Как может выглядеть Сад Истины? Для каждого - по-разному... Так случилось, что моим первым духовным учителем стал суфийский шейх Идрис Шах. Он и повёл меня по тропинке в этот Волшебный Сад, который невозможно показать на картинке, ибо красоты несравненной... Благодаря ему я окунулась в волшебный мир суфизма... "вплыла" в Море суфия на крыльях лучезарного мировосприятия, там мне и стали открываться морские жемчуга через имена мудрецов... На этом проекте мы реализуем строительство Волшебной Страны суфизм, понимая его сказочную, поэтически вневременную, внерелигиозную основу - суть Любви.
В этой теме будут представлены великие мастера суфизма и некоторые их произведения, а также и моё ритмичное эхо нескольких поэм этих удивительных авторов.
Шихабеддин Абухафс Омар Сухраварди
Выдающийся суфийский мыслитель Шихабеддин Абухафс Омар Сухраварди родился в 1145 году в Азербайджанском городе Сухравард, близ Занджана. Он был основателем одного из авторитетнейших до сих пор во всем мусульманском мире суфийских братств "сухравардийа" и учеником Аль-Газали. Наиболее известна книга «Язык муравьёв»
Аттар Фаридаддин
Шейх Фарид ад-Дин Аттар, настоящее имя — Абу Хамид Мухаммед ибн Аби Бакр Ибрахим (или ибн Са‘д ибн Йусуф) (1145-1146, Нишапур, — 1221, Нишапур) — персидский суфийский поэт Автор многочисленных поэм и стихотворений. Стихи Аттара проникнуты страстным стремлением к единению с божеством, глубокими философскими мыслями. Наиболее известна книга «Беседа птиц» (ок. 1175), «Книги совета».
Абу-л-Сана'и
Классиком суфийской поэзии стал соотечественник Ансари Абу-л-Маджд Мадждуд Сана'и (ум. ок. 1131). Сана'и начал свой путь в Газне как придворный поэт поздних Газневидов с создания мастерски отточенных и искусных касыд. Он посетил некоторые места в Хорасане. Самое известное произведение "Путешествие рабов божьих к месту возврата", являющееся замечательным образцом суфийской эзотерической литературы, в котором в аллегорической форме описано путешествие человека в глубины своего сознания. Важная особенность этого произведения (XII век) состоит в том, что его сюжет во многом совпадает с сюжетом "Божественной комедии" Данте (XIV век) и во многих местах проясняет его.
Несомненно, имена Бахауллы и Аттара принадлежат единому Небесному царству, связаны глубоко духовным родством и являются величайшим по значению созданного мастерами сокровищем, достоянием всего Человечества.
Фрагмент Предисловия к произведению Бахауллы «Семь долин и Четыре долины».
"Семь долин" Бахауллы можно считать вершинным достижением мистической литературы… …Цель суфия - достичь Присутствия Бога через медитацию и молитву, созерцание и экстаз. Для объяснения стадий духовного развития была разработана особая терминология. Некоторые суфии разделяли учение о том, что Бога можно постичь непосредственно, без помощи Мухаммада или других Пророков… …Шейх Мухиддин был, несомненно, хорошо знаком с произведениями Фаридаддина Аттара, персидского суфия XII в. Наиболее ценная работа Аттара - "Мантик ат-тайр", или "Беседа птиц". В ней путешествие души лежит через семь долин - поиска, любви, познания, отрешения, единения, удивления и уничтожения. Бахаулла использует сходную, хотя и не тождественную схему в Своих написанных на фарси "Семи долинах", живописующих семь стадий движения души к цели своего бытия. Бахаулла создал это произведение после возвращения в Багдад из горной местности близ Сулеймании. Тема произведения по существу не ограничена во времени и пространстве: это внутренние истины Веры. Во всех сложившихся религиях духовные реальности едины, они и составляют основу веры. Таков смысл возвещенного Бахауллой относительно Его Веры: "Сие есть неизменная Вера в Бога, вечная от века и во веки веков". "Четыре долины" - Послание, написанное в Багдаде после составления "Семи долин", обращено к учёному шейху Абд ар-Рахману из Киркука, города в иракском Курдистане. Оно указывает четыре пути, на которых можно узреть Невидимого, четыре положения человеческого сердца и четыре рода мистических странников, чающих обрести Желанного, Достохвального, Привлекающего, Возлюбленного. Четыре Божественных состояния даны в следующем стихе из Корана (57:3): "Он есть первый и последний, Явный и Скрытый, и Он о всякой вещи знающ". Примечания Р.Гюлика.
