У Пушкина строка… златая! У Фета - нежно-голубая, У Данта - розовый букет, У всех же вместе - это Свет.
У Сент-Экзюпери - лиловый! У Чехова - салатно-новый, У Гоголя - как моря цвет. У всех же вместе - мой букет!
И вот вам… радуги свеченье, Где нахожу я вдохновенье, Вот, чьи дарю я вновь цветы Непреходящей красоты.
А.С.Пушкину
ЛЮБИМОМУ ПОЭТУ
Я погружаюсь… в Александровские строфы... Вся мудрость светлая в "Поэте и толпе" Мне улыбается с надменностью голгофы, Напоминая об исполненной судьбе...
Поэт и чернь… да толкование пиита… Толпа и гений… да божественный венец… И проявление основы Демокрита: Суфийский, сказочный, загадочный ларец!
Его ладошками легонько обнимаю, Заветный ларчик на ветвящемся дубу, Он словно в сказке, птицей вещей оживает, Цепь разрывается...
Звучание… ловлю...
И по ладошкам пробегает вихрь неведом... А к сердцу - ток, как солнца луч, и сразу вверх... И превращения волшебные уж следом... Иголкой молнии уходит в небо нерв...
Ну, не напрасно ли поэт о пользе Слова Сказал толпе, что так... уверенна в себе... Зачем о пользе повторять я буду снова? Мы рождены для вдохновения в судьбе!
У Лукоморья станут зрячими слепые! А дуб, где кот учёный сказку говорил, Судьбу поведает, а цепи золотые Раскроют тайну Сотворения Светил!
ПОЙМИ ТОГО
Любимый мой, как ты жесток, Когда потоки чувств скрываешь. И как бездонно ты глубок, Когда улыбкой одаряешь...
Ты, помня пушкинский совет: "Чем меньше женщину мы любим..." Лишь омрачаешь жизни свет. Игрой в любовь себя мы… губим...
Ты, зная, что любовь - игра, И жизнь - игра... не проиграешь... Но, не прожив себя до дна, Не осознаешь, что теряешь...
Нет смысла выиграть в игре! Победа - чьё-то пораженье... Что отомстит твоей судьбе За боль свою и униженье...
Любимый мой, пойми меня: Играют Боги, а не люди, Пойми величие огня Того, кто жизнь творит и любит!
АХ, АЛЕКСАНДР
Пока во мне огонь горит, Пылает чудо во Мгновенье! Со мною Пушкин говорит, А я томлюсь от нетерпенья... За ритм его благодарю, Взлетая духом на крылах, И в мире сказочном парю, Дыханьем ветра в облаках…
Ах, Александр, расскажи Мне сказку русскую, родную, Минутку счастья одолжи, Свою мелодию… любую...
…Вот белка песенки поёт, Звенят скорлупки золотые, Орешки сладкие сочтёт, И сложит в горку, непростую.
Орешки с тайнами внутри... Еловый запах растекаясь... Зовёт… Не бойся высоты. Живи, любя и удивляясь!
"....Нелюбопытны и ленивы..." Строка - небесная роса... Но чудо льёется, льётся мимо! Стремясь в родные небеса…
ДУХ ОТ АЛЕКСАНДРА
Сегодня дух от Александра Ко мне под утро прилетал. И непонятные каландры На ушко нежно нашептал:
- Дай мне испить любовь земную. Я так соскучился о ней! О первом робком поцелуе, И о сиянии очей...
И много слов иных в молчанье Сказал, но я, глаза открыв, Их позабыла, как печально, Я не услышу больше их...
Чашу жизни выпивали… кто как мог, Но потом все уходили за порог. Не вернулся ни один, кто помнил это, Кроме пьяного от счастия поэта! А таких здесь ныне тысячи, в яви, Опьяней и ты в Обители Любви!
Дата: Вторник, 2016-10-18, 6:38 PM | Сообщение # 344
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
Здравствуй, царство славных песен, Сказок, притч, легенд, былин. Мир фантазий, дум не тесен, Беспредельность – дар долин Золотых, что ноосферой Охраняют мир земной. Все мы правнуки Гомера, Коль дружны с его волной…
Асна Сатанаева. А это - мой Пушкин! Роман. Тема: биография поэта. А это - мой Пушкин! Глава I. Накануне. http://www.proza.ru/2010/09/29/1389, далее - по странице.
Асна Сатанаева. Рассказы о Пушкине. 38 рассказов. Тема: биография поэта. Рассказ первый - "Тоска и стыд." http://www.proza.ru/2014/05/22/1325, далее - по странице.
