Искусство Древней Греции, сыгравшее важнейшую роль в развитии культуры и искусства человечества, было определено общественным и историческим развитием Греции, глубоко отличным от развития стран и народов Древнего Востока. В Греции, несмотря на наличие рабства, огромную роль играл свободный труд ремесленников, — до тех пор, пока развитие рабовладения не оказало на него своего разрушительного действия. В Греции сложились в рамках рабовладельческого общества первые в истории принципы демократии, давшие возможность развиться смелым и глубоким идеям, утверждавшим красоту и значительность человека.
Греческие племена, населявшие самую южную часть Балканского полуострова, многочисленные острова Эгейского моря и узкую прибрежную кайму малоазийского побережья, перейдя от первобытно-общинного строя к классовому обществу, создали небывалую по своему богатству и многогранности культуру, изобразительное искусство и архитектуру.
Греческие племена и племенные союзы населяли разделенные крутыми хребтами гор долины, рассыпанные по морю острова. При переходе к классовому обществу они образовали ряд небольших городов-государств, так называемых полисов. По сравнению с огромными рабовладельческими деспотиями Древнего Востока, объединившими под своей властью много разных племен и народов и сконцентрировавшими огромные материальные ресурсы, греческие города-государства были очень малы. Полис, то есть город и прилегающая сельская округа, часто насчитывал лишь несколько тысяч семей.Греческие племена ахейцев, ионийцев, эолийцев и дорийцев в первые века существования античного общества не были объединены в единую державу. Несмотря на наличие многочисленных экономических, политических, культурных связей, полисы были независимыми государствами и вели каждый свою политику. Даже пришедшее со временем сознание общегреческого единства и возникновение ясных представлений об Элладе - Греции, как стране, имеющей общую историческую судьбу, — и о народе эллинов (как стали звать себя греки) не привело к политическому единству Греции в годы расцвета ее культуры.
И все же не могущественные державы Древнего Востока с их мощной тысячелетней культурой, с их чудовищными по размерам пирамидами, храмами, статуями,с фантастическими богатствами, накопленными правителями, и не менее фантастической нищетой закабаленной, рабски бесправной многоплеменной народной массы, а сравнительно бедные греческие полисы создали великий перелом в мировых судьбах искусства и культуры.
В Древней Греции сложилось искусство, проникнутое верой в красоту и величие свободного человека — гражданина полиса. Произведения греческого искусства поражали последующие поколения глубоким реализмом, гармоническим совершенством, духом героического жизнеутверждения и уважения к достоинству человека.
Не случайно Софокл, великий греческий трагический поэт, мог сказать в своей «Антигоне»: «Много в природе дивных сил, но сильней человека нет».
Прогрессивные стороны греческой культуры во всей их полноте сложились не сразу.
История Древней Греции и соответственно история греческого искусства прошла следующие ступени своего развития.
1. Так называемая гомеровская Греция (12 - 8 вв. до н.э.) - время распада родовой общины и зарождения рабовладельческих отношений. На этот период приходится развитие эпоса и появление первых, примитивных памятников изобразительных искусств.
2. Архаика, или период образования рабовладельческих городов-государств (7 - 6 вв. до н. э.). Это - время борьбы складывающейся собственно античной демократической художественной культуры с остатками и пережитками старых общественных отношений и с условными, еще далекими от реализма художественными тенденциями. Время это отмечено сложением и развитием греческой архитектуры, скульптуры, художественных ремесел, расцветом лирической поэзии, во многом благодаря обогащению общества духовной силой Великого Посвященного Пифагора. Влияние оказалось настолько сильным, что Пифагорейская Школа и Пифагорейская традиция существуют и в наши дни во многих странах мира.
3. Классика, или период расцвета греческих городов-государств (5 и большая часть 4 в. до н.э.). Это - период первого расцвета античного рабовладельческого общества на ранней стадии его развития. Для этого времени характерен рост гражданского самосознания, активное участие в общественной жизни массы свободного населения. Классика - это время высокого расцвета философии, важных естественнонаучных открытий, блестящего развития поэзии и в особенности драмы, высочайшего подъема в архитектуре и полной победы реализма в изобразительных искусствах. В конце этого периода (4 в. до н.э.) наступает первый кризис рабовладельческого общества, развитие полиса приходит к упадку, что во второй половине 4 в. вызывает кризис искусства классики.
4. Эллинистический период (конец 4 - 1 в. до н.э.) - период кратковременного выхода из кризиса рабовладельческого общества путем образования больших империй, консолидации класса рабовладельцев под эгидой эллинистических монархий. Очень скоро, однако, наступило неизбежное обострение всех неразрешимых противоречий рабовладения, разорение и бесправие основной массы свободного населения, чудовищное богатство крупных рабовладельцев и утеря гражданских свобод. Искусство постепенно теряет тот дух гражданственности и народности и ту высокую реалистическую типизацию, которые ему раньше были свойственны. В дальнейшем эллинистические государства были завоеваны Римом и включены в состав его державы, а их искусство частично растворилось в римском искусстве.
Наиболее своеобразным и характерным периодом в развитии древнегреческого искусства является период классики, период наивысшего расцвета античного искусства и культуры, когда раскрылись во всей полноте наиболее прогрессивные черты рабовладельческой демократии. Не случайно Маркс, сравнивая эпоху Перикла, вождя афинской демократии 5 в., и эпоху Александра Македонского, говорил о первой, как об эпохе наибольшего внутреннего расцвета, а о второй, как об эпохе наибольшего внешнего расцвета.
Дата: Пятница, 2021-08-20, 10:30 AM | Сообщение # 101
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
Как греки выводили свои колонии
Константин Рыжов Благодаря долгому знакомству с морем греки были прекрасными моряками. Их купцы смело пускались в далекие плавания, а их мастера умели строить хорошие быстроходные корабли. В IX - VI вв. до Р.Х. все суда делились на два класса: боевые (их называли «длинными») и торговые (их называли «круглыми»).
Главными достоинствами военных кораблей считались стремительность и маневренность. Они были низкие, прямые, как стрела, и с тараном впереди. Так как скорость судна напрямую зависела от числа гребцов, их старались иметь как можно больше. Поначалу длину корабля выбирали, исходя из нужного числа весел. Однако, беспредельно увеличивать ее было невозможно. Выход нашли в строительстве кораблей с несколькими рядами весел (http://www.proza.ru/2011/05/21/256).
В описываемую эпоху лучшими кораблестроителями в Греции считались коринфяне. Уже в IX в. до Р.Х. они стали строить одноярусные боевые корабли, которые именовались пентеконтерами (то есть, «пятидесятивесельными»; у каждого борта в них помещалось по 24 гребца, а еще двое сидели на рулевых веслах на корме). Такое судно имело неплохие боевые качества, но в то же время из-за чрезмерной длины и узости оно нередко становилось игралищем стихий. В VIII в. до Р.Х. на смену пентеконтерам пришли двухъярусные корабли, а во второй половине VI в. до Р.Х. коринфяне первыми из греков стали строить триеры – корабли, имеющие три ряда весел, расположенных друг над другом в шахматном порядке. Весла были разной длины, в зависимости от того, в каком ряду находились гребцы. Самые сильные сидели на верхней палубе, так как им приходилось управлять самыми длинными веслами. Менее тяжелая и более подвижная триера превзошла суда всех более ранних типов в скорости, таранной силе и способности маневрировать в замкнутых водных пространствах. Но поскольку все свободное место здесь было занято гребцами, триеры не могли перевозить большие грузы. Для торговых целей такие корабли не годились. При постройке купеческих кораблей предпочитали закруглять линию киля. Они были вместительные и высокобортные, хорошо держались на воде и лучше сохраняли избранное направление.
Все свои морские экспедиции греки старались совершать вблизи берегов. Так было удобнее ориентироваться и легче найти укрытие в случае непогоды. Когда пересекали море также старались не терять из вида землю, переплывая от одного острова к другому.
Приобретенные знания и навыки очень помогли грекам, когда они приступили к колонизации новых земель за пределами своей страны. Начавшись сразу после дорийского завоевания (http://www.proza.ru/2011/08/12/263), эта колонизация через несколько веков приняла такие грандиозные размеры, что ее называют теперь «великой». За три - четыре столетия греки расселились буквально по всем берегам Средиземного моря, проникнув в самые дальние его уголки и заливы.
Что же влекло людей прочь от родных мест? Одной из главных, хотя и не единственной причин колонизации была перенаселенность Греции. Плодородных земель было мало. Возросшему населению ее не хватало. Когда в страну вторглись дорийцы, многим из прежних жителей пришлось оставить обжитые места и искать счастья на чужбине. Первыми приступили к колонизации эолийцы (http://www.proza.ru/2010/01/23/246), затем их примеру последовали ионийцы (http://www.proza.ru/2010/11/30/422) и ахейцы (http://www.proza.ru/2011/02/04/334). Наконец, расселением лишних людей должны были озаботиться и сами дорийцы (http://www.proza.ru/2011/04/11/340). Помимо этого колонизация преследовала торговые цели. Греция была бедна металлами и испытывала постоянную потребность в хлебе. Свою нужду в них греки удовлетворяли за счет торговли с колониями. В свою очередь, во вновь основанные полисы поступали вина, оливковое масло, изделия ремесленников из материковой Греции. Торговля была взаимовыгодной и равно обогащала обе стороны.
Как же происходил вывод колоний? Прежде всего необходимо было найти желающих для выселения. Вопрос об этом решался на государственном уровне. Набор колонистов производился различным образом. Бывало это делали при помощи жребия или посредством обязательного набора. Но обычно, принудительные меры не требовались, поскольку находилось достаточное количество добровольцев. Во всех городах жило много бедняков, которые рассчитывали поправить свои дела на новом месте, особенно, если на родине у них было мало земли, а в колонии ее давали в избытке. Богатые горожане охотно помогали выселенцам. Они видели прямую выгоду в том, что эти деятельные и беспокойные люди уезжают из их города и не будут в дальнейшем тревожить их своими требованиями о переделе земли. Многим полисам удавалось в течении долгого времени сохранять у себя олигархическое правление (http://www.proza.ru/2010/09/27/209) благодаря тому, что они регулярно отправляли «за море» своих бедняков, не допуская их чрезмерного умножения. Государство, основавшее колонию, называлось по-гречески «метрополия», то есть «город-мать». Отношения между ним и отпочковавшейся колонией были отношениями взрослых детей с родителями - независимые, но почтительные. Как правило, уезжавшие образовывали на новом месте самостоятельный полис с собственным гражданством и своими собственными учреждениями.
Численность колонистов была обычно невелика: в экспедицию отправлялось не менее 150, но редко – более 1000 человек. Вывод колонии производился под главенством полиса, объявившего набор колонистов; иногда для этой цели объединялось два или более государств. Во главе колониальной экспедиции ставился назначаемый государством архагет. Человек этот должен был пользоваться авторитетом в глазах других переселенцев, поэтому его старались избирать из древнего знатного рода. Перед отправлением экспедиции было принято запрашивать оракул в Дельфах, причем это не являлось формальностью или простой данью традиции. В Дельфы приезжало множество людей со всего Средиземноморья. Местные жрецы пользовались этим, что бы собрать самые точные сведения о далеких землях. Часто оракулы содержали в себе прямые указания на то место, где следует основать новый город.
Но в любом случае, даже тогда, когда переселенцы были снабжены всем необходимым, а их замысел получил одобрение бога, колонизация оставалась сложным и опасным делом. Покинуть землю, освещенную могилами предков, сохраняемую наследственными божествами, и отправиться в неизвестные страны, означало для смельчаков в корне изменить свою судьбу. Оставляя родину, колонисты брали с собой горсть родной земли, чтобы посыпать ею чужую почву, и торжественно переносили огонь с общественного алтаря метрополии, чтобы возжечь его в очаге нового поселения.
Прибыв к месту основания города, поселенцы прежде всего сооружали оборонительные стены. Вслед затем они приступали к разделу земельных участков. Землемер, которого греки называли геометром, определял границы наделов, а другое должностное лицо, именуемое геномом распределяло их между колонистами. Каждый из них получал кусок земли в городе под строительство дома и поле для обработки за его пределами.
