Искусство Древней Греции, сыгравшее важнейшую роль в развитии культуры и искусства человечества, было определено общественным и историческим развитием Греции, глубоко отличным от развития стран и народов Древнего Востока. В Греции, несмотря на наличие рабства, огромную роль играл свободный труд ремесленников, — до тех пор, пока развитие рабовладения не оказало на него своего разрушительного действия. В Греции сложились в рамках рабовладельческого общества первые в истории принципы демократии, давшие возможность развиться смелым и глубоким идеям, утверждавшим красоту и значительность человека.
Греческие племена, населявшие самую южную часть Балканского полуострова, многочисленные острова Эгейского моря и узкую прибрежную кайму малоазийского побережья, перейдя от первобытно-общинного строя к классовому обществу, создали небывалую по своему богатству и многогранности культуру, изобразительное искусство и архитектуру.
Греческие племена и племенные союзы населяли разделенные крутыми хребтами гор долины, рассыпанные по морю острова. При переходе к классовому обществу они образовали ряд небольших городов-государств, так называемых полисов. По сравнению с огромными рабовладельческими деспотиями Древнего Востока, объединившими под своей властью много разных племен и народов и сконцентрировавшими огромные материальные ресурсы, греческие города-государства были очень малы. Полис, то есть город и прилегающая сельская округа, часто насчитывал лишь несколько тысяч семей.Греческие племена ахейцев, ионийцев, эолийцев и дорийцев в первые века существования античного общества не были объединены в единую державу. Несмотря на наличие многочисленных экономических, политических, культурных связей, полисы были независимыми государствами и вели каждый свою политику. Даже пришедшее со временем сознание общегреческого единства и возникновение ясных представлений об Элладе - Греции, как стране, имеющей общую историческую судьбу, — и о народе эллинов (как стали звать себя греки) не привело к политическому единству Греции в годы расцвета ее культуры.
И все же не могущественные державы Древнего Востока с их мощной тысячелетней культурой, с их чудовищными по размерам пирамидами, храмами, статуями,с фантастическими богатствами, накопленными правителями, и не менее фантастической нищетой закабаленной, рабски бесправной многоплеменной народной массы, а сравнительно бедные греческие полисы создали великий перелом в мировых судьбах искусства и культуры.
В Древней Греции сложилось искусство, проникнутое верой в красоту и величие свободного человека — гражданина полиса. Произведения греческого искусства поражали последующие поколения глубоким реализмом, гармоническим совершенством, духом героического жизнеутверждения и уважения к достоинству человека.
Не случайно Софокл, великий греческий трагический поэт, мог сказать в своей «Антигоне»: «Много в природе дивных сил, но сильней человека нет».
Прогрессивные стороны греческой культуры во всей их полноте сложились не сразу.
История Древней Греции и соответственно история греческого искусства прошла следующие ступени своего развития.
1. Так называемая гомеровская Греция (12 - 8 вв. до н.э.) - время распада родовой общины и зарождения рабовладельческих отношений. На этот период приходится развитие эпоса и появление первых, примитивных памятников изобразительных искусств.
2. Архаика, или период образования рабовладельческих городов-государств (7 - 6 вв. до н. э.). Это - время борьбы складывающейся собственно античной демократической художественной культуры с остатками и пережитками старых общественных отношений и с условными, еще далекими от реализма художественными тенденциями. Время это отмечено сложением и развитием греческой архитектуры, скульптуры, художественных ремесел, расцветом лирической поэзии, во многом благодаря обогащению общества духовной силой Великого Посвященного Пифагора. Влияние оказалось настолько сильным, что Пифагорейская Школа и Пифагорейская традиция существуют и в наши дни во многих странах мира.
3. Классика, или период расцвета греческих городов-государств (5 и большая часть 4 в. до н.э.). Это - период первого расцвета античного рабовладельческого общества на ранней стадии его развития. Для этого времени характерен рост гражданского самосознания, активное участие в общественной жизни массы свободного населения. Классика - это время высокого расцвета философии, важных естественнонаучных открытий, блестящего развития поэзии и в особенности драмы, высочайшего подъема в архитектуре и полной победы реализма в изобразительных искусствах. В конце этого периода (4 в. до н.э.) наступает первый кризис рабовладельческого общества, развитие полиса приходит к упадку, что во второй половине 4 в. вызывает кризис искусства классики.
4. Эллинистический период (конец 4 - 1 в. до н.э.) - период кратковременного выхода из кризиса рабовладельческого общества путем образования больших империй, консолидации класса рабовладельцев под эгидой эллинистических монархий. Очень скоро, однако, наступило неизбежное обострение всех неразрешимых противоречий рабовладения, разорение и бесправие основной массы свободного населения, чудовищное богатство крупных рабовладельцев и утеря гражданских свобод. Искусство постепенно теряет тот дух гражданственности и народности и ту высокую реалистическую типизацию, которые ему раньше были свойственны. В дальнейшем эллинистические государства были завоеваны Римом и включены в состав его державы, а их искусство частично растворилось в римском искусстве.