Евгений Обухов-Петрик. Статьи о Пушкине. Цикл статей. 22 статьи о Пушкине. Первая статья цикла: О поэме А. С. Пушкина Полтава. http://www.proza.ru/2014/10/07/1868 и далее по странице.
Друзья, предлагаю собрать ссылки со стихами-посвящениями Пушкину в одну публикацию. Ваши ссылки публикуйте ниже, потом мы их сведем воедино. Книгоиздательство
Дата: Понедельник, 2016-11-14, 11:48 AM | Сообщение # 351
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 7552
Статус: Offline
Посвящения мудрецам и поэтам Эзоп Ковчега
Ты, кто словами играл, как на лире, Целясь в небесные сердца анклавы, Души смущая в безмерном эфире, Пел о явленьях земных не для славы… Слух изощрённый направив прилежно К Фебу и нимфам в росистых лугах, Ты восхищаешь народы, как прежде, Щедрый даритель Огня в очагах. Ты, о строитель гармонии в мире, Ты, о создатель великих творений, Ты мне играешь на маленькой лире В доме души ради наших мгновений.
ЗАГОРИСЬ
Судьбы загадочна стезя, То боль, то радость отзовётся, Но лишь духовностью Огня В моря бессмертные вольётся. Так… растопи душою лёд, Раздвинь границы и пространства, Отправься в сказочный полёт По тридевятым далям царства.
Не раз мы встретимся с тобой Подобно пальцам на Руке, Что упражняются игрой На арфе, и… волной в реке Вплывем в моря родной души, И будем сказки сочинять, Лишь искры духа не туши. Не уставай, душа, сиять!
Дата: Воскресенье, 2016-11-20, 9:36 PM | Сообщение # 352
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18818
Статус: Offline
В Михайловском Вадим Константинов 2
Здесь с Пушкиным связано Всё органично!..
Здесь Память жива, А забвенье вторично...
И Сороть течёт, Как текла все века, Светла и чиста, Точно в самом Истоке!..
И, словно бы,- Пушкин живой!..
И пока Ещё не написаны Лучшие строки!.. 09.1995.
Светлый дух Пушкиногорья Здесь, как кажется, Разлит И в лугах, росой Покрытых...
И в редеющих Дубравах!..
Освятив и всех Лукавых, И давно забывших Стыд...
Примирив, каким-то Чудом, И неправедных, И правых!.. 27.03.2011.
Боль утраты!..
Та, что в нас До конца Не растворится...
Оттого и радость В нас Чуточку Горька...
Мне б из Сороти Испить Ключевой её Водицы!..
Как Поэзии Самой Выпить три Глотка!.. 23.07.2014.
С имением своей матери сельцом Михайловским в Псковской губернии Александр Сергеевич Пушкин был связан на протяжении всей своей зрелой жизни - с 1817 по 1836 гг. ...В разные годы Под вашу сень, Михайловские рощи, Являлся я; когда вы в первый раз Увидели меня, тогда я был Веселым юношей, беспечно, жадно Я приступал лишь только к жизни; годы Промчалися, и вы во мне прияли Усталого пришельца. https://www.stihi.ru/2016/11/20/1793 Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
В день, когда бывает грустно, одиноко иль печально, А бывает всё ж такое в дальнем сердца терему, Я к тебе, Овидий дивный, прихожу за новой тайной, То с горячим капучино, то с загадками уму, Или как бы… без подарка, с мимолётными стихами, И, стыдясь, я удивляюсь на терпение твоё! Побранишь – обнимешь жарко: - Не одна ты со грехами, Но учиться и всезнайке в двадцать первом - не грешно.
Несогласья нет меж нами, хоть и спорим для веселья, А порой, сражаясь словом, я пощады попрошу. Как ребёнок к великану обращается за мненьем О кораблике бумажном, так и я в тебя гляжу.
Ты, друг мой, великодушен был тогда, теперь – тем боле, Что с того, что жил в изгнанье, ныне стал моим царём! Сколько сказок я узнала по твоей царёвой воле, Сколько странствовали вместе за златым Души руном!
Всё поддёрнуто лёгкой дымкой. Нет, туманом – белым и тонким, размывающим краски и очертания, отчего мир вокруг кажется зыбким, неустойчивым, нереальным. Яркие видения вспыхивают в голове – но уловить их нельзя: мысли путаются. Мысли улетают прочь… Слова, звуки… Синий водоворот времени. «Алёша, Алёша!» Кто-то зовёт его? Этот человек мне знаком… Тёмный камзол, белый накрахмаленный воротничок, малиновая шапочка с зубчиком… Ну конечно, это он - сказочный министр Чернушка, которого он так жалел в детстве. Министр протягивает ему свои руки – они без цепей! Значит, он ошибся: сказка совсем не заканчивается так грустно, как написал его дядя. Ибо он, Алёша, никогда не предавал своего друга, Чернушку не заковывали в кандалы, а сказочный народец вовсе не уходил в изгнание из их дома… Дядя очень любил его. Он посвятил ему свою сказку. Он был писателем. Он знал Пушкина и Жуковского. Но он не понимал, Пушкин, и Жуковский, наверное, тоже не понимали, иначе они обязательно бы поправили его: грустных концов не бывает, ибо Добро всегда торжествует над злом. Ибо это Закон Любви. «Алёша, очнись!» Что это… Его жена? Но откуда она здесь?.. «Алёша!» Её голос. Её руки. Её лицо. Любимое… Единственное. Помнишь, как мы встретились на балу? Помнишь, как нам много пришлось пережить? Моя мать была против этой свадьбы: «Алексей, но ведь она старше тебя на четыре года!» Твой муж, этот непрошибаемый конногвардейский полковник, не давал тебе развода – но он ведь не любил тебя… Ты, наверное, не знаешь, сколько сплетен ходило про нас с тобой, как Тургенев, которого я когда-то вызволил из ссылки, рассказывал о тебе гадости в гостиной Смирновой-Россет. Прости, что я говорю тебе это… В конце концов мы – вместе. И это самое главное. Ибо если люди по- настоящему любят друг друга, любые препятствия всегда преодолимы. Мы ведь всегда об этом знали. Правда?... Ну, не плачь… Зачем?... Головная боль сводила меня с ума, я задыхался, и половину торса – словно обварили кипятком, или приложили раскалённое железо… Как и велели врачи, я впрыснул морфий. Я сейчас встану. Я поднимусь… И мы пойдём. Смотри – странный белый туман затягивает всё вокруг. Золотые искры вспыхивают и гаснут… Пойдём… В еловом бору лисички и рыжики. Помнишь, мы познакомились, это был 1851 год, мне было 34, я был молодым и сильным – и шутя мог винтом закрутить кочергу, и мы пошли в лес. Ведь пошли, да? Забавно – граф Алексей Константинович Толстой, оказывается, любит собирать грибы. Ты смеялась… А я шёл и шёл, и не чувствовал усталости. И когда лес стал совсем густым, из чёрно-синей чащи выехал на добром белом коне Илья Муромец, помахал мне железной рукавицей, и скрылся за деревьями. Затем – раздвигая коротким копьём мохнатые игольчатые ветви, показался Алёша Попович в своих серебряных доспехах. Затем лес расступился, и я увидел на зелёных холмах стольный Киев-град с белокаменными золотоглавыми церквями. Князь Владимир Красное Солнышко пировал со своей дружиной на берегу Днепра. А потом всё смазалось, перемешалось, в багровых отблесках пламени мелькнул хищный профиль Иоанна Грозного, Василий Шибанов, посланник опального князя Курбского, стонал, умирая, на дыбе… Но время вновь качнулось назад: на тревожном волнующемся море яростно сшиблись ладьи Боривоя и норманнских витязей Кнута и Свема. Тучи стрел закрыли небо. Море вздыбилось. И в таинственных морских глубинах я разглядел ясно весёлого гусляра Садко, спорящего с грозным морским царём в окружении неведомых морских чудовищ… Голова моя – раскалывалась от образов и звуков… Не я писал свои стихотворные баллады и легенды – они сами шли ко мне… Ты ведь помнишь, помнишь, как я сказал однажды: «Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель»… Знаю, эта строчка многих раздражала. В том числе и потому, что она вышла из-под моего пера. Я ведь всегда стоял в литературном мире особняком и никогда не примыкал ни к какой литературной группе. Демократы просто глумились надо мной. Пусть. Меня это мало трогало. А в том, что я в 1963 году заступился за Чернышевского перед императором Александром, нет ничего удивительного и благородного. Я вхож во дворец. Пользуясь своим уважением, я должен был заступиться за него: идеологические разногласия никогда не должны быть выше человечности. С другой стороны Майков и Фет также были далеки от меня, хотя с Фетом мы и сдружились в последние годы. Сии поборники чистого искусства не уяснили главного: да, искусство должно служить Красоте и Любви. Но Красота и Любовь – всегда только Бог. А мы – христиане. И, значит, всё, что мы пишем, всегда должно быть освящено именем Христа, Сына Божьего, пришедшего в этот мир, чтоб спасти его. Причём, спасти весь, целиком, а не только человеческий род, так как человек ведь неотделим от Природы. Иисус Христос пришёл, чтобы спасти мир со всеми Божьими тварями, будь то олень или птаха, спасти со всеми лесами, горами, морями, реками… Всё это тоже освящено его любовью, ибо всё это тоже создано Богом Отцом при творении нашего бытия. Именно эту мысль я хотел выразить в своей поэме «Иоанн Дамаскин». Именно в ней ключ ко всей моей поэзии. Но, кажется, ни Фет, ни Майков, ни Щербина этого не понимали и не понимают. Поэтому Фет и говорил про меня: «Я подозреваю, что Толстой печатает свои вещи с целью христианского смирения. Он, как древние блаженные, притворяется пьяным для навлечения нареканий и свистков!»… Ну что тут скажешь… Дай Бог ему понять всё. Что касается упрёков ко всему написанному мною, будь то стихи, проза или драматургия, упрёков в несовершенстве, искусственности, фальши… Я всё всегда писал искренне и всегда отдавал своему делу все свои силы. Перед кем мне хвастаться, как ни перед тобой: почти вся моя лирика положена на музыку. А на некоторые стихотворения так по нескольку раз. Помнишь – «Горними тихо летела душа небесами»? Уже есть романсы Чайковского, Мусоргского, Римского-Корсакова, Кюи, Аренского… Может, не так уж и плоха моя поэзия, как твердят об этом постоянно мои критики? Время рассудит нас… Мысли мои путаются… Туман стал каким-то прозрачным… Мы идём под руки с Чернушкой по зелёному ровному берегу какой-то широкой сверкающей реки… И кажется порой – мне не 58, меня не мучают невралгия и астма, я тот лёгкий жизнерадостный мальчик, живший давным-давно. И так жалевший милого министра из дядюшкиной сказки, которого я никогда не предавал… А твой голос я слышу всё дальше и тише… Не плачь, любимая… Знаешь, мой дядя написал когда-то неважную сказку. Никто не подсказал ему: грустных концов не бывает. Ибо Добро всегда побеждает зло. Ибо есть Закон Любви, который всегда будет действовать, пока жив на земле человек… И я вправе сказать тебе об этом, когда сонмы миров проносятся сквозь меня, когда я становлюсь ничем и обретаю всё… Но подожди. Боль проходит. Сейчас я встану. И мы пойдём.
Из письма Алексея Константиновича Толстого к своей жене Софье Андреевне Миллер 14 октября 1851 года: «… Бывают минуты, в которые моя душа при мысли о тебе как будто вспоминает далёкие-далёкие времена, когда мы знали друг друга ещё лучше и были ещё ближе, чем сейчас, а потом мне как будто чудится обещание, что мы опять станем так же близки, как были когда-то, и в такие минуты я испытываю счастье столь великое и столь отличное от всего доступного нашим представлениям здесь, что это – словно предвкушение или предчувствие будущей жизни… Естественное и изначальное наше состояние есть добро, которое едино, однородно и безраздельно. Ложь, зло имеет тысячи форм и видов, а истина (или добро) может быть только единой. И если несколько личностей возвращаются в своё естественное состояние, они неизбежно сливаются друг с другом, и в этом слиянии нет ничего ни прискорбного, ни огорчительного, поскольку оно приближает нас – к Богу»…
Дата: Воскресенье, 2017-01-08, 11:14 AM | Сообщение # 357
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
Пушкин Лермонтов Блок Есенин Михаил Гольдентул
Думая о Есенине на 120-летие со дня рождения, я каким-то образом пришел к такому, поразившему меня, открытию. У истоков русской литературы стоят два гения - Пушкин и Лермонтов. Оба погибли на дуэли с интервалом в четыре года. 1837, 1841 Пушкин не дожил немного до 38 лет. А Лермонтов – до 27 лет , разница в возрасте - 10 с небольшим лет.
Чуть позже во временном интервали возвышаются два других равномасштабных гения - Блок и Есенин. Умерли они тоже с интервалом в четыре года - 1921, 1925 И разница в числе прожитых лет у них та же, 10 с небольшим.
1799-1837 37 Пушкин 1814-1841 27 Лермонтов
1880-1921 41 Блок 1895- 1925 30 Есенин
Печальные совпадения. --------------------------------- Я предлагаю читателю четыре стихотворения: Пушкина, Лермонтова, Блока и Есенина, гармонично выражающих настроение грусти и печали, связанное с их судьбой. Полагаясь на чистое воздействие музыкальности и тональности этих стихотворений, я ограничиваюсь всего несколькими замечаниями.
Александр Сергеевич Пушкин
Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит Летят за днями дни, и каждый час уносит Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем Предполагаем жить, и глядь — как раз умрем. На свете счастья нет, но есть покой и воля. Давно завидная мечтается мне доля — Давно, усталый раб, замыслил я побег В обитель дальную трудов и чистых нег. (1834) * * * Сергей Александрович Есенин
До свиданья, друг мой, до свиданья. Милый мой, ты у меня в груди. Предназначенное раставанье Обещает встречу впереди. До свиданья, друг мой, без руки, без слова Не грусти и не печаль бровей, - В этой жизни умирать не ново, Но и жить, конечно, не новей.
(1925)
Поразительно, что в этих двух стихотворениях одинаковое количество строк. Есенин написал свое кровью из вены прямо перед своей смертью. Пушкин написал свое стихотворение задолго до дуэли, но обреченность чувствуется, и смертельная тоска роднит эти стихотворения. Повторяя слова Лермонтова, можно сказать - «... им без волненья внимать невозможно».
Это строчки из стихотворение Михаила Лермонтова «Есть речи - значенье...»
Оно проникнуто той же грустью. Лермонтова критиковали за слово «пламя», употребленное не по правилам русского правописания. Но поэтический гений выше грамматических правил, не говоря уже о том, что одно это слово отразило всю уникальную гибкость и певучесть русского языка. Одна из биографий Лермонтова назвается «Из пламя и света».
Есть речи — значенье Темно иль ничтожно, Но им без волненья Внимать невозможно. Как полны их звуки Безумством желанья! В них слезы разлуки, В них трепет свиданья. Не встретит ответа Средь шума мирского Из пламя и света Рожденное слово; Но в храме, средь боя И где я ни буду, Услышав, его я Узнаю повсюду. Не кончив молитвы, На звук тот отвечу, И брошусь из битвы Ему я навстречу. (1840)
* * * Последнее стихотворение, которое я привожу «На поле Куликовом», написано Александром Александровичем Блоком.
Это стихотворение в творчестве Блока, а может быть и во всей русской поэзии занимает особое место. Оно вневременно и принадлежит России, как Россия принадлежит Блоку, оно возвышается одиноким колоссом, выражающим совершенно непостижимым образом нечто сокровенное и священное.
Река раскинулась. Течет, грустит лениво И моет берега. Над скудной глиной желтого обрыва В степи грустят стога.
О, Русь моя! Жена моя! До боли Нам ясен долгий путь! Наш путь - стрелой татарской древней воли Пронзил нам грудь.
Наш путь - степной, наш путь - в тоске безбрежной - В твоей тоске, о, Русь! И даже мглы - ночной и зарубежной - Я не боюсь.
Пусть ночь. Домчимся. Озарим кострами Степную даль. В степном дыму блеснет святое знамя И ханской сабли сталь...
И вечный бой! Покой нам только снится Сквозь кровь и пыль... Летит, летит степная кобылица И мнет ковыль...
И нет конца! Мелькают версты, кручи... Останови! Идут, идут испуганные тучи, Закат в крови! Закат в крови! Из сердца кровь струится! Плачь, сердце, плачь... Покоя нет! Степная кобылица Несется вскачь! (1908)
Дата: Суббота, 2017-01-21, 11:20 AM | Сообщение # 359
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
Поэтам и мудрецам древнего мира посвящена книга "УЧИТЕЛЯМ ВРЕМЁН" Сейчас публикуется продолжение книги в теме форума - вход. Часть посвящений были опубликованы ранее на форуме, часть в этой теме. Возможно, будет оформлена электронная книга избранного.
Поэтам и мудрецам древности посвящены сайты Семь Морей, Эзоп-2010, Эхо Руми, Море Пифагора и многие страницы других авторских сайтов Феаны. В частности, на сайте Сказки Феаны созданы страницы библиографии публикаций:
•Новые сообщения ·
Правила
•Поиск•]
Традиции Галактического Ковчега тут!
.
.
.
..