Политическая жизнь в колониях почти ничем не отличалась от той, что протекала в самой Греции. Первые переселенцы получали обычно самые лучшие и самые большие куски земли. Их потомки превращались в местную аристократию, владевшую всеми политическими правами. Те свободные переселенцы, которые прибывали в колонию спустя несколько десятилетий после основания полиса, не находили уже достаточного количества плодородной земли и не получали полных гражданских прав. Между ними и богатыми горожанами начиналась та же борьба, которая велась в метрополии. Зачастую она шла даже острее и беспощаднее, чем на родине. И это не удивительно, ведь население колоний не было связано давними традициями или родством и потому не так охотно склонялось на компромиссы.
Дата: Вторник, 2021-10-05, 11:45 AM | Сообщение # 103
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18864
Статус: Offline
Греческая цивилизация - наши прямые предки и в культуре и в структуре мышления. Она началась, когда воинственные кочевники-индоевропейцы, дети солнца, вторглись в томное ночное царство Великой Матери, раскинувшееся по Восточному Средиземноморью. Они победили, но за победой последовало нечто совсем иное. Александр Дугин продолжает свой цикл Ноомахия, раскрывающий перед нами глубинные основы мировых цивилизаций.
Дата: Суббота, 2021-10-09, 9:03 AM | Сообщение # 104
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
ГРЕЦИЯ ДРЕВНЯЯ
Авторы: Э. Д. Фролов (Исторический очерк), Ю. А. Шичалин (Образование и педагогическая мысль), А. А. Тахо-Годи. (Культура), А. В. Лебедев (Философия); >>
ГРЕ́ЦИЯ ДРЕ́ВНЯЯ, Эллада (῾Ελλάς), древняя страна на юге Балканского п-ова с примыкающим с востока Эгейским архипелагом, населённая др.-греч. племенами (в осн. совпадает с территорией совр. Греции). История Г. Д. охватывает период с сер. 3-го до кон. 1-го тыс. до н. э. В понятие «Г. Д.» включаются также территории расселения древних греков в период греч. колонизации 1-й пол. 1-го тыс. до н. э.: зап. береговая полоса Малой Азии, часть о. Кипр, район черноморских проливов и побережья Чёрного и Азовского морей, на юге – сев.-вост. оконечность Африки (Киренаика, совр. Ливия), а на западе – юж. побережье Италии и вост. часть Сицилии; на европ. территории также юг Галлии (совр. Франция) и сев.-вост. побережье Испании.
Территория и население Разделение территории Г. Д. на 3 региона было обусловлено естеств. природными границами: Сев. Греция (до Фермопильского ущелья), Средняя (до перешейка Истм) и Южная (Пелопоннес), а эти регионы, в свою очередь, делились горными хребтами на ряд историч. областей, названия которых происходят нередко от наименования племён, их населявших: в Сев. Греции – Эпир, Македония и Фессалия; в Ср. Греции – Акарнания, Этолия, Фокида, Беотия и Аттика; в Юж. Греции (Пелопоннесе) – Элида, Ахайя, Арголида, в центре этого региона – Аркадия, на самом юге – Мессения и Лаконика. Горный ландшафт в значит. степени определил форму социальной организации древних греков: в долинах, разделённых горами, возникали независимые общины, ставшие основой городов-государств (полисов) классич. эпохи.
Эгейское м., на востоке сплошь усеянное островами, создавало возможность безопасного плавания от берегов Балканской Греции к Малой Азии. Ионическое м. на западе отделяло Грецию от Италии и Сицилии. Береговая линия Балканской Греции особенно изрезана на востоке. Здесь много природных гаваней, поэтому историч. развитие греков особенно интенсивно протекало в вост. областях.
В этнич. и языковом отношении древние греки принадлежали к группе индоевропейских народов, чьей прародиной предположительно считается район Центральноевропейского плато, верхнее и среднее течение Дуная. Самоназвание древних и совр. греков – эллины, откуда и назв. страны – Эллада. «Греками» в глубочайшей древности, по-видимому, называлось одно из сев.-зап. греч. племён, которое частично переселилось в Юж. Италию. Позднее римляне перенесли назв. «греки» на весь народ эллинов.
О предыстории и древнейших археологических культурах см. в ст. Греция.
Исторический очерк
В истории Г. Д. обычно выделяют следующие периоды: крито-микенскую эпоху (ок. 2500–1150 до н. э.) – время возникновения первых цивилизаций на Крите, а затем и в Балканской Греции; «тёмные века», или гомеровскую эпоху (1150–800 до н. э.), – период временного регресса, вызванного очередным передвижением племён; архаическую эпоху (800–500 до н. э.) – время вторичного возникновения цивилизации в Г. Д. в форме городов-государств (полисов); классическую эпоху (500–336 до н. э.) – период расцвета греч. городов-государств (прежде всего Афин Древних); эпоху эллинизма (336–30 до н. э.) – период греко-макед. экспансии на Восток, формирования и развития т. н. эллинистич. государств вплоть до их поглощения Римом.
Крито-микенская эпоха
«Юноша с рыбами». Фрескас о. Фера (Тира).16 в. до н. э. Национальный археологический музей (Афины). (Ок. 2500–1150 до н. э.) – период эгейской культуры. Первым очагом цивилизации в Г. Д. стал о. Крит, культура и история которого получили известность благодаря раскопкам англ. археолога А. Эванса (с 1900). Им были открыты как древнейшие поселения, продолжавшие традиции халколита (энеолита), так и более развитые, относящиеся к собственно бронзовому веку. Некоторые из этих поселений превратились в большие конгломератные структуры, которые условно именуются дворцами. Самое крупное из поселений этого типа обнаружено у г. Кносс и названо по имени легендарного критского правителя дворцом Миноса. Отсюда же было взято Эвансом и определение всей древней культуры Крита как минойской. Эванс разработал хронологию этой культуры, разделив её на три периода: раннеминойский (2400–2000), среднеминойский (2000–1550) и позднеминойский (1550–1150). В раннеминойский период уровень древних земледельч. поселений был весьма примитивен. Это небольшие родовые посёлки, жилищами служили полуземлянки или небольшие хижины, при изготовлении орудий использовались как камень, так и бронза, сосуды делались без применения гончарного круга. В среднеминойский период возникли первые дворцовые комплексы, наиболее значительные – в Кноссе и Фесте. Бронза вытесняла камень, сосуды стали изготавливаться с помощью гончарного круга. Формировались государства раннемонархич. типа, среди которых первенствующее положение занял Кносс.
«Львиные ворота» в Микенах.14–13 вв. до н. э. Ок. 1600 древние дворцы были разрушены то ли в результате какого-то природного катаклизма (землетрясения), то ли вследствие вторжения с севера чужеземцев. В развалинах древних дворцов А. Эванс обнаружил глиняные таблички, написанные неизвестными знаками. Эта древнейшая письменность получила назв. линейного письма. Спустя некоторое время дворцовые комплексы были восстановлены, но в начале следующего, позднеминойского, периода (ок. 1400) их постигла новая катастрофа. В развалинах т. н. новых дворцов были найдены таблички, также исписанные линейным письмом, но несколько иного типа. Древнейшую группу этих табличек стали обозначать как линейное письмо А, более позднюю – как линейное письмо Б. Табличек с линейным письмом А обнаружено неск. сотен, табличек с линейным письмом Б – неск. тысяч, причём таблички этого типа найдены не только на Крите, но и в Балканской Греции, в Пилосе и Микенах. Линейное письмо А до сих пор не разгадано, тогда как линейное письмо Б было дешифровано англ. лингвистами М. Вентрисом и Дж. Чедвиком (1952). Язык табличек линейного письма Б оказался древнейшим вариантом греч. языка. Принимая во внимание особенности линейного письма А и его судьбу, можно сделать вывод, что это линейное письмо было изобретением местного, автохтонного населения (т. н. этеокритян) (см. также Критское письмо). Созданные этим населением древние дворцы были разрушены пришельцами с севера, вероятно греч. племенем ионийцев, которые расселились по Криту и заимствовали элементы критской культуры, приспособив, в частности, критскую письменность к нуждам своего языка. Разрушение т. н. новых дворцов могло быть связано с новой волной греч. переселенцев, возможно племени ахейцев. Вероятно, ко времени установления греч. господства на Крите относится предание о кносском царе Миносе и его державе, колонизации критянами островов и побережья Эгейского м. и врем. покорения ими Аттики.
Греч. племена не были исконным населением Балканского п-ова. Они появились здесь в нач. 2-го тыс. до н. э. и постепенно продвигались с севера на юг. Наиболее крупными из этих племён были ионийцы и ахейцы. К сер. 2-го тыс. до н. э. они практически заселили юг Балканского п-ова, истребив, ассимилировав или вытеснив древнейшие местные племена пеласгов, лелегов, карийцев и др. Примерно тогда же греки стали расселяться по островам Эгейского архипелага и основали свои первые поселения на малоазийском побережье. По образцу хронологии, разработанной А. Эвансом для древней культуры Крита, позднее была создана хронология для Балканской Греции. Древнейший период её истории был также разделён на три отрезка: раннеэлладский (2500–1900), среднеэлладский (1900–1550) и позднеэлладский (1550–1150) периоды. Собственно греч. история начинается на рубеже раннеэлладского и среднеэлладского периодов, т. е. примерно в нач. 2-го тыс. до н. э. В это время в стране появилось множество укреплённых поселений греков, причём некоторые из них выросли в крупные центры, которые по аналогии с критскими также называют дворцами. Но в отличие от критских дворцов древнейшие греч. центры (поскольку они возникали в условиях завоевания) были укреплёнными цитаделями с крупными постройками-дворцами в центре. Такие крепости обнаружены в разных областях греч. мира: Иолк в Фессалии, Орхомен и Фивы в Беотии, Афины в Аттике, Пилос, Микены и Тиринф в Пелопоннесе. Особенно хорошо изучены Пилос и Микены. В Микенах раскопки вёл Г. Шлиман (с 1876). Здесь на микенском акрополе открыты древнейшие, т. н. шахтовые, гробницы, в некоторых из них обнаружены костяки и богатый инвентарь (золотые маски, передающие портретные черты покойных, много оружия из бронзы с золотой инкрустацией, ювелирные изделия и пр.). У подножия акрополя найдены более поздние купольные гробницы, начало сооружения которых датируется соответственно: шахтовых – 1600, купольных – 1500, а возведение дворцов – 1400. Эта греч. культура эпохи бронзы именуется микенской. Её формирование происходило под сильным влиянием более древней критской культуры, а расцвет относится к концу позднеэлладского периода.
Археологич. исследования, письм. материалы, представленные большим числом глиняных табличек линейного письма Б, и, наконец, древние реминисценции в гомеровском эпосе дают возможность реконструировать социальный и политич. строй микенских центров. Это были небольшие государства с достаточно развитой социальной и политич. иерархией. На вершине социальной пирамиды – царь (ванака) и его военно-бюрократич. окружение (военачальник – лавагета, чиновники средней руки – тереты и басилевсы и пр.), ниже – свободные общинники, владевшие наделами и обязанные служить в войске. Привилегиров. часть этого среднего слоя составляли ремесленники, кузнецы и оружейники, жившие при дворце. В основании пирамиды – довольно многочисленные рабы, которые использовались в разл. сферах производства и в качестве челяди. В структуре этих древних ахейских государств причудливо переплетаются элементы монархии и общинного быта. Последнее находит выражение во встречающихся на глиняных табличках упоминаниях о «дамосе» – народе, под которым надо понимать либо отд. сельскую общину, либо всё свободное население. Отсюда колебания у совр. исследователей в оценке микенской государственности: одни сопоставляют её с передневосточными государствами – Аккадом, Вавилоном, Ассирией и др. (в отеч. историографии – Я. А. Ленцман), другие – с позднейшей собственно античной государственностью (А. И. Тюменев, С. Я. Лурье); вопрос остаётся открытым.