Наиболее своеобразным и характерным периодом в развитии древнегреческого искусства является период классики, период наивысшего расцвета античного искусства и культуры, когда раскрылись во всей полноте наиболее прогрессивные черты рабовладельческой демократии. Не случайно Маркс, сравнивая эпоху Перикла, вождя афинской демократии 5 в., и эпоху Александра Македонского, говорил о первой, как об эпохе наибольшего внутреннего расцвета, а о второй, как об эпохе наибольшего внешнего расцвета.
Дата: Понедельник, 2019-11-25, 5:44 PM | Сообщение # 81
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
ДИОГЕН ЛАЭРТСКИЙ
Греческий писатель Жил скорее всего в 3 в. н.э. 'Лаэртий' не указывает ни на происхождение Диогена, ни на его родной город, по-видимому, это прозвище или эпитет. Диоген - автор истории греческой философии в десяти книгах, единственного произведения такого рода, которое дошло до нас полностью и является источником уникальных сведений.
Не существует и точного названия книги. В парижской рукописи 1759 г. это заглавие читается так: "Диогена Лаэрция жизнеописания и мысли тех, кто прославился в философии, и в кратком виде сводка воззрений каждого учения". Сопатр просто называет книгу Диогена Лаэрция "жизнеописаниями философов". У Стефана Византийского тоже значится буквально "История философ", каковое название Р. Хикс понимает как "Философская история". У Евстафия также кратко: "Жизнеописания софистов", где под словом "софист", как это и вообще часто в греческой литературе, понимается просто "мудрец" или "практический мудрец".
В книгах о мудрецах многие авторы пользуются ссылками на труд Диогена Лаэрция:
Диоген Лаэртский О ЖИЗНИ, УЧЕНИЯХ И ИЗРЕЧЕНИЯХ ЗНАМЕНИТЫХ ФИЛОСОФОВ
Кто же он такой? Вот, что пишет о нём А.Ф.Лосев (1893–1988), русский философ, ученый.
фрагмент:
...Прежде всего совершенно неизвестно, что это за имя "Диоген Лаэрций", где этот Диоген Лаэрций жил и писал, какова датировка его жизни и даже каково точное название его сочинения.
Насколько можно судить по Стефану Византийскому, которому принадлежит первое упоминание о Диогене Лаэрции (VI в. н.э.), слово "Лаэрций" должно указывать на какой-то город (карийский?) Лаэрту, что было бы естественно, поскольку имена всех греческих деятелей обычно сопровождаются указанием на тот город, откуда они происходят (Диоген Аполлонийский, Демокрит Абдерский и т. д.). Однако ни в каких словарях невозможно найти такого города Лаэрты, так что возникает вопрос: существовал ли такой город на самом деле?
Было высказано предположение, что "Лаэрции" – это прозвище, подобное тем прозвищам, которые иной раз давались в Греции деятелям, носившим слишком обычное и частое, слишком популярное имя. Здесь вспомним (У.Ф.Виламовиц-Меллендорф), что, по Гомеру, отцом Одиссея был Лаэрт и что поэтому сам Одиссей иной раз зовется "Лаэртиад" (Ил. III 200, XIX 185; Од. IX 19, XII 378, XVI 104 и др.). Кроме того, этот "Лаэртиад" иной раз сопровождается у Гомера эпитетом diogenes (Ил. II 173, IV 358, VIII 93, IX 308, 624, X 144, XXIII 723; Од. V 203, X 401 и др.) – "богорожденный", "зевсорожденный". Предположение о заимствовании имени Диогена Лаэрция из Гомера обладает некоторого рода вероятностью, но вероятность эта слабая.
Некоторые читают имя нашего автора не как "Диоген Лаэрции", но как "Лаэрции Диоген" и просто "Лаэрции". Единственным основанием для последнего чтения имени Диогена Лаэрция является весьма редкое в античной литературе написание именно "Лаэрции Диоген", а не "Диоген Лаэрции". Это написание содержится у Фотия, Евстафия, а у Стефана Византийского встречается и то и другое. Некоторые современные ученые ухватились за "Лаэрция" и называют его именно так. Однако состояние источников по данному вопросу достаточно спутанное, так что вопрос этот о подлинном имени Диогена Лаэрция остается до сих пор неразрешимым.