Бахаулла - Мирза Хусейн Али (1817 – 1892) – основатель религии бахаизм. Бахаизм возник в Ираке в 60-х гг. XIX века. Ирак тогда находился в составе Турецкой империи. Городом, в котором сформировалась первая бахаистская община, был Багдад. Основателем новой религии стал перс по имени Мирза Хусейн Али, ныне известный под именем Бахаулла (в переводе с арабского: Слава Божия).
Родился Бахаулла в Тегеране в 1817 г. в семье знатного человека, который занимал пост первого министра при шахском дворе. В 1844 г. Бахаулла стал сторонником религиозного учения, которое называлось бабизмом. Бабизм (от имени своего основателя - Баба), став важным идейным источником бахаизма, в дальнейшем прекратил своё существование, причём именно его последователи и образовали первые общины бахаи. Главная идея бабизма, унаследованная бахаизмом, состояла в утверждении, что Мухаммад был последним пророком Бога не для всей истории человечества, а только для определённого исторического этапа, что после него новый этап открывают два пророка, одним из которых является Баб (в переводе с арабского: Врата), а имя второго, который придёт позже, пока неизвестно.
Баб объявил о своей миссии провозвестника нового Откровения в 1844 году в персидском городе Ширазе. За пропаганду инакомыслия он был арестован, подвергнут заключению и в 1850 г. расстрелян. Его последователей жестоко преследовали. В 1852 г. был арестован и Бахаулла. Он провёл в тюрьме 4 месяца, а затем, в 1853 г., был выслан из Тегерана в Багдад. Это означало высылку из Персии в Турецкую империю. Но и в Багдаде Бахаулла продолжал пропагандировать бабизм. Через 10 лет, в 1863 г., власти приняли решение выслать Бахауллу из Багдада в Стамбул. И вот перед самым отъездом произошли события, которые положили начало существованию религии бахаи.
Бахауллу ссылали ещё дважды. Умер он в Бахджи - предместье города Акки в 1892-м году в возрасте 75-ти лет.
***
Священные тексты доступны всем для чтения, но немногим для истинного понимания, ибо глубинный смысл сказанного раскрывает себя на той глубине, куда доплывают немногие. Так жемчуг можно купить в магазине, но нельзя добыть самому, не нырнув на дно морское… Что же можно добавить к сказанному, если речь идёт о небесном Жемчуге Его щедрот. Слова, слова, всего лишь слова… но речь - о глубине смысла.
ПОСЛАНИЕ БАХАУЛЛЫ
(0) Он есть Славнейший изо всех возможных Слав. Сие ниспослано Пророкам мощью Силы Из царства Божьего, что мир сей воскресила, Великой мудростью неведенье поправ.
Мы взяли суть, да облекли её в одежды Прекрасной краткости для праведных людей, Дабы блюли Закон Его, судьбой своей Дарили ищущим и знанье, и надежды.
Путь благочестия в страну Святого Духа - Моё Послание, что слышимо для слуха.
1.
О сын святого Духа! Первый Мой совет: Ты в сердце чистом сострадательность взрасти, И обретёшь тем постоянство на пути В именье вечное, где истин вечный свет.
2.
О сын святого Духа! Вот второй совет: Превыше всех вещей ценю Я справедливость. Не отвращайся от Неё, в том Божья милость. Чтоб доверять тебе в молитвах Я бы мог.
С Её лишь помощью сумеешь ты воззреть Глазами совести и сердца разуменьем, Не доверяясь всякий раз расхожим мненьям. Она - Мой дар тебе, Она - твоя мечеть.
3.
Сын человека! Я в предвечности Своей И в бесконечном бытии к тебе - Любовь Храню надёжно, проявляя вновь и вновь В тебе Мой образ. Воскрешаю Я людей.
4.
Сын человека! Возлюбив Своё творенье, Я сотворил тебя. Взлюби и ты Меня, Чтоб помянул и утвердил бы Я тебя. Дабы пришло к тебе благое просветленье.
5.
