р. 1932) – выдающийся итальянский писатель, известный русскому читателю прежде всего как автор романов «Имя Розы» (1980), «Маятник Фуко» (1988) и «Остров накануне» (1995).
В мировом научном сообществе профессор Умберто Эко, почётный доктор многих иностранных университетов, знаменит в первую очередь своими работами по медиевистике, истории культуры и семиотике. Однако, занимая активную гражданскую позицию и регулярно выступая в периодической печати, он сделался своеобразным «нравственным барометром» для итальянского общества, во всяком случае – для значительной его части. При всём том Эко не часто высказывается впрямую на темы этики и общественной морали. Этот сборник эссе, опубликованный издательством «Бомпиани» в 1997 году – одно из редких исключений.
Умберто Эко Пять эссе на темы этики
Предисловие
У собранных здесь эссе две общих характеристики. Вопервых, они создавались по случаю, для выступления на конференциях и заседаниях. Вовторых, при всем разнообразии тематики все эссе носят этический характер, то есть говорят о том, что делать хорошо, что делать дурно и чего не следует делать ни при каких обстоятельствах. Учитывая случайность появления этих текстов, думается, важно указать, для чего создавался каждый, без этого будет трудно их понять.
«Когда на сцену приходит Другой» – текст моего ответа кардиналу Карло Мария Мартини в эпистолярной серии из четырех писем, организованных и опубликованных журналом «Либерал». Потом эта переписка вышла отдельным изданием («Во что верит тот, кто не верит?», Рим, Атлантиде, 1996). Публикуемый ниже текст был призван ответить на вопрос, обращенный ко мне кардиналом Мартини: «На чем основывает уверенность и императивность своего морального действования тот, кто не намерен, для обоснования абсолюта этики, опираться ни на метафизические принципы, ни на трансцендентальные ценности вообще, ни даже на категорические императивы, имеющие универсальный характер?» Для полного представления о дискуссии отсылаю читателя к указанному тому, включающему комментарии, послесловия и реплики Эмануэле Северино, Манлио Згаламбро, Эудженио Скальфари, Индро Монтанелли, Витторио Фоа и Клаудио Мартелли.
«Осмысляя войну» – опубликовано в газете «Ла ривиста деи либри», № 1 (апрель 1991), в дни войны в Персидском заливе.
«Вечный фашизм» – доклад (англоязычная версия) на симпозиуме, проводившемся итальянским и французским отделениями Колумбийского университета (НьюЙорк) 25 апреля 1995 г., в юбилей освобождения Европы. Опубликовано под заглавием «Eternal Fascism» в «НьюЙорк Ревью оф Букс» 22 июня 1995 г., затем в итальянском переводе в «Ла ривиста деи либри» за июльавгуст 1995го под названием «Тоталитаризм fuzzy и урфашизм» (публикуемый ниже вариант отличается лишь незначительными стилистическими поправками). Но следует учитывать, что этот текст создавался для американских студентов и был прочитан на симпозиуме в дни, когда Америка была потрясена оклахомским терактом и открытием того, что в общем не являлось секретом, – что в США имеются правоэкстремистские военизированные организации. Тема антифашизма приобрела особые коннотации в этих обстоятельствах, и рассуждение исторического плана было призвано способствовать размышлениям о современной ситуации в разных точках земного шара. Выступление было переведено на многие языки и опубликовано во многих странах. Так как эссе рассчитывалось на американских студентов, понятно, почему в нем изобилуют факты и разъяснения почти школьного характера, а также к чему столько цитат из Рузвельта (Рузвельт – символ американского антифашизма) и почему я особо отмечаю встречу европейских и американских солдат в дни освобождения Европы.
«О прессе» – доклад на семинаре, проводившемся в верхней палате нашего парламента (Сенате) в период президентства Карло Сконьямильо. Участвовали сенаторы и главные редакторы наших крупных ежедневных изданий. Вслед за докладом имела место живая дискуссия. Текст публиковался, при поддержке того же Сената, в сборнике «Научные заседания в Палаццо Джустиниани. Пресса и политика сегодня» (Рим, Типография Сената, 1995). В сборник вошли выступления Карло Сконьямильо, Эудженио Скальфари, Джулио Ансельми, Франческо Табладини, Сильвано Бороли, Вальтера Вельтрони, Сальваторе Карруба, Дарко Братина, Ливио Капуто и Паоло Миели.
«Миграции, терпимость и нестерпимое» – это коллаж. Первый отрывок – начальный пассаж моего вступительного слова 23 января 1997 г. на открытии конгресса, проводившегося в Валенсии на тему «Перспективы третьего тысячелетия». Вторая часть – это переведенное и переработанное вступительное слово на Международном форуме по толерантности, проводившемся в Париже Всемирной академией культуры 2627 марта 1997 г. Третий кусок – статья в «Репубблика» в дни опубликования приговора римского военного суда по делу Прибке. 1997
Когда на сцену приходит другой
Глубокоуважаемый Господин Кардинал,
Ваше письмо выводит меня из сильного затруднения, но ставит в новое затруднение, тоже сильное. Пока что именно я (поневоле) выступал зачинщиком в беседе, а тот, кто начинает, неизбежно задает вопросы и ждет, пока собеседник ответит. Отсюда первая неловкость, быть в положении допрашивающего. В то же время я высоко ценю решительность и смирение, с которыми Вы трижды опровергаете теорию, по которой иезуиты отвечают на вопросы только встречными вопросами. Второе же мое затруднение связано, напротив, именно с необходимостью ответить на вопрос, исходящий от Вас. Мой ответ был бы показателен, получи я в свое время светское воспитание. Я же испытывал сильнейшее влияние католицизма вплоть до возраста (обозначу момент перелома) двадцати двух лет. Внерелигиозное мировоззрение, таким образом, было мною не пассивно усвоено, а выстрадано в процессе длительного и медлительного преображения, и до сей поры я не могу знать, насколько мои моральные взгляды определяются отпечатком той религиозности, которая была мне привита в начале жизни. В прожитые впоследствии годы мне приходилось присутствовать (в одном зарубежном католическом университете, куда приглашают, в частности, и профессоров, далеких от религии, ожидая от них не более чем формальнопочтительного отношения к религиозным академическим ритуалам) при том, как мои коллеги подходят к таинству причастия без веры в Присущего, и разумеется, без предшествующей исповеди и отпущения грехов. С содроганием, невзирая на многолетнюю внерелигиозность, ощущал я ужас перед этим зрелищем святотатства. Тем не менее полагаю, что способен определить, на каких основаниях зиждется сегодня моя «внерелигиозная религиозность», – ибо я твердо убежден, что религиозность существует в разных формах, и следовательно, ощущение сакральности, тяга к «главным вопросам» и ожидание ответа на них, чувство единения с чемто превосходящим человека свойственны и тем, кто не верует в личное и всерасполагающее божество. Но это, как явствует из Вашего письма, известно и Вам. Вы спрашиваете вот о чем: что есть обязывающего, вовлекающего и неотразимого в их формах этики?
..продолжение ниже
Связанные темы: 2016 Философия развития и Религия Разума. Единая этика /forum/144-2389 Этика - основа образования /forum/28-148 Этика - эссе, цитаты, история /forum/26-1263 Живая Этика и отношение к "инакомыслящим" /forum/89-1776 Этика - наука о духе, или свод правил по этикету? /forum/4-857 Этика субъектов будущего (эпохи ИИ) /forum/218-2713-34
Дата: Суббота, 2020-08-22, 6:12 PM | Сообщение # 81
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
14 декабря 2019 г., 17:41 2442 Ольга Беленицкая Фото Николай Малахин Фото Иван Бадиков Видео Александр Козлов Видео Ильшат Шугаев
БИОЭТИКА: дело, которому ты служишь.
"В мире науки" №11, 2019
Выдающийся врач, один из основоположников отечественной школы пульмонологии, председатель Российского комитета по биоэтике при Комиссии РФ по делам ЮНЕСКО, вице-председатель Межправительственного комитета ЮНЕСКО по биоэтике академик
Александр Григорьевич Чучалин утверждает, что в основе отношений врача и пациента должны быть высочайшие принципы биоэтики, что миссия врача состоит не только в охране здоровья, но и в глубоком уважении к личности человека.
Об истории вопроса
Понятие этики уходит в глубь веков. Этот термин ввел древнегреческий философ Аристотель. В своем знаменитом труде «Никомахова этика», обращенном к сыну, Аристотель искал форму общения для своего поколения и поколения тех молодых людей, которые приходили ему на смену. Аристотель хотел, чтобы они были нравственно и морально сильными людьми и от них исходило добро. Это и есть первая трактовка этики. Эпоха Нового времени принесла такое понятие этики, как «деонтология» (от др.-греч. dsov— «должное»). Фрэнсис Бэкон. Иммануил Кант, другие философы считали, что если ты живешь в обществе, то должен следовать долгу. Особенно это важно для врачей. В Новейшее время появляется утилитарный подход. И, наконец, после Второй мировой войны в рамках Организации Объединенных Наций создается такая структура, как ЮНЕСКО, которая на международном уровне стала заниматься вопросами этики.
Этика и биоэтика
В 1970 г. американский онколог и биохимик Ван Ренсселер Поттер впервые использовал термин «биоэтика» для обозначения этических проблем, связанных с выживанием человека как биологического вида. Так в современном обществе появилось два понятия — «этика» и «биоэтика». Биоэтика включает разнообразную деятельность человека, к которой относятся такие понятия, как «биоразнообразие». «этика окружающей среды». Скажем, если взять Россию летом этого года, когда в сибирской тайге бушевали пожары. этика окружающей среды — это то, как общество относилось к этой экологической катастрофе.Сюда также относят такие понятия, как «репродуктивное здоровье человека». Это предельно острая тема, которая сегодня много обсуждается, и общество ищет правовую основу для ее регулирования. Доступность медицинской помощи тоже относится к этике. Можно сказать, что биоэтика поглотила понятие этики, поставив в центр внимания человека в многообразии его деятельности, включая его взаимодействие с окружающей средой.
Биоэтика в России
Участвуя в заседаниях комитета по биоэтике ЮНЕСКО, я пришел к выводу что мировое сообщество очень плохо знает историю России и что моя задача — рассказать, какой вклад в разработку этики человека внесли российские писатели и ученые. Вот некоторые из них.
Викентий Викентьевич Вересаев (1867-1945)
Писатель В.В. Вересаев прославился многими произведениями, но по сей день вызывает огромный интерес его биографическая повесть «Записки врача». Когда молодой врач В.В. Смидович [В.В. Вересаев — литературный псевдоним. — Примеч. ред.) занялся практикой, он осознал, что плохо подготовлен к этой работе. Смерть девочки-подростка, которая переносила дифтерию, а он не смог ей наложить трахеостому, практически его раздавила. Он бросает практику, приезжает в Санкт-Петербург и начинает работать врачом-дежурантом. Вересаев пишет повесть «Записки врача», в которой поднимает острейшие проблемы взаимоотношений медицины и общества, в числе прочих — медицинские эксперименты над людьми, которые проводились в Германии, России и других странах. Эта тема чрезвычайно важна и сегодня. Когда закончилась Вторая мировая война и была образована Всемирная медицинская ассоциация, потребовался документ, который формировал бы этику мирового сообщества. Как известно, во время войны врачи фашистской Германии проводили жестокие эксперименты на заключенных. Это ужасные факты, катастрофические для цивилизации. В.В. Вересаев писал о том, что общество какое-то время может прожить без Бетховена, без Толстого, но ни одного дня общество не может прожить без врача. Без такого врача, как Е.С. Боткин, Н.И. Пирогов... Можно сказать, что В.В. Вересаев сформировал этику врачебного сообщества и показал место врача в обществе.
Евгений Сергеевич Боткин (1865-1918)
Я приложил много усилий для канонизации Е.С. Боткина, которого мы теперь знаем как страстотерпца врача Евгения. Это последний врач царской семьи, лейб-медик, он был расстрелян 101 год назад вместе с царской семьей. Он знал, на что идет, и сказал тем, кто его отговаривал, что не может оставить больного ребенка. Речь шла о цесаревиче Алексее, который был болен гемофилией. Эту наследственную форму заболевания он получил по британской линии. В то время когда Е.С. Боткин врачевал, методов лечения гемофилии не существовало. Он оставил письмо, известное как «лебединая песня доктора Боткина». Без преувеличения, сегодня это самое читаемое письмо в мире. За несколько дней до расстрела, осознавая, что произойдет с ним и его пациентами, членами царской семьи, он хотел взглянуть на эту грань между жизнью и смертью, и он показал действительно высокую мораль и этику отношений врача и пациентов.До нас дошли две лекции Е.С. Боткина, которые он читал слушателям Военно-медицинской академии: «Больные в больнице» и «Что значит "баловать" больных?». В одной из них он описывает случай ракового больного, которому хочет помочь. Он оттягивает назначение морфина, понимая, что это изменит течение болезни, ищет методы лечения, которые облегчили бы больному страдания. И однажды ночью он просыпается, так как чувствует, что его пациенту критически тяжело. Боткин выходит из дома, идет в Мариинскую больницу, садится к больному на край постели, видит, как он страдает. Он успокаивает его, и вдруг происходит чудо — больной засыпает. Значит, не надо вводить морфий. Боткин был потрясен именно тем фактом, что смог вот так, с любовью ухаживать за своим больным, чтобы преодолеть его мучения.
Николай Александрович Бердяев (1874-1948)
Философ Н.А. Бердяев был выслан из Советской России в 1922 г. по прямому указанию В.И. Ленина вместе с группой выдающихся интеллектуалов. Он оставил большое наследие и до конца жизни сожалел о том, что в России не знают его работы. Их стали публиковать только в 1990-е гг. Все это время в нашей стране не было ни одной публикации, ни одного упоминания о Николае Александровиче.Одна из основных тем в его трудах — этика. Н.А. Бердяев писал, что если религия — наука о Боге, то этика — наука о человеке. Одно из его замечательных произведений — «О назначении человека». Это первая книга, которая была издана после долгого перерыва у нас в России. Эпиграфом он взял слова Н.В. Гоголя: «Грусть от того, что не видишь добра в добре». Он пишет в этом произведении: «Этическое познание неизбежно стремится к нравственному улучшению бытия». Н.А. Бердяев — первый человек в мире, который поставил вопрос об этическом мышлении. Если мы хотим этического оздоровления нашего общества, мы должны исходить из этих постулатов.
Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий (1877-1961)
Другой наш выдающийся соотечественник, хирург и ученый В.Ф. Войно-Ясенецкий, которого мы знаем как святителя Луку, написал замечательное произведение «Я полюбил страдание». Это тема, которая пошла от Ф.М. Достоевского: без страдания у человека нет свободы. Это очень важная мысль. В.Ф. Войно-Ясенецкий написал эту книгу, когда его жена умирала от чахотки, в то время тяжелой, неизлечимой болезни. Он уже ничем не мог ей помочь, в последний день ввел ей большую дозу морфина — и она ушла из жизни. Есть такое понятие «эвтаназия», оно имеет очень большое значение для этики, это серьезная тема, она обсуждается в нашем обществе.Многие свои книги он написал в ссылке, в которой провел многие годы, — в Красноярке, Енисейске. В поселке Большая Мурта мы построили церковь на месте, где В.Ф. Войно-Ясенецкий поставил крест и молился. У него было правило: перед тем как идти в операционную, а он всегда заходил в рясе, поверх которой надевал халат, он обязательно молился за пациента, который лежал на операционном столе. Он столько добра сделал, столько жизней спас, что даже трудно назвать реальную цифру.
Федор Григорьевич Углов (1904-2008)
Среди врачей, которые внесли большой вклад в тему этики, хочу упомянуть хирурга академика Ф.Г. Углова. Он написал небольшую книгу «Сердце хирурга».Книга начинается с того, что однажды поздней осенью он вышел из клиники на улице Рентгена в Санкт-Петербурге и на трамвайной остановке увидел молодую женщину, которая пытается покончить жизнь самоубийством — броситься под колеса трамвая. Несколько человек, среди которых был Ф.Г. Углов, ее остановили. Он спросил, как ее зовут, она ответила: «Оля». — «А что тебя заставляет покончить жизнь самоубийством?» — «Вы что, не чувствуете?». От нее действительно шел ужасный запах гниющего человеческого тела. Она говорит: «Я не могу сесть в трамвай, не могу находиться в семье, все шарахаются от меня». А Ф.Г. Углов в то время только начал делать первые операции по поводу гангрены легких. Он сказал: «Приходи ко мне завтра, напротив трамвайной остановки больница, в которой я работаю». И Оля пришла. Тогда еще только начал развиваться наркоз. Все эти операции были на грани дозволенного. Тем не менее он успешно ее прооперировал, удалил легкое, которое было поражено гангренозным процессом. Но самое поразительное, — когда Ф.Г. Углова чествовали в связи с его столетием, пришла та самая Оля, у которой уже были и внуки, и правнуки. Многие врачи на вопрос «Почему ты стал врачом?» отвечают: «Потому что я прочитал книгу Ф.Г. Углова».
Дмитрий Дмитриевич Плетнев (1871-1941)
Д.Д. Плетнев — выдающийся врач. Он очень многое сделал для разработки научной медицины того периода. С его именем связаны становление и развитие клинической кардиологии. В 1937 г. Д.Д. Плетнев был репрессирован. Когда началась Вторая мировая война, он написал письмо из тюрьмы, которое было направлено В.М. Молотову, Л.П. Берии и К.Е. Ворошилову. В этом письме он пишет, что он известный врач, его учебники переведены на немецкий язык, что страна переживает такое ненастье, как война, что он может принести большую пользу стране, если будет не в тюрьме сидеть, а работать, помогать больным и тяжелораненым. Многие тогда так писали. Но мы всегда задаемся вопросом: где грань между талантливым, умным человеком и гением? Это, конечно, способность выразить мысль, ее концентрация. И в этом письме Д.Д. Плетнев пишет, это крик его души: «Поймите же меня, я не могу жить среди людей с карликовыми мозгами!» Трудно сказать, как оборвалась его жизнь. Есть две версии. Первая— что он был расстрелян в 1941 г. под Орлом. Вторая— что он умер в начале 1950-х гг. в Магадане. Я пытаюсь найти ответ на этот вопрос. Почему я так подробно об этом рассказываю? Наша больница носит его имя. И я хочу, чтобы общество знало об этом выдающемся человеке.
Школа Д.Д. Плетнева
Понимая, какая над ним нависла опасность, Д.Д. Плетнев пытался максимально сохранить свою школу. Он отправляет в Ленинград к профессору Г.Ф. Лангу своего ученика Александра Леонидовича Мясникова. Молодой врач активно включился в лечебный процесс в его клинике. Незадолго до начала войны он переезжает в Новосибирск, где активно работает в клиниках и санаториях Западной Сибири.А.Л. Мясников вошел в состав первого набора Академии медицинских наук как молодой и перспективный ученый. С конца 1940-х гг. и до своей смерти он был лидером во многих областях внутренней медицины. С его именем связано и формирование школы ведущих кардиологов страны. Один из представителей этой терапевтической школы — талантливый ученик А.Л. Мясникова академик Евгений Иванович Чазов.ЕМ. Чазов вошел в историю мировой медицины как врач, который провел эксперимент на себе. На одном из дежурств он попросил процедурную сестру ввести ему внутривенно фибринолизин, который создавал совместно с учеными из гематологического центра. Убедившись в том, что препарат безопасен, его стали назначать больным, переносящим острый инфаркт миокарда. Так началась эпоха лечения сосудистых тромбозов. Это врачебная школа, изначально заложенная Д.Д. Плетневым и развитая А.Л. Мясниковым и Е.И. Чазовым, где были предельно высоки моральные и этические принципы.
Этические вызовы XXI века
Первый вызов — искусственный интеллект. Это серьезная проблема. Технологии искусственного интеллекта открывают новые перспективы развития интерактивного и модульного обучения, систем диагностики, реабилитации и др. Однако максимальное число вопросов вызывает идея гибридизации человека и технологической системы. Безусловно, эти технологии обладают огромным потенциалом и оказывают глобальное влияние на человечество, однако необходимо четко представлять вероятные риски ошибок в алгоритмах, возникновения проблем неравенства и прочих разногласий.Второй вызов — репродуктивное здоровье. Это серьезная этическая проблема. Сегодня мир стоит перед следующим фактом: на Земле живут более 5 млн человек, родившихся при помощи биотехнологических технологий. Это поколение Homo sapiens, появившееся вследствие искусственного оплодотворения. Тема очень активно обсуждается с точки зрения науки, технологий, права и этического восприятия.Третий вызов — редактирование генома человека. Научные исследования в этой области поражают своими успехами, но до сих пор эта тема этически не определена.В ноябре состоится генеральная конференция ЮНЕСКО, и основные темы, которые выносятся на обсуждение, — как раз те вопросы, которые я упомянул. Проблема искусственного интеллекта наиболее проработана. Что касается репродуктивного здоровья, вряд ли появится декларация, это будет научный аналитический доклад. Редактирование генома человека — тоже только аналитический доклад, никаких декларативных заявлений по этому поводу ожидать не следует.
«Библиотека биоэтики»
Что это такое? Это цикл философских, литературных, научных трудов, посвященных этой тематике, состоящий из 11 томов. В него войдут «Записки врача» В.В. Вересаева. книга о страстотерпце праведном враче Евгении (Боткине), написанная мной в соавторстве с протоиереем Сергием (Филимоновым) из Санкт-Петербурга, произведения В.Ф. Войно-Ясенецкого, Ф.Г. Углова, И.П. Павлова, Н.А. Бердяева и т.д. И я очень дорожу книгой «Медицина и философия», которая войдет в нашу библиотеку и которую написали два шведских ученых, профессора Ингвар Йоханссон и Нильс Лине. Я очень им благодарен.«Библиотека биоэтики»— наш дар всем медицинским университетам России. Она станет учебным пособием для новой образовательной программы по биоэтике, разработанной экспертами ЮНЕСКО.■
Дата: Четверг, 2021-02-11, 6:08 PM | Сообщение # 82
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 3986
Статус: Offline
Parerga и Paralipomena (Шопенгауэр)/Том II/Глава VIII
§ 109.
Что миру присуще лишь физическое, а не моральное значение, это — основное, величайшее, пагубнейшее заблуждение, это — совершенное извращение истины, это по существу дела то самое, что́ вера воплотила в антихристе. Однако это коренное заблуждение, наперекор всем религиям, согласно утверждающим совершенно обратное и старающимся доказать это на свой мифический лад, никогда на земле не умирает совсем, — и от времени до времени оно снова поднимает голову, пока всеобщее негодование опять не заставит его скрыться.
Как ни прочно в нас чувство нравственного значения мира и жизни, однако уяснение этого значения, разгадка противоречия между ним и течением событий в мире настолько трудны, что я счел своим долгом разъяснить настоящее, единственно истинное и чистое, и, в силу этого, всюду и во все времена действительное основание морали наряду с тою целью, к которой оно приводит; при этом действительность морального хода событий слишком на моей стороне, чтобы я стал опасаться замены или вытеснения моего учения другим.
Но пока моя этика все еще оставляется профессорами без внимания, и в университетах в ходу кантовский принцип морали, из разнообразных форм которого наиболее излюблено в настоящее время „достоинство человека“. Бессодержательность его я доказал уже раньше в своем сочинении „О фундаменте морали“ § 8, стр. 169 (2. изд. 166). Поэтому ограничусь немногими замечаниями. Если задать вообще вопрос, на чем основывается это мнимое человеческое достоинство, то ответ не замедлит свестись к тому, что оно основывается на нравственности человека. Следовательно, нравственность основывается на достоинстве, а достоинство — на нравственности. — Но и помимо этого, мне кажется, что понятие достоинства только иронически можно применить к такому греховному волей, ограниченному духом, хрупкому и хилому телом существу, как человек:
Quid superbit homo? cujus conceptio culpa, Nasci poena, labor vita, necesse mori![1].
Потому-то, вместо указанной формы кантовского принципа нравственности, я желал бы установить следующее правило: приходя в соприкосновение с известным человеком, не следует вдаваться в объективную оценку его ценности и достоинства; не надо принимать, [613]следовательно, в расчет ни порочности его воли, ни ограниченности его рассудка и превратности понятий: ибо первая легко может возбудить к нему ненависть, последняя же — презрение; следует, наоборот, обратить внимание исключительно на его страдания, его нужды, страхи и недуги: тогда постоянно будешь чувствовать свое родство с ним, станешь ему симпатизировать и, вместо ненависти или презрения, возымеешь к нему сострадание, а именно последнее и есть та αγαπη, к которой призывает Евангелие. Чтобы не возбуждать в себе ненависти и презрения к человеку, следует смотреть на него исключительно с точки зрения сострадания, а не вдаваться в поиски мнимого его достоинства.
§ 110. В силу своих более глубоких этических и метафизических воззрений, буддисты принимают за точку исхода не кардинальные добродетели, а кардинальные пороки; кардинальные же добродетели выступают у них только в роли противоположностей или отрицаний пороков. По И. И. Шмидту (1779—1847), „Geschichte der Ostmongolen“, S. 7, кардинальные пороки буддистов следующие: сладострастие, леность, гнев и скупость. Но вместо лености должно, по всей вероятности, стоять высокомерие: именно так были перечислены пороки в Lettres édifiantes et curieuses, édit. de 1819. Vol. 6. p. 372, в которых однако присоединена еще зависть, или ненависть, как пятый порок. В пользу моей поправки показаний высокопочтенного ученого Шмидта говорит еще согласие ее с учением суфиев, несомненно находящихся под влиянием браманизма и буддизма. Именно, они выставляют те же самые кардинальные пороки, весьма удачно располагая их попарно, так что сладострастие оказывается сродни скупости, а гнев — высокомерию (См. Tholuck: „Blüthensammlung aus der morgenländischen Mystik“, S. 206). Сладострастие, гнев и скупость встречаются уже в Bhagavat Gita (XVI, 21), упоминаемые в качестве кардинальных пороков, что́ свидетельствует о глубокой древности этого учения. Точно также в Prabodha-Chandrodaya, этой в высшей степени важной для философии Веданты, философско-аллегорической драме, те же три кардинальных порока выступают в роли трех полководцев царя — Страсти в ее войне против царя — Разума[2]. Противоположны этим кардинальным порокам следующие кардинальные добродетели: целомудрие и щедрость, наряду с милосердием и смирением.
Если сравнить с этими глубоко продуманными основными понятиями [614]восточной этики столь превознесенные, не одну тысячу раз повторенные платоновские кардинальные добродетели: справедливость, храбрость, умеренность и мудрость, — то станет очевидно, что они выбраны без отчетливого и руководящего принципа и, значит, поверхностно, отчасти же — даже прямо ложно. Добродетели должны быть качествами воли; мудрость же прежде всего принадлежит интеллекту. Σωφροσυνη, переданная Цицероном через temperantia, по-немецки Mässigkeit (умеренность), — слишком неопределенное и многосмысленное выражение, под которое можно подвести весьма разное, — как, например, рассудительность, трезвость, здравый смысл; выражение это происходит, очевидно, от σωον εχειν то φρονειν, или как говорит Гиеракс у Стобея (Flor. tit. 5, § 60; vol. I, р. 134 Gais): …Ταυτην την ἀρετην σωφροσυνην ἐκαλεσαν σωτηριαν οι’σαν φρονησεως. Храбрость вовсе не добродетель, хотя и бывает иногда ее слугою или же орудием; но она точно так же готова служить и величайшей низости: собственно говоря, мужество — свойство темперамента. Уже Гейлинкс (Ethica in praefatione) отвергнул платоновские кардинальные добродетели и выставил вместо них следующие: diligentia, obedientia, justitia, humilitas — конечно, неудовлетворительно. Китайцы признают пять кардинальных добродетелей: сострадание, справедливость, вежливость, мудрость и правдивость (Journ. Asiatique, Vol. 9. p. 62). Sam. Kidd, China (London, 1841, p. 197) называет benevolence, righteousness, propriety (благопристойность), wisdom and sincerity и дает к каждой из этих добродетелей обстоятельный комментарий. — У христианства имеются не кардинальные, а богословские добродетели: вера, любовь и надежда.