Кажется, можно немного больше сказать о времени жизни Диогена Лаэрция. Дело в том, что Диоген Лаэрции последним по времени философом называет Сатурнина (IX 116). А этот Сатурнин является учеником Секста Эмпирика, жившего и действовавшего около 200 г. Кроме того, Диоген Лаэрции ни одним словом не упоминает неоплатонических деятелей, а основатель неоплатонизма, Плотин, жил в годы 203-269. Следовательно, вытекает как будто бы с достаточной точностью, что Диоген Лаэрции жил и действовал в конце II и в первые десятилетия III в., тем более что Плотин, как известно, стал записывать свои лекции лишь после 250 г.
Далее, не существует и точного названия книги. В парижской рукописи 1759 г. это заглавие читается так: "Диогена Лаэрция жизнеописания и мысли тех, кто прославился в философии, и в кратком виде сводка воззрений каждого учения". Сопатр просто называет книгу Диогена Лаэрция "жизнеописаниями философов". У Стефана Византийского тоже значится буквально "История философ", каковое название Р. Хикс понимает как "Философская история". У Евстафия также кратко: "Жизнеописания софистов", где под словом "софист", как это и вообще часто в греческой литературе, понимается просто "мудрец" или "практический мудрец". В конце наиболее полных рукописей стоит более точно: "Лаэрция Диогена сводка жизнеописаний философов и их учений в 10 книгах". Прибавим к этому также и то, что у Диогена Лаэрция был еще целый сборник эпиграмм на разных философов, о чем он сам говорит (I 39) и откуда, вероятно, все многочисленные эпиграммы Диогена Лаэрция к каждому философу в его книге.
В итоге необходимо сказать, что поскольку всякие достоверные сведения и об имени Диогена Лаэрция, и о названии его трактата отсутствуют, то мы в дальнейшем будем условно называть автора трактата просто Диогеном Лаэрцием, а его трактат, и тоже условно, "Историей философии".
Есть еще один очень важный вопрос, который естественным образом возникает и у каждого исследователя Диогена Лаэрция, и у каждого его читателя. Это вопрос о мировоззрении самого Диогена Лаэрция. Ведь казалось бы, излагать такое количество разных философов и как-нибудь в них разбираться – это значило бы и самому автору иметь какую-нибудь определенную философскую точку зрения. И как это ни странно, никакой такой собственной философской точки зрения у Диогена Лаэрция совершенно не имеется. Его изложение настолько разбросанно и хаотично, настолько описательно и случайно, что ему не приходит и в голову как-нибудь критиковать излагаемых у него философов и тем самым обнаруживать какую-нибудь собственную философскую позицию...
...Очень часто Диогена Лаэрция интересует не данный мыслитель, как таковой, но его биография, да и биографии эти часто полны курьезов, необычных стечений обстоятельств, полны разного рода анекдотов, остроумных изречений и не относящихся к делу случайных происшествий. Особенный интерес вызывают у Диогена Лаэрция пикантные подробности из жизни людей, часто доходящие до полного неприличия. О Сократе, например, приводятся не только сведения о том, что у него была жена, но и сведения о том, что у Сократа было две жены одновременно.
Основное место в сочинении Диогена Лаэрция занимают анекдоты. Все его рассказы о философах и мыслителях буквально полны разнообразных анекдотов. Многих мыслителей он излагает только в виде какого-нибудь одного тезиса, без всякого развития и без всяких доказательств этого последнего. А иной раз и просто упоминается какое-то имя, и больше ничего, так что остается неизвестным, каково же отношение данного человека к философии.
Но повторяем, не нужно слишком свысока относиться к Диогену Лаэрцию за его свободное обращение с фактами, приводимыми без всякой их истории и систематизации. Наоборот, это-то и делает трактат Диогена Лаэрция замечательно интересной античной книгой, которая никогда не теряла и еще и теперь не теряет своего интереса, несмотря на весь содержащийся в ней историко-философский сумбур. Перед нами здесь выступает вольный и беззаботный грек, который чувствует себя весело и привольно не только вопреки отсутствию последовательной системы и более или менее точно излагаемой истории, но скорее именно благодаря этому отсутствию. Причем не нужно думать, что перед нами здесь какой-то дилетант или невежда. Диоген Лаэрций много всего читал, и, несомненно, читал значительную часть излагаемых им философских трактатов...
Дата: Четверг, 2019-11-28, 7:44 AM | Сообщение # 82
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
Для информации
Борьба и запрет древнегреческой философии христианством
Феодосий I Великий преследовал представителей Древнегреческой, античной философии, религии, которых христиане считали язычниками — В 384—385 годах рядом указов предписано уничтожение античных храмов: Храм Артемиды Эфесской, Храм Артемиды Гемеры и т. д.
Префект Востока Кинегий, при помощи вооружённой силы и вместе с христианскими монахами, разрушил многие из оставшихся святилищ старой веры.
Эдикт 391 года, ещё более строгий, нанёс последний удар «язычеству», запретив поклонение богам не только публично, но и в частных домах.