О сын земного бытия! Взлюби меня, Ведь если этого не сможешь, не достигнет Моя любовь тебя, Мой дух в тебе погибнет. Уразумей же, раб желаний, Кто есть Я.
6.
О сын земного бытия! Твоё блаженство - Моя любовь и единение со Мною. Войди в него, и Я наш град тебе открою, Моё могущество в тебе и совершенство.
7.
Сын человечества! Коль любишь ты Меня, То отрешись же от земных своих желаний, И растворись во Мне, как в море ясных знаний, Дабы ты вечным стал, как мир наш, как и Я.
8.
О сын от Духа! Знай, не быть в тебе покоя, Пока не примешь ты Меня в себе всецело, Дабы восславить не себя, а Божье дело. Так полагайся на Меня, презрев земное.
9.
О сын земного бытия! Любовь Моя - Моя твердыня. Коль ты в ней, то и спасён, И в безопасности течения времён. Но отвратившийся погибнет, страх тая.
10.
О разъясненья сын! Войди в Мою твердыню, Познай любовь Мою и станешь невредим. Со Мною будешь ты навеки, побратим, Так укроти свои желанья и гордыню.
11.
О сын земного бытия, Моя лампада! Мой свет в тебе, так не ищи же ты иного. Я сотворил тебя богатым силой Слова. Благоволение Моё - твоя награда.
12.
О сын земного бытия! Тебя Я создал Руками власти и перстами вечной Силы. Вложил в тебя Я свет духовного светила. И совершенство Я в сердца людские роздал.
Так не ищи иного. Заповедь храни! Не вопрошай о Ней, сомненьем не терзай Свой ум напрасно. И Словами не дерзай, И своеволие на праведность смени.
С О К Р О В Е Н Н Ы Е С Л О В А
Ритмичный перевод выполнен 15.12.03., не нужно относиться к нему, как к дословному переводу «Сокровенных Слов» Бахауллы. Тем не менее, отклонения по форме выражения мысли сведены к минимуму.
Во имя Господа Речений, Всемогущего! Во благо каждого в земных годах живущего.
1.
Имеющие разум, чтоб понять, Имеющие уши, чтобы слышать, Послушайте призыв, звучащий свыше, Примите всё, что сможете принять.
Зов первый от Всевышнего таков: О, птица Смысла жизни всех веков, В саду духовном пой, мой соловей, Вдали от суетливости людей.
Посланник Соломоновой любви! Ищи лишь царство Савское любимой, Где свет её очей неугасимый Затмит собою мрак земной яви.
О, Феникс мой бессмертный, не селись Нигде, кроме обители Моей – Здесь верности гора души твоей. Пари на крыльях вечных и дивись!
((()))
…Замедли ход минуты и пойми слова, что были сказаны сейчас, всем сердцем. Неотложный Мой наказ на все свои века душой прими…
2.
Как птицу возвратит её птенец, Как к розе красоты мчит соловей, Так птицы человеческих сердец Довольствуются… прахом ветхих дней.
От вечного гнезда к трясине плоти Летят они беспечно, как прискорбно… Забыв о том, что святости подобно, От мудрости к обыденной заботе.
Однажды птицы собрались пред Соломоном. Лишь Соловей не появился перед ним. И Соломон посла отправил со своим Указом Встречи… подобающим же тоном…
Когда достигла Соловья такая весть, Он дал послу ответ, что сам не покидал Пределы места, где извечно проживал. - Благодарю, - он произнес, - Такая честь!
Друзьям своим сказал он: - Слово Соломона Не может ложным быть. С народом вместе Он. Пророк от века, утверждающий Закон, Пирует, царствует велением Закона.
Снаружи - Он, а мы - внутри, и наше место Не таково, чтоб Он сумел в гнездо вместиться… Среди собравшихся нашлась такая птица, Что так воскликнула: - Сомненье - неуместно!