Противоположность основного настроения человека по отношению к другим, принимающего характер или зависти, или сострадания, является тем пунктом, в котором впервые расходятся его нравственные добродетели и пороки. Ибо каждый человек носит в своей душе эти два диаметрально-противоположные качества, возникающие из неизбежного сравнения собственного положения с чужим; при чем то или другое свойство становится основным его настроением и источником его поступков, смотря по тому, как результат этого сравнения подействует на индивидуальный его характер. Именно, зависть воздвигает прочную стену между ты и я; сострадание же — тонкую и прозрачную перегородку; иногда оно и совершенно устраняет ее, и тогда исчезает различие между я и не-я.
§ 111. Упомянутая выше храбрость, или же, точнее, лежащее в основе ее мужество (ибо храбрость это только мужество на войне), заслуживает более внимательного рассмотрения. Древние причисляли храбрость [615]к добродетелям, а трусость — к порокам. Это не согласно с духом христианства, проповедующего благоволение и терпение и возбраняющего враждебность всякого рода, собственно говоря, — даже сопротивление; почему в новые времена воззрение это и было отброшено. Несмотря на то, мы должны сознаться, что трусость кажется нам несовместимою с благородным характером, — вследствие хотя бы уже скрывающейся за этим качеством чрезмерной заботливости о собственной своей особе. Мужество однако можно понимать и так, что человек, одаренный им, по доброй воле идет навстречу беде, грозящей ему в данную минуту, чтобы предотвратить таким образом еще более тяжелые несчастья в будущем; трусость же поступает наоборот. Следовательно, мужество имеет характер терпения, выражающегося в ясном сознании того, что, помимо угрожающего несчастья, существуют еще худшие беды, которые можно навлечь на себя, если усердно избегать первой и предотвращать ее. По такому толкованию мужество, это — род терпения; а так как именно это последнее свойство делает нас способными к перенесению всевозможных лишений и к преодолению самих себя, то и мужество, через него, становится, по крайней мере, сродным добродетели качеством.
Однако оно допускает, пожалуй, и более возвышенное толкование. Именно, возможно объяснить всякий страх пред смертью недостатком той естественной и оттого лишь чувствуемой метафизики, в силу которой человек уверен, что он столько же существует во всех и во всем, сколько и в собственной своей личности, смерть которой поэтому мало касается его. С такой точки зрения, героическое мужество, наоборот, проистекает именно из этой уверенности, следовательно (как читатель помнит из моей „Этики“) — из одного источника с добродетелями справедливости и человеколюбия. Конечно, это объяснение идет очень издалека; однако иным путем невозможно вполне хорошо объяснить, почему трусость является постыдным качеством, а личное мужество — благородным и возвышенным: с какой-либо иной, более низменной точки зрения невозможно понять, почему бы конечному индивидууму не ставить все остальное ниже сохранения собственной своей личности, которая составляет для него все и, мало того, даже служит для него основным условием существования остального мира. Поэтому вполне имманентное, т. е. чисто эмпирическое объяснение, которое может опереться лишь на пользу мужества, неудовлетворительно. Должно быть, на этом основании высказал однажды Кальдерон относительно мужества скептическое, но замечательное мнение, собственно, даже отрицающее реальность последнего, — правда, он влагает его в уста старого и мудрого министра, противоречащего юному королю:[616]
Que aunque el natural temor, En todos obra igualmente. No mostrarle es ser valiente, Y esto es lo que hace el valor.
La hija del aire, P. II, Jorn. 2. „Ибо, хотя естественный страх во всех одинаково действует, однако те, кто не дает его заметить, вот храбрецы, и именно в этом храбрость и состоит“.
Дочь воздуха. Часть II, акт. 2. Относительно затронутого выше различия в значении мужества, как добродетели, у древних и новых народов, не следует упускать из виду еще и того, что древние под словом добродетель, virtus, αρετη, понимали всякое превосходное, само по себе достойное свойство — безразлично, моральное, интеллектуальное или даже просто телесное. Но после того как христианство выставило основной тенденцией жизни нравственность, под понятием добродетели стали мыслить одни лишь нравственные преимущества. Между тем слово это в древнем своем значении употреблялось еще у прежних латинистов, а также и в итальянском языке, о чем свидетельствует общеизвестный смысл слова virtuoso. — На такой более широкий объем понятия добродетели у древних следует особенно обратить внимание учащихся: иначе оно, понятие, незаметным образом породит у них двусмысленность и путаницу. С этой целью я в особенности рекомендую два сохраненных нам у Стобея места: первое, очевидно из пифагорейца Метопа, приведено в 1 части его Florilegium § 64 (Vol. 1, р. 22 Gaisf.), где пригодность всякого члена нашего тела признается за αρετη, другое же находится в его Eclog. eth. L. II, cap. 7 (p. 272, ed. Heeren). Там прямо говорится… σκυτοτομου ἀρετην λεγεσϑαι καϑ’ ἡν ἀποτελειν ἀριστον ὑποδημα δυναται (добродетелью сапожника называется умение изготовить хорошую обувь). Отсюда становится также понятным, почему в этике древних идет речь о таких добродетелях и пороках, которым совсем нет места в нашей...
...§ 115. Читатели моей Этики знают, что основа морали покоится у меня, в конце концов, на той истине, которая в Ведах и Веданте выражается установившейся мистической формулой tat twam asі (то ты еси), касающейся всего живущего, будет ли то человек или животное, и носящей в таком случае название Mahavakya — великое слово.[628]
В самом деле, совершаемые сообразно с нею поступки, например — благодеяния, могут рассматриваться, как начало мистики. Всякое благодеяние, оказываемое с чистым намерением, свидетельствует о том, что лицо, оказывающее его, признает свою тождественность с посторонним индивидуумом, в прямом противоречии с миром явлений, где чужой индивидуум совершенно отделен от него. Следовательно, всякое совершенно бескорыстное благодеяние, это — деяние таинственное, таинство: почему нам и приходится прибегать ко всевозможным фикциям, чтобы дать себе о нем отчет. После того как Кант отнял у теизма все другие опоры, он оставил за ним лишь то, что он дает лучшее объяснение и истолкование всех подобных таинственных деяний. Поэтому он удержал его, как допущение, хотя и не подлежащее теоретическому доказательству, но достаточное для практических целей. Что он однако сделал это действительно вполне серьезно, в этом я позволю себе усомниться. Ибо обосновывать мораль на теизме значит сводить ее на эгоизм; впрочем, англичане, подобно нашим низшим классам общества, совершенно не видят возможности другого обоснования..,
Дата: Вторник, 2021-05-04, 7:39 PM | Сообщение # 83
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
Этика философа Н.Лосского Лосский, Николай Онуфриевич — Википедия
источник - Дудник С. И., Осипов И. Д. Этика ответственности Н. О. Лосского // Вестник Мурманского государственного технического университета. — 2012.
Выстраивая свою этическую концепцию, Лосский первоначально подверг критике как радикальный индивидуализм, так как он в конечном счёте приводит к умалению ценности отдельной личности, ведь в мире, где каждый индивид ставит свои интересы превыше остальных ситуация уважения к личности другого становится невозможной, так и полный универсализм, приводящий, пусть и иным путём, но к тем же последствиям. Он разработал концепцию «идеал реализма», согласно которой этика должна существовать не только как учение об абстрактных отвлечённых категориях, но имеет и конкретные «реалистические» применимые идеалы.
По Лосскому, каждый отдельный человек имеет свою индивидуальность, является уникальным деятелем, который творит свою индивидуальность, которая возникает на основе его личного опыта деятельности, переживаний. Однако вместе с тем люди между собой имеют и некие объединяющие компоненты, так как над ними в иерархии таких «деятелей» стоит высший, божественный субъект. Для этической концепции Лосского важно это сочетание индивидуальности и объединяющей со всем остальным миром божественности, заложенное в каждого человека.
Говоря о свободе и ответственности, Лосский подверг критике как детерминистский подход, так и обратный ему. В негативной же концепции свободы, то есть «свободы от», философ видел недостатки по причине неучёта ею неких базовых идеалов. В рамках собственной концепции Лосский признавал, что множество событий в мире происходят непосредственно вследствие выражения действующими субъектами своей воли, которые необходимо влекут за собой определённые последствия. Поэтому для философа ответственность за те или иные бедствия лежит именно на действующих субъектах, которые свободны в своём нравственном выборе.
В своих работах Лосский критиковал этическую концепцию И. Канта. По его мнению, не все поступки человека можно просчитать согласно категорическому императиву, ведь далеко не всегда воля, посредством которой индивид избирает моральный или обратный ему образ действий, способствует приобретению человеком тех или иных моральных ценностей. Истинная моральная ответственность перед другими людьми проистекает не из морального долга перед ними, а из божественной природы каждого. Несмотря на то, что каждым может овладеть зло, он сохраняет в себе частицу Мирового Духа, то есть нужно в этом случае не «ставить крест» на самом человеке как не сделавшем единожды правильный выбор, но бороться именно со злом внутри него. Таким образом, по Лосскому, моральные действия субъектов должны проистекать не из чувства долга, возникающего благодаря категорическому императиву, но из более глобального чувства любви к ближнему, которое в том числе предполагает возможность прощения его при раскаянии.
***
Рекомендуемый труд Н.О. Лосский УЧЕНИЕ О ПЕРЕВОПЛОЩЕНИИ =======
Отсканировано из книги: Н.О.Лосский "УЧЕНИЕ О ПЕРЕВОПЛОЩЕНИИ. ИНТУИТИВИЗМ" Издательская группа "Прогресс", Москва 1992
В электронной версии утрачены авторские ударения (напр., "временнЫе"). Иноязычные слова даны в латинской транскрипции. Греческие слова - без ударений и придыханий. Библиографические иноязычные сноски выверены не идеально. Номера страниц книжного текста проставлены снизу.
=======
Введение _10 Глава первая. Иерархический персонализм _13 1. Персонализм _13 2. Субстанциальный деятель _17 3. Абстрактное и конкретно-идеальное бытие _20 4. Целестремительность. Панвитализм _23 5. Единосущие субстанциальных деятелей _25 6. Бог _26 7. Знание как интуиция _30 8. Царство Божие _34 9. Свобода воли _37 10. Эгоистическое царство бытия _43 Глава вторая. Происхождение человека из низших ступеней природы _47 Глава третья. Восхождение человека на высшие ступени бытия _58 Глава четвертая. Достоинства учения о перевоплощении _71 Глава пятая. Возражения против учения о перевоплощении _86 Глава шестая. Философы, признающие перевоплощение _101 Глава седьмая. Учение Лейбница о перевоплощении _109 Глава восьмая. Мысль о перевоплощении в поэзии _128 Глава девятая. Отношение Церкви к учению о перевоплощении _130
Ментальные войны как способ уничтожения человечества на Земле
Систематизация и связи Политология
***
О наличии такой формы войны в мире, как одного из видов духовного геноцида, было заявлено советником Министерства обороны России А. А. Ильницким в журнале «Арсенал отечества». «Уничтожение разума у противников стало новой формой войны – ментальной. Все это ведет к возникновению нового типа войн… целью новой войны является уничтожение самосознания, изменение ментальной — цивилизационной — основы общества противника. Я бы назвал этот тип войны ментальным", — заявил А. Ильницкий.
Как отметил советник, если живую силу и инфраструктуру можно восстановить, то "ход эволюции сознания повернуть вспять невозможно, тем более что последствия этой "ментальной" войны проявляются не сразу, а только как минимум через поколение, когда сделать уже что-либо будет просто невозможно.
Причиной ментальных войн является невежество, как вид слабоумия. Обнаружить наличие слабоумия у любого человека легко.
«Чтобы добиться успеха в жизни, нужны две вещи: невежество и уверенность», - писал Марк Твен:
- невежество, как отсутствие разума, исчезновение чести, совести, достоинства и неспособность мыслить от целого к частям;
- уверенность, как приверженность одному формату мышления и деятельности, энергичное навязывание его другим, создавая единомыслие с окружением ;
- неспособность к позитивному и конструктивному мышлению делания добра делаю человека более энергичным в суждениях, так как в его представлениях нет жизни, обратной связи и коррекци;
- невежество, как стремление обосновывать свои представления набором положительных и отрицательных признаков, а их приоритеты основанием для принятия решения;
- плюрализм мнений, как основание для лжи, достижения сиюминутной псвдозаботы и оценки результативности своей деятельности и так далее.
Причины превращения локальных ментальных войн в мировые. Печально констатировать факт превращения локальных метальных войн в мировыми организациями ООН, ЮНЕСКО и другими, которые были созданы для сохранения мира, благополучия и сотрудничества. Например, Всемирная Организация Здравоохранения (ВОЗ) уничтожила почти во всех странах пациенто ориентированную медицину, которая опиралась на понимание индивидуального иммунитета и превратила врачей в дилеров фармакологических компаний. Без создания духовного благополучия и поддержания духовного здоровья эпидемии становятся частым явлением и создают угрозу существования человечества на Земле
Таковы результаты навязывания невежества, как способа облегчения манипулирования людьми в зависимости от политических экономических целей.
Этика есть основа гуманитарной культуры, способ формирования разума, как сохранения, повышения интеллектуального капитала и самостоятельного воспроизводства в новых обстоятельствах любой вид индивидуальной и групповой деятельности. Только в сфере разума существуют честь, достоинство, совесть, научная истина и правда в обыденных отношениях как основа духовного благополучия, духовного здоровья и внутренней веры в доброделание в социальной жизни, в экологии и даже Вселенной.
Исчезновение этики из науки, образования, управления обрушило каждое общество и международное сотрудничество в невежество, как форма тотального слабоумия. Под влиянием названных международных организаций эти процессы имели вселенский характер – ни одна идеология не имела такого влияния за всю историю человеческой цивилизации.
А). Плюрализм это способ уничтожения разума и утверждение невежества, как формы слабоумия:.
- разум обнаруживается у человека через наличие культуры мышления от целого к частям. Плюрализм уничтожает разум в индивидуальном и общественном сознании, так утверждает противоположный способ познания от частей к абстрактному целому. Формировать представление о любой вещи, явлении, отношении через выделение положительные и отрицательные признаки можно до бесконечности. Поэтому плюрализм лишил людей радости в жизни даже при воспроизводстве обыденных дел и отношений.
Чтобы скрыть свою невежественность и слабоумие плюралисты придумали множество оговорок: наличие необходимого и достаточного количества признаков; наличие большинства в положительных и отрицательных признаках свидетельствует о мере добра и зла, справедливости и несправедливости и так далее. Но в жизни чаще всего используется какой-то один. Например, цвет кожи. Тогда они советуют не выделять у людей цвет кожи и так далее -слабоумие стало способом регулирование отношений, порождая страхи, боязни, зависимости, как источники болезней;
- политики и учёные уже не замечают, что их представления напоминают горшок, куда складываются «котлеты и мухи», так как они создаются после выделения положительных и отрицательных признаков, по принципу дуализма, ДА - Нет, 1 – 0, добро – зло, сходство – различие и так далее. Приоритеты суждений «по котлетам или мухам» заменили гуманизм на толерантность, при которой ответственность, совесть, честь и достоинство, справедливость, истина становятся лишними. Их заменили на сформированные зависимости, как манипулятивных форм управления людьми, во всех сферах жизни. Служение истине, как самого значимого счастья в жизни учёного исчезло из науки, а писатели и журналисты описывают достижение радости, как способ избегания несчастий.
В результате навязывания мухо-котлетных суждений, стирается общественный статус ментальностей стран, понимание их прав и свобод. Отсутствие сходства в политической и экономической жизни стало причиной появления санкций и войн. Брексит - это демократического способ стремлений англичан сохранить ментальность Великобритании. Но и он вызвал поток санкций от ЕС.
Увеличение количества массовых протестов граждан, фактов немотивированного терроризма также вызваны невежеством, как формой слабоумия. Согласитесь, что человек в здравом уме не будет обрывать все листья с растения, которые нетолерантны выбранному.
- в основе этики алгоритмы троичного кода, который формирует разум, организуют процессы образования смыслов и понимания. Запрещение этики не позволит оптимизировать программные устройства на двоичном коде, уменьшив физику (размеры), увеличив надёжность и их защищённость. Принцип такой же, как сознание освобождается от информационного мусора. Во всех текстах «Базовой этики» это доказывается, обосновывается математикой, объёмной теорией множеств. К тому же программа Камертон защищена патентом на изобретение в 1996 году!. Возможности развития наук изложены кратко в «Меморандуме». В конце книги. - наличие разума обнаруживается в формах сотрудничества, гармонии людей между собой и с природой. Поэтому законы этики формируют естественно природную нормативность сознания человека, которые обнаруживаются в нормах морали, нравственности и права, как основа взаимной легитимности. Это удивительно, что законы рождения нормы через «если, то, тогда добро» подобны законам рождения истины в Майевтике Сократа и в древнейших источниках Восточной философии..
Такую же основу имеет каждый закон Шариата, что доказывает необходимость их соблюдения в жизни всех людей, как способ сохранения индивидуальности, независимо от принадлежности к религии или при отсутствии таковой.
Но для толерантности существуют только внешние признаки в одежде, обрядах и поведении, поэтому манипуляторы с помощью СМИ постоянно организуют конфликты в странах, которые становятся причиной появления индивидуального и организованного терроризма;
- этика необходима для воспроизводства разума, сохранения индивидуальности человека, как основы его здоровья и счастливого долголетия, национальности и имеющихся религий. Этика есть способ оптимизации бизнеса и гармонизации отношений в обществе
Из-за отсутствия этики разум исчез из системы образования, управления во многих странах мира. Исчезает культура мышления от целого к частям, обратная связь в представлениях, как основа жизни, коррекции и накопление добра, в виде интеллектуального капитала. Протесты против этих фактов натыкаются на равнодушие чиновников, которые отдают предпочтения манипулятивным технологиям, где обещания, усиленные рекламой обеспечивают достижение сиюминутной выгоды.
Плюрализм превращает людей в варваров, для которых сфера духовного, разумного в нормах права, национальных, семейных, религиозных традициях, заменена внешними обрядовыми формами исполнения. Эрзац экуменизм стал всеобщим явлением, способом уничтожения качества, индивидуальной жизни во всех сферах деятельности – зашёл в храм, мечеть и можешь считать себя верующим, сходил на митинг, демонстрацию и считаешь себя патриотом, встречаешь чиновника флажками, аплодисментами и ты любишь власть. А дальше, «Хоть трава не расти»… .
- без этики даже политика «Зелёных» лишает людей будущего, так как ориентация только на защиту природы приведёт к финалу - маленький принц заботится о единственном цветке, оставшемся на планете. Этика формирует экологическое мышление, основы самоорганизации в развитии сотрудничества между людьми и с природой в любом обществе и между странами;
Дата: Пятница, 2021-08-20, 3:50 PM | Сообщение # 85
Ковчег
Группа: Модераторы
Сообщений: 1722
Статус: Offline
ЦитатаТанец ()
«Чтобы добиться успеха в жизни, нужны две вещи: невежество и уверенность», - писал Марк Твен:
Как мне видится, невежество, как необразованность, ничего общего не имеет с тупоумием. Умный человек - легко самообучается, имея доступ к информации, если в нём есть способности к избирательному накоплению эрудиции(объёма многогранных знаний) при наличии ещё и способности анализировать доступную информацию и делать из неё выводы, открывающие суть вещей и понятий, то есть правду, равную истине. Девственное невежество умного человека и имел ввиду Марк Твен, потому что любой дилетантизм остаётся безуспешным дилетантизмом...помните? " а он учился понемногу - чему-нибудь и как-нибудь"...
Приведённая выше статья и есть пример дилетантского чувствования, что такое ментальные войны.
На самом деле ментальные войны - это войны менталитетов, т.е это и религиозные войны, и межнациональные, и расовые, и придуманные современными спецслужбами войны по искажению присущих народам и нациям менталитетов Вот о таких и пытается, видимо, писать автор статьи. И Именно он там намешал вместе не только котлеты с мухами, но и железки с семечками...негоже это как-то... После развала СССР на территории постсоветских республик сразу хлынуло море всяких "некоммерческих организаций", начиная от "сетевого маркетинга", помните? Американская придумка, всякие пирамиды, обучающие успешным продажам на основе невежества и уверенности в себе - строй сети и иди по головам тех, кто ниже, к вожделенному успеху! и до всяких "Свидетелей иеговы" или церкви пятидесятников. А всё это и было началом ментальной войны с нашим менталитетом, или православным, или советским. Мне пришлось посещать много всяких семинаров и вебинаров, поскольку я вообще люблю учиться, и когда пришлось менять профессию, я перепробовала себя на всевозможных поприщах, пока не остановилась на том, что понравилось больше всего. Но всяким "свидетелям иеговы" или адвентистам(был период, когда они ловили всех подряд на улицах и рвались попасть в каждую квартиру, кто этого не помнит?), им я всегда отвечала: " и не стыдно вам, людям страны православной, служить бесам и иностранным разведкам? Старики велись на внимательное к ним отношение, на организованную церковью общину, общие чаепития... и если бы - одни старики...у стариков потом выманивали квартиры, а у молодых - их душу взамен на перспективу стать пастырем церкви...Вот она - настоящая ментальная война...и русофобская в том числе - в разного рода спецшколах и кружках с перспективой грантов на высшее образование за кордоном...вот она - ментальная война, когда такие "специалисты"-грантоеды потом возвращаются и появляются во власти, будучи взрощенными из невежества тщеславными агентами чуждого нашему, либертарианского менталитета, в соответствии с которым - плевать на старых и больных, слабых и глупых - превыше всего - твой личный успех и процветание любым путём, пусть даже ценой предательства, ведь твоя жизнь - твоя главная ценность, а успех - итог твоего умения выгодно продать не товар, а себя - свой имидж, свой менталитет... Вот о чём должны говорить учёные и заслуженные педагоги теперь, когда мы 30 лет живём и растим наше потомство в условиях, когда ушли от родной религии православия, не дошли до строителя коммунизма и на официальном уровне отказались от какой-бы то ни было государственной идеологии... А СВЯТО МЕСТО ПУСТО НЕ БЫВАЕТ, иначе человек и не человек вовсе, а зверь или скотинка какая-то для бойни...
От прочитанной статьи впечатление - что людей учит этике железный робот-переводчик с того языка, который плохо знали его разработчики))) Мысли - начало поступков
Сообщение отредактировал Лара_Фай-Родис - Пятница, 2021-08-20, 4:31 PM
фрагмент Высшая и предельная, а главное, безусловная нравственная ценность есть, по знаменитой формулировке Канта в «Основоположении к метафизике нравов», добрая воля (4, 393[1]). Добрая воля есть воля, не могущая быть злой (4, 437), и для которой полагание добра составляет ее необходимость, как бы ее природу. Добрая воля есть та, которой субъективное свойство не препятствует, но положительно определяет ее желать добра; воление необходимо согласуется в ней с законом, и даже к самому волению воля определяется одним лишь представлением добра как такового (4, 414). Добрая воля в собственном смысле есть конкретное единство свободы и закона, разума и добра. Чистота определения воли разумом есть смысл ее доброты. Абсолютно добрую волю Кант называет также святой (4, 414). И вот Кант утверждает, что идея такой воли присуща всякому, даже обыденному, нравственному разумению человека (4, 394) и что учреждение такой воли есть нравственное предназначение высшего дара разума человеческому роду (4, 396). Этика в своей чистой части исследует существо и законы этой самой «чистой воли» (4, 390), в противоположность фактичному волению человека. При этом она остается чистым знанием априори, коль скоро формулирует свою проблему как условие возможности вполне доброй воли в человечестве, условие вышеназванного «учреждения» ее в воле индивида. Вполне добрая ради самой себя воля есть тот опыт, условия возможности которого исследует кантианская теория нравов в ее качестве критической этики. И это исследование проводится Кантом в три логических шага. На первом шаге выясняется условие формальной возможности для субъективного принципа волевого избрания быть добрым, т.е. законным принципом. Здесь не учитываются, и даже признаются недопустимыми, какие бы то ни было соображения о природе данной воли; идея доброты воли рассматривается как сугубо формальная, отвлеченная (абстрактная) возможность нравственно-положительного воления. Это, если позволительно так выразиться, уровень метафизики морали до всякой критики морального субъекта. Итог рефлексии на этом этапе приводит Канта к формулировке, согласно которой морально положительному субъективному принципу должно быть возможно стать всеобщим законом воли всякого существа (принцип универсализации)[2].
На втором шаге рефлексия обращается на самое это единство субъективного и объективного начала в законе нравственной ценности, и закон морали предстает как нормативное выражение действительности
– 69 –
доброй воли в некотором (однако определяемом к действию и волению не одной этой идеей добра) субъекте. Добрая воля из формальной идеи становится определенной нравственной субъективностью, в которой должно быть теперь обнаружено основание возможности полноценно-нравственного избрания, в которой должен быть удостоверен ценностный характер нравственной идеи воли. Иными словами, встает вопрос о том, чтобы найти основание, в силу которого несовершенно нравственная по мотивации воля может определяться к действию представлением о нравственном совершенстве воления. Здесь в «Основоположении» декларируется переход к метафизике нравов, и здесь же одновременно совершается переход к некоторой моральной аксиологии в рамках этой метафизики нравов; здесь субъективно отрефлектированный категорический императив оказывается основным принципом чистой теории нравственной ценности. Итогом рефлексии становится формулировка морального закона, согласно которой от нравственной личности требуется поступать таким образом, чтобы всякий раз была возможна и действительна ценность человечности в затронутых нашим действием лицах и в нас самих: «Действуй так, чтобы использовать человечность, как в своем лице, так и в лице всякого другого всегда в то же время как цель, никогда как сугубое средство» (4, 429)[3].
Осторожная оговорка «всегда в то же время как цель» призвана оттенить именно неполноту реализации идеи доброй-в-себе воли на этом уровне нравственного законодательства, наличие иных оснований определения у воли, нравственной по этому субъективному критерию практической чистоты принципа. Между тем в самом принципе доброты воли, как принципе чистом и априорном, заложено полное единство субъективного и объективного начал воли в безусловном законе нравственности, и постольку «полное определение» нравственного начала должно указать также на полноту действительности нравственной идеи в субъекте, который всецело определяется лишь ею, который живет лишь в силу закона нравственной воли, в котором поэтому исполняется именно и только эта безусловно-добрая воля, для которого нравственно-положительное содержание есть закон не в смысле должно-принужденного извне, но в смысле нормально-необходимого по внутреннему свойству его существа, который всегда и в каждом случае, и в каждом обосновании максимы своих действий и любой максимы этого обоснования определяется единственно законом. Поэтому требуется и третий шаг нравственно-философской рефлексии, чтобы обратить эту рефлексию от частной максимы доброй воли к первооснованию самого избрания максим и их принципов,
– 70 –
чтобы от частно- и случайно-доброй воли возможно было перейти к понятию о воле, действительно исполняющей закон всякой максимой своей, в которой поэтому всякая максима фактически есть закон (а не только должна быть принуждена сделаться законом). В идее такой воли действительно имеет место «полное определение» воли безусловным законом нравов: всякое частное избрание совершается, и всякая максима такого избрания (как и максима более высокого порядка) избирается в силу законного, положительно-нравственного, принципа воли. Здесь уже не частно-определенное сознание моральной ценности, но вся воля рефлективно обращается к закону чистой воли, и здесь уже субъективная определенность не конкретной склонности или способности, но всей личной воли становится субъективным моментом нравственного законодательства, правомерным лишь в меру совпадения его с объективным законным содержанием чистой воли. Здесь происходит высшая и последняя практическая абстракция в воле: отвлечение ее от инозаконности в принципе своего определения, всецелое подтверждение ее максим единственно закону абсолютной святости. Причем эти две стороны высшей практической абстракции суть не различные, но опять-таки непосредственно единые, единым актом совершающиеся, действия практического духа: не так, словно бы второе, положительное, усоверше-ние было как бы отдельным, независимым и потому предоставленным на свободное усмотрение действием всецело самозаконного духа, но (в силу того, что практическая свобода личного духа реальна лишь в законе абсолютной нравственности) практически-волевая абстракция от гетерономии определения воли совершается именно во всецелом и глубинном принятии абсолютного закона чистой воли. Ясно, что для такого принятия необходимо уже не самоосмысление конечного практического субъекта, но его преображение, изменение закона внутренней организации его максим, «революция умонастроения» под чистым законом безусловно-доброй воли. Это закономерно превращает венечную проблему чистой этики безусловного закона в проблему философии религии, заставляя осмыслить самый субъект практического законодательства как абсолютную волю Божию, в ее единстве с волей человека и человечества[4]. Книгоиздательство
Дата: Суббота, 2021-09-04, 9:38 PM | Сообщение # 87
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
Арутпракаша Валлалар Чидамбарам Рамалинга Свамигал (там. அருட்பிரகாச வள்ளலார் சிதம்பரம் இராமலிங்க அடிகள்; 5 октября 1823, Чидамбарам, Мадрасское президентство — 30 января 1874, около Вадалур[d], Мадрасское президентство), чьё мирское имя было Рамалингам, как правило известен в Индии и во всём мире[1], как Валлалар (там. வள்ளலார்). Он был одним из самых знаменитых тамильских святых, а также одним из величайших тамильских поэтов XIX века и принадлежит к линии тамильских святых, известных как джняна-сиддхары[2]. Шуддха-санмарга-сангам[3], — путь праведности, ведущий к Богу, — был распространён и передан им не только в теории, но, главным образом, на практике, его собственной жизнью, самой по себе служащей вдохновением для его последователей. Через идею шуддха-санмарга-сангама святой стремился уничтожить опасность кастового деления[4]. Согласно шуддха-санмарге, главными аспектами жизни человека должны быть любовь, соединённая с деятельным милосердием, и практика, ведущая к достижению чистой мудрости и нирване.
*** Из другого источника: Рамалинга (1823-1874), создатель «общества единого пути всех религий», воспевавший «единого бога под всеми именами богов прошлых и будущих религий»:
Да только ли имена богов тех религий! Его имя — это твое имя и мое имя! Имя всякой жизни — его имя!84 Он видел главное зло человечества в религиозной, кас- -овой и национальной розни, презирал богатство.
Однако вся его деятельность завершилась созданием еще одной религиозной секты, убедительно продемонстрировав ограниченность протеста, облаченного в религиозно-мистическую форму. В границах, очерченных ортодоксальными религиозно- этическими концепциями определяющим мировосприятием был пессимизм. Мир полон страданий, нужно терпеливо сносить их, помня о кратковременности жизни и стремясь к освобождению от колеса сансары. Глубоко укоренилось в сознании верующих эпохи средневековья суждение о принципиально неисправимой «испорченности мира», опиравшееся на учение о периодах существования мира: «Ныне длится век Кали, когда проповедники стали редкостью, страны оскудели от налогов, владыки охвачены жадностью, своры грабителей опустошают землю, достойные бедствуют, отцы не верят сыновьям. Горе царит в этом веке!»85
Нравственному идеалу, выработанному в лоне религиозно-этических концепций, противостоял идеал, утверждавший возможность посюстороннего, земного счастья. Герой, познавший превратности жизни, не утрачивает ни оптимизма, ни любви к жизни, ни решимости в достижении поставленной цели. «Настоящая находчивость и настоящая смелость приводят к наивысшему удовольствию»86, — утверждал Дандин устами своего главного героя Раджава- ханы. Сознание трудности достижения счастья — не повод от него отказаться и тем более — отрицать его реальное существование. Нравственно ценным считается следование простым (естественным) нормам межчеловеческих отношений, не отягощенным и не извращенным в угоду религиозно-сектантской точке зрения. Нередко при этом свобода выбора (свобода от религиозно-этической догмы, традиционного предписания) еще не соотносится с мерой ответственности индивида.
Как правило, нравственно-положительный идеал оказывался воплощенным в образе справедливого и просвещенного царя (правителя). Очевидна утопичность этого идеала, в котором соединились идеи «сильной и просвещенной центральной власти», типичные для передовых мыслителей эпохи феодальной раздробленности, и отголоски воспоминаний о «золотом веке» эпохи родоплемен- ных общностей.
Существовал, правда как редкое исключение, другой идеал активной и деятельной личности: личности честного и талантливого труженика, крестьянина или мастера- умельца, преодолевающего трудности и противостоящего неблагоприятным обстоятельствам: «Падая с неба, вода уходит в землю, и она же поднимается из земли через колодец. Безмерно могуча судьба, но могучи и людские дела»1. Этот идеал находил свое выражение в герое мифов — асу- ре Майе, великом мастере-изобретателе. Он близок реальному герою-труженику чандале Суйе, самородку-строителю, свой талант и свой труд отдавшему на благо народа.
«Человек должен трудиться — плохо ему, когда он бездействует. Мир и труд — вот источник благополучия»2. 1
« «Ты наделил меня всеми знаниями, так что мне не пришлось даже учиться, и теперь даже самые образованные и учёные люди приходят ко мне, чтобы узнать ещё больше. О Господи, дающий мне силы! Ты одарил меня Светом, с которым я постиг все знания, всю мудрость и всё остальное, не обучаемый никем». Песнь 6, глава 1, стихи 23-24 » По мере продвижения на духовном пути он восходил от поклонения Шиве к служению Абсолюту, лишённому формы. Полностью безразличный к деньгам, позже он отказался от пищи и даже от сна, отказавшись от мира в возрасте тринадцати лет. Однако на избранном им пути возникло препятствие в виде насильственного брака с Тханаммал, дочерью одной из его сестёр. Говорится, что брачную ночь жених провёл за чтением Тирувасагам (книги гимнов Маниккавасагара, посвященных богу Шиве). Все попытки родственников заставить его вести мирскую жизнь оказались безуспешными. Его жена так и осталась девственной до конца жизни.
***
когда оказалось, что его духовная миссия не пустила глубоких корней, Рамалинга печально заметил:
« «Мы обнаружили бесценный клад, но никто не стремится завладеть им. Мы уходим». » После того, как Рамалинга увидел, что большинство людей не проявляет интереса к его учению, он обратился к Богу со словами:
« «О Господь Жизни! Зачем мне говорить о своих желаниях, когда Ты и так знаешь всё, что у меня на уме? Когда же весь мир, придя к всеобщему духовному единству, сможет насладиться вечным счастьем, не омрачённым горем и смертью? Когда же я, увидев их радость, буду счастлив?» Песнь 2, глава 23, стих 10 » В знаменательный день 30 января 1874 года Рамалинга, достигший к тому времени 50-летнего возраста, обратился с письмом к своим ученикам:
« «Мои возлюбленные! На некоторое время мне придётся покинуть вас. Не беспокойтесь. Постоянно поддерживайте огонь в лампе (джняна дипам). Представьте, что сам Бог находится там, и поклоняйтесь свету. Вы будете безмерно вознаграждены. Сейчас я нахожусь в этом теле, а через некоторое время я войду во все тела Его творения. Закройте дверь и заприте её снаружи на замок. Если комнату по чьему-либо приказу откроют — она окажется совершенно пустой». »
Дверь в комнату Валлалара в деревне Меттукуппам. Затем Рамалинга заперся в своей комнате в хижине Меттукуппама. В этот же вечер, когда его приверженцы пели во дворе гимн Арут Перун Джьоти, внезапно все увидели, как в комнате Рамалинги вспыхнул фиолетовый свет. Это означало, что произошло слияние Рамалинги «со всеми телами Его творения». Когда комнату, наконец, открыли, она действительно оказалась пустой.
Рамалинга бесследно исчез.
Будучи музыкантом и поэтом, он сочинил 5818 поэм, пронизанных всеобщими любовью и миром, собранных в книге под названием Тируарутпа[13] («священная книга милости»). Ему принадлежат произведения Манумурай Канда Васагам[14], описывающее жизнь царя Ману Нидхи Чолы, а также Джива Карунья Олуккам[15]. Книгоиздательство
Дата: Четверг, 2021-09-16, 10:17 PM | Сообщение # 88
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 7665
Статус: Offline
Экологическая этика
В: Значит, вы думаете, что проблема культурного разрыва более серьезна, чем экологический кризис?
КУ: Это одна и та же самая проблема.
Никто не мог бы меньше заботиться о глобальных общих интересах, чем эгоцентрический и этноцентрический человек, если, конечно, не напугать его тем, что это положение дел затрагивает его собственное самовлюбленное существование.
Но при помощи тактики экологического запугивания и экофашизма вы укрепите именно те эгоистические мотивы выживания, которые являются основной причиной проблемы. Только на глобальном, постконвенциональном, космополитическом уровне развития люди могут действительно признать наличие экологического кризиса и, что более важно, будут обладать моральным видением и моральной силой духа, чтобы справиться с этим в глобальном масштабе. Очевидно, что для этого существенное число людей должно достигнуть постконвенционального или космополитического уровня развития. Только они смогут стать важной силой глобальной заботы о природе.
Другими словами, только при помощи эффективного решения проблемы культурного разрыва мы можем эффективно решить проблему экологического кризиса, так как это одна и та же проблема.
В: В одной из наших более ранних дискуссий вы кратко изложили экологическую этику. Возможно, мы могли бы поговорить об этом более детально.
КУ: Обсуждения экологической этики обычно сосредоточиваются на том, что известно как аксиология, или теория ценностей. Существует четыре большие школы экологической аксиологии.
Первая — это теория биологического равенства: все живые холоны имеют одинаковую ценность. Червь и обезьяна имеют одинаковую ценность. Эта позиция довольно распространена среди глубинных экологов и некоторых экофеминистов.
Второй подход предлагает защищать права животных, основываясь на том, что если у животных присутствуют элементарные чувства, мы должны распространить определенные основные права на этих животных.
Эта школа пытается провести эволюционную черту между теми формами жизни, которые не обладают достаточно ярко выраженными чувствами, например, насекомыми, и теми, у которых чувства очевидны, например, млекопитающие. Различные исследователи проводят эту черту по-разному, основываясь на том, насколько можно разумно предположить, что чувства или ощущения существуют у определенных видов. Самое низкое по уровню развития предположение на сегодня — креветки и моллюски. (Конечно, если продолжить эту логику до самого конца, вы вернетесь к идее биологического равенства, по которой все живые холоны имеет равные права. ) Третья школа — иерархический, или холархический, подход, часто он основан на философии Уайтхеда (Берч и Кобб, например). Этот подход рассматривает развитие как раскрытие холархии, и каждый более сложный организм обладает большим количеством прав. Люди являются самыми развитыми и сложными организмами, и, таким образом, обладают большими правами, но к этим правам не относится право инструментально использовать или разрушать другие живые существа, так как они также обладают определенными основными, но весьма существенными правами.
Четвертая школа использует различные принципы управления, в которых только люди имеют права, но к этим правам относятся: забота и управление землей и живущими на ней организмами. Многие традиционные религиозные мыслители считают этот подход способом привить человеку экологическую заботу как моральный императив (например, Макс Эльшлегер).
Мой собственный особый подход к экологической этике не является синтезом этих различных школ, хотя я полагаю, что в итоге произойдет их слияние и включение в общую парадигму основ каждой из них.
В: Итак, это четыре школы ценности. Ваш подход также основан на различных типах ценностей.
КУ: Да. Это основная ценность, внутренняя ценность и внешняя ценность. Кратко:
Все холоны имеют равную основную ценность. Таким образом, все холоны, от атомов до обезьян, являются совершенными проявлениями Пустоты или Духа, не делятся на высших или низших, лучших или худших.
Каждый холон, как он есть, является совершенным выражением Пустоты, сияющим жестом Божественного. Как проявления Абсолюта, все холоны имеют одинаковую основную ценность. Но помимо того, что каждый холон является выражением Абсолюта, он является также относительным целым/частью. У него есть своя собственная относительная целостность и своя собственная относительная частичность.
Как целое, каждый холон обладает внутренней ценностью, или ценностью своей собственной уникальной целостности, своей собственной специфической глубины. И поэтому чем больше целостность, или чем больше глубина, тем больше его внутренняя ценность.
Поэтому даже притом, что и обезьяна, и атом являются совершенными выражения Духа (они оба имеют равную основную ценность), обезьяна обладает большей глубиной, большей целостностью и поэтому большей внутренней ценностью. Атом также имеет внутреннюю ценность, но она относительно меньше (меньшая ценность не означает полное отсутствие ценности). Мы также видели, что чем больше глубина холона, тем выше его уровень сознания, так что это будет почти то же самое, что сказать, будто обезьяна внутренне более ценна, чем атом, потому что она более сознательна.
Но каждый холон — это не только целое, но также и часть. И, как часть, он обладает ценностью для других — это часть целого, от которой другие холоны зависят в своем существовании. Как часть целого, каждый холон имеет определенную внешнюю ценность, ценность для других холонов. Чем больше он является частью, тем большей внешней ценностью он обладает. Атом имеет большую внешнюю ценность, чем обезьяна, — уничтожьте всех обезьян, это окажет влияние на не очень большую часть Вселенной; уничтожьте все атомы, и почти все, за исключением субатомных частиц, будет разрушено.
Как целое, холон имеет права, которые выражают его относительную автономию. Эти права есть просто описание условий, которые необходимы для поддержания его целостности. Если права не соблюдаются, целостность распадается на подхолоны.
Если растение не получает воду, оно распадается. Права выражают условия, при которых внутренняя ценность холона может существовать, условия, необходимые для поддержания его целостности, поддержания его жизнедеятельности, поддержания его глубины. Но так как каждый холон является также частью некоторого другого целого (или целых), как часть он имеет обязанности по поддержанию этого целого. Обязанности — это просто описание условий, которым должен соответствовать любой холон, чтобы быть частью целого. Если он не соответствует этим обязанностям и не может поддерживать свое функциональное единство с целым, либо он изгоняется, либо разрушает само это единство. Если обязанности не выполняются, то он прекращает быть частью целого. Обязанности выражают условия, при которых может существовать внешняя ценность холона, условия, необходимые для поддержания его частичности, поддержания его сотрудничества, поддержания его пространства.
В: Итак, деятельность и сотрудничество, внутренняя ценность и внешняя ценность, права и обязанности, это аспекты-близнецы каждого холона, потому что каждый холон является одновременно целым и частью.
КУ: Да, в многоступенчатой холархии повышающейся сложности и глубины. Поскольку люди обладают относительно большей глубиной, чем, скажем, амебы, мы имеем больше прав — существует больше условий, которые необходимо выполнять, чтобы поддержать целостность человека. Но у нас также больше обязанностей, не только по отношению к нашему человеческому обществу, частями которого мы являемся, но и по отношению ко всем сообществам, частями которых являются наши подхолоны. Мы взаимосвязаны с другими холонами в физиосфере, биосфере и ноосфере, и наши относительно большие права неизбежно требуют выполнения относительно большего числа обязанностей во всех этих измерениях. Отказ исполнять эти обязанности означает отказ соответствовать условиям, при которых наши холоны и подхолоны могут существовать в единстве, что означает наше собственное самоуничтожение.
И снова, это не просто те обязанности, которые нам приятно было бы выполнять; это условия нашего существования.
Они принудительны, иначе наши сообщества распадутся, и мы вместе с ними. Но, конечно же, мы часто хотим иметь больше прав, не неся никакой ответственности. Мы хотим быть целым, не будучи частью чего-то большего! Мы хотим быть сами по себе! В: Культура нарциссизма, как вы говорили.
КУ: Да, культура нарциссизма, регресса и возвращения в племенное состояние. Каждый хочет быть отдельным целым и требовать права на свою деятельность, но никто не хочет быть частью и принимать обязанности соответствующих сообществ.
В: Смогли ли подходы Эго или Эко преодолеть эти проблемы?
КУ: Я так не думаю. Одна из главных трудностей современной парадигмы поверхности, как в версии Эго, так и в версии Эко, заключается в том, что понятия прав и обязанностей были полностью разрушены, часто искажены до неузнаваемости.
В: Например?
КУ: Эго наделяет автономией только себя. Таким образом, только рациональное Эго является отдельным единством, и поэтому только рациональное Эго имеет внутреннюю ценность и соответствующие права. Все другие холоны — просто части большого взаимосвязанного порядка. И поэтому независимое Эго может делать то, что оно считает нужным, и формировать окружающую среду так, как оно считает нужным, потому что все остальное теперь — только инструменты в руках Эго.
В Эко-романтической версии большая взаимосвязанная сеть по-прежнему является единственной основной реальностью — именно она, а не размышляющее Эго, теперь обладает свойствами автономии. Так как Великая Сеть есть высшая реальность, то только Великая Сеть имеет целостную или внутреннюю ценность, а все другие холоны (человек и другие) теперь являются просто инструментами ее самостоятельного развития. Таким образом, все остальные холоны — просто части или элементы Сети, поэтому они обладают только внешней и инструментальной ценностью. Другими словами, это экофашизм. Только Великая Сеть обладает правами, а все остальные холоны в конечном счете являются лишь подчиненными частями.
Поэтому экофилософы неизбежно путали основную ценность с внутренней ценностью и достигли полного беспорядка под названием «биологическое равенство».
В: Значит, мы хотим учитывать все три вида ценности?
КУ: Да, я думаю, что нам нужна экологическая этика, которая учитывала бы все три типа ценностей для каждого холона — основную, внутреннюю и внешнюю ценность.
Мы хотим, чтобы наша экологическая этика считала все холоны без исключения проявлениями Духа, а также в то же самое время была бы в состоянии провести прагматические различия по поводу внутренней ценности. Мы должны понять, что намного легче пнуть камень, чем обезьяну, намного проще разрезать морковь, чем корову, намного лучше питаться злаками, чем млекопитающими. Другими словами, наше первое прагматическое и эмпирическое правило экологической этики таково: в удовлетворении наших жизненных потребностей мы должны потреблять или разрушать как можно меньше глубины. Причиняйте так мало вреда сознанию, как вы только можете. Разрушайте по возможности меньше внутренней ценности. Тот же принцип, выраженный в позитивной форме: защищайте и поддерживайте так много глубины, как это возможно.
Но мы не можем остановиться на одном этом императиве, потому что он охватывает только глубину и не касается пространства; только действия, а не сотрудничество; только целое, а не части. Точнее, мы хотим защищать и поддерживать самую большую глубину для самого большого пространства.
Дата: Пятница, 2021-09-17, 9:49 AM | Сообщение # 89
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 7665
Статус: Offline
Казалось бы такие простые вещи, очевидные смыслы, ничего нового в таком подходе нет, никакой стройной теории или практических советов тоже не найти в тексте, но все же... немного задуматься о своем восприятии мира обязывает.
ЦитатаБелоснежка ()
Причиняйте так мало вреда сознанию, как вы только можете. Разрушайте по возможности меньше внутренней ценности. Тот же принцип, выраженный в позитивной форме: защищайте и поддерживайте так много глубины, как это возможно.
Вот каждый и решает на свой вкус, кто из окружения имеет большую глубину и ценность, и молодые становятся более жестокими к старикам, а старики перестают ценить поверхностное бытие и его современные ценности... Привет с Волшебного острова Эхо! остров
Демокрит развивает общеэллинское понятие меры, отмечая, что мера — это соответствие поведения человека его природным возможностям и способностям. Через призму подобной меры удовольствие предстаёт уже объективным благом, а не только субъективным чувственным восприятием.Основным принципом существования человека он считал нахождение в состоянии благостного, безмятежного расположения духа (эвтюмия), лишённом страстей и крайностей. Это не простое лишь чувственное удовольствие, а состояние «покоя, безмятежности и гармонии».Демокрит считал, что всё зло и несчастья происходят с человеком из-за отсутствия необходимого знания. Отсюда он делал вывод, что устранение проблем лежит в приобретении знаний. Оптимистическая философия Демокрита не допускала абсолютности зла, выводя мудрость средством достижения счастья. Книгоиздательство
Дата: Воскресенье, 2021-11-28, 4:47 PM | Сообщение # 91
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
ПАМЯТЬ ГАРМОНИИ
Память прошлого определяет выбор будущего, но человек, дух которого выбрал свободу творческую, будущее строит на основе представления Этики духа, коренной, изначальной, первоисточной, как на основании райского прошлого, золотом мысли вышитого, генетической памятью сохраняемого.
Идём Домой, туда - откуда родом, Обогатившись опытом земным... Зовёмся мы прославленным народом Сказителей, божественно-связным.
Античных мудрецов храня реченья, Идеи и заветы, звёздный дух Живого мироздания, свеченья, Гармонией мы одаряем слух! Книгоиздательство
Дата: Пятница, 2023-03-10, 10:53 PM | Сообщение # 93
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18850
Статус: Offline
Возвращаясь к истокам вопроса...
«Никома́хова э́тика» или «Этика Никомаха» (др.-греч. Ἠθικὰ Νικομάχεια) — одно из трёх этических сочинений Аристотеля[1].
Считается, что название «Никомахова» данная работа получила, поскольку была издана впервые (около 300 года до н. э.) именно Никомахом — сыном Аристотеля[1]. Возможно, что книга посвящена Аристотелем сыну Никомаху или отцу, которого тоже звали Никомах.
Первая книга
Аристотель начинает с определения блага, под которым он подразумевает то, «к чему все стремятся». Несмотря на различие благ (здоровье, богатство или победа), тем не менее существует высшее благо — благо государства. Частным случаем блага является счастье (εὐδαιμονία), которое он определяет как «деятельность души в полноте добродетели» (ψυχῆς ἐνέργειά τις κατ᾽ ἀρετὴν τελείαν). Благо государства и отдельного человека оказываются связанными, так как для счастья нужны «внешние блага» и некоторое воспитание в добродетели.
Вторая книга Аристотель делит все добродетели (ἀρεταί) на нравственные (ἠθικαί, этические) и мыслительные (διανοητικαί, дианоэтические). Добродетели не являются врожденными, но приобретаются через воспитание. Задачей государства является как раз воспитание добродетелей. Природа добродетелей такова, что их губят избыток и недостаток. В определённой степени они заключаются в обуздании страстей. Таким образом, каждая из этических добродетелей представляет собой середину между крайностями.
Третья книга Кн.3 начинается с пространного рассуждения о произвольном характере добродетели, поскольку похвалы заслуживает лишь то, что можно вменить человеку. Отсюда добродетель включает в себя понимание добра, выбор (προαίρεσις) добра и воля (βούλησις) делать добро. Первой исследуемой добродетелью оказывается мужество (ἀνδρεία), которое суть середина (μεσότης) между страхом (φόβους) и отвагой (θάῤῥη). Аристотель замечает, что есть достойные примеры страха, например, когда человек боится бесславия (ἀδοξία). Само же мужество определяется как бесстрашие перед лицом смерти. Однако смерти могут желать и трусы, когда их больше страшит бедность. Критикует Аристотель и отчаянную смелость кельтов, в которой он видит избыток мужества по причине самонадеянности. Далее идет рассмотрение благоразумия (σωφροσύνη). Аристотель определяет эту добродетель как середину в обладании телесными удовольствием (ἡδονὰς). Избыток телесных удовольствий ведет к распущенности (ἀκολασία), а недостаток — к бесчувственности (ἀναισθησία).
Четвертая книга Кн.4 посвящена щедрости (ἐλευθέριος), которая представляет собой середину между мотовством (ἀσωτία) и скупостью (ἀνελευθερία). По сути щедрость для Аристотеля является разумным управлением своим имуществом и родственна бережливости. Однако щедрость неразрывно связана с гостеприимством и добропорядочностью, когда имущество расходуется на друзей и государство. Далее идет рассуждение о великолепии (μεγαλοπρεπεία), которое представляет собой середину между мелочностью (μικροπρέπεια) и «аляповатостью» (ἀπειροκαλία). Примерами «великолепия» являются широкие жесты вроде организации общегородского пира. Аристотель замечает, что бедняки не способны на великолепие. Следующей добродетелью является величавость или великодушие (μεγαλοψυχία), которая изначально была тождественна чувству достоинства. Недостаток достоинства приводит к малодушию (μικρόψυχος), а избыток к спеси (χαῦνος), самонадеянности и наглости (ὕβρις). Великодушен тот, кто самодостаточен, уверен в себе и нетороплив. С великодушием связано честолюбие (φιλότιμον) и «ровность» (πραότης: сдержанность на гнев).
Пятая книга В кн.5 рассматривается справедливость (δικαιοσύνη), которая также выражается в уважении к законам. Высшая цель справедливости заключается в заботе о сохранении блага в государстве для всех или, по крайней мере, для лучших. Справедливость тесным образом связана с другими добродетелями, поскольку мужество при обороне города или благоразумие при отказе от блуда несут в себе её начала.
Шестая книга В кн.6 Аристотель говорит о рассудительности (φρονήσις, фронезис) как о «способности принимать правильное решение» (δύνασθαι καλῶς βουλεύσασθαι) относительно блага, избегая при этом как избытка, так и недостатка. Сама по себе эта добродетель не относится к числу нравственных, однако она их предполагает. Нравственная добродетель берет свое начало в «сознательном выборе» (προαίρεσις), чья сознательность определяется рассудительностью. Поэтому высшим или точным проявлением рассудительности является мудрость (σοφία). Однако иногда рассудительность и мудрость могут различаться, поэтому Аристотель называет Анаксагора и Фалеса мудрыми, но не рассудительными.
Седьмая книга В кн.7 добродетель как воздержанность (ἐγκράτεια) противопоставляется пороку (κακία), невоздержанности (ἀκρασία) и зверству (θηριότης). Также заслуживающей порицания Аристотель называл изнеженность (μαλακία, малакия). При этом счастье как цель добродетели является сопричастным как удовольствию, так и благоприятным внешним обстоятельствам.
Восьмая, девятая и десятая книги
Последние три книги трактата посвящены дружбе (φιλία) (Кн.8-10), которая необходима всем людям, ибо они нуждаются в общении, советах и помощи. Дружба подразумевает различные общественные отношения, в том числе солидарность граждан и уважение в семье. Однако Аристотель отрицает возможность дружбы с вещами, так как здесь отсутствует взаимность. Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
...я верю, что, если мы рассмотрим основные мировые религии в более широком смысле, то мы обнаружим, что все они — буддизм, христианство, индуизм, ислам, иудаизм, сикхизм, зороастризм и другие — направлены на то, чтобы помочь людям достичь прочного счастья. И каждая из них, на мой взгляд, способна помочь в этом. При таких условиях разнообразие религий (каждая из которых в итоге выдвигает одни и те же основные ценности) и желательно, и полезно.
Так я думал не всегда. Когда я был моложе и жил в Тибете, я верил всем сердцем, что буддизм — это наилучший путь. Я говорил себе, что было бы прекрасно, если бы все обратились в эту веру. Но это было следствием неведения. Мы, тибетцы, слышали, конечно, о других религиях. Но то немногое, что мы знали о них, черпалось из перевода на тибетский язык вторичных, уже буддийских источников. Естественно, они делали упор на те аспекты других религий, которые выглядят наиболее спорно с буддийской точки зрения. Но так происходило не потому, что авторы-буддисты намеренно желали изобразить своих оппонентов в карикатурном виде. Скорее в этом отражался тот факт, что не было необходимости упоминать все те аспекты, с которыми у них не было разногласий, — поскольку в Индии, где они писали свои трактаты, рассматриваемые ими источники были доступны во всей полноте. К сожалению, в Тибете дело обстояло иначе. Там не имелось переводов этих источников.
Когда я вырос, я постепенно смог узнать больше о других религиях мира. В особенности в эмиграции, когда я стал встречаться с людьми, посвятившими свою жизнь другим верам — кто посредством молитвы и медитации, кто посредством активного служения, — я смог приобрести более глубокое понимание их традиций. Такой личный обмен опытом помог мне осознать огромную ценность каждой из главных религиозных традиций и научил меня глубоко уважать их. Да, для меня буддизм остается самым драгоценным из всех путей. Он наилучшим образом соответствует моей личности. Но это не значит, что я считаю его наилучшей религией для каждого, так же как я не думаю, что каждый человек обязательно должен быть верующим.
Конечно, поскольку я одновременно и тибетец, и монах, меня воспитывали и обучали на принципах, заповедях и практике буддизма. Таким образом, я не могу отрицать, что в целом мой образ мыслей был сформирован моим пониманием того, что значит быть последователем Будды. Однако в этой книге я хочу попытаться выйти из формальных границ своей веры. Я хочу показать, что на деле существуют некие универсальные этические принципы, способные помочь каждому достичь счастья, к которому все мы стремимся. Кто-то может подумать, что таким образом я пытаюсь тайком "протащить" буддизм. Но, хотя мне трудно полностью опровергнуть такое заявление, все же это не так.
На самом деле я уверен, что важно различать религию и духовность. Религию я понимаю как нечто, связанное с верой в спасение в рамках той или другой традиции; одним из аспектов религии является принятие некой формы метафизической или сверхъестественной реальности, включая, возможно, идею рая или нирваны. С этим связаны религиозное учение или постулаты, ритуал, молитва и так далее. Духовность же я понимаю как нечто, связанное с такими качествами человеческого духа, как любовь и сострадание, терпение, терпимость, способность прощать, удовлетворенность, чувство ответственности, чувство гармонии, — качествами, которые приносят счастье и самому человеку, и окружающим его. Однако, в то время как ритуал и молитва напрямую связаны с религиозной верой, для этих внутренних качеств она не является необходимой. Почему бы тогда индивиду не развить их, даже и в высокой степени, без обращения к какой-либо системе религиозных или метафизических верований? Вот поэтому я и говорю иногда, что мы, пожалуй, вполне можем обойтись и без религии. Но без этих основных духовных качеств нам не обойтись.
Те, кто на практике следует религии, могли бы, конечно, с полным правом сказать, что подобные качества, или добродетели, являются плодами искренних религиозных усилий и что религия, таким образом, дает все для их развития и для того, что может быть названо духовной практикой. Но давайте разберемся в этом. Религиозная вера требует духовной практики. Однако похоже, что и среди верующих, и среди неверующих существует изрядная путаница в вопросе о том, в чём, собственно, она состоит. Универсальная характеристика качеств, которые я описал как "духовные", может быть определена как некий уровень заботы о благополучии других. По-тибетски мы говорим: "shen pen kyi sem", что значит: "Думай о помощи другим". И когда мы размышляем обо всем этом, мы видим, что каждое из перечисленных качеств отмечено внутренним наличием заботы о благе других. Более того, тот, кто сострадателен, любящ, терпелив, терпим, способен прощать и так далее, осознает, что в определенной мере его действия могут влиять на других, и соответственно строит свое поведение. Поэтому духовная практика в соответствии с этим определением, с одной стороны, включает поступки, направленные на благополучие других, с другой — влечет за собой те перемены в нас самих, благодаря которым мы с большей охотой действуем именно так. Говорить о духовной практике в соответствии с какими-то иными критериями не имеет смысла.
Таким образом, мой призыв к духовной революции — это не призыв к революции религиозной. Это и не рекомендация некоего не от мира сего образа жизни и еще меньше — магических или мистических действ. Скорее это призыв к радикальной переориентации, к отказу от нашей привычной занятости собой. Это призыв повернуться к более широкому сообществу людей, с которыми мы связаны, и к поведению, признающему интересы других наравне с нашими собственными. http://www.theosophy.ru/lib/dl-etika.htm
***
Призывы духовных лидеров обращены ко всем людям, но интересуются ими люди духовные. Как же воспитывать и облагораживать дух людей далёких от гармонии? Воспитанием чувств, примером личных трудов, отношений и этическими правилами, обязательными для всех нас. Мало сказать, что этически принципы врожденные чувства, их необходимо культивировать, возвышать над другими нашими чувствами. Да, средствами общения, распространения культуры, искусства, притягательной силы Красоты.
Дата: Понедельник, 2024-01-22, 4:05 PM | Сообщение # 95
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 3986
Статус: Offline
Сколько слов ни говори, а продвижение на общем пространстве этических сфер мысли малозаметно. Почему же так? Или зрение, понимание подводят меня? В чем причины такого как бы парадоксального явления? Благие пожелания приводят не туда...
В каждом веке находились возвышенные души, великие люди, открывавшие народам пути гармоничного сосуществования разных стран и несовпадающих интересов, столько выдающихся произведений искусства создано для облагораживания душ человеческих, столько философских трудов написано, призывов, деклараций... конференций, столько революций произошло, как в реалиях, так и в сознании людей... Неужели басня "Лебедь, рак и щука" не имеет иного логического завершения, кроме как ...а воз и ныне там...
Центральная задача всех этических трудов и тезисов — дать возможно более глубокое ясное обоснование фундамента Этики единства, по сути - Ноосферы, раскрыть возможности и перспективы практического движения к гармонии. По мере углубления кризиса в обществе и нарастания проблем экологии, число людей сознательного движения к миру и гармонии будет возрастать, а осознание единства Космоса и роли в нем человечества и каждого человека станет фундаментальным достижением цивилизации. Мы надеемся?
Возможно, не надо ждать будущего, а стоит суметь увидеть такое достижение уже сейчас, когда возникают все новые войны и кризис почти достиг предельных уровней? У нас уже есть такой фундамент!
Он был заложен в античные времена мудрейшими людьми и религиозными учёными, философами, и сохраняет свою надёжность по сей день. Он приобретает даже ещё большее значение, чем ранее, благодаря своей неизменно вдохновляющей, творчески возвышающей Силе - Духовные вершины нашей цивилизации сегодня сияют утроенным светом!
10. Наставления [ 123 … 8910 ] Наука-Практика-Искусство-Воплощение мечты-Сказочная реальность... Перечень может оказаться длинным, но самое важное, что отмечают СМИ во дне сегодняшнем - Автоматизация, антигравитация, нанотехнологии, ИИ, гиперзвуковой транспорт, клонирование... - это только за год важнейшие достижения.
А главный труд и величайшая трудность состоит в том, чтобы изменить себя, не отрываясь от реальности, изменяя ее к состоянию гармонии, руководствуясь идеалами духовными здесь и сейчас.
В мыслях люди готовы ко всеобщему миру, гармоничной совместной деятельности, но на практике – нет, ибо личные и корпоративные интересы не учитывают Этические законы единства мира, осознания и созидания общей Ноосферы. Из года в год проходят международные конференции, симпозиумы, посвященные Идеям космизма, В.И. Вернадскому, другим ноосферным темам. А разноголосица по основным вопросам мира, тенденциям развития науки, искусства, устройства общества усиливается. ...воз и ныне там...?
Консервативное мышление, зомбированное пропагандой самосознание и инерционность общественных отношений, сформированных капиталистическими схемами и технологиями, не только препятствуют полезным для общества делам, но порождают все новые конфликты, в том числе глобальные, военные... И нет конца, завершения им? И зачем тогда наши разговоры и книги по теме?
Нужна наука, обязательная для всего мирового сообщества, наука обучающая слышать и понимать друг друга с терпением, желанием искать и находить не просто компромиссы, но главные ценностные пути выхода из кризисов... Такая наука должна преподаваться с детства, как основы Этики общечеловеческой, галактической.
Корень мира в пониманье… Эхо звука, эхо речи – Наважденье яснознанью: Формы, образы предтечи… Сказки - жемчуга мира Книги Семи Морей
Сообщение отредактировал Шахерезада - Понедельник, 2024-01-22, 4:08 PM
Дата: Вторник, 2024-03-26, 6:15 PM | Сообщение # 96
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 7665
Статус: Offline
Николай Бердяев "О назначении человека"
Этика должна стать эсхатологической. Для этики персоналистической вопрос о смерти и бессмертии является основным, и он присутствует в каждом явлении жизни, в каждом акте жизни. Нечувствительность к смерти, забвение о смерти, свойственные этике XIX и XX веков, означают нечувствительность к личности и ее вечной судьбе. Эта нечувствительность распространяется и на судьбу мира. В сущности, этика, в центре которой не стоит вопрос о смерти, не имеет никакой цены, она лишена серьезности и глубины. Такая этика хотя и оперирует с суждениями и оценками, но забывает об окончательном суждении и оценке, т. е. о страшном суде. Этика должна строиться не в перспективе блага и счастья этой бесконечной жизни, а в перспективе неизбежной смерти и победы над смертью, в перспективе воскресения и вечной жизни. Творческая этика призывает не к творчеству временных, преходящих, тленных благ и ценностей, способствующих забвению о смерти, конце и суде, а к творчеству вечных, непреходящих, бессмертных благ и ценностей, способствующих победе над вечностью и подготовляющих человека к концу. Привет с Волшебного острова Эхо! остров
Дата: Понедельник, 2024-08-12, 5:55 PM | Сообщение # 97
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 7665
Статус: Offline
«ЕВДЕМОВА ЭТИКА» (̕Ηϑικὰ Εὐδήμια) – одно из трех (наряду с «Никомаховой этикой» и «Большой этикой») этических сочинений Аристотеля. Наличие трех сочинений, различных по форме изложения, но единых по содержанию, является уникальным случаем в истории философии и ставит исследователей в тупик; вероятнее всего, речь идет о трех читанных Аристотелем в разное время лекционных курсах, а соответственно и разных редакциях одного и того же этического учения. Все три этики по общим принципам систематизации, тематике, составу идей совпадают. Из восьми книг «Евдемовой этики» три средних (IІ, V, VI) полностью идентичны трем средним книгам (V, VI, VII) «Никомаховой этики» (переписчики «Евдемовой этики» опускали эти книги, ограничиваясь ссылкой на указанное совпадение) – еще одна загадка этических сочинений Аристотеля, не имеющая до сих пор удовлетворительного объяснения. Остается открытым вопрос о месте «Евдемовой этики» в ряду трех этик Аристотеля. Один из последних и авторитетнейших комментаторов этических текстов Аристотеля, Ф.Дирлмайер, предполагает, что она является второй – составлена (продиктована) после «Большой этики» и перед «Никомаховой этикой». Косвенные ссылки на «Евдемову этику» можно найти у самого Аристотеля: анализ встречающихся в его «Политике» прямых ссылок на «Этику» и цитат из нее (всего в «Политике» шесть таких ссылок) показывает, что под «Этикой» могла иметься в виду как «Большая этика», так и «Евдемова этика». В первом из известных, составленных в перипатетической школе каталогов произведений Аристотеля (каталог Аристона, конец 3 в. до н.э., приводится у Диогена Лаэртского) упоминается «Этика» из пяти книг– предположительно имеется в виду именно «Евдемова этика» (за вычетом трех средних книг, перешедших в «Никомахову этику» или заимствованных из нее). Первая литературная ссылка на все три этики Аристотеля, среди которых первой называется Евдемова, принадлежит платонику Аттику (вторая половина 2 в.). Самая древняя из дошедших до наших дней рукописей «Евдемовой этики» относится к 13 в. Первый латинский перевод – к 15 в. Первый комментарий принадлежит иезуиту Сильвестру Маурусу (17 в.). Название традиционно связывалось с именем любимого ученика Аристотеля Евдема из Родоса, который одними исследователями рассматривался как автор, другими – как издатель этого произведения; Ф.Дирлмайер высказал предположение, что речь может идти об Евдеме Кипрском, погибшем в 354 до н.э. друге Аристотеля, которому последний посвятил свое сочинение. Многие исследователи (Ф. Шлейермахер, Л.Шпенгель, Э.Целлер, Т.Циглер и др.) оспаривали авторство Аристотеля – один из важнейших аргументов состоял в том, что в заключительной части произведения (VIII, 3, 1249 в) содержится совершенно нетипичное для этической теории Аристотеля утверждение о боге как высшей инстанции в нравственных проблемах (как пишет Э.Целлер, «Евдем ставит человеческое действие по своему происхождению в тесную связь с идеей бога»). В.Йегер в начале нынешнего столетия попытался обойти это затруднение, предположив, что работа является ранним этическим сочинением Аристотеля и несет на себе следы теономной этики позднего Платона. Специальное исследование спорного места (Wagner D. Das Problem einer theonomen Ethik bei Aristoteles. Hdlb., 1970) позволило заключить, что речь идет не о боге во вселенной, а о боге в человеке, т.е. разуме; обозначение разума как божества типично для Аристотеля, как и для его эпохи в целом. Тем самым снимается основной аргумент, мешавший признать «Евдемову этику» подлинным произведением Аристотеля. Необычную точку зрения о ее хронологии высказал Э.Кении (Kenny A. The Aristotelian Ethics. A Study of the Relations between the Eudemian and Nicomachean Ethics of Aristotle. Oxf., 1978), считающий «Евдемову этику» более поздним и более зрелым сочинением, чем «Никомахова этика». Тематика «Евдемовой этики» строится следующим образом: кн. I – счастье в контексте трех образов жизни; кн. II – общее понятие добродетели, анализ человеческих действий под углом зрения вменения; кн. III – отдельные этические добродетели; кн. VII – дружба; кн. VIII – своеобразие рассудительности, счастливая удача, калокагатия; три средние книги, совпадающие с соответствующими средними книгами «Никомаховой этики», посвящены анализу справедливости (ГІ), дианоэтических добродетелей (V) и удовольствий (VI). Рассмотренная по существу, этика Аристотеля характеризуется единством счастья и добродетели: счастье понимается как самоценное состояние, совпадающее с добродетельным (совершенным) поведением, а добродетель – как гармонично-деятельное состояние души, имеющее самоценный смысл и соответствующее признакам, которые обычно люди связывают с представлением о счастье. Это единство предметно реализуется в формах дружественных отношений полиса и философско-созерцательной деятельности. Отсюда – две эвдемонии (два счастья): вторая эвдемония, связанная с этическими (нравственными) добродетелями, и первая (высшая) эвдемония, связанная с дианоэтическими (мыслительными) добродетелями.
На рус. яз. переведена частично (книги: 1, II, 1, VIII) Т.Миллер (см. Гусейнов Α.Α., Иррлитц Г. Краткая история этики. М/, 1987, Приложение, с. 509–527).
Обзор наиболее авторитетных изданий «Евдемовой этики», переводов на европейские языки и литературы о ней см.: Aristoteles. Werke, Bd. 7. Eudemische Ethik übersetzt und kommentiert von Franz Dirlmeier. В., 1969, S. 122–127.
А.А.Гусейнов Привет с Волшебного острова Эхо! остров
(от греч. ἀριστοκρατία, букв. власть лучших, знатнейших) – идеал, в основе которого изначальная и объективная предзаданность личного достоинства и социальной значимости человека. Содержание аристократизма включает ценностный опыт древних обществ: эвпатридов в Афинах, патрициев Рима. Первые примеры аристократизма представлены в сочинениях Конфуция, Пиндара, Платона и Аристотеля (образ того, «кто считает себя достойным великого, будучи этого достойным»). В эпоху средневековья аристократизм занимает одно из центральных мест в системе ценностей наряду с рыцарством, монашеством и др. Феодальная аристократия, как и рыцарство, возникла из войны и для войны, что определило возвышение ценности личной храбрости и личной чести, но в отличие от рыцарства, воплощавшего динамику средневекового мира, идею пути, аристократизм олицетворял статичность, защищенность и гарантированность установленного Богом порядка. Незначительная социальная динамика средневековья, жесткая иерархизированность общества и предзаданность связей и отношений давали чувство самодостаточности и достоинства, исключали стремление занять место другого как возможность возвышения, формировали ценность сословной чести и верности, а также патриархальной ответственности за вассалитет.
Обостренное чувство чести сочеталось с довольно свободным отношением к собственному поведению, ибо не жизненные успехи определяют человека, а он их. Богатство не является ценностью вне возможности его личного, неэкономического потребления: оно результат не повседневного труда (это участь и призвание смерда), а места в социальной иерархии и в семье, нечто данное свыше, а потому и более ценное, чем заработанное. Ценность богатства заключается в том, что оно позволяет реализовывать свой долг, осуществлять дарение и поддерживать соответствующий образ жизни, т.е. определяется социальным обликом владельца. Аристократический образ жизни был связан с непроизводительной деятельностью, в т. ч. образовательной, цель которой не профессионализм, а личное совершенствование. Турнир и охота были сферами демонстрации личного достоинства и самореализации. Средневековая жизнь с ее обилием праздников и лишенным напряжения ритмом жизни естественным образом включала в себя праздность, которая в среде высших классов становилась нормативным жизненным идеалом и приобретала демонстративный характер (что отличало их ценностный мир от устремлений рыцаря и монаха, осуществлявших идею служения в бедности и усилиях).
В качестве общечеловеческого идеала, в отличие от ценностно-нормативного образа в рамках аристократического сознания, аристократизм стал осознаваться уже в период падения аристократии и бурного возвышения буржуазии, «мещан во дворянстве». В глазах буржуазии аристократизм стал образом укорененности в истории и стабильности, утрачиваемой в новом обществе. Недостижимость, невоспитуемость и закрытость аристократизма определили то, что это понятие развивалось не столько как нормативное, сколько как оценочное и содержательно неопределенное. В идеале аристократизма, утратившего свою социальную основу, сохранилась ценность стремления к красоте, к славе, к свободной игре (а не к пользе, безопасности, повседневному труду). Ценности аристократизма оказались противопоставленными ценностям мещанства.
Аристократизм подвергался критике со стороны Б.Мандевиля («Басня о пчелах»), Ш.Монтескьё («О духе законов»). Социально-философская идеализация аристократизма наиболее ярко осуществлена Ф.Ницше, который отмечал, что без пафоса сословной дистанции не мог бы существовать более таинственный пафос – достижения все более возвышенных состояний и увеличения дистанции в душе, возвышения самого типа «человек». Подлинная аристократия чувствует себя не функцией, а смыслом и высшим оправданием существующего мира, мерилом ценностей. Для Ницше аристократизм есть воплощение морали господ, противостоящей морали рабов.
Литература:
1. Аристотель. Никомахова этика, IV. – Соч. в 4 т., т. 4. М., 1984;
2. Ницше Ф. По ту сторону добра и зла, 9. – Он же. Соч. в 2 т., т. 2. М., 1990, с. 379–404;
3. Оссовская М. Рыцарь и буржуа. М., 1987;
4. Хейзинга И. Осень средневековья. М., 1988.
О.П.Зубец
*** Добавлю два слова. Применив формулу "всё зависит от того, Кто смотрит и Зачем" получаем простой вывод. Оценочное суждение о власти лучших справедливо лишь в среде лучших, если же смотреть из других уровней самосознания, всегда найдутся осуждающие мотивы аристократии. Но нельзя смешивать этику, мораль, этикет и традиции, аристократизм духа и аристократизм господ. Привет с Волшебного острова Эхо! остров
Дата: Четверг, 2024-08-15, 12:14 PM | Сообщение # 99
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 7665
Статус: Offline
АСКЕТИЗМ
(от греч. ἀσκητής – упражняющийся, подвижник) – метод нравственного совершенствования и духовного возвышения человека посредством регуляции им своих телесных и душевных побуждений, а также соответствующая практика, т.е. собственно аскеза. Как нравственный принцип аскетизм противоположен гедонизму. Слово «аскетизм» восходит к греческому ἀσκήσω, означавшему искусную обработку грубых материалов, их украшение; производное от него ἀσκησις означало упражнение, первоначально атлетическое, приготовление к определенной деятельности. Соответственно «аскетами» называли атлетов. Специфически духовный смысл этому слову придали стоики, понимавшие под аскезой гл.о. ритуальное воздержание и духовное упражнение в добродетели. В этом же смысле слово употреблялось раннехристианскими мыслителями. Не только в обычной речи, но и в богословской литературе под аскетизмом нередко понимается весь комплекс религиозно-ритуальных самоограничений, предпринимаемых человеком с целью отречения от мирского в себе.
Все религиозные учения так или иначе предполагают аскетическую практику как средство духовно-нравственного очищения, а также преображения повседневной деятельности. Идеология и технические детали этой практики могут быть различными. Напр., в одной из древнеиндийских традиций, отраженных в «Бхагавадгите», мироотречение осуществляется посредством ритуального повторения заученных текстов поэмы, в процессе которого, как предполагается, формируется особое душевное состояние – постоянная обращенность мыслящей и созерцающей личности на самое себя, ее самоконцентрация во имя Бога-Бхагавана, сохранение в уме соответствующего божественного образа. Хранимый в душе образ постоянно «включается» человеком в совершаемые им повседневные дела и наполняет их божественным смыслом, благодаря чему мирское действие становится незаинтересованным, бескорыстным: его практический смысл отвлекается от мирского контекста, оно посвящается, приносится в жертву Божеству. Особенности христианского аскетизма определялись учением о природе человеческих страстей, преодолении искушений и необходимом самоотвержении человека в его преданности Христу. Как и в индуизме, в христианстве сами по себе аскетические подвиги без соответствующего умонастроения, внутренней обращенности к высшему (Божеству) не имеют духовного и этического значения.
В социальной практике требование аскетизма нередко выдвигается с целью пропагандистского манипулирования людьми, их экономической или политической эксплуатации. Этим была обусловлена критика аскетизма Гольбахом, Марксом, Ницше. Интересная как анализ и обличение определенных общественных нравов критика подобного рода по существу не имеет отношения к аскетизму как именно практике духовного упражнения и преображения. Как нравственный принцип аскетизм предписывает самоограничение, воздержание от чувственных наслаждений и укрепление воли к совершенному исполнению долга. В аскетическом усилии – воздержании в пище, питье, в чувственных влечениях, преодолении своих слабостей (напр., сластолюбия или сладострастия), овладении физическими и душевными состояниями – человек должен отрешиться от плотского в себе и добиться самообладания. Важным средством аскетизма являются медитация, молитва. В этом духе понимали аскетизм В.С.Соловьев, Н.А.Бердяев, А.Швейцер. Нравственная ценность аскетической практики определяется тем, от чего отрешается человек. При одной и той же положительной программе эта практика может варьироваться в своей отрицательной части. Напр., в рамках христианской традиции отрицательная программа аскетизма может касаться как земного-бренного вообще, так и только принудительных форм общественных нравов, «материального» в повседневной жизни или лишь индивидуальной чувственности человека. Меру отрешения в отношении себя и «своей» среды человек устанавливает сам. Презрение к плоти не следует смешивать с пренебрежением к телу, а самообладание – с бесстрастностью. Отрешение же от «плотского» и рутинно-повседневного в чужой жизни, даже будучи нравственно обоснованным, может быть допустимо лишь на основе сострадательного, участливого отношения к другому. Также и бесстрастие, понятое как пренебрежение к страданиям, нравственно допустимо лишь в отношении собственных, но не чужих, лишений и болезней. Требования духовного возвышения и нравственного совершенствования личности приоритетны по отношению к идеалу аскетизма.
Литература:
1. Соловьев В.С. Оправдание добра: Нравственная философия. – Соч. в 2 т., т. 1. М., 1988, с. 135–152;
2. Ницше Ф. К генеалогии морали. – Соч. в 2 т., т. 2. М., 1990, с. 472–524;
3. Зарин С.М. Аскетизм по православно-христианскому учению. Этико-богословское исследование. М., 1996;
4. Хоружий С.С. К феноменологии аскезы. М., 1998.
Р.Г.Апресян
***
Из писем Сенеки
Пусть тело будет в строгости, тогда Душе повиноваться станет легче, Жилище скромно и проста еда, Готовь себя для лучшей в жизни встречи С душой великой, Помни, лишь она Достойна восхищенья и полна Вином времён, сокровищем веков, Что созревает в гроздях судеб наших, Готовь душе своей достойный кров Глубин сознанья, благо полной чаши!
***
«Если высокая душа чужда волнений, пренебрегает всем, словно всё для неё ничтожно, если ей смешны наши страхи и стремления, – значит, ею движет небесная власть. Ничто столь великое не может существовать без поддержки божества. И выходит, что большей своей частью эта душа принадлежит тому миру, откуда снизошла. Как солнечные лучи, хоть и касаются земли, пребывают там, откуда исходят, так и душа, великая и святая, хоть и послана сюда затем, чтобы мы могли ближе познать божественное, хоть и не чуждается нас, однако неотрывно связана со своей родиной: от неё она зависит, к ней направляет и взоры, и усилия, а в нашей жизни участвует как нечто лучшее.
Что же это за душа? Та, что не блещет другими благами, кроме своих. Разве есть что глупее, чем хвалить человека за то, что ему не принадлежит?...»
Не наше то, что нам дано фортуной, Всё, что дано, то может быть отнято… Цени богатство мысли многодумной, Надежней нет сокровища, - вот злато.
А "бедность, сообразная природе - Богатство!"* Всё, что нужно, - под рукой. К избытку не стремись, ищи же царство В согласии с природной красотой.
* - слова Эпикура Привет с Волшебного острова Эхо! остров
Этика творчества есть вместе с тем этика, направленная к победе вечности над временем. Творчество происходит во времени. Но направлен творческий акт к вечному, к вечной ценности, к вечной истине, к вечной правде, к вечной красоте, к Богу и к божественной высоте. Все продукты творчества могут быть временны и тленны, но сам творческий огонь есть огонь вечности, в котором должно было бы сгореть все временное. В этом трагедия творчества. Оно хочет вечности и вечного, а создает временное, создает культуру во времени, в истории. Творческий акт есть уход от власти времени, подъем к божественному. Творец-Изобретатель в области материальной жизни тоже в творческом озарении покидает землю и время, но он создает машину, которая может оказаться орудием борьбы против вечности. Это все то же основное противоречие творчества в греховном мире. Творчество есть борьба против последствий греха, обнаружение истинного назначения человека, и творчество искажается грехом и притягивается вниз. Поэтому этика творчества учит о мучительных борениях человеческого духа. Творчество нуждается в очищении, в очистительном огне. Творчество в культуре до того вырождается и разлагается, что возникает духовная реакция против всякого творчества, связанная с потребностью в аскезе и уходе из мира. Такое вырождение творчества мы видим во многих течениях современной литературы и искусства, где дух вечности окончательно предается растленному духу времени. Мы его видим в невыносимом самодовольстве ученых и в образовании религии науки. Мы его видим в жизни социальной и политической, где борьба за власть и за интересы уничтожает творческий порыв к социальной правде. Привет с Волшебного острова Эхо! остров
•Новые сообщения ·
Правила
•Поиск•]
Традиции Галактического Ковчега тут!
.
.
.
..