В 391 году толпа христиан-фанатиков под руководством патриарха Феофила разрушила и сожгла Александрийскую библиотеку, которая была хранилищем книг по античной философии. Однако и у церковного историка Сократа Схоластика (лат. Socrates Scholasticus), и у языческого автора Евнапия Сардийского (лат. Eunapius of Sardis) говорится лишь о разрушении языческих храмов и нет упоминаний об уничтожении книг. Более того, неизвестно, сколько книг к тому моменту находилось в Серапеуме, и находились ли они там вообще.
В Риме из залы сената окончательно и навсегда вынесена была знаменитая статуя Ники («победы»), признававшаяся палладиумом древней религии. Оппозиция старо-римской знати (с Симмахом и Претекстатом во главе) не сокрушила решений Феодосия; священный огонь Весты был потушен (394), и в том же году в последний раз допущено празднование Олимпийских игр в Греции. Фактически практика язычества продолжалась в глухих углах империи.
В 529 году декретом византийского императора Юстиниана был закрыт последний оплот древнегреческой философии — Платоновская академия.
По некоторым данным так же был факт изгнания последователей древнегреческой философии из Византии к арабам (требует уточнения даты), что привело к развитию философии (теологии) у мусульман. Этот факт повлиял на сохранение некоторых трактатов древних философов у арабов и последующее появление в Европе (через Испанию) переводов трудов Аристотеля и Платона.
Значимость
Древнегреческая философия оказала определяющее влияние на всю историю западной и отчасти даже мировой философии вплоть до сегодняшнего дня. Самим термином «философия» мы обязаны именно античности. Расцвет древнегреческой философии приходится на V—IV вв. до н. э., а отголоски её замирали ещё в течение тысячелетия. В Византии и странах ислама господствующее влияние греческой философии сохранялось в течение всего следующего тысячелетия; затем, во времена Ренессанса и гуманизма, и в Европе произошло возрождение греческой философии, что привело к творческим новообразованиям, начиная от платонизма и аристотелизма эпохи Ренессанса и кончая влиянием греческой философии на всё развитие европейской философской мысли (см. Европейская философия).
Дата: Четверг, 2019-11-28, 10:30 AM | Сообщение # 83
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
ЦитатаТанец ()
В итоге необходимо сказать, что поскольку всякие достоверные сведения и об имени Диогена Лаэрция, и о названии его трактата отсутствуют, то мы в дальнейшем будем условно называть автора трактата просто Диогеном Лаэрцием, а его трактат, и тоже условно, "Историей философии".
Первым историком философии, как нам известно, был Теофраст (371 г. до н.э.), чьим учеником называют Деметрия Фалерского - первого из известных миру собирателя басен Эзопа. А первым философом принято называть Пифагора (570 - 490 гг. до н.э.), и само слово философ было придумано им.
Интуиция или предвидение, а может быть, просто родовая память подсказала мне (в конце прошлого века), что первые или же ранние басни легендарного Эзопа, чья историческая идентификация личности никогда не была установлена, но принималась именно легендарной, были придуманы в пифагорейской школе для распространения поучающих и образовательных историй среди народа. Возможно, сам Пифагор давал задание ученикам написать басенные сюжеты на темы нравственного образа жизни, и лучшие из таких басен собирались в рукописные книги, которые позже и оказались в виде "Эзоповых басен" в Александрийской библиотеке, где их бережно собрал и творчески переработал Деметрий Фалерский, добавив к ним и свои работы.
Взявшись за ритмический пересказ истории Эзопа, я выполняла поручение Учителя моего, ещё не догадываясь об эзотерической сути жизнеописания, освещая лишь сюжет судьбы легендарного Эзопа. Зная особенности методов воспитания Учителя, практиковавшего в созданной им школе, как первый этап испытания учеников, трех-пяти летнее молчание, я догадывалась, что эта история теснейшим образом связана с Учением. И лишь позднее, при второй редакции текста, узнала, что история жизни Эзопа была придумана для развития ассоциативного мышления учеников. А басни Эзопа появились первоначально, как забавные притчи пифагорейцев на заданные Учителем темы о нравственности для последующего их широкого распространения в воспитательных целях.
Что может служить подтверждением такой догадки?