К концу позднеэлладского периода относится и первое крупное событие греч. истории, достоверность которого не подлежит сомнению, – совместный поход греков в сев.-зап. часть Малой Азии против города Трои, или Илиона (т. н. Троянская война, 1193–1183 по наиболее надёжной хронографич. традиции). Вскоре после этого наступил закат крито-микенской цивилизации. Его причиной стало новое переселение индоевропейских племён с севера, затронувшее не только Балканский п-ов с примыкающими островами, но и Малую Азию, Ближний Восток и даже Египет. В егип. документах эти явившиеся с севера враждебные племена именуются народами моря. В ходе этого переселения произошло также вторжение на Балканский п-ов новой волны греч. племён, которое по назв. наиболее крупного племени – дорийцев – именуется дорийским переселением или завоеванием. Дорийцы разграбили и разрушили б. ч. центров микенской Греции. Часть прежней ионийской и ахейской знати была истреблена, часть слилась с завоевателями, а часть переселилась за пределы Балканской Греции на восток, на побережье Малой Азии и даже на далёкий Кипр. Дорийцы и др. пришедшие с ними греч. племена стояли на более примитивной стадии развития, чем ранее расселившиеся на юге Балканского п-ова ионийцы и ахейцы. Дорийское завоевание вызвало падение культуры и привело, в частности, к забвению древней линейной письменности. Признаками упадка отмечена обществ. жизнь даже в тех областях Эллады, которые непосредственно не были затронуты дорийским вторжением (напр., Аттика).
Дата: Воскресенье, 2021-11-07, 2:46 PM | Сообщение # 105
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18864
Статус: Offline
Сколько жили, отчего умирали и на какие этапы делили человеческую жизнь в Античности
СМИ ежедневно рассказывают нам жуткие новости про терроризм, авиакатастрофы и стихийные бедствия, но на самом деле мы живем в самую безопасную эпоху в истории: у современного человека куда больше шансов дожить до старости и умереть естественной смертью, чем было у его предков. Средняя продолжительность жизни сегодня значительно выше, чем в Древних Греции или Риме. Но значит ли это, что максимальное время, которое может прожить человек, увеличилось столь же значительно и может ли оно увеличиться еще?
Люди мечтали жить если не вечно, то очень долго с древнейших времен. Это желание нашло отражение в мифах и сказаниях многих народов: в них предки жили не только лучше, но и дольше. Примеры невероятного «долголетия» можно найти в Ветхом Завете: Адам живет там 930 лет, а Ной — все 950.
Разумеется, с научной точки зрения такое невозможно. Однако история помнит немало вполне реальных людей, которые и по нынешним временам могли бы называться долгожителями.Говоря о средней продолжительности жизни в XX и XXI веке, мы можем уверенно называть конкретные цифры, отражающие положение дел в разных странах. Но чем глубже мы погружаемся в прошлое, тем меньше у нас статистических данных и тем чаще приходится опираться на косвенную информацию.
Сколько длилась детская жизнь
Задавшись целью определить среднюю продолжительность жизни в Древней Греции или Риме, мы столкнемся с проблемами. Во-первых, чудовищный уровень детской смертности: учитывая этот фактор, мы рискуем прийти к выводу, что в античное время вообще не было людей старше 30–40 лет . Во-вторых, практически вся личная информация из сохранившихся письменных источников касается людей из высших сословий, причем преимущественно мужчин. Единственное, что можно утверждать более-менее уверенно, что за всё время существования греко-римской цивилизации положение дел с продолжительностью жизни принципиально не менялось.Современные ученые полагают, что в те времена по меньшей мере треть младенцев умирала, не дожив до года. До 10 лет доживала примерно половина детей.В отсутствие антибиотиков, прививок и сбалансированного питания жестко работал естественный отбор, и выживали только самые сильные и здоровые. Иногда к естественному отбору прибавлялся искусственный.Как мы знаем от Плутарха, если спартанский младенец рождался недостаточно крепким и «ладно сложенным», его безжалостно убивали, «считая, что его жизнь не нужна ни ему самому, ни государству, раз ему с самого начала отказано в здоровье и силе. По той же причине женщины обмывали новорожденных не водой, а вином, испытывая их. Говорят, что больные падучей и вообще хворые от несмешанного (то есть чистого, не разбавленного водой. — Прим. авт.) вина погибают».Подобный порядок, по счастью, не выходил за пределы Спарты, но и в других регионах античного мира детьми дорожили не всегда. Скажем, у римлян было довольно обычным делом выбросить (иногда буквально оставить на улице) «лишнего» ребенка, особенно девочку.Угрызений совести при этом не испытывали, полагая, что если младенец угоден богам, кто-нибудь о нем позаботится, а если нет — кто мы такие, чтобы спорить с волей богов?
Вечно молодой: сколько жили взрослые в Античности
Если грек или римлянин доживал до взрослого возраста, его шансы на продолжительную жизнь сильно увеличивались. Конечно, в молодые и зрелые годы человека поджидали свои опасности: мужчины гибли на войне и от бытовых травм (банальное падение с лошади и сложный перелом легко могли кончиться смертью), женщины умирали из-за родов. Постоянные беременности ослабляли и истощали организм, делая его более чувствительным к болезням.Кроме того, шансы на продолжительную жизнь сильнее, чем сейчас, зависели от социального положения человека: рабы и бедняки занимались тяжелым и опасным физическим трудом и питались гораздо хуже аристократов и богачей.Наконец, в зрелые годы, когда мужчина переставал ходить на войну и поручал самую тяжелую работу подросшим сыновьям, а женщина выходила из детородного возраста, шансы внезапно умереть заметно снижались.Грубо говоря, если уж человек дожил до 40 лет, у него были неплохие шансы дожить и до 60, и до 70, и до 80. Современные люди не так уж часто живут дольше такого срока, так что в целом «запас прочности» гомо сапиенса остался прежним.Иногда демографическую ситуацию резко ухудшали серьезные бедствия: эпидемии или особенно продолжительные и разрушительные войны (в целом войны были, конечно, делом обычным). Выразительный пример подобной ситуации можно найти в истории Рима времен поздней республики. Согласно Титу Ливию, в 135 году до н. э. в Риме проживали 370 тысяч граждан. А в 45 году до н. э., то есть 90 лет спустя, граждан насчитывалось всего 150 тысяч. Такова была цена продолжительных гражданских войн и репрессий.
С учетом всех обстоятельств, современные ученые полагают, что средняя продолжительность жизни в античном мире составляла 25–30 лет.Но прежде чем ужасаться, имейте в виду, что ситуация практически не менялась вплоть до XIX–XX веков. Историк медицины Мирко Грмек в своей книге «Геронтология. Учение о старости и долголетии» пишет, что в XVIII веке в Швеции, где тогда уже велась подобная статистика, средняя продолжительность жизни составляла 34,5 года. А в США в начале XIX века — 33 года.Этапы жизненного путиКак мы уже поняли, умереть в античное время (как и во многие последующие времена) было довольно легко. Это, однако, совершенно не значит, что человека в 30 или 40 лет считали стариком. Напротив, принятые тогда этапы взросления мало отличались от нынешних.«Сроком жизни человеческой греки считали 70 лет, лучший срок для рождения сына — середина жизни, 35 лет», — пишет авторитетный знаток античности, филолог Михаил Гаспаров.Совершеннолетие у мальчиков наступало — в зависимости от местных законов — в 16–18 лет. До этого они ходили в школу, учились грамоте и счету, занимались спортом. В армию юношей брали не раньше 17–18 лет. Скажем, в Афинах эфебы (то есть юноши 18–20 лет) обучались военному искусству и охраняли границу, но на войну их еще не пускали, считая недостаточно опытными.
В Спарте юноши считались гражданами с 20 лет. Но только с 30 они могли жениться и обзавестись собственным домом, а также принимать участие в народных собраниях. До этого времени молодые мужчины жили в бараках и беспрекословно подчинялись старшим.Всякий римлянин из сколько-нибудь знатного и состоятельного рода стремился сделать военную и/или политическую карьеру, но для каждой должности существовали возрастные ограничения. Для первой значительной должности, квестора, был установлен ценз в 28 (для патрициев) и в 30 лет (для плебеев). Эдилом можно было стать не раньше 36, а претором — 39 лет. Наконец, возрастной ценз для высшей государственной должности, консула, составлял 40 лет для патрициев и 42 года — для плебеев.Иногда случались исключения, как, например, в случае Гнея Помпея: он показал себя блестящим полководцем с юных лет, и сенат разрешил ему стать консулом раньше положенного срока. Примерно как в наше время иногда появляются юные гении, сколотившие миллиардное состояние к тому времени, когда их ровесники только начинают работать.
Женская молодость была, конечно, короче, а жизнь делилась на несколько простых этапов: детство, замужество и часто вдовство. Замуж девочек выдавали рано, даже в 13–14 лет, нередко за мужчин гораздо старше.«У мужчин это дело другое, / Он домой возвратится с седой головой и возьмет себе девочку в жены. / А у женщины бедной пора недолга», — сетует главная героиня аристофановской «Лисистраты».Конечно, случались и исключения. Например, римская матрона Сервилия (мать того самого Брута) стала любовницей Цезаря в 40 лет, и их бурный роман продолжался два десятилетия.Как долго жили долгожители
Плиний Старший в своей «Естественной истории» отмечает, что первые греческие историки приписывали некоторым героям своих трудов небывалый возраст из-за ошибок в расчетах. «Все это произошло от незнания времени. Ведь одни считали годы по лету, другие по зиме; одни — по четырем временам года, как аркадцы, у которых год состоял из триместров, другие по убыванию луны, как египтяне. Оттого у них и получается, что кто-то жил тысячу лет», — пишет Плиний. Вместе с тем историк называет известных ему самому долгожителей, например, жену Цицерона Теренцию.Эта женщина действительно прожила очень долго — 102 года, и после развода с великим оратором выходила замуж еще дважды, причем за мужчин гораздо младше себя.Жена Октавиана Августа Ливия прожила 87 лет, а сам принцепс — 76. Сократу было 70, и ведь умер он не своей смертью, а от яда. Знаменитый врач Гиппократ, которому приписывают афоризм «Жизнь коротка!», прожил почти 90.
Возглавлявшему спартанцев при Фермопилах царю Леониду было за 40, и это был мужчина в расцвете сил (в отборный отряд трехсот в принципе брали только зрелых воинов, имевших сына). Еще один спартанский царь, знаменитый полководец Агесилай II, умер в 84 года, возвращаясь из очередного похода. Пожалуй, и в наше время не много найдется мужчин такого возраста, способных проводить целые дни в седле, а по ночам в любую погоду спать на земле, завернувшись в плащ
«За все исторические времена максимальная продолжительность жизни не изменилась, но значительно увеличилась средняя продолжительность жизни многих людей», — резюмирует Мирко Грмек. И это, конечно, хорошая новость.Болезни и недуги, преследующие пожилых людей, тоже не изменились. «В старости бывают затруднения в дыхании и мочеиспускании, тяжесть желудка, боль в суставах, […] бессонница, […] нарушение работы кишечника» — так писал в своем труде «О медицине» Авл Корнелий Цельс две тысячи лет назад. Другие античные авторы отмечали, что старость делает человека более восприимчивым к разным болезням, а также что пожилым людям следует есть менее тяжелую пищу и вообще тщательно следить за своим питанием, заниматься физическими упражнениями и не пить крепкого вина.Как видите, советы вполне толковые. К счастью, в наше время всё у большего процента людей есть шанс на «качественную» старость. Но вот жизнь длиной в 150, 200 или 300 лет остается такой же фантастикой, как и в древности.
Конечно, исследование древних могил – довольно существенная часть археологии: пирамиды, подземные гробницы, курганы и просто скромные могилки дали множество находок и определили многие представления.Среди них – антропология человека в различные периоды истории. Кстати, результаты этих находок не так уж хорошо известны даже и любителям исторических сопоставлений.Например, не все знают, что древние охотники были более здоровыми, чем древние землелельцы, что античность была более благоприятным временем для человека, как биологического и социального существа, чем все средневековье и даже большую часть Нового времени, или что с той же точки зрения в Древней Греции жили, в общем, лучше, чем в Древнем Риме.