В Писании сказано: - Есть День великой встречи. Все вместе встанут перед Нами, и возвратятся В обитель правды. Пред Царем и преклонятся! Дыханье замерло у всех от этой речи…
((()))
Джунайда как-то вопросили: - Объясни, Что есть суфизм? - и он нам дал такой ответ: - Я был везде, где был и Он, и был там Свет! Он был везде, где был и я. То - край Любви…
ВАРИАЦИЯ НА ТЕМЫ АЛЬ-ФАРИДА РАДОСТЬ СЕРДЦА - ВОТ ОН Большая Касыда на Семи Морях и Гимн в Восточной мастерской https://stihi.ru/2002/03/02-327
АЛ-ФАРИД ИБН
(1181–1234), арабский суфийский поэт. Родился в 1181 в Каире, в благочестивой семье, заботившейся о богословском образовании сына, обучавшемуся шафиитскому (шафииты – сторонники одной из четырех религиозно-правовых школ, придерживающихся умеренных, компромиссных взглядов) праву – шариату. Позже обратился к суфизму и несколько лет провел в уединении на горе Мокаттам (под Каиром), занимаясь аскезой и предаваясь размышлениям. После смерти отца, при котором он находился некоторое время, прервав отшельничество, Ибн ал-Фарид вернулся к аскетической жизни и странствиям в поисках истины. Около пятнадцати лет провел в Мекке. В Каир возвратился с почетом, как ревностный служитель религии. Читал проповеди в ал-Азхаре, соборной мечети Каира, которые часто посещал султан ал-Камиль. Умер Ибн ал-Фарид в Каире в 1234. Был похоронен у подножья горы Мокаттам в «долине немощных».
Тонкий, впечатлительный человек, не отступавший от канонов аскезы, Ибн ал-Фарид стремился достичь состояния единения с Богом («вахда»). Для обретения такого состояния суфии ограждают себя от мира, умерщвляют плоть, предаются «зикру», т.е. повторению определенных формул, слов, сопровождаемому иногда музыкой, танцами. Этот ритуал помогает пройти путь («тарикат») к конечному состоянию «фана», в котором к суфию приходит откровение («кашф») и его взор озаряется видением Истины. Совершается любовное соитие любящего с Возлюбленной, с Богом. Тема страстной любви, в которой любящий теряет свое «я», пронизывает всю поэзию Ибн ал-Фарида.
Наиболее известными циклами стихов, выражающих мистические искания Ибн ал-Фарида, являются Винная касыда и Путь праведника (или Большая таийа). Винная касыда представляет собой гимн вину, погружающему человека в состояние отрешенности от мирских дум и забот и близком к «фана». Поэтому вино, виночерпий и опьянение, виноградная лоза становятся поэтическими символами суфийского «пути». «Тело – наш виноградник, а дух в нас – вино», «Мне сказали, что пьют только грешники. Нет! Грешник тот, кто не пьет этот льющийся свет», «Мне открывает тайну опьяненье, закрытую для трезвого ума» (перевод З.Миркиной). В сочинении Путь праведника рисуются мучительные переживания, сопровождающие восхождение к Богу. Ибн ал-Фарид – один из немногих поэтов-суфиев, а может быть и единственный, кто смог так остро и точно выразить, что путь к Богу (как у Христа путь на Голгофу) идет через страдание, боль, муки, через отказ от покоя. «Что мне покой? Не любя и не веря, жить? – Свой покой я бросаю в пожар... Радость горенья, богатство потери!...», «Сладкая боль – бесконечность терпенья, тайная рана – богатство мое». Он пишет о «счастье муки», о священном и неистовом огне любви, в котором может сгореть возлюбленный (как мотылек, летящий на огонь свечи и сгорающий в нем, – еще один из суфийских образов), о любви, подобной смерти. И эта любовь, эти муки отрешения от своего «я» должны привести к единению с Богом, лицезрению Истины. «Я сам исчез, и только ты одна моим глазам, глядящим внутрь, видна. Так, полный кубок пригубя, себя забыв, я нахожу тебя».
Ибн ал-Фарид, страстно стремившийся к растворению в Боге, оставался мыслителем. Сознание оставалось для него барьером, препятствующим переходу за черту, где происходит полная утрата себя в объекте любви, подлинное единение любящего с Возлюбленной, но и реальная гибель, смерть. Сознание возвращало его к его «я». отрывало от Бога, разрушало единство: «Когда ж, опомнясь, вижу вновь черты земного мира, – исчезаешь ты». И Бог-Возлюбленная бросает ему гневный упрек. «Но ты не входишь, ты стоишь вовне, не поселился, не живешь во мне. И мне в себя войти ты не даешь, и потому все эти клятвы – ложь. Как страстен ты, как ты велеречив, но ты – все ты. Ты есть еще, ты жив».
Было немало суфиев, которые переступали порог жизни и смерти, соединяясь таким образом с Богом, к которому были устремлены. Ибн ал-Фарид, подобно другим мыслителям, пережившим опыт мистического постижения Истины (ал-Газали, Ибн Араби, Ибн Сина), сохранял свое разумное «я» и попытался описать пережитое им состояние близости к Бытию, Единому, Богу. Это переживание помогло ему выработать особое, свойственное суфиям, отношение к миру, понимание себя как личности, понимание веры как веры личной, обретенной в мучительных поисках, а не готовой, предложенной богословами. Эту веру Ибн ал-Фарид готов был отстаивать, отвечая за нее только перед Богом. «И пусть меня отторгнет целый свет! – Его сужденье – суета сует. Тебе открыт, тебя лишь слышу я, и только ты – строжайший мой судья». Глубина переживаний, мысли, выраженные в поэмах Ибн ал-Фарида, эмоциональное напряжение, пронизывающее его стихи, определили их уникальность – они справедливо считаются шедеврами средневековой арабской поэзии.
***
Не ум, а сердце любит, и ему
Понятно непонятное уму.
А сердце немо. Дышит глубина,
Неизреченной мудрости полна.
И в тайне тайн, в глубинной той ночи
Я слышал приказание: "Молчи!"
Пускай о том, что там, в груди, живет,
Не знают ребра и не знает рот.
Пускай не смеет и не сможет речь
В словесность бессловессное облечь.
Солги глазам и ясность спрячь в туман -
Живую правду сохранит обман.
Прямые речи обратятся в ложь,
И только притчей правду сбережешь.
И тем, кто просит точных, ясных слов,
Я лишь молчанье предложить готов.
Я сам, любовь в молчанье углубя,
Храню ее от самого себя,
От глаз и мыслей и от рук своих, -
Да не присвоят то, что больше их:
Глаза воспримут образ, имя - слух,
Но только дух обнимет цельный дух!
А если имя знает мой язык, -
А он хранить молчанье не привык,-
Он прокричит, что имя - это ты,
И ты уйдешь в глубины немоты.
И я с тобой. Покуда дух - живой,
Он пленный дух. Не ты моя, я - твой.
Мое стремление тобой владеть
Подобно жажде птицу запереть.
Мои желанья - это западня.
Не я тебя. а ты возьми меня
В свою безмерность, в глубину и высь,
Где ты и я в единое слились,
Где уши видят и внимает глаз...
О, растворения высокий час.
Простор бессмертья, целостная гладь -
То, что нельзя отдать и потерять.
Смерть захлебнулась валом бытия,
И вновь из смерти возрождаюсь я.
Но я иной. И я, и ты, и он -
Все - я. Я сам в себе не заключен.
Я отдал все. Моих владений нет,
Но я - весь этот целокупный свет.
Разрушил дом и выскользнул из стен,
Чтоб получить вселенную взамен.
В моей груди, внутри меня живет
Вся глубина и весь небесный свод.
Я буду, есмь, я был еще тогда,
Когда звездою не была звезда.
Горел во тьме, в огне являлся вам,
И вслед за мною всех вас вел имам.
Где я ступал, там воздвигался храм,
И кибла киблы находилась там.
И повеленья, данные векам,
Я сам расслышал и писал их сам.
И та, кому в священной тишине
Молился я, сама молилась мне.
О, наконец-то мне постичь дано:
Вещающий и слышащий - одно!
Перед собой склонялся я в мольбе,
Прислушивался молча сам к себе.
Я сам молил, как дух глухонемой,
Чтоб в мой же слух проник бы голос мой.
Чтоб засверкавший глаз мой увидал
Свое сверканье в глубине зеркал.
Да упадет завеса с глаз моих!
Пусть будет плоть прозрачна, голос тих,
Чтоб вечное расслышать и взглянуть
В саму неисчезающую суть,
Священную основу всех сердец,
Где я - творение и я - творец.
Аз есмь любовь. Безгласен, слеп и глух
Без образа - творящий образ дух.
От века сущий, он творит, любя,
Глаза и уши, чтоб познать себя. Привет с Волшебного острова Эхо! остров