Пожалуй, тот факт, что Деметрий Фалерский, составивший первый в истории литературы сборник эзоповых басен из десяти книг, был хорошо знаком и, скорее всего, был приверженцем пифагорейского учения, ибо учился у Теофраста, а сам Теофраст (370 до н. э., — 285 до н. э.), — древнегреческий философ, естествоиспытатель, теоретик музыки, почитается родоначальником истории философии, следовательно, и почитателем пифагорейского наследия, ведь именно Пифагор был первым, кто назвался философом. Кроме того, Теофраст учился в Афинах у Платона, высоко ценившего и наследовавшего пифагорейские идеи, а затем у Аристотеля, хорошо изучившего пифагорейскую науку, и сделался его ближайшим другом, а в 323 году до н. э. — стал преемником на посту главы школы перипатетиков (Ликея). Учение ранних пифагорейцев известно нам по свидетельствам Платона и Аристотеля, а также по немногим фрагментам Филолая, которые признаются подлинными. Действительно, Пифагора в те времена знала вся Древняя Греция и далеко за её пределами шла слава божественно-вдохновлённого Учителя людей, его и почитали первым философом, основателем первой философской школы пифагорейцев. Несмотря на то, что главным делом школы было сохранение и передача тайного знания, первые стадии обучения основывались на общепринятых нравственных правилах и их распространении. Сочинения басен на темы нравственного воспитания, вполне возможно, практиковалось в школе Пифагора.
В первые сборники басен Деметрием сознательно были включены не только тексты, которые могли принадлежать автору или авторам YI в. до н.э., но и позднейшие по времени, в них включалось большинство сочинений, соответствовавших критериям мировоззренческой близости и жанровой общности формы «эзоповой басни». Самым важным при составлении сборников «Эзоповых басен» Деметрий полагал именно воспитательную ценность произведения. Деметрий Фалерский проявил себя не только в роли собирателя, исследователя и издателя «эзоповых басен», но также и в качестве автора некоторых из них.
Новая эл. книга Деметрий Фалерский - теперь в Библиотеке Ковчега - Галактический Университет. Серия наследие мудрецов.
Со временем сборники басен, предназначенные для широкого распространения нравственных законов через увлекательные и доступные короткие истории, иносказательные басни, дополнялись наиболее изящными произведениями неизвестных авторов, почитавших за честь увидеть сочинённые ими басни в сборниках Эзопа, чьё имя стало родовым именем баснописцев, оно также хранит в себе глубокое значение для внимательного читателя. Все события «жизнеописания Эзопа», - плод коллективного труда древних авторов, - имеют обучающее значение.
Родословная басни подробно изложена в книге «Басни Эзопа и Эхо», новая редакция, 2019 г., также в Библиотеке Ковчега, серия Наследие мудрецов. Книгоиздательство
Дата: Понедельник, 2020-01-27, 8:43 PM | Сообщение # 85
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
Две цитаты из Аристотеля о философском и логическом смысле слова "истина".
Понятие "истина" в философском смысле у Аристотеля.
.. искать истину — всё равно что гнаться за неуловимым (Аристотель. Метафизика // Сочинения в 4-х томах. Том 1. - М. Мысль, 1976. - С.136)
"Исследовать истину в одном отношении трудно, в другом легко. Это видно из того, что никто не в со стоянии достичь ее надлежащим образом, но и не терпит полную неудачу, а каждый говорит что-то о природе и поодиночке, правда, ничего или мало добавляет к истине, но, когда все это складывается, получается заметная величина.
[...] Верно также и то, что философия называется знанием об истине. В самом деле, цель умозрительного знания — истина, а цель знания, касающегося деятельности, — дело: ведь люди деятельные даже тогда, когда они рассматривают вещи, каковы они, исследуют не вечное, а вещь в ее отношении к чему-то и в настоящее время" (там же, С.94).
... Но мы не знаем истины, не зная причины. ... так что в какой мере каждая вещь причастна бытию, в такой и истине (там же, С.95).
Чтобы изложить [предмет - M.G.] в общих чертах, укажем, что имеется три вида положений и проблем, а именно: одни положения, касающиеся нравственности, другие — природы, третьи — построенные на рассуждении. [...] Для философии, конечно, эти положения следует составлять сообразно с истиной, а для мнения — диалектически (Аристотель. Топика // Сочинения в 4-х томах. Том 2. - М. Мысль, 1978. - С.364).
Понятие "истина" в логическом смысле у Аристотеля.
"Подобно тому как мысль то появляется в душе, не будучи истинной или ложной, то так, что она необходимо истинна или ложна, точно так же и в звукосочетаниях, ибо истинное и ложное имеются при связывании и разъединении. Имена же и глаголы сами по себе подобны мысли без связывания или разъединения, например «человек» или «белое»; когда ничего не прибавляется, нет ни ложного, ни истинного, хотя они и обозначают что-то: ведь и «козлоолень» что-то обозначает, но еще не истинно и не ложно, когда не прибавлен [глагол] «быть» или «не быть»—либо вообще, либо касательно времени" (Аристотель. Об истолковании//Сочинения в 4-х томах. Том 2. - М. Мысль, 1978. - С.93).