Формирование греческой нации пришлось на начало II тыс. до н. э., когда на Балканский полуостров вторглись ахейские, дорийские и ионийские племена. Переселение проходило поэтапно. В результате были полностью заселены территории Эгейских островов, Средиземноморья, побережий Азии и Черного моря. Все они образовали знаменитую Древнюю Элладу, т.е. античное греческое государство.Самые высокие показатели заселенности были зафиксированы в «золотой период» античной цивилизации. В V в. до н.э. в Греции проживало 10 млн граждан. При этом учитывались жители всей Греции, хотя многие территории и острова были государством в государстве, например, Спарта, Крит, Македония, Фивы и т.д.Затем наступил период упадка, и к моменту вторжения византийских захватчиков греков оставалось всего 2 млн человек. Последующие события (набеги варваров, вторжения венецианцев, затяжные войны с османами) вновь не благоволили Греции, но в среднем население удерживалось на отметке в 1,5 млн жителей. Переломный момент пришелся на конец XIX – начало XX века, когда численность населения выросла до 5 млн греков. На стремительный рост повлияло сразу несколько процессов:
обретение независимости;
возврат Греции захваченных территорий;
приток мигрантов;
возвращение коренного населения.
И дальше количество людей только возрастало, чему не помешала даже оккупация во время Второй мировой войны. К концу XX века число граждан Греции достигло 10 млн человек, и цифра эта стабильно держится до сих пор. https://vasque-russia.ru/srednja....-grecii
ПТОЛЕМЕЙ (ок. 83 — ок. 162) Клавдий Птолемей — греческий географ, картограф, математик, астроном — родился в Египте, работал главным образом в Александрии.Он поставил перед собой грандиозную задачу: постичь гармонию мироздания.
ПТОЛЕМЕЙ II КЕРАВН Своё прозвище Керавн («Молния») Птолемей — сын египетского царя Птолемея Лага от его первой жены Эвридики — получил за то, что быстро и внезапно решался на смелые поступки и так же стремительно претворял их в жизнь. Умер в 283 году до Р.Х.
ПТОЛЕМЕЙ VII ФИСКОН В 170 году до Р.Х. Птолемей Фискон был впервые призван на египетский престол александрийцами, прогнавшими его старшего брата Птолемея Филометра, а в следующем году он был осаждён в Александрии сирийским царём Антиохом IV.
Астролог Птолемей Клавдий Птолемей – самый известный астроном древности, создатель «Альмагеста», труда, надолго определившего взгляды человечества на структуру Вселенной. Он автор множества произведений: «О появлении неподвижных звезд и собрание предсказаний» и др.
Клавдий Птолемей, современник Меркатора Клавдий Птолемей – великий греческий астроном, создатель геоцентрической системы мира. Считается, что он оставил два энциклопедических труда: сводку астрономических знаний древних под названием «Альмагест».
3. Птолемей Лаги Недолго просуществовала великая империя Александра Македонского, разбросанная в трех частях света — Европе, Азии и Африке. Когда Александр умер (323 г.), его полководцы стали воевать друг с другом из-за обладания покоренными землями.
4. Птолемей II Филадельф После Птолемея I царствовал в Египте его сын Птолемей II Филадельф (283–247 гг.). Положение евреев при этом царе еще улучшилось. Птолемей Филадельф, окружавший себя греческими учеными и поэтами, заботился о насаждении в своей стране наук и искусств.
5. Птолемей III и IV Преемником Птолемея Филадельфа был Птолемей III Эвергет (246–221 гг.). При нем Иудее угрожала большая опасность. Сирийские цари из династии Селевкидов воевали тогда с Египтом и хотели отнять у него Иудею. Сирийцы склонили на свою сторону иерусалимскую знать.
Птолемей III А занимают Сарматию очень большие народы – венеды вдоль всего Венедского (Гданьского. – Ред.) залива… И меньшие народы населяют Сарматию: по реке Вистуле ниже венедов гитоны, затем финны, затем сулоны; ниже них фругудионы, затем аварины у истока реки Вистулы.
Глава седьмая Птолемей – убийца? Но кто-нибудь с тобою тоже был? Еврипид. «Андромаха» Птолемею, сыну Лага, было около сорока четырех лет, когда Александр скончался в Вавилоне в июне 323 года до н. э. Птолемей был македонцем по происхождению, сыном благородной Арсинои.
Птолемей I Сотер (род. ок. 367 или 360 г. до н. э. – ум. в 283 или 282 г. до н. э.) Правитель и царь Египта в 324–283 гг. до н. э. Основатель египетской династии. Полководец Александра Македонского, бывший некоторое время его соматофилаком (телохранителем).
Глава 3. ПТОЛЕМЕЙ И ДАННЫЕ АРХЕОЛОГИИ Хоть все эти известия о Руси на севере современной Польши ничего не говорят о времени появления русов в этом регионе, помочь нам в этом может уже упоминавшийся выше Птолемей, самый выдающийся географ античности.
Птолемей Мы можем спокойно оставить за пределами нашего рассмотрения полтора столетия, отделявшие Страбона от Птолемея. В течение этого периода накоплялись новые факты, более детально исследовались некоторые районы ойкумены, но не было сделано ничего значительного...
Птолемей XII – отец Клеопатры Отцом Клеопатры был Птолемей XII, Новый Дионис, Филопатор, Филадельф. В последние месяцы жизни он царствовал совместно со своей старшей дочерью – Клеопатрой. У этого царя было шестеро детей. Старшую тоже звали Клеопатрой, и она недолго (в 58—57 гг.)...
Супруг и брат Птолемей XIV Через несколько дней после того, как Цезарь объявил окончание войны, он сообщил свое решение о том, каким он видит будущее Египта. Этого решения ждали и боялись. Оно могло принести такие изменения, которые повлекли бы за собой полную утрату Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Дата: Воскресенье, 2022-06-26, 3:25 PM | Сообщение # 107
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 3986
Статус: Offline
Диодо́р Сицили́йский (греч. Διόδωρος Σικελιώτης, Diodorus Siculus; около 90-30 гг до н.э.) — древнегреческий историк и мифограф родом из сицилийской Агирии.
После Фукидида Диодор — единственный автор, благодаря которому мы знакомы с подробной историей Греции V в. до н. э[3]. Диодор допускает ошибки в римской хронологии, что не удивительно для человека, для которого латинский не родной язык.
Сразу во введении Диодор обращает внимание на наличие универсальных историй (κοιναι ιστορίαι) и хвалит их авторов за труды, помогающие всему человечеству (ωφελησαι τον κοινος βίος). Такая точка зрения на универсальность истории совпадает с постулатами стоиков; Диодор также указывает на то, что общечеловеческий опыт складывается из индивидуальных, но не простым суммированием: каждый личный опыт обладает внутренним тождеством с космической гармонией, божественным провидением (φεια προνόια). Это и обуславливает универсальность человеческой истории[4]. Кроме того, миф для Диодора — это сохранившееся в истории отражение человеческого опыта, выражающего значение индивидуальной доблести для потомков и истории в целом[5]. Таким образом, мифы историк использует не только с системообразующей целью, но и как поучительные сентенции.
Диодор считал, что сама идея целостного описания всемирной истории была воплощена именно им (Diod. Sic. I, 3, 3), причём для него крайне важно было включить в процесс мировой истории и события, относимые к мифологическим (Diod. Sic. I, 3, 2; IV, 1, 2-4). Не удивительно, что он был рьяным последователем Эвгемера: его концепция обожествления героев позволяло связать мифическую и недавнюю историю с соблюдением всех критериев историцизма того времени: Диодор был современником божественного Цезаря (Diod. Sic. IV, 19, 2). Более того, эвгемеризм даёт идею, объединяющую весь культурно-исторический процесс, позволяет описать становление общества не простым перечислением фактов, а даёт причину развития. Более того, эта причина одновременно является исторической и божественной[6].
Влияние эвгемеризма на Диодора отмечается многими исследователями, особенное внимание этому уделял А. Ф. Лосев[7]. Однако сочинения Эвгемера дошли до нас почти исключительно благодаря именно Диодору — но, если бы эвгемеризм был бы широко известен в то время, то как минимум краткие упоминания встречались бы и у других авторов.
Диодор, в отличие от множества своих современников, не разделял проримскую позицию и, вероятно, отрицательно относился к римскому империализму. Однако гипотеза К. Сэкса о «литературном сопротивлении» Риму недостоточно обоснована (что признаёт и её автор): в текстах «Исторической библиотеки» Риму уделяется слишком мало внимания. Отношение Диодора к римлянам не отличается от отношения к другим описываемым этносам: у всех есть положительные и негативные качества. При этом историк не находит какого-либо исторического обоснования возвышения Рима в рамках своей концепции[9], и это некотрыми может быть воспринято как сопротивление римской политике.
В социальном плане, отмечает В. М. Строгецкий, Диодор был противником рабовладения. Этот вывод основан на особенностях описания как реальной жизни в различных социумах, так и в идеальных обществах, где провозглашено равенство и отсутствует частная собственность (утопия Эвгемера). Эмоциональное отношение автора к подаче соответствующего материала в «Исторической библиотеке» указывает на его отношение к рабству Сказки - жемчуга мира Книги Семи Морей
Дата: Четверг, 2022-07-28, 9:19 AM | Сообщение # 108
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 7696
Статус: Offline
Сивиллы и Сивиллины книги
О сивиллах, женщинах-пророчицах, в древности существовало очень много преданий, и самих их насчитывалось девять или десять. Рассказы о них есть у разных авторов. В римской литературе о сивиллах писали Марк Теренций Варрон и Авл Геллий, автор II века, но не только они, просто известную историю о появлении Сивиллиных книг как римской святыни рассказывают именно они.
Повествование о Кумской сивилле таково. К царю Тарквинию Гордому, последнему из семи легендарных римских царей, пришла какая-то старуха и предлагала ему купить у нее девять книг, в которых якобы содержались божественные оракулы. Она назвала цену, но Тарквиний отказался, потому что ему показалось очень дорого. И тогда старуха взяла жаровню и прямо у него на глазах сожгла три книги, а потом предложила купить оставшиеся шесть за ту же цену, что и девять. Тарквиний опять отказался, и она сожгла еще три книги. Но тогда то ли авгуры ему посоветовали все-таки купить, то ли сам он решил, что неспроста такая уверенность, и купил три книги по цене девяти. После этого старуха ушла, и больше ее уже никто не видел.
А в книгах действительно оказались оракулы, и они с тех пор хранились в святилище на Капитолии. На основании этих книг устанавливались культы богов, совершались очищения города, к ним обращались в случае грозившей государству опасности. Потом, в 80-е годы I века до н.э., во время пожара на Капитолии книги сгорели, но их как-то собрали вновь, отобрали подлинные части. Август перенес их на Палатин в храм Аполлона, и вот этими книгами, их сверкой, их хранением, определением оракулов ведали квиндецемвиры, члены коллегии пятнадцати мужей, избиравшихся для совершения священнодействий, одним из которых был поэт Валерий Флакк.
Сивилла изображается и в «Энеиде» Вергилия, и у Стация в «Сильвах», и в одном из раннехристианских сочинений, «Пастыре» Ермы, которое географически связано с Италией и даже конкретно с Кумами. Там главному герою является некая старица, Сивилла, она же Церковь. Сивиллины книги продолжали храниться на Палатине вплоть до начала V века, пока их не уничтожил христианский полководец Стилихон, однако Сивиллины книги дошли до нас как литературное произведение. Они написаны на греческом языке и создавались постепенно. В них есть языческие части, иудейские и христианские. Написаны они гекзаметром и содержат пророчества о Христе. Они даже переведены на русский, так что с ними можно познакомиться. Рукописи не горят, особенно пророческие.
https://magisteria.ru Курс: "Серебряный век римской литературы" Лекция: "Сивиллы и Сивиллины книги" Материалы защищены авторскими правами, использование требует согласование с правообладателем Привет с Волшебного острова Эхо! остров
Сообщение отредактировал Белоснежка - Четверг, 2022-07-28, 9:24 AM
Дата: Суббота, 2022-08-06, 9:51 AM | Сообщение # 109
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 3986
Статус: Offline
Normolog, 23 Июль, 2022 - 08:40, ссылка Почему Древнюю Грецию называют Золотым веком цивилизации
В греческом эпосе бездна смыслов, интеллектуальный капитал которых бесценен и для современных людей. Любая древнегреческая скульптура приковывает взор своими смыслами в каждой детали позы, которые передают богатство смыслов, напоминают о мастерстве скульптора и трудозатратах сделанного. Приоритет культуры делания во всех сферах жизни был всеобщим и оберегался в течении сотен лет самими гражданами на различных публичных мероприятиях, которые носили состязательный характер.
