!» Иван-королевич стал собираться на остров, хочется ему на те дива посмотреть; а старшая сестра-лиходейка его удерживает: «Это что за чудо! Вот диво — так диво: за тридевять земель, в тридесятом царстве есть три братца родные — по колена в се́ребре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды!» Тут комар озлился, больней прежнего укусил тетку за нос, зажужжал — и в окно! Прилетел домой, обернулся добрым молодцем и рассказал про все матери. «Ах, — говорит королевна, — то мои сыновья, а твои братья!» — «Я пойду их отыскивать!»
Долго ли, коротко ли — пришел королевнин сын в тридесятое царство; смотрит — дом на поляне. «Дай зайду, отдохну!» Входит в горницу — там стол накрыт, на столе три просвиры лежат, три бутылки с вином стоят; а нет ни души! Взял он, отломил и съел от каждой просвиры по кусочку, отпил из каждой бутылки по глоточку и спрятался за печку. Вдруг прилетают три голубя, ударились оземь и сделались добрыми мо́лодцами — по колена в се́ребре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды. Подошли к столу, глядь — просвиры надъедены, вино надпито, и говорят промеж собой: «Если б вор забрался, он бы все унес; а этот только попробовал... видно, добрый человек к нам в гости зашел!» Меньшой брат услыхал эти речи, вылез из-за печки и говорит: «Здравствуйте, родные братцы! Матушка велела вам кланяться да к себе звать». Что тут было радости! Что веселья! После того ударились они четверо оземь, поделались голубками и полетели к своей матушке.
В короткое время проходили мимо острова купеческие корабли. Купцы-торговцы смотрят на тот остров да дивуются... Вот приплыли они в государство Ивана-королевича, пошли к нему с докладом, с гостинцами. Он спросил их: «Не слыхали ль где каких новостей?» Купцы рассказали ему про чудный остров: «А на том острове живет прекрасная королевна с четырьмя сыновьями; три сына красоты неописанной — по колена в се́ребре, по грудь в золоте, во лбу светел месяц, по бокам часты звезды! Ходят-гуляют по́ саду — весь сад освещают!» Иван-королевич не стал больше откладывать, сел на корабль и поплыл к острову; а там встречают его жена и четыре сына. Целовались, обнимались, про былое расспрашивали. Как узнал Иван-царевич всю подноготную, тотчас же отдал приказ расстрелять старшую сестру-лиходейку; вторую жену покинул, а стал жить с первою, и жили они долго и счастливо.
Записано в Саратовской губ.
Привет с Волшебного острова Эхо!
остров
|
| |
| |
| Белоснежка | Дата: Суббота, 2023-12-23, 12:32 PM | Сообщение # 147 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6899
Статус: Offline
| 287
Было ў бацькі тры дачкі; пашлі на рэчку бялізну[3] мыць. Ехаў каралеў сын. Адна кажэ: «От, каб я за каралеваго сына пашла, то б я адной голкай[4] весь двор абшыла». Другая кажэ: «Каб я за каралеваго сына пашла, то б я адной булкай весь двор абкарміла». А трэцяя кажэ: «Каб я за каралеваго сына пашла, то б два сыны́ прывяла: на лбе па месяцу, ў патыліцы[5] па звездаццы». Прыехаў кароль да таё (жениться), што казала: «Два сыны прывяла б»; дак яны жывуць гадок, другі, стала яна ў цёнжы[6]. Паехаў круль і прыказывае мацяры: што бог дасць жонцы, то няхай[7] гадуе[8]. Ад’ехаў ён міль дваццаць, как бог даў жонцы дзіця; прывяла яна два сыны: на лбе па месяцу, на патыліцы па звездаццы. Напісала жонка карту[9] — што бог даў два сыны́: на лбе па месяцу, на патыліцы па звездаццы; парабак[10] панес карту да яго і зайшоў да яе сястры начаваць і не ведаў, што яго пані сястра. Лег ён спаць, дак яна ўзяла дай адкрыла карту, тое скасавала[11], што было напісано: на лбе па месяцу, на патыліцы па звездаццы, а напісала, што ні уж, ні гад — ні знаць што прывяла. Той чалавек даганіў круля, падаў ліст. Ён прачытаў: «Што ёй бог даў, то няхай не траціць без мяне». Уже назад ён ішоў, зайшоў туды зноў начаваць; яна ўзяла зноў лісты, адкрыла і тое скасавала, што ён напісаў, і напісала: пакуль[12] ён вернецца, каб пахаваць[13] тые сыны. Як ён прышоў кралева жана перачытала і стала плакаць, ёй жаль было тые харошые сынкі пахаваць. На дворе выкапала две магілкі і пахавала; выраслі два явары — залатая галінка[14] і срэбраная. Прыехаў круль да хаты і адправіў[15] за тое, што пахавалі без яго.
Паехаў ён жаніцца да другой да жоніной сястры. Жывуць яны, дак яна кажэ то: «Мой мужу найяснейшы, каб мы гэтые явары ссеклі да зрабілі ложко[16] сабе». — «Ах, мужу мой найяснейшы, пасячом мы гэта ложко і спалім, а по́пел на дарогу высыплем». Гнаў пастух авечкі; адна аўца забегла і по́пелу ўхваціла, прывела два бараны: на лбе па месяцу, на патыліцы па звездаццы. Дак яна[17] знелюбіла тых бараноў, вялела парэзаць і кішкі на уліцу выкінуть. Первая[18] жонка вышла, кішкі падабрала, зваріла і з’ела і стала ў цёнжы і прывела два сыны́: на лбе па месяцу, на патыліцы па звездаццы. Дак тые сыны́ растуць, дак растуць, і шапачкаў не знімаюць. Дак круль захацеў, каб хто шоў байкі баяць[19]; дак там сказалі: «Есць два браты, яны ўмеюць байкі баяць». Дак яны прышлі байкі баяць.
Стал баяць байку: «Быў сабе круль з кралеўнаю; прывела кралеўна два сыны́: на лбе па месяцу, на патыліцы па звездаццы. После круль паехаў на паляванне[20], напісала каралеўна карту і паслала. Чалавек зайшоў на нач да сястры; яна ўзяла, адкрыла карту і напісала, што ні уж, ні гадзіна — ні знаць што прывяла кралеўна. Круль, прачытаўшы, адпісаў, што няхай гадуюцца ці уж, ці гадзіна. Чалавек, шоўшы дадому, і зноў туда зайшоў, гдзе начаваў. Яна адкрыла і напісала, каб пахавала да майго прыезду. Дак яна[21] выкапала две ямы-магілы і закапала, і выраслі два явары — залатая галінка і серэбненкая. Яна[22] нацялася, каб пасеч і ложко зрабіць, і стала яна спаць, і стаў ёй цёнжар[23] рабіцца; яна вялела гэта ложко пасеч і спаліць і на двор по́пел выкінуць. Пастух авечкі гнаў; адна авечка по́пелу захваціла і стала котная[24], прывяла два бараны: на лбе па месяцу, на патыліцы па звездаццы. Каралеўна[25] вялела тые бараны парэзаць і кішкі на уліцу выкінуць; яна[26] вышла на уліцу, кішкі падабрала ў хату, зваріла і з’ела і ў ценжы стала, прывяла два сыны́: на лбе па месяцу, на патыліцы па звездаццы». Хлопчыкі гэтые скланілісё да шапачкі знялі, так і засвяцілі весь пакой. Другую жонку на железную барану расцягалі, а першую (круль) ўзяў, і сталі жыць.
Записано в Новогрудском уезде Гродненской губ. учителем М. А. Дмитриевым. Язык белорусский.
https://ru.wikisource.org/wiki....%B5#284
Привет с Волшебного острова Эхо!
остров
|
| |
| |
| Белоснежка | Дата: Воскресенье, 2023-12-24, 4:17 PM | Сообщение # 148 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6899
Статус: Offline
| 
Мистерия Конька-Горбунка
Валентин Ирхин
(тезисы доклада на Всероссийской научно-богословской конференции)
Ты лишь меня седлай – и в путь,
Резвей не сыщешь скакуна!
Джатака о боевом коне
Сказка о Коньке была записана младшим пророком Петром Павловичем Ершовым в возрасте 18 (6+6+6) лет. Это откровение прочно стоит в ряду древних апокрифических апокалипсисов. Оно было получено после обучения, посвящения и получения необходимых наставлений от более опытного духовидца – всеми любимого и почитаемого А.С. Пушкина. Как и всякое откровение, наша сказка содержит важные моменты Мессианской мистерии. Помимо описания сакральной истории, она включает этапы хождения по мукам всякого посвященного-избранного, выполняющего духовные практики и претерпевающего прозрения.
Против неба - на земле
Жил Старик в одном селе.
У старинушки три сына:
Старший умный был детина,
Средний сын и так и сяк,
Младший вовсе был дурак.
У патриарха Авраама, господина нижнего мира, противостоящего небесам, три Сына. Они символизируют три этапа религии, причем двое из них выбирают мирской путь – формальное благочестие в земной церкви. Лишь третий будет претендовать на роль Спасителя - в первую очередь своего внутреннего царства, но и о людях позаботится.
Словом: наша речь о том,
Как он сделался Царем.
Более того – ему мало земного царства, он претендует и на высшие небесные уделы, и последствия такого выбора не заставят себя долго ждать.
Вдруг приходит дьявол сам,
С бородою и с усам;
Рожа словно как у кошки,
А глаза-то — что те плошки!
Вступивший на Путь встречает различные знаки и знамения – искушения и удостоверения веры – и получает первые посвящения как из верхнего, так и из нижнего мира, в которых участвуют мирные и гневные божества. Путь начинается с озарения:
Вот уж он перед огнём.
Светит поле словно днём;
Чудный свет кругом струится,
Но не греет, не дымится.
Тут лежит перо Жар-птицы,
Но для счастья своего
Не бери себе его.
Много, много непокою
Принесёт оно с собою.
Первое прозрение приносит восторженные ощущения и приток силы, но не предвещает счастья и покоя – это только начало большого пути через различные духовные и телесные состояния.
Уж над ним я бился, бился,
Так что чуть не надсадился;
Раздувал его я с час —
Нет ведь, черт возьми, угас!
Следующий этап – попытка закрепления первоначального опыта через упражнения йоги. Они не дают устойчивых результатов, пока рядом нет настоящего наставника. Главное достижение на этом этапе – пробуждение внутренней силы, явление внутреннего учителя – Конька-Горбунка.
На земле и под землёй
Он товарищ будет твой:
Он зимой тебя согреет,
Летом холодом обвеет,
Итак, в ходе практики определенные заслуги накоплены, на этом уровне человек способен вступать в диалог с Высшим и заключить завет-договор.
«Что в промен берешь добра?» —
«Два-пять шапок серебра». —
«То есть, это будет десять».
Царь тотчас велел отвесить.
Благодаря обретенным добродетелям Иван удостаивается богоявления и получает две драгоценные скрижали Торы для пророческого служения.
Во дворце тебе служить.
Будешь в золоте ходить,
В красно платье наряжаться,
Словно в масле сыр кататься,
Святой подвижник решает далеко не только свои задачи. По приказу Царя он получает место в ангельской иерархии, чтобы исполнять поручения – доставлять сокровища для будущего мира. Для начала его необходимо наполнить золотым блеском, светом Жар-Птицы – светом истинного знания. Однако предстоит и более сложное задание – добыть небесную Жену, облеченную в солнце (Откр.12). Согласно книгам Премудрости и учениям тантры, Она владеет мудростью и силой, являясь залогом успеха в любых начинаниях.
Как же, плут, не торопиться:
Видишь, я хочу жениться! —
Царь со гневом закричал.
Чтобы завершить мировую алхимическую мистерию, Царь должен заключить с Ней сакральный брак.
Дал мне сроку три дня только;
Тут попробовать изволь-ка
Перстень дьявольский достать!
Для такой цели все средства хороши, в дело вступает Кольцо царя Соломона – основной инструмент теургической магии.
Тут Иван с землей простился
И на небе очутился
Мессия должен умереть и воскреснуть через три дня, а за этот срок пройти бардо.
Вот въезжают на поляну
Прямо к морю-окияну;
Поперёк его лежит
Чудо-юдо рыба-кит.
Все бока его изрыты,
Частоколы в рёбра вбиты,
На хвосте сыр-бор шумит,
На спине село стоит…
В промежуточных локах-эонах сансары Иван встречает вселенского Левиафана – еще один образ распятого и страдающего Мессии.
Он за то несет мученье,
Что без божия веленья
Проглотил среди морей
Три десятка кораблей.
Если даст он им свободу,
Снимет Бог с него невзгоду,
Вмиг все раны заживит,
Долгим веком наградит..
Таким образом, Иван оказывается вовлеченным в космическую мистерию творения, грехопадения и восстановления плеромы (30 – число ее эонов).
Эй, послушайте, миряне,
Православны христиане!
Убирайся вмиг отсюда.
Здесь тотчас случится чудо:
Море сильно закипит,
Повернется рыба-кит...
Тут крестьяне и миряне,
Православны христиане,
Закричали: "Быть бедам!"
И пустились по домам.
Все телеги собирали;
В них, не мешкая, поклали
Все, что было живота,
И оставили Кита.
Сонная жизнь прерывается угрозой апокалипсиса. Спасительное слово истинной проповеди несет освобождение всем обитателям данного мира, погрязшего в догматической религии. Затем Мессия посещает в пророческом видении Новый Иерусалим, обитель небесной Церкви.
Здесь земля-то голубая,
А уж светлая какая!..
Это терем Царь-девицы,
Нашей будущей Царицы.
Подъезжают; у ворот
Из столбов хрустальный свод;
Все столбы те завитые
Хитро в змейки золотые…
А на тереме из звезд —
Православный русский крест.
Близится завершение Пути, предстоит последняя жертва. По указанию Вселенской церкви Мессия вынужден снова пройти через три котла – через все три религии, сквозь жернова трех колесниц учения Будды.
Вот конек хвостом махнул,
В те котлы мордой макнул,
На Ивана дважды прыснул,
Громким посвистом присвистнул.
На конька Иван взглянул
И в котел тотчас нырнул,
Тут в другой, там в третий тоже,
И такой он стал пригожий,
Что ни в сказке не сказать,
Ни пером не написать!
Однако он сможет сделать это безопасно, получив финальное посвящение – крещение водой и Духом – и обретя верное воззрение. Результат – преображение и просветление. Однако сакральная история не стоит на месте.
Три денька ведь уж прошло:
Завтра срочное число.
Чай, Старик уж умирает…
В конце творения, по окончании трех мировых периодов Бог уходит из мира, чтобы возродиться в мире будущем («Ты опять помолодеешь», «Чудо Бог Один творит»).
Царь велел вам долго жить!
Я хочу Царицей быть.
Мессия же не может править мирозданием один – ему приходится заручиться поддержкой Церкви, ибо «и врата ада не одолеют Ее» (Мф. 16:18).
Люба, люба! — все кричат. —
За тебя хоть в самый ад!
Твоего ради талана
Признаем царя Ивана!
Народ с радостью отказывается от личной свободы и спасения, бросаясь в объятья религии и выбирая общую судьбу. Тем не менее, такой поворот событий чреват грядущими апокалиптическими бедствиями.
Пьют бояре со князьями.
Сердцу любо! Я там был,
Мёд, вино и пиво пил;
По усам хоть и бежало,
В рот ни капли не попало.
Хотя таинство причастия, определяющее ход мировой истории, продолжает действовать, его внутренний смысл безвозвратно потерян.
© Copyright: Валентин Ирхин, 2023
https://proza.ru/2023/08/28/657
Привет с Волшебного острова Эхо!
остров
|
| |
| |
| MгновениЯ | Дата: Суббота, 2024-03-02, 11:19 AM | Сообщение # 149 |
|
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18656
Статус: Offline
| Цитата Белоснежка (  ) Сегодня приглашаю рассмотреть внимательнее Пушкинскую сказку о царе Гвидоне!
А сегодня сказка о царе Додоне!
Пушкинскую сказку замечательно читает и расшифровывает (!)
автор канала «Таким образом»
***
- И в добавление
- сказка Ирвинга - Год: 1832
http://az.lib.ru/i....r.shtml
Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
|
| |
| |
| Белоснежка | Дата: Среда, 2024-08-14, 9:30 AM | Сообщение # 150 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6899
Статус: Offline
| Мир русской сказки. Тайна Кощея Бессмертного
Крамаренко О.Н., Заслуженный художник РФ, профессор ВГИКа
http://www.delphis.ru/journal....ertnogo - иллюстрации
Царь Кощей
Давным-давно, во времена, которые принято теперь называть былинными, на просторах Русской равнины, в урочный час, возникла древнерусская цивилизация. Русское междуречье (Ока-Волга) — воистину сердце всей России. Именно здесь находится первозданный природный прародитель русского характера, русского менталитета и русской пассионарности. На бескрайних просторах этой земли и формировался сложный духовный мир наших далёких предков, полный загадок, сокровенных смыслов и закодированных тайных знаний.
Традиционное народное мировоззрение видело в человеке проявление божественного начала в природе. Наш далёкий пращур ощущал тесное духовное и физическое единство с окружающим его миром. Он глубоко верил в одухотворенность Вселенной, наделяя её различными человекоподобными (антропоморфными) чертами и качествами. У человека той далёкой поры шло формирование мифологической картины мира со сложением основных мифологических образов, вошедших потом в культурное наследие разных племён и народов. Людям того времени Космос представлялся как бесконечное движение, как взаимодействие процессов созидания и разрушения, тесно связанных между собою, подобно дню и ночи.
Сегодня разобраться в наследии наших предков не так-то и просто. Спрессованная во времени, многослойная информация не сразу поддаётся верному истолкованию, раскрытию тайных смыслов и образов. Трудность понимания древних святорусских традиций заключается в том, что приходится иметь дело лишь с фрагментами сложных миропредставлений наших пращуров, существующих в опосредованном пересказе и порой с искаженным первоначальным смыслом. Традиционная мифология — это опоэтизированная история, которую невозможно точно датировать. Как вид устного народного творчества, она обычно содержит в себе рассказы о «Сотворении Мира», происхождении жизни на Земле, о богах, культовых Первопредках, героях, о жизни и смерти рядового человека. К своей истории наш далёкий пращур относился с особым религиозным почитанием — смертным не дано менять судьбу народа!
В мифах нашли своё отражение реальные и сверхъестественные события, память о мировых катастрофах, великих переменах, о древней прародине – как о рае на земле, отголоски стародавних общественных отношений и норм поведения, религиозные представления того времени. Языческая мифология есть форма сохранения сакральной памяти человеческих родов. Русские народные сказки — это продукт работы целой цивилизации. Сама сказка слишком велика и многомерна, чтобы весь её материал смог вместиться в сознание одного автора. Когда-то волшебные сказки являлись самой достоверной информацией о прошедших исторических событиях. Несмотря на то, что древний сказитель пользовался только поэтической метафорой, рисуя окружающий его мир, правильно понятая сказка приближает нас к разгадке самых сложных вопросов того времени.
Жизнь в те далёкие времена была устроена так, что боги и люди были ещё слабо разделены и жили рядом друг с другом. В традиционном мироощущении наших предков они все — и сам Творец, и созданные им боги, духи, обожествлённые предки людей — были равноценны и все одинаково нужны. Все они были одной целостной гармоничной системой – древней праотеческой верой первых индоевропейцев. Почти все основные первообразы, архетипы и мифологемы этой системы сложились к этому времени.
Бог-Творец – един и многопроявлен. Он объединяет в себе всё многообразие сотворенного Им мира. Остальные боги — суть движущие Силы Творца, управляющие Вселенной. Эпитеты изначально единого Божества, выступая в качестве самостоятельных ипостасей, положили начало возникщим традициям. Почитание богов и предков, почитание Рода и народа, любовь к своему и своим — вот главные принципы старой дохристианской веры. Развитая в то время система ритуальных обрядов сопровождала все перемены в жизни каждого человека: рождение, введение в род, вступление в детородный возраст, заключение брака, рождение детей, изменение социального статуса и смерть. Все этапы человеческой жизни имели особый сакральный смысл.
В старину было принято гордиться мудростью старцев, богатырской силой своих героев, нравственной чистотой дев. Люди того времени всегда заботились о памяти умерших родичей. Именно предки помогали понять: главное богатство человека – это его народ. Одухотворенная божественная любовь, продолжение и воспитание рода в традициях праотцов — вот что было важно для наших предков. Духовность — доконфессиональное универсальное состояние человека. В языковой «смысловой» генетической памяти каждого «записаны» основные понятия самосознаний предыдущих поколений. Родной язык – это верный проводник в прошлое своего народа. Согласно известному собирателю русского народного фольклора А.Н. Афанасьеву: «Поверья и предания говорят о старинном доисторическом быте славянских племен; олицетворённая стихия, вещие птицы и звери, чары и обряды, таинственные загадки, сны и приметы — всё послужило мотивами, из которых развился сказочный эпос, столь пленительный своею младенческой наивностью, теплою любовью к природе и обаятельною силою чудесного».
Персонажи и герои русских волшебных сказок удивительно жизнеспособны и привлекательны в наши дни. Они являются частью национального кода всего русского народа. Эти древние герои прочно вошли в нашу жизнь. Отголосок древнейшего индоевропейского мифа сегодня присутствует даже на гербе России. Велес и Перун, Макошь и Китоврул, Даждьбог и Кощей Бессмертный, Птица Гамаюн и Змей Горыныч, а ещё множество других легендарных мифологических существ издревле населяют волшебные русские сказки.
Многочисленные народные предания, былины, сказки и мифы, легенды и песни, обряды и игры представляют собой огромный пласт древней культуры Руси, срез её духовного мира. Когда-то на Руси существовало особое жреческое сословие – древние Волхвы: жрецы святорусских ведических богов, чародеи, облакогонители, кудесники, ведуны и потворы, все они занимались хранением и обрядовой организацией разных религиозно-мифологических представлений, сохранением древних устоев и обычаев своих предков. Древний кудесник-волхв должен был знать все обрядовые заговоры, ритуальные песни и заклятья, вычислять календарные сроки магических действий, связанных с годовым аграрным циклом, уметь применять целебные свойства трав и растений.
Важной обязанностью древних волхвов было создание и передача по наследству устного обрядового фольклора. Тысячелетняя северная традиция передавалась от поколения к поколению изустно многие сотни и сотни лет. Даже в середине девятнадцатого столетия, в глухих уголках России, можно было найти отголоски подобных преданий, идущих из глубин матриархата. В древности традиционные мифы-кощуны, как правило, исполнялись во время погребального обряда, на поминках по умершему человеку из знатного рода. Особо торжественным поминальным пиром считался тот, на котором пелись стародавние сказания. Предположительно и сами кощуны были связаны в какой-то мере с древним погребальным обрядом. Напевно исполняемые на погребальной тризне, эти «кощунословия», «старьческыи басни» и «старча кощуны» вдохновенно распевались старцами-боянами или каликами-перехожими и сопровождались игрой на гуслях и ритуальными жестами. Такое исполнение древних сказаний было настоящим искусством и прекрасно вписывалось в происходивший обряд.
Можно с уверенностью предположить, что дожившие до наших дней волшебные русские сказки, изрядно измельчавшие и искажённые последующими наслоениями, действительно являются потомками этих прекрасных древних мифов и сказаний. Эти сказки сегодня — бесценный клад дохристианских «ведических знаний», доставшихся нам от наших далёких предков. При попытке проникнуть в этот загадочный мир русской мифологии ключом может послужить образ одного сказочного героя, в самом имени которого слышится архаика древних кощун.
Царь потустороннего «кощуного» царства, один из первопредков, участвовавших в творении Мира, дряхлый чародей, один из «ветхих» старых богов, образ почти сатирический, но ещё полный злой воли, царственный старец — Кощей Бессмертный. В традиционной трактовке этого образа Кощей — демонический герой, олицетворяющий собою силы зла. С другой стороны, Царь Кощей — хозяин несметных богатств, символ организации времени, устанавливающий очередность событий и явлений. Он сам является олицетворением аграрного земледельческого календаря и созвездия Кифея (совр. – Цифея). Кощей часто летает над Русью, и от него пахнет русским духом. В начале сказки Кощей Бессмертный является пленником и висит на цепях в тёмном чулане. Воспользовавшись состраданием и беспечностью юного героя — Ивана-царевича, он не только сам освобождается из плена, но и крадёт прекрасную героиню и прячет её в своём дворце на «Стеклянных горах».
В образе этого сказочного персонажа многое может прояснить значение самого имени – «Кощей», но происхождение его тоже загадочно. Существует несколько версий толкования этого слова. В подаче А.Н. Афанасьева оно звучит как «Кош Бессмертный» или «Кощуй» и «Корочун». Старославянское слово «кощь» («кошть») имеет значение – «сухой, худой, тощий телом». В русском языке слова «окостенеть» и «умереть» – синонимы: это образ застывшей, окостеневшей, замёрзшей зимней природы. Академик Б.А. Рыбаков понятие «Кош» в значении «жребий, судьба» прямо связывал с именем Кощея. В «Слове о полку Игореве» тоже упомянут «кощей», но уже в значении «пленник, раб». Здесь «кощей» – бранное слово, а не имя собственное: оно выражает отрицательную характеристику персонажа.
И, наконец, Кощея Бессмертного иногда соотносят с традиционным повелителем холода и мрака, имя которому в русском фольклоре – Карачун. Это бог зимней стужи и повелитель холодов. Все вышесказанное говорит о необыкновенной древности данного образа. Его прозвище «Бессмертный» указывает на то, что в нём есть некое начало, противостоящее тлену и погибели. Но смерть у Царя Кощея всё-таки есть. Она находится на кончике иглы в каком-то загадочном яйце, а само оно находится в утке, утка – в зайце, заяц – в железном сундуке, под зелёным дубом, в море-океане, на острове Буяне, на краю Света. Здесь яйцо приобретает сакральное значение: в древности яйца были неотъемлемой частью аграрно-магических обрядов, начиная с праздника «Красной горки» и кончая пахотой и севом.
Смерть Кощея
Похоже, что смерть Кощея Бессмертного спрятана не просто на краю Света, а под самим Мировым Деревом и в том самом Яйце, из которого был сотворён Мир. В этой сказке яйцо – один из самых всеобъемлющих символов жизни. Конечно, такая драгоценность не может быть без охраны. Хранителями этого сокровища являются представители разных стихий, фауны и флоры окружающего мира: Вода (океан-море), Земля (остров Буян), растения (Дуб зелёный), животные (заяц) и птицы (утка). Все они являются вместилищами тайны и стараются помешать молодому герою Ивану-царевичу в исполнении его миссии.
Для достижения поставленной цели герой должен не только показать свою силу и храбрость, но и набраться ума-разума, освоить опыт предков. Противостояние старого царя Кощея и молодого Ивана-царевича не решается простым силовым единоборством. Сказка-кощуна описывает не столько поединок героев, сколько ритуал, связанный с обретением тайного знания и магической власти над злыми силами. Причём в сказке наглядно показана неспособность молодого героя достичь своей цели без чудесной помощи «благодарных животных», которых он сначала хотел убить, но вняв их мольбам, пощадил, и они, в благодарность за это, сослужили ему службу. В роли таких «благодарных животных» могут выступать не просто лесные звери и птицы, а древние Волхвы-оборотни, помогающие Ивану-царевичу в борьбе с силами зла исполнить закон годового круговорота природы.
Изначальный сюжет русской сказки прост: Кощей Бессмертный хитростью похищает прекрасную царевну Марью-Моревну и прячет её в своих хрустальных хоромах; героиня выпытывает у Кощея, где скрыта его смерть и передаёт эту тайну молодому герою-избавителю. Иван-царевич, пройдя целый ряд испытаний, добывает кощееву смерть и ломает иглу. Брачные претензии царственного старца в итоге сводят его в могилу, а молодой герой торжествует.
Очень интересен образ главной героини повествования. В разных вариантах сказки у пленницы Кощея могут быть разные имена, но за ними всегда угадывается лик древней Великой Богини. В тексте сказки имеется интереснейшее обстоятельство: время, проведённое пленницей Кощея на свободе, вне «кощного царства», странным образом совпадает с сезоном полевых сельскохозяйственных работ. Академик Б.А. Рыбаков в своей книге «Язычество древней Руси» так отмечает это место в сказке: «Сев. Рост колосьев. Жатва. Молотьба. Размол зерна. Выпечка хлеба и варка пива. Здесь с подробностью заклинания, перечисляющего все детали и все этапы, представлен полный годичный цикл древнего земледельца от весеннего сева до осеннего праздника урожая с его ритуальным пивом. Упомянуты тут и древнейшие злаки первых земледельцев: яровая пшеница и ячмень».
Получается, что любвеобильный старец прячет героиню в своём дворце только в холодное время года, а Иван-царевич освобождает пленницу на время сева, созревания хлебов и уборки урожая – пору годового аграрного периода. Отсюда идея вечного движения времени, смены сезонов, победы живительных сил природы над смертью. Древний миф о мертвящем божестве потустороннего царства, о богине весны и расцвета земной природы дошёл и до наших дней в форме русской народной сказки. Главная идея мифа – кратковременность торжества «кощного» начала и предопределённость победы над ним сил жизни, роста и цветения.
Победа жизнеутверждающей молодости над тем, что уже отжило свой век – постоянный мотив русского эпоса и его литературных вариаций. Исследуя эту тему, академик Б.А. Рыбаков сопоставил по ряду признаков русскую народную сказку о Кощее Бессмертном с древнегреческим мифом о повелителе «царства мёртвых» Аиде и похищенной им Персефоне у её матери Деметры. В своей работе «Язычество древней Руси» он подробно рассматривает драматургию этой сказки и варианты имён её главных героев. Б.А. Рыбаков считает, что русский двойник античной Персефоны поочередно выступает то под своим «зимним» именем Морены, Марьи Моревны (т.е. жены Кощея), то под «весенним» именем Анастасии Прекрасной. В переводе с греческого имя Анастасия означает «Возрождение, Воскресение», что прямо соответствует сущности образа греческой Персефоны.
Следовательно, в русской сказке точно представлен смысл данного мифологического образа. Всё это подтверждает безусловную древность русской «кощуны», восходящей ещё ко времени индоевропейской общности народов и общей мифологической традиции. Всестороннее изучение истории русского язычества, выяснение глубины народной памяти показало, что эволюция религиозных представлений шла путём наслаивания новых форм на старые. Анимизм первобытных охотников и представления о небесных богах и богинях древних земледельцев в равной степени уцелели в народном фольклоре русской деревни. Сохранившиеся имена и прозвища «ветхих» богов и старых героев русских народных сказок позволяют правильно истолковывать суть многих понятий и явлений Русского Мира того времени. Ведь мы помним, что в начале было СЛОВО!
Древнее язычество в сельской среде долго оставалось формой проявления народных воззрений и общим мировосприятием, стоящим на своих исконных тысячелетних основах. Языческая романтика всегда придавала особую красочность русской народной культуре. Все русские богатырские сказки являются фрагментами древних исторических мифов и героического эпоса. С древними языческими представлениями связана традиционная крестьянская архитектура, орнаментика одежды, утвари, предметов быта. Все орнаменты на крестьянской одежде являются оберегами и выполняют особые охранительные функции.
Несмотря на тысячелетнее господство государственной православной церкви, языческие воззрения были народной верой в России вплоть до 19 века и проявлялись в обрядах, хороводных играх, песнях, сказках и народном искусстве. Сегодня религиозная сущность старых обрядов выветрилась, символика орнамента забылась, волшебные сказки утратили свой мифологический смысл, но даже бессознательно повторяемые потомками формы архаичного языческого творчества представляют огромный интерес, являясь сокровищницей сведений о многотысячелетнем пути познания мира нашими предками.
Познание народной культуры, всех видов крестьянского творчества невозможно без выявления его архаичной языческой подосновы. Изучение язычества – это не только углубление в далёкую первобытность, но и путь к серьёзному пониманию культуры своего народа, которая в своей основе осталась неизменной.
Привет с Волшебного острова Эхо!
остров
|
| |
| |
•Новые сообщения ·
Правила
•Поиск•]
Традиции Галактического Ковчега тут!
.
.
.
..