Пояснение. Мысль «человек» или «белое» (в форме понятия, термина) не истинна и не ложна. Поскольку об истинном и ложном можно говорить лишь в случае связывания или разъединения понятий.Мысль в форме «суждения» (утверждения, отрицания) означивают как истинную или ложную, поскольку через связку "быть, есть" к именам (логическому субъекту) прибавляют предикат (то, что говорится о логическом субъекте). Книгоиздательство
Дата: Вторник, 2020-01-28, 8:32 AM | Сообщение # 86
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
Отдельной темой в разделе Вселенная Пифагор означена Ветка, посвящённая сохранению пифагоровой мудрости в золотых стихах выраженной.
Золотые стихи
Для Пифагора высшей целью человека Являлась творческая цельная волна, Апофеоз игры Творца, Его ума ,Сознанье божеское, знание секрета...
Этапы посвящения сложны, И долог ученичества был путь, Зато ученики могли взглянуть В глубины тайн извечной Красоты!
Чудесный свет Учителя сиял, Когда он, обучая, говорил, Когда молчаньем таинства творил, Подобно Богу души он ваял...
"Золотые стихи" содержат в себе ту часть эзотерического учения Пифагора, которую он и его последователи признали возможным открыть непосвящённым. Лизий, его ученик, после разгрома чернью пифагорейских общин в Великой Греции, принёс эти стихи с собою в Элладу, где завещал своим единомышленникам читать их ежедневно утром и вечером. О том, что правило это соблюдалось у пифагорейцев в течение целого ряда веков, мы знаем от Цицерона, Горация, Сенеки, Галиена и других древних писателей.
Сохранились они для нас лишь в комментариях Гиероклеса и в отрывках у классиков и Отцов Церкви. Сообразно трем степеням посвящения, стихи эти разделялись на три части:
Дата: Понедельник, 2020-04-13, 10:36 AM | Сообщение # 87
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
ПИСЬМЕННОСТЬ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
Письменность в древней Греции.Древнейшая греческая письменность, забытая в конце II тысячелетия до н. э., никогда уже не была восстановлена.В конце гомеровского времени греки познакомились с письменностью небольшого народа - финикийцев, живших на восточном побережье Средиземного моря. Финикийцы писали знаками, каждый из которых обозначал отдельный звук. Но у них были только согласные буквы. Греки добавили гласные буквы и выработали свой алфавит, в котором - 24 буквы.
Писали греки на папирусе, который привозили из
Египта, на глиняных черепках, а также на дощечках, покрытых тонким слоем воска. На воске они выцарапывали буквы металлической палочкой с острым концом. Эта палочка называлась стилем.Греческая книга из папируса имела вид длинной ленты, свёртываемой в трубку. Древние греки любили книги, их много раз переписывали и бережно хранили. Благодаря этому часть греческих книг дошла до нашего времени, хотя множество их погибло при пожарах и других несчастных случаях.
«Отец истории». К наиболее любимым в Греции книгам принадлежали сочинения по истории. Греки гордились историей своей родины. С особенной гордостью они вспоминали победы, одержанные над могущественной Персией.В V веке до н. э. грек Геродот написал «Историю греко-персидских войн». В своё сочинение он включил много сведений о народах, участвовавших в этих войнах. Геродот посетил Египет, Вавилон, берега Чёрного моря. Он записал и то, что видел сам и что ему рассказали жители этих стран. Книга Геродота сообщает нам много сведений об истории Греции, стран Востока и народов, населявших в древности юг нашей страны.Древние греки так высоко ценили исторические труды Геродота, что назвали его «отцом истории».
Значение древнегреческой культуры.
В V-IV веках до н.э. греческая культура достигла блестящего расцвета. Она оказала очень большое влияние на культуру других стран.Греческая азбука послужила основой для многих современных азбук, в том числе и для русской.Много греческих слов вошло в современные языки, например
«арифметика»,
«демократия»,
«история».
Многие наши имена, например
Пётр,
Николай,
Евгения,
греческого происхождения.