Обратите внимание, представления о перспективах, их полезности, приоритетах оценок формировались гражданами на своеобразных собраниях состязательного характера, где принимались обязательные решения для всех, которым подчинялся и сам царь. Такую же форму работы организовал А. С. Макаренко с бывшими беспризорниками и преступниками. Был даже такой эффект – родители просили взять своего любимого ребёнка на воспитание. Увы современные ВТК превратились в академии криминального поведения.
До наших дней сохранилась информация о таком состязании между поэтами Гомером и Гесиодом. Имя Гомера всем в мире знакомо, а Гесиода помнят и в современной Греции. Поэзия Гесиода прославляла делание жизни, это были стихотворные советы крестьянам: когда пахать землю, когда сеять, как хозяйничать, чтобы иметь доход и пользоваться уважением.
Встретились два поэта на большом народном празднике в городе Халкиде. Зачинщиком состязания был Гесиод. Чтоб одержать победу, он вызвал Гомера на сочинение стихов не героических, а поучительных:
О песнопевец Гомер, осененный мудростью свыше, Молви, какая на свете для смертных лучшая доля?
Ответ Гомера был мрачный:
Лучшая доля для смертных — совсем на свет не родиться, А для того, кто рожден, — скорей отойти к преисподним.
Гесиод спросил снова:
Молви, прошу, еще об одном, Гомер богоравный: Есть ли для смертных для нас какая на свете услада?
Ответ Гомера был бодрый:
Лучшее в жизни — за полным столом, в блаженстве и в мире Звонкие чаши вздымать и слушать веселые песни.
Гесиод сократил вопрос с двух стихов до одного:
Молви в коротких словах, чего нам молить у бессмертных?
Гомер сделал то же самое:
Сильного тела и бодрого духа: не в этом ли счастье?
Гесиод ухватился за последнее слово:
Что же у нас, кратковечных людей, называется счастьем?
Гомер ответил:
Жизнь без невзгод, услады без боли и смерть без страданий.
Народ рукоплескал Гомеру. Однако судьи, посовещавшись, объявили: «Победитель — Гесиод». Почему? «Потому что Гомер воспевает войну, а Гесиод — мирный труд, Гомер учит убийству и разрушению, Гесиод — созиданию и справедливости. Кто же достойней?» С этим всем пришлось согласиться. Награду получил Гесиод.
Такие соревнования организуются и сейчас, но победителями в них объявляются те, которые прославляют «жизнь без невзгод», радость от рукоплесканий, даже смонтированных за экраном, они демонстрируют не только сильное тело и бодрый дух, а различные украшения на теле и в нём в виде наколок, смены пола и пр.
Профессиональное делание исчезло даже у политиков, так как проще реагировать на различные проблемы и предлагать их устранение. Писатели, поэты, журналисты теперь уже потеряли навыки говорить о чести, достоинстве, ответственности и совестливости – они изгнаны из СМИ всего мира.
В культуре произошла тотальная замена понятий на термины, о сохранении, накоплении и воспроизводстве интеллектуального капитала, как основы жизни людей даже не вспоминают. Достижение уважения и счастья (Гесиод), как социальных целей исчезло даже в спорте. Почему? Тренеры не только России, но и всего мира, тоже не умеют говорить об этих стимулах. http://philosophystorm.org/pochemu....-509945 Сказки - жемчуга мира Книги Семи Морей
Дата: Суббота, 2022-09-03, 7:15 AM | Сообщение # 110
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 3986
Статус: Offline
Арета Киренская (др.-греч. Ἀρήτη; IV в. до н. э.) — древнегреческий философ киренской школы, дочь Аристиппа.
Она изучала философию под руководством её отца Аристиппа, который учился у Сократа. Арета, в свою очередь, обучала своего сына Аристиппа Младшего, который, впоследствии, получил прозвище «ученик матери» (др.-греч. μητροδίδακτος)[1]. Арету иногда считают следующей за отцом главой киренской школы, но следующим мог быть её сын, который является официальным основателем школы.
Среди мнимых сократовских писем (датируются приблизительно I веком) есть фиктивное письмо Аристиппа, адресованное Арете[2]. В этом письме рассказывается о благополучной жизни Ареты в Кирене. По словам Аристиппа, она имеет два сада, вполне достаточных для роскошной жизни; собственность в Бенгази, и если только одна эта собственность останется, всё же будет достаточно для поддержания высокого уровня[3]. Аристипп предлагает ей после его смерти переехать в Афины, чтобы Аристипп (Младший) получил лучшее из возможного образование[3]; в Афинах будет жить с Ксантиппой и Мирто и относиться к Лампроклу, как к родному сыну; советовал, прежде всего, беречь маленького Аристиппа, поскольку он ценен для философии, и быть на страже от врагов в лице властей Кирен.
Джон Захм (писавший под псевдонимом Мозанс) в книге «Женщины в науке» утверждает, что Джованни Боккаччо знакомился с «наследием ранних греческих писателей» и особенно оценил «широту и разнообразие знаний Ареты»:[7] По свидетельству, она тридцать пять лет обучала натуральной и моральной философии в школах и академиях Аттики, написала около сорока книг, и среди её учеников было сто десять философов.
Она очень высоко была оценена современниками, на её могиле была написана эпитафия, что она была величава как Греция, обладала красотой Елены, добродетелью Пенелопы, писчим пером Аристиппа, душой Сократа и языком Гомера. Сказки - жемчуга мира Книги Семи Морей
ИППОЛИТ. Опровержение всех ересей, I, 4: Физический философ Гераклит из Эфеса оплакивал все, осуждая невежество всей жизни и всех людей, но испытывая жалость к жизни смертных. Он утверждал, что сам знает все, а другие люди — ничего. Высказывания его почти во всем согласны с Эмпедоклом: он также утверждал, что начало всего — вражда и любовь, что бог — это умный огонь, что все движется в противоположных направлениях и ничто не стоит. Эмпедокл считал, что пространство вокруг нас полно зла, причем зло простирается от околоземного пространства до Луны, а дальше не заходит, поскольку все надлунное пространство чище. И Гераклит думал так же.
(С 5 DK). ЛУКИАН. Продажа жизней, 14: [Покупатель] А ты что плачешь, любезнейший? Думаю, гораздо лучше поговорить с тобой. [Гераклит]. О чужеземец, я думаю, что жизнь человеческая несчастна в полна слез, и нет в ней ничего, неподвластного смерти; потому-то я вас жалею и плачу. И настоящее мне не кажется великим, а уж будущее и вовсе печально — я разумею мировые пожары и погибель Вселенной. Об этом я и плачу, а еще о том, что нет ничего постоянного, но все смешано как в болтанке (кикеоне) и одно и то же: удовольствие-неудовольствие, знание-незнание, большое-малое — [все это] перемещается туда-сюда и чередуется в игре Вечности (Эона). — А что такое Вечность? — [Гер.] Дитя играющее, кости бросающее, то выигрывающее, то проигрывающее. — А что такое люди? — [Гер.] Смертные боги. — А боги? — [Гер.] Бессмертные люди. — Ты что это, загадками говоришь или головоломки сочиняешь? Совсем как Локсий, ничего не разъясняешь. — [Гер.] А мне до вас и дела нет. — Ну так никто и не купит тебя, коли он в здравом уме. — [Гер.] Да сгиньте вы все поголовно — и покупатели и непокупатели! — Да, от такой напасти недалеко до черножелчия (меланхолии).
СОТИОН у Стобея, III, 20, 53: На мудрых вместо гнева находили: слезы — на Гераклита, смех — на Демокрита.
СЕНЕКА. О спокойствии духа, XV, 2: Гераклит всякий раз, как выходил на люди, плакал, а Демокрит смеялся: одному все, что мы делаем, казалось жалким, а другому — нелепым.
ОН ЖЕ. О гневе, II, 10, 5: Гераклит всякий раз, как выходил на люди и видел вокруг себя столько дурно живущих, а верней, дурно погибающих людей, плакал и жалел всех, кто сам себе казался радостным и счастливым... Демокрит, говорят, напротив... [ср. ДЕМОКРИТ, LXII Л.].
*Псевдо-Гераклит. Письма
I. Царь Дарий приветствует мудрого мужа Гераклита Эфесского.
Сочинил ты письменную речь о природе, трудную для понимания и истолкования. Мнится мне, что в некоторых местах, ежели переводить ее дословно, она обнаруживает некий смысл касательно созерцания целокупного космоса и всего, что в нем происходит, что находится в божественнейшем движении, но в том, что касается исследования и познания, она по большей части воздерживается от суждения, так что даже наиболее искушенные в эллинской словесности, да и другие — те, кто занимается наблюдением небесных явлений и с любопытством их изучает, — недоумевают относительно смысла твоего письменного изложения, отличающегося, судя по всему, верностью суждений. Поэтому царь Дарий, сын Гистаспа, желает послушать твои чтения и устное преподавание. Приезжай же скорей пред мои очи в царский дворец. Эллины обычно невнимательны к мудрецам и пренебрегают их благими указаниями о благом доведении и образе жизни, у меня же будет тебе всяческий почет, ежедневное благое и отменное обращение и жизнь, сообразная о твоими увещаниями.
II. Гераклит царю Дарию, сыну Гистаопа, желает здравствовать.
Сколько ни есть на Земле человеков, от истины и праведного делания они далеки, но прилежат ненасытности и погоне за славой скверного недоумия ради. Я же, предавая забвению всяческую подлость и избегая пресыщения, которое по причине надменности вызывает всеобщую зависть, пожалуй что не приеду в страну персидскую, довольствуясь малым по своему разумению. {Прощай.}
III. Царь Дарий эфесцам.
Доблестный муж — великое благо городу: хорошими речами и законами он облагораживает души, своевременно направляя их ко благу. Вы же изгнали из отечества Гермодора, наилучшего не только из вас, но и из всех ионийцев, навесив дозорные обвинения на доблестную душу. Если вы решили воевать с царем, вашим господином, то готовьтесь: пошлю [на вас] войско, которому не сможете противостоять, ибо стыдно великому царю не прийти на помощь друзьям. Если же ничего подобного не предпримете, верните из изгнания Гермодора и возвратите ему наследственное владение, помня о благодеяниях, которыми я осыпал вас из моего благоволения к нему: я уменьшил вам налоги, которые вы платили, и даровал много земли в придачу к той, которой вы владели. Похоже, что вы не испытываете ко мне за это благодарности: иначе вы бы никогда не изгнали друга царя Гермодора. Пошлите же ко мне людей, которые будут отстаивать передо мной законность ваших обвинений против Гермодора, и если он будет уличен в злом умысле, то будет наказан, а если вы, то я вас вразумлю и впредь не дозволю обижать доблестных мужей. Это выгодно и вашему царю и вам. {Прощайте.}
IV. Гераклит — Гермодору.
Отныне хватит горевать о твоих несчастьях, Гермодор! Эвтикл, сын Никофонта — того, что в позапрошлом году святотатственно ограбил богиню, — выдвинул против меня обвинение в нечестии (превосходящего мудростью побеждая невежеством): дескать, на воздвигнутом мной алтаре я написал свое собственное имя, обоготворяя самого себя, в то время как я человек. Как ты думаешь? Сочтут ли они благочестивым меня, если о богах я думаю противоположное тому, что признают они? Если бы слепые судили зрячего, они называли бы зрение слепотой. О невежественные люди! Научите сначала самих себя, что есть бог, чтобы, когда вы говорите о нечестии, вам можно было верить. (2) Где же бог? Затворен в храмах? Хороши “благочестивые” — вы, которые поселяете бога во тьме. Человек почтет за оскорбление, если его назовут каменным, а бога [отождествляют с каменным изваянием], и это считается истинным, так что — прямо как в священном возгласе — он “из горных круч рождается”. Невежды! Ужели вы не знаете, что нет бога рукотворного, что бог не имеет искони [каменного] основания и что он не заключен в одной какой-то ограде, но что весь космос — его храм, разнообразно-украшенный животными, растениями и звездами? “Гераклу Эфесскому”, а вовсе не “Гераклиту” написал я на алтаре, записывая бога в число ваших сограждан. Если же вы не знаете грамоты, то нечего выдавать ваше невежество за мое нечестие. Учитесь мудрости и понимайте. Да только и вам неохота, и я вас не принуждаю. Старейте в невежестве, радуясь собственным порокам! (3) А Геракл, что, не человеком родился? По Гомерову вранью, еще и гостей убивал. Спрашивается, что его обоготворило? Собственная доблесть и благороднейшие из его деяний, коль скоро он совершил столько" подвигов. Ну а я, о люди, я-то разве не доблестен тоже? Да только напрасно я вас об этом спросил, ибо даже если вы ответите противоположное, я все равно доблестен. Я тоже совершил много труднейших подвигов. Я победил наслаждения, победил деньги, победил честолюбие, поборол трусость, поборол лесть, не прекословит мне страх, не прекословит мне хмель, боится меня страдание, боится меня гнев. Вот с кем борьба. И я сам себя увенчал [победным венком], сам себе давая приказания, а не получая их от Эврисфея. (4) Когда прекратите вы возводить хулу на мудрость и приписывать нам собственные прегрешения и собственные недостатки? Если бы вы могли возродиться через пятьсот лет после палингенесии, то застали бы Гераклита все еще в живых, а от вас даже и следов от имени [не нашли бы]. Я буду жить, доколе существуют города и страны, и благодаря моей мудрости имя мое не перестанет произноситься никогда. И даже если город эфесцев будет разграблен и все алтари разрушены, местом памяти обо мне станут человеческие души. Сказки - жемчуга мира Книги Семи Морей
Дата: Понедельник, 2022-09-05, 4:39 PM | Сообщение # 112
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 3986
Статус: Offline
Не знаю, как вам, а мне при обращении к Гераклиту всегда становится светло и радостно на душе. Вот утром сегодня и состоялся пир мысли с мудрецом.
ПАМЯТНИК
Пушкинское стихотворение «Памятник» нам знакомо со школьных лет, известно, что его содержание было заимствовано у вдохновенного Горация. Но сама идея этого стихотворения, как выяснилось, была в свою очередь позаимствована Горацием у Гераклита:
"...Я победил наслаждения, победил деньги, победил честолюбие, поборол трусость, поборол лесть, не прекословит мне страх, не прекословит мне хмель, боится меня страдание, боится меня гнев. Вот с кем борьба. И я сам себя увенчал [победным венком], сам себе давая приказания, а не получая их от Эврисфея. (4) Когда прекратите вы возводить хулу на мудрость и приписывать нам собственные прегрешения и собственные недостатки? Если бы вы могли возродиться через пятьсот лет после палингенесии*, то застали бы Гераклита все еще в живых, а от вас даже и следов от имени [не нашли бы].
Я буду жить, доколе существуют города и страны, и благодаря моей мудрости имя мое не перестанет произноситься никогда. И даже если город эфесцев будет разграблен и все алтари разрушены, местом памяти обо мне станут человеческие души..."
* ПАЛИНГЕНЕСИЯ (греч. παλιγγενεσία, от πάλιν – опять, вновь и γένεσις – рождение, т.е. новое рождение, возрождение) – термин древнегреческой философии. Первоначально в стоицизме означал «возрождение» мира после мирового пожара (экпюросис) (Хрисипп SVF II, 191, 187; Боэт-стоик SVF III, 263; Марк Аврелий II, 1: «периодическая палингенесия всех вещей») и был синонимом др. термина для «вечного возвращения» – апокатастасиса, «восстановления»; такое употребление встречается у Прокла (комм. к «Тимею» 3, 241 Diehl).
***
Я победил и наслаждения, и жадность, Лень, трусость, лесть и честолюбье одолел! Не прекословят страх и гнев, чужда парадность, Страданье прочь бежит, забвенье им в удел.
Я увенчал себя венком победы честной, Себе я цели ставил сам, не Эврисфей! Остерегайтесь же оценивать нелестно Царицу Мудрость, чьею лирой был Орфей. И не приписывайте ей свои пороки И недостатки. Если б видеть вы могли Вперед на сотни лет, в неведомые сроки, Живым застали бы меня. А корабли, Что я сегодня снарядил моим Ученьем, По странам мира всё везут Её дары, И нет конца им, ибо нет конца влеченью К извечной Мудрости, что празднует Пиры.
И даже если алтари времён разрушат, Разграбят храмы, или доблестный Эфес Падёт руинами, но памятник мой в душах Увековечен, не иссякнет интерес.
К вам обращаюсь я, потомки и друзья, Живые души, сохраняющие знанье! Моё учение – явление Огня Природы Мысли, как плоды воспоминанья.
Моё Учение неясно и темно Вначале сложного пути, потом светлее Вам светит к цели, если мыслите умно И в глубину нырять пытаетесь смелее.
Слова не могут передать сей глубины, Но смысл троякий у любого изреченья Откроет тайны, если в цельность влюблены, Прольёт лучи и на неясное Ученье.
Читайте вдумчиво, на веру не беря Мои слова, но суть ухватывайте мыслью. Лишь после ночи к нам является заря И раскрывает небеса чистейшей высью.
Дата: Понедельник, 2022-10-17, 6:32 PM | Сообщение # 113
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 3986
Статус: Offline
Nosce te ipsum
Никос Цакилидис 2 О брат мой, проснись, нет у нас уже времени боле! Во власти безжалостной бури дырявая шхуна С названьем "Эллада", по чьей-то чудовищной воле Беспомощно стонет в железных объятьях Нептуна.
В заморских портах капитан с челобитною рыщет, Бесследно пропал экипаж в неизвестных проливах, Пробита корма, и бездействует парус обвисший, А мы на обломках с тобою, пока ещё живы.
Одних уж давно поглотила пучина морская, Другие на палубе шаткой сгрудились в отчаяньи; Швыряет Эол беззащитный корабль на скалы, Смятение, ужас и крики встревоженных чаек.
Иные, неладное чуя, покинули судно, К чужим берегам, капитал свой спасая, прибились, А мы, друг на друга кивая опять безрассудно, Беспечно сидим, уповая на Божию милость.
Заложники урны**, слепцы и душой импотенты, В чужую игру с непонятным упорством играем, И в глупой надежде у Власти сорвать дивиденды, Всё ту же команду в который уж раз выбираем.
Кричим, суетимся и ждём от кого-то спасенья, Глядим на события сквозь однобокую призму, Ругаем друзей и соседей в неслыханном рвеньи, Себя лишь забыв оценить, как всегда, в эгоизме.
Браним нерадивых чиновников и богатеев, Продажную власть и суровую букву закона, Ругаем ЕЭС, Пентагон и, конечно, евреев, Бездушных банкиров, попов и всесильных масонов.
Я спорить не буду, из них порицанья достойно Великое множество в свете небесных канонов. Нищает народ, затеваются страшные войны, У них же в карманах победно шуршат миллионы.
Ты прав, соплеменник, негоже нам с ними мириться, Но я не об этом, дружище, сойди с пьедестала. В себя загляни, "голубок", там такое творится, Что даже отпетым злодеям не кажется мало.
Всё та же гордыня и зависть, всё то же злорадство, Вуаль лицемерия, хитрость и приступы лести, Потуги на власть и безмерная тяга к богатству, Одно лишь различье всего - положенье и место.
Но вспомни, великий Сократ нам когда-то поведал: Уйми свои страсти и чистой душой проявляйся. Есть только одна непростая дорога к победе - Себя одолей, а потом на врагов устремляйся.
Себя измени, и великое время настанет, Расправит крыло непокорная белая птица И флагманом вновь, как когда-то, в большом океане Разбитая лодка "Эллада" сквозь бури помчится.
*Nosce te ipsum-познай себя. **Урна-избирательная.
Здравствуйте, друзья мои! В чём ценность и привлекательность мифов? Миф, сам по себе - это картина мира. Это не законченное произведение с началом, кульминацией и развязкой. Возьмите любой древнегреческий миф - его можно размотать, как клубок, до сотворения мира, причем он разматывается в обе стороны - и в будущее. Это просто кусочек громадного полотна, которое мы называем жизнь. В условия конкурса мы добавили не только мифы, но и историю Древней Греции, потому что они тесно переплетены. Чем Александр Македонский хуже Геракла? Да ничем - это давно уже архетипы, которыми промодулировано наше сознание. На конкурс принимаются стихи, посвящённые древнегреческой тематике - мифология, история, искусство. Необязательно дословное прочтение мифов - достаточно будет упоминания, современной интерпретации, воспроизведения архетипа. Приём конкурсных работ до 25 сентября до 12-00 или до приема 50 заявок (если 50 принятых заявок набирается раньше, то прием закрывается раньше). Голосование - с 26 до 29 сентября до 12-00 Подведение итогов 29-30 сентября.
Чтобы подать заявку, в рецензии внизу пишете: - ваше имя, - название стиха, - даете ссылку, - публикуете текст. Именно в таком порядке!
Дата: Пятница, 2023-01-13, 3:27 PM | Сообщение # 115
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 3986
Статус: Offline
Фрагмент Альбин* УЧЕБНИК ПЛАТОНОВСКОЙ ФИЛОСОФИИ
XXXII
Поскольку большинство добродетелей так или иначе связаны с аффектами, следует определить, что есть аффект. Аффект есть неразумное движение души, все равно к злу или к благу. Движение называется неразумным, потому что аффекты не суть ни суждения, ни мнения, но движения неразумных частей души: оно возникает в чувствующей части души и есть наша непроизвольная деятельность. Аффекты часто возникают в нас против воли и вызывают противодействие. Иной раз, даже зная, что с нами не происходит ничего печального, радостного или страшного, мы все же находимся под воздействием происходящего; этого мы не испытывали бы, если бы аффекты совпадали с суждениями, поскольку суждение мы можем отвергнуть, поняв относительно его, что так должно или не должно. Аффекты вызывает либо хорошее, либо дурное, поскольку при появлении безразличных предметов аффекта не возникает: все аффекты связаны с появлением хорошего либо дурного. Когда мы замечаем, что нам хорошо сейчас, мы радуемся, а к грядущему благу стремимся; когда же мы замечаем, что нам плохо, мы огорчаемся и боимся грядущего зла. Есть два простых и основных аффекта: удовольствие и страдание, а остальные лепятся из них. В самом деле, нельзя считать страх и вожделение изначальными и простыми наряду с этими двумя, поскольку тот, кто испытывает страх, не полностью лишен удовольствия: ведь он не сможет пережить несчастье, если перестанет верить, что избавится от зла и наступит облегчение; но вместе с тем он переполнен тревогой и беспокойством и поэтому страдает. А испытывающий вожделение, надеясь обрести вожделенное, чувствует удовольствие, но, поскольку он не полностью уверен и у него нет твердой надежды, грустит. Если вожделение и страх не изначальны, несомненно, придется согласиться, что ни один из прочих аффектов также не является простым, каковы, например, сожаление, зависть и тому подобные, поскольку в них также можно усмотреть удовольствие и страдание, из которых они как бы смешаны. Одни из аффектов дикие, другие кроткие; кроткие суть естественные, они необходимы человеку и естественны для него, пока остаются умеренными, так как при неумеренности ведут к извращению. Таковы удовольствие, страдание, пыл, жалость, стыд; естественно удовольствие по поводу соответствующего природе и страдание из-за несоответствующего; необходим пыл при наказании врагов и отмщении; при любви к людям естественна жалость; необходим стыд, чтобы уклоняться от позорного. Аффекты дикие суть противоестественные, они возникают от испорченности и низости нрава. Таковы насмешливость, злорадство, человеконенавистничество; они могут быть сильнее или слабее, но, каковы бы они ни были, они всегда суть нечто извращенное, и для них нет надлежащей меры. Об удовольствии и страдании Платон говорит, что аффекты эти вызываются в нас неким изначальным природным движением: страдание и боль рождаются при движении против природы, а удовольствие — при восстановлении природного порядка55. Он считает, что состояние, соответствующее природе, — среднее между болью и удовольствием; оно не совпадает ни с той, ни с другим, и в нем мы большее время пребываем. Он учит также о многих видах удовольствия, в частности об удовольствиях тела и души; одни удовольствия смешиваются с тем, что им противоположно, а другие остаются чистыми и несмешанными; одни возникают от воспоминания, а другие — благодаря надежде; одни — позорные — у людей разнузданных и несправедливых, другие — удовольствия людей умеренных — так или иначе причастные к благу, например удовольствие от свершения хороших дел и добродетельной жизни... Далее тут https://ru.wikipedia.org/wiki....%D1%84)
___________________
* Альби́н (греч. Ἀλβῖνος; сер. II в.) — древне-греческий философ-платоник, живший в Смирне. Учитель платоника Галена[1]. Писал на греческом языке[2].
Преподавал в Смирне[3]. Пользовался авторитетом в позднейшей платонической традиции. Прокл называет его в числе «ведущих платоников» вместе в Гаем, Порфирием Нумением, и другими философами[4].
Краткий трактат о нём, озаглавленный как Введение в Платоновские диалоги, сохранился до наших дней. По названию одной из сохранившихся рукописей мы знаем, что Альбин был учеником медика Гая Платоника[5]. Автор сохранившегося краткого «Предисловия» (Прологос) к диалогам Платона[6].
В 19 веке немецкий ученый Я. Фрейденталь в «Справочнике Платонизма» приписал Альбину «Учебник платоновских воззрений» Алкиноя***. Эта атрибуция была опровергнута в работе Джона Уиттакера в 1974 году
*** Алкиной (др.-греч. Ἀλκίνους; II в.) — греческий философ-платоник. Алкиной. Учебник платоновской философии, пер. Ю. А. Шичалина. — В кн.: Платон. Собрание сочинений в 4 тт., т. 4. М., 1994 Сказки - жемчуга мира Книги Семи Морей
Дата: Среда, 2023-01-25, 4:26 PM | Сообщение # 116
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18864
Статус: Offline
Философия в трагическую эпоху Греции Ницше Ф.
Приводится с исправлениями по изданию: Ницше Ф. Философия в трагическую эпоху. М., 1994. С.192-253. Предисловие (написанное, вероятно, в конце 1875 г.) http://platonizm.ru/content....-grecii
[192] Когда мы рассуждаем о людях, от нас отдаленных, нам достаточно знать их цели, чтобы в общем или одобрить, или отвергнуть их. О более близких мы (кроме того) судим по средствам, употребляемым ими для достижения их цели: часто мы осуждаем цели, но любим людей за средства и способы их хотения. Всякие философские системы только для своих основателей представляют неопровержимую истину; всем позднейшим философам они обыкновенно кажутся великой сплошной ошибкой, а заурядные головы видят в них сумму ошибок и истин, в конечной же цели — несомненное заблуждение и потому отвергают их. Многие люди отвергают всякого философа, раз его цель не та самая, что их, собственная; так поступают более отдаленные. Кто же вообще в состоянии радоваться великим людям, тот радуется и таким системам, даже если они совершенно ошибочны: в них все же содержится один вполне неопровержимый пункт — индивидуальное настроение, окраска; ими можно воспользоваться, чтобы создать картину философа, точно так же, как по растению определенного места можно судить о почве. Во всяком случае данный способ жить и созерцать дела житейские — однажды существовал и, следовательно, он возможен: «система» или, по крайней мере, часть этой системы — произведение этой почвы.
Я передаю историю этих философов упрощенным способом; я в каждой системе хочу выделить лишь тот пункт, который составляет часть личности и этим самым то неопровержимое и неоспоримое, достойное сохранения в истории: это — попытки вновь добыть и воссоздать путем сравнения эти личности,— попытки нового воспроизведения многозвучия эллинской души: задача состоит в том, чтобы ярко осветить все то, что нам вечно будет дорого и мило, чего никакие позднейшие познания не могут нас лишить: великого человека.
[193]
Позднейшая формулировка предисловия (написанная в конце 1879 г.)
Эта попытка рассказать историю древних греческих философов отличается от других подобных попыток своею краткостью, достигнутой тем, что излагается лишь небольшая часть учений каждого философа; следовательно, она отличается и неполнотой. Но из учений избраны именно те, в которых яснее всего отражается индивидуальность философа, между тем как при полном перечне всевозможных дошедших до вас учений, как это практикуется в руководствах, личность несомненно окончательно стушевывается. В этом кроется причина скуки таких отчетов: ведь в опровергнутых уже системах нас только и интересует индивидуальное, так как оно одно остается вечно неопровержимым. Из трех анекдотов можно составить картину человека; я попытаюсь выбрать три анекдота из каждой системы и отказываюсь от всего остального.
1
Есть противники философии: и хорошо делают, прислушиваясь к ним, особенно, когда они советуют больным головам германцев оставить метафизику и проповедуют им очищение природою, как Гёте, или исцеление музыкой, как Вагнер. Народные врачи отбрасывают философию; и тот, кто хочет оправдать ее, должен показать, для каких целей здоровые народы пользуются и пользовались философией. Быть может, если он в состоянии показать это, то и больные получат спасительное разумение, почему именно им она вредна. Положим, есть хорошие примеры здоровья, которое может существовать совсем без философии или при незначительном, почти игрушечном, пользовании ею: так римляне в свое лучшее время жили без философии. Но где найти пример народа, которому философия вернула бы утраченное здоровье? Если она когда-либо являлась помощницей, спасительницей, защитницей, — это было лишь у здоровых, больных она всегда делала еще более больными. Если когда-нибудь народ был раздроблен и слабо связан со своими единицами, — никогда философия не скрепляла теснее эти единицы с целым. Если когда-нибудь кто-нибудь хотел стоять в стороне и окружить себя изгородью самодовления,— всегда философия была готова изолировать [194] его еще больше и этим его погубить. Она опасна там, где она не вполне правомощна, и только здоровье народа, и притом не каждого народа, делает ее таковой.
Поищем теперь высшего авторитета для того, что называется у народа здоровьем. Греки, как истинно здоровые, раз навсегда оправдали философию тем, что они занимались ей, и притом много больше, чем все другие народы. Они не могли даже остановиться вовремя: и в исхудалой старости они еще оказались горячими почитателями философии, хотя они и понимали под ней тогда лишь благочестивые хитросплетения и святейшие умопомрачения христианской догматики. Тем, что они не могли остановиться вовремя, они сами уменьшили свою заслугу перед варварским потомством, потому что оно, в невежестве и буйстве своей юности, должно было запутаться именно в этих последних искусно сплетенных сетях и силках.
Но зато греки сумели начать вовремя, и науку о том, когда надо начинать заниматься философией, они дают так ясно, как ни один народ. А именно — не под гнетом печали, как думают некоторые, выводящие философию из угнетенного состояния духа. Нет: в счастьи, в зрелом, сильном возрасте, переходя огненную жизнерадостность смелой и победной поры жизни. Тот факт, что в эту пору греки занимались философией, учит нас как тому, что есть философия и чем она должна быть, так и тому, каковы были греки. Если бы они были тогда такими ничтожными и не по летам умными практиками и весельчаками, как их охотно представляет себе ученый филистер наших дней, или если бы они жили только среди невоздержанных фантазий, звуков, дыханий и чувствований, как допускает неученый фантазер,— источник философии не пробился бы у них на свет. Самое большее — явился бы ручеек, который вскоре бы затерялся в песках или испарился бы, но никогда не было бы той широкой реки, льющейся с гордым прибоем волн, которую мы знаем как греческую философию.
Пусть усердно указывают на то, как много греки могли найти и как многому могли научиться у восточных народов, и сколько они заимствовали оттуда. Конечно, получалась удивительная картина, когда сводили вместе мнимых учителей Востока и возможных учеников Греции — Зороастра с Гераклитом, индейцев с элеатами, египтян с Эмпедокдом, или выставляли напоказ Анаксагора среди иудеев или Пифагора среди китайцев. В частностях мало [195] установлено: но в целом мы допустили бы эту идею только в том случае, если бы нас не связывали выводом, будто таким образом философия была только внесена в Грецию, а не выросла из ее естественной родной почвы; мало того, будто она, как что-то чужое, скорей повела греков к падению, чем к прогрессу. Нет ничего безумнее, как приписывать грекам вполне самобытную культуру: они впитали в себя всякую живую культуру других народов, они потому достигли таких успехов, что сумели бросить копье дальше с того места, где его оставил другой народ. Они достойны удивления в этом искусстве плодотворного воспринимания и так же, как и они, должны и мы учиться у наших соседей для жизни, не для ученых исследований, пользуясь всем изученным, как опорой для того, чтобы вознестись так же высоко, как сосед, или еще выше. Вопросы о возникновении философии совершенно безразличны, ибо повсюду вначале находится нечто сырое, бесформенное, пустое и некрасивое, и во всем достойны внимания лишь высшие ступени. Кто вместо греческой философии охотнее занимается египетской или персидской, потому что эти философии «оригинальнее» и во всяком случае старше, тот поступает так же легкомысленно, как и те, которые не могут успокоиться на греческой, такой осмысленной и такой прекрасной, мифологии, прежде чем не сведут ее на физические пошлости — солнце, луну, погоду и туман, — как на ее первоначало, и, например, воображают, что обрели в ограниченном поклонении одному лишь небесному своду у других индогерманцев более чистую форму религии, чем та, какой была политеистическая религия греков. Дорога к началу повсюду приводит к варварству; и кто занимается греками, должен всегда иметь в виду, что необузданное стремление к познанию так же варваризирует, как и ненависть к познанию, и что греки своей идеальной жаждой жизни ограничивали свое от природы ненасытное побуждение к знанию, ибо они хотели переживать все, чему они учились. Греки занимались философией как люди культуры и для целей культуры, и потому они были далеки от того, чтобы из националистической спеси вновь изобретать элементы философии и науки; они тотчас старались так наполнить, поднять и возвысить эти заимствованные элементы, что благодаря этому они стали изобретателями в высшем смысле и в более чистой области. Именно они изобрели типичные философские головы, и все дальнейшее потомство не прибавило к этому ничего существенного.
[196] Каждый народ будет посрамлен, если ему укажут на такое идеальное общество философов, как древнегреческие учителя — Фалес, Анаксимандр, Гераклит, Парменид, Анаксагор, Эмпедокл, Демокрит и Сократ. Все эти люди вырублены сразу и из цельного камня. Между их мыслями и их характером господствует строгая необходимость. У них нет никаких условностей, потому что тогда не было сословия философов и ученых. Все они — в великом одиночестве, как единственные люди, которые жили тогда для одного только познания. Они все обладают добродетельной энергией древних, которой они превосходят всех позднейших,— найти свою собственную форму и совершенствовать ее до последней тонкости и красоты последовательным путем превращений. Ибо им не шла навстречу, помогая и облегчая, мода. Так они образуют то, что Шопенгауэр назвал в противоположность к республике ученых — республикой гениев: один исполин взывает к другому чрез пустынные пространства времен, и великий разговор духов продолжается без препятствий, несмотря на резво шумящую толпу карликов, ползающих под ними.
Об этом великом разговоре духов я и предполагал рассказать то, что может из него понять и услышать наша теперешняя тугоухость. Мне кажется, что эти древние мудрецы от Фалеса до Сократа высказали в нем, хотя в самой общей форме, все, что, с нашей точки зрения составляет собственно-эллинское. Они проявляют в своем разговоре, как и в своих личностях, те великие черты греческого гения, слабый оттиск которых и расплывчатая и неясная копия — вся греческая история. Если бы мы могли правильно изобразить всю жизнь греческого народа, мы все-таки нашли бы в ней лишь отражение картины, которая светящимися красками сияет в его величайших гениях. Уже первое проявление философии на греческой почве — санкция семи мудрецов — есть ясная и незабвенная линия в картине эллинского естества. У других народов были святые, у греков — мудрецы. Верно сказано, что народ ч характеризуется не столько своими великими людьми, сколько способом, которым он их познает и почитает. В другие времена философ — случайный, одинокий странник среди недружелюбной обстановки или проскальзывающий, или пробивающийся со сжатыми кулаками. Лишь у греков философ — не случайное явление: когда он показывается в шестом и пятом столетии среди чудовищных опасностей и соблазнов обмирщения и точно из пещеры [197] Трофония вступает прямо в пышность, счастье, богатство и чувственность греческих колоний,— мы догадываемся, что он приходит как благородный предостерегатель для той же цели, для которой в те же столетия родилась трагедия и которую обнаруживают и орфические мистерии в причудливых иероглифах их обрядов. Приговор этих философов о жизни и существовании вообще высказывает гораздо больше, чем современный приговор, потому что они видели перед собой жизнь в ее пышных проявлениях, и потому что у них чувство мыслителей не блуждает, как у нас, в разделе между желанием свободы, прелести, величия жизни и стремлением к истине, которое спрашивает только об одном: чего вообще стоит жизнь? Задачу, которую должен выполнить философ в действительной культуре, выдержанной в едином стиле, трудно угадать при наших условиях, потому что у нас нет такой культуры. Только культура, подобная греческой, может ответить на вопрос о задачах философии; только она может вообще оправдать философию, ибо она одна знает и может доказать, почему и каким образом философ не есть случайный странник, то сюда, то туда забредший. Существует железная необходимость, которая приковывает философа к действительной культуре: но как быть, если этой культуры нет налицо? Тогда философ — нежданная и наводящая ужас комета, в то время как при лучших условиях он светит, как главная звезда в солнечной системе культуры. Потому-то греки и оправдывают философа, что только у них он — не комета.
2
После всего сказанного никого не удивит, если я буду говорить о философах до Платона, как о нераздельном обществе, и им одним посвящу этот труд. С Платона начинается нечто совсем новое; или, как можно было бы сказать с тем же правом, с Платона недостает философам чего-то существенного, в сравнении с тем, чем была республика гениев от Фалеса до Сократа.
Кто хочет недоброжелательно выразиться про этих древнейших учителей, может назвать их односторонними, а их эпигонов, с Платоном во главе, многосторонними. Правильнее и беспристрастнее было бы понимать последних как смешанные характеры философов, первых — как чистые типы. Сам Платон — первый великий смешанный характер и, как таковой, он отчеканен как в своей [198] философии, так и в своей личности. Элементы Сократа, Пифагора и Гераклита объединены в его учении об идеях: поэтому оно — не типично-чистое явление. И как человек Платон объединяет в себе черты царственного замкнутого и самобытного Гераклита, меланхолически-сострадательного законодателя Пифагора и сердцеведа-диалектика Сократа. Все позднейшие философы — такие же смешанные характеры: там, где у них выступает что-нибудь одностороннее, как у киников, мы находим не тип, а карикатуру. Но гораздо значительнее то, что они — основатели сект и что основанные ими секты все до одной были оппозиционными учреждениями против эллинской культуры и против ее доныне единого стиля. Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Дата: Четверг, 2023-02-02, 1:24 PM | Сообщение # 117
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 3986
Статус: Offline
Тысячи лет тому назад жизнь людей на Земле подпала под влияние странных существ, о которых трудно было сказать что-либо определенное. В некоторых случаях их облик в целом был таким же, как у людей, в других - мог быть совершенно немыслимым. Их возможности поражали воображение. Им были доступны непостижимые манипуляции с пространством и временем – они, например, могли полностью трансформировать свое тело в тело любого другого известного или даже неизвестного фантасмагорического существа, они могли изменять окружающие их вещи и эффективно вмешиваться в причинно-следственную структуру событий, а также многое многое другое. Люди называли этих существ богами.
Бел-Титанид и Гайк NEW 05 февраля 2007 (Фрагмент из "Истории императора Иракла" епископа Себеоса) Ваал и Пигмалион (1 часть из статьи "Афродита-Киприда" Галины Росси) История Армении (фрагменты о Беле из хроники Мовсеса Хоренаци)*
Дата: Суббота, 2023-02-04, 3:17 PM | Сообщение # 118
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18864
Статус: Offline
Звезда Орфея 1 ТЫ - МОСТ
Ты движешь цепь миров, собой скрепляя, Творя узоры ткани Мирозданья, Ты, новый луч в созвездия вплетая, Поешь, Орфей, им Гимны и признанья.
Твой Семеричный мир встает основой Реальности иного проявленья, Ты мост между мирами с Песней новой, Ты радуга межзвездного строенья.
По нити серебристой в Беспредельность Уходят корабли в моря младые, Ковчег твой Галактический – суть цельность, А твой полет – спирали Золотые.
Упавшие однажды в плен забвенья, Тобою звезды, восхитившись, снова Восходят по мосту к мирам горенья, В Долину Звезд неся благое Слово.
2 ОГОНЬ ВСТРЕЧАЙТЕ
Сердца откройте и Огонь встречайте! Тем Землю вы спасете от смятенья, От шторма огневого, наводненья, Откройте сердце Сферам и познайте!
В движение придут стихии мира, Разящий смерч обрушится на твердь, Сметая бездуховность, сея смерть Во благо жизни вечного Эфира.
Орфей, веди же лирою людей, Священный инструмент в твоих руках Усиливает звуки Сфер в веках, Веди нас за собою, о, Орфей!
Однажды из Ничто родилось «О», Раскатистое «Р» за ним возникло И «Ф» образовав, к устам приникло, Воскликнув Эй, сознание взошло.
На подвиг повело людей оно, Уравновесить все стихии мира, И зазвучала Сфер небесных лира, Открыв для нас небесное окно.
3 ОТКРОЙТЕ СЕРДЦА
Орфей откроет тайну вам, о, люди, О жесткости вселенских излучений, О ярости Огня, но и о Чуде, О страсти духа Истины речений.
О близости крушения миров, И о зарницах в слабости заблудших, О странности поющих островов И близости Гармонии Ведущих.
Орфей откроет скрытые лагуны В умах людей, где вход в Алмазный Зал, Блистают Истин новых изумруды На тысяче неведомых зеркал.
Откройте же сердца, и ум, и уши, Оставьте ворох дел на дне земном! Но миг проходит… и в ушах беруши, И тщится каждый вспомнить о былом…
О будущем кто вспомнит? Кто посмеет? Орфей поет о будущем, грядущем, О неизбежном – Эре Водолея, О Всеедином, тайнами влекущем.
4 БОЖЕСТВЕННОЕ СЛОВО
Готовится Божественное Слово Земля принять от Дальних измерений, Мистерия всегда и всюду нова, В ней нет изъяна, нет пустых сомнений.
Великие падут, но возродятся Немногие - пылающие духом, Владыки Мира да не убоятся, Одарит триединство новым слухом…
По всем ли царствам легкой станет твердь? Встречай Земля, готовься, Эвридика! Он тронет пальцем струны – Круговерть Изменит Все: от мала до велика.
5 ЛЮБИ, ОРФЕЙ
Люби, Орфей, не зная страха! Люби, Орфей, самозабвенно! Люби, хотя б земная плаха Тебя настигла, смерть мгновенна.
Люби без жалости к себе! Люби, Орфей, как только может Любить на утренней заре Светило мир. Любовь умножит Себя в тебе, Орфей, певец! Люби, как Вечность любит мир, Люби, как любит сам Творец Своё творенье, Свет, Эфир!
Дата: Вторник, 2023-03-07, 12:18 PM | Сообщение # 119
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18864
Статус: Offline
Небольшой отрывок из публикации на Проза.Ру
Парфенон построен в 1726 году нашей эры Начало Истории https://proza.ru/2022/08/24/355
фрагмент По проекту Витрувия
Обратимся к архитектуре Парфенона. Такой тип сооружения с колоннами называется перистилем, что означает окруженное колоннами пространство. Описание подобных сооружений дает теоретик архитектуры Витрувий, который якобы жил в первом веке до нашей эры и от которого до нас дошли «Десять книг об архитектуре» (Vitruvius "De architectura libri decem").
(Рукопись его труда якобы извлек на свет божий в 1416 году известный счастливый находчик античных рукописей Поджо Браччоллини. Но даже тут есть неувязки, поскольку издан Витрувий отчего-то не раньше, чем через 70 лет после находки рукописи, а первое более-менее надежно датированное издание - 1511 год (Ю.Е. Ревзина, "ДЕСЯТЬ КНИГ ОБ АРХИТЕКТУРЕ» ВИТРУВИЯ И ЕГО ИТАЛЬЯНСКИЕ ИЗДАНИЯ ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVI ВЕКА", ДЕКОРАТИВНОЕ ИСКУССТВО И ПРЕДМЕТНО-ПРОСТРАНСТВЕННАЯ СРЕДА, Вестник МГХП 1/2018, Часть 1). Добавим, что печатные издания 15 века - т.н. инкунабулы - не содержали даты издания, которая устанавливается предположительно. Отметим и следующее обстоятельство: "Все теоретики XV в., и в первую очередь Альберти, пользуются рукописными текстами Витрувия. Первое печатное издание Витрувия вышло почти одновременно (1484-1486) с трактатом Альберти о зодчестве (1485). В XVI в. начинается своего рода канонизация Витрувия" (там же).
Это стандартный прием эпохи Возрождения, когда автор, в данном случае Альберти, создает себе "древнего предшественника". Так Эразм Роттердамский, издавший Новый Завет на латыни, до этого выпустил собрание сочинений святого Иеронима (342- 420), который перевел де на латынь Ветхий и Новый Завет).
Итак, Витрувий: "Существуют основные типы, определяющие общий вид храмов... Псевдодиптер располагается так, чтобы на переднем и заднем фасаде было по восьми колонн, а по бокам, вместе с угловыми, — по пятнадцати... Образца для этого нет в Риме, но есть в Магнесии; это храм Дианы, построенный Гермогеном из Алабанды, и храм Аполлона, построенный Менестом. У диптера — по восьми колонн и с передней и с задней стороны храма, но он опоясан двойными рядами колонн; таков дорийский храм Квирнна и ионийский Дианы в Эфесе, воздвигнутый Херсифроном. У гипетра же по десяти колонн и с передней и с задней стороны храма. Все остальное у него то же самое, как и у диптера, но во внутренней его части находятся два яруса колонн, отделенные круговым проходом от стен, как портики перистилей. Средина у гипетра — под открытым небом, без крыши. Вход в него — через двери с обеих сторон, и в предхрамии и с задней стороны храма. Такого здания в Риме нет, но образцом его служит восьмиколонник Олимпийского храмового округа в Афинах" (Витрувий, "Десять книг об архитектуре", Всесоюзная Академия Архитектуры, 1936, кн.3, гл.3).
- То есть Парфенон по Витрувию - это псевдодиптер, у которого только по бокам не 15, а 17 дорических колонн, - скажет читатель. - Зачем же еще цитаты про диптер и гипетр?
Затем, читатель, чтобы ты убедился - про существование славного Парфенона в Афинах Витрувию (он же, по нашему мнению, Альберти) ничего не ведомо. Хотя он знает про афинский храм Зевса.
Нас это совершенно не удивляет, ибо в конце 15-го или начале 16-го в.н.э. современный Парфенон еще не был построен. Но к началу 16 в.н.э., как засвидетельствовал Витрувий, типовой проект "Парфенон" уже существовал. Оставалось воплотить его в жизнь на афинском Акрополе...
*** От себя. С позиции интрасферного мировоззрения мир - это его уникальное восприятие, целостное и целеустремлённое к единству. Напомню, каждый взгляд исследователя, верящего в свою правоту, верен. В его системе восприятия, то есть, в его мире.
В контексте книги СЛОВО "восприятие" имеет всевмещающее значение: восприятие чувственное, мысленное, интуитивное, интеллектуальное, пророческое (надвременное), философское, научное, клеточное и божественное, духовное и творческое... одним словом - Интрасферное. Интрасферное мировосприятие пространственно-временное (иерархично-мерное) и сквозьвременно-безмерное (духовидческое). Целостное = Интрасферное. Интрасферное мировосприятие [ 123 … 171819 ]
Дата: Воскресенье, 2023-03-12, 10:02 AM | Сообщение # 120
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18864
Статус: Offline
У времени загадочны причуды... В ладонях - дни, века, тысячелетья Переплелись цветами, зреет чудо - Мир долголетья!
У будущего древние рассветы, Жемчужные, настоянные в росах, Нефритово-мифичные сюжеты Все из вопросов…
Слова не порождают вдохновнье, Оно само выплёскивает слово, Восторг наитишайшего мгновенья, Душе Основа…
Клубочком время катится по кругу, Начертанному детскою рукою Желания… найти любовь-подругу, Порвав с судьбою…
Не верь, что время движимо восходом, Ты – новым вздохом сам его творишь, Как Песнь души загадочного рода, Струящей в тишь… Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
•Новые сообщения ·
Правила
•Поиск•]
Традиции Галактического Ковчега тут!
.
.
.
..