Вопрос о том, когда у греков появился алфавит, в науке решается различно. По большей части этим временем считается IX век: следов алфавита от более раннего времени не имеется. Во всяком случае нам неизвестны надписи древнее VII века, хотя, конечно, это не может служить доказательством того, что раньше данного времени греки не умели писать. По свидетельству Иосифа Флавия, греки не знали официальных документов древнее законов Драконта (около 621 г.) ("Против Апиона" I, 4). Первоначально новое искусство стало применяться лишь для деловых целей. Древнейшими памятниками письма, которые сохранились до нашего времени или о которых мы знаем по сообщениям древних писателей, являются: 1. Надписи на камне или на меди. Древнейшие надписи, сохранившиеся до нашего времени, - надписи Феры, Мелоса, Теоса и др., по мнению специалистов, не старше 40-й олимпиады (около 620 г. до н. э.). Древнейшая известная нам аттическая надпись датируется специалистами началом VII или концом VIII века до н. э. Надписей VII века имеется несколько; к VII или к началу VI века относится надпись, сделанная греческими наемниками на ногах двух статуй в Нубии; по мнению одних, она сделана при царе Псамметихе I около 635 г. до н. э., по мнению других - при царе Псамметихе II около 590 г. до н. э. 2. Древнейшие памятники письма, о которых мы знаем по сообщениям древних писателей, а именно: списки победителей на больших национальных праздниках (например, победителей на Олимпийских играх, начиная с 776 г. до н. э.), списки должностных лиц (например, эфоров в Спарте, начиная с 755 г., архонтов-эпонимов в Аттике, начиная с 682 г.), списки жрецов и жриц знаменитых святилищ (например, жриц Геры в Аргосе, жрецов Посейдона в Галикарнассе). В различных городах имелись и местные записи или хроники (άναγρχφαί) вроде, например, Лаконской, которая велась еще во времена Агесилая [4] и содержала в себе, между прочим, имена царей, победителей на Карнейских празднествах и пр., или Сикионской таблицы, с именами аргосских жриц, поэтов и музыкантов [5]. 3. Законы и договоры. От законов Залевка в Локрах (около 664 г.) до нас ничего не дошло. Более известно нам о законах Драконта (около 621 г.) и Солона (594 г.) в Афинах; последние были написаны на четырехугольных деревянных досках ἄξονες или κύρβεις; но и от этих законов дошли до нас лишь немногие отрывки. Образчиком древнего договора может служить сохранившаяся до нашего времени надпись, содержащая договор о мире между Элидой и аркадским городом Гереей (или Эвеей); эту надпись одни ученые датируют 50-й олимпиадой (580-577 гг. до н. э.), другие - более поздним временем. Павсаний (V, 20, 1) говорит, что он видел написанный на диске текст священного мира, который элейцы объявляют на время Олимпийских игр; так как диск этот назывался диском Ифита, а Ифит, по преданию, был современником Ликурга и учредителем Олимпийских игр, то эта надпись должна относиться к началу Олимпийских игр, т. е. к VIII веку до н. э. Но все упомянутые выше документы не могут быть названы литературными памятниками и потому относятся не к области истории литературы, а к области эпиграфики [6]. Литературные произведения у греков могли появиться лишь тогда, когда они получили удобный для письма материал, на котором можно было писать сравнительно длинные сочинения и благодаря которому эти сочинения могли распространяться среди читателей в неограниченном количестве [7]. Таким материалом для письма оказался папирус, производившийся в Египте. Первое упоминание об употреблении папируса у ионийцев встречается у Геродота (V, 58): "Ионийцы издревле называют книги кожами на том основании, что некогда употреблялись ими для письма козьи и овечьи кожи вследствие редкости папируса". Из этих слов Геродота видно, что в его время папирус был уже вполне известен ионийцам и служил обычным материалом для письма; он был им известен уже в более раннее время, но являлся тогда редким. Всего вероятнее, что папирус стал доступным для ионийцев в VII веке до н. э., после того как при египетском царе Псамметихе I (671-617 гг.) возникли оживленные торговые сношения Греции с Египтом и вывоз папируса из Египта стал возможен. Благодаря своим преимуществам папирус довольно быстро вытеснил все другие материалы для письма. Греки и римляне пользовались им до IV века н. э. включительно, но впоследствии над папирусом одержал полную победу пергамент. Относительно поэтов VIII и VII веков до н. э. - Гесиода, Архилоха, Алкмана и др. - мы должны предполагать, что они писали свои произведения сравнительно небольшого размера на дереве, свинце, коже и т. п., а может быть даже и совсем не писали. Лишь с развитием употребления папируса стали возможны сравнительно длинные прозаические сочинения, которые уже не могли распространяться устным путем [8]. Таким образом, эти первые образцы письма были вместе с тем и первыми образцами прозы.[1] См. «История греческой литературы», т. I, изд. АН СССР. М., 1946, стр. 19. В дальнейшем все ссылки даются на это издание. [2] Там же, стр. 156. [3] Есть предположение, что финикийское письмо заимствовано из критского. См. С. Я. Лурье. Догреческие надписи Крита. «Вестник древней истории», 1947, № 4, стр. 79. [4] Plut. Ages., 19. [5] Plut. De musica, 3. [6] Впрочем, некоторые филологи XIX века считали эпиграфику частью истории литературы Но теперь области этих дисциплин разграничены. [7] Правда, и на громоздких материалах — на камне, металле и т. д., — имеются сочинения литературного характера, например, стихи на надгробных памятниках. [8] Некоторые ученые, как, например, Круазе, считали невозможным объяснить позднее появление прозы тем, что была неизвестна письменность и не было в качестве писчего материала папируса, и ссылались на упомянутую выше надпись греческих наемников, как на доказательство раннего знакомства греков с письменностью. Что касается писчего материала, то, по словам Круазе, греки могли обходиться без папируса, прибегая к выделанным кожам, употреблявшимся в качестве писчего материала (Круазе. История греческой литературы, П., 1916, гл. IX, стр. 199–200; то же и в большой истории греческой литературы Круазе, Париж. 1887–1899 гг., т. II, стр. 469–470). Эти возражения недостаточно убедительны. Если указанные внешние причины и не были единственными причинами позднего появления больших прозаических сочинений, то во всяком случае они сильно препятствовали их появлению. В самом деле, если финикийский алфавит вошел в общее употребление у греков в VII веке, то естественно, что сначала он стал применяться лишь для деловых целей, для письма на твердых и громоздких материалах, и сто лет, прошедших от полного усвоения алфавита до применения его к литературным произведениям, — не слишком большой промежуток времени. Редкость папируса в течение ста лет должна была служить очень большим препятствием для написания больших литературных произведений: кожи того времени, по видимому, были очень неудобным материалом для письма, иначе папирус не вытеснил бы их так скоро из употребления; даже когда изобретена была лучшая выделка кожи и появился пергамент, то и он сперва употреблялся только для черновых работ и лишь через много столетий, в IV V вв н. э. одержал полную победу над папирусом. Книгоиздательство
Карл Брюллов "Нарцисс" 1819 год Красота спасёт мир?
У Кефисса речного и нимфы Лаврионы Прекрасный, но объятый гордыней рос сынок, Подобный Апполону, блистательный, хвалёный. Божественное чудо от головы до ног.
Влюблённая в Нарцисса Эхо* иссохла в горе, Остался голос нежный, невидима для всех. На зов его случайный прильнула. Он же вскоре Надменным жестом нимфу отверг, как божий грех.
И смертные и нимфы печалились и сохли – Разбил юнец немало мечтаний и сердец. К богине Афродите их горестные вопли Дошли, и та решила им положить конец.
Нарцисс любил охоту в лесах на Геликоне. И вот когда гнал зверя близ чистого ручья, Ему, вдруг, захотелось глоток воды студёной И он остановился в пигоне** от ключа.
Родник заговорённый имел характер вздорный, Как баловень надменный средь молчаливых скал Струился отчуждённо. Ни ветерок проворный, Ни солнца луч живительный его не посещал.
А в глади отражалось безоблачное небо, Кустарник олеандра и стройный кипарис. На камень он опёрся. Его второе эго В его глаза смотрело – остолбенел Нарцисс.
В хрустальной глади водной узрел он отражение, Влюбился до безумия, не ел, не пил, не спал И сетовал отчаянно: "О горе пробуждение!.. Никто досель мучительней под небом не страдал".
В безумстве страсти жаркой обнять отображение Он много раз пытался. Но кара не простит, Что разбивал он зеркало, а с ним свой лик движением. А зеркало разбитое, как всем известно, мстит.
Опасны в мире бренном зеркальные причуды – Двойник, вовне живущий, в реальности вампир. А долгое смотрение, как грипп в клещах простуды, Энергию уносит в потусторонний мир.
Не знал юнец наивный, что зеркало – ворота, Открытые в мир предков, кто страстью увлечён, Смотрение безмерное страшнее приворота – В зеркальном поединке Нарцисс был обречён.
Печальным взглядом нимфы смотрели, провожая: «Уходит дух Нарцисса в аидовый чертог!» Вот головой склонился он на траву, засыпая, Из тела вырос смерти загадочный цветок.
Холодный и надменный, головкою желтея, Нарцисс растёт наклонно, смотрясь в речную гладь, Кто бросит взгляд на цвет его, от чувства цепенеет Не в силах одурманенного взгляда оторвать.
* В имени "Эхо" ударение падает на второй слог, тогда как в отражении звука "эхо"- на первый ** Мера длины в Древней Греции. да воздается по трудам всегда
В Элладе скромный василёк Цветком кентавра называли, Волшебной силою привлёк – Дарил больным целебный сок, Тем соком раны врачевали.
Средь горных склонов и равнин Под брызги солнца, гам пернатых Бродил Асклепий вдоль долин, Благоухающих картин, В объятьях помыслов крылатых.
Меж горных склонов, на лугах, В Лесистых кручах Пелиона Асклепий – врач с огнём в глазах В усердных благостных делах Увидел мудрого Херона.
Под ветры солнца, птичий гам Бродил с учителем Асклепий По кручам горным и лугам. По удивительным местам Средь буйных трав великолепий.
С высоких круч ручей журчал Из-под снегов вершин холодных, Он в полдень жажжду утолял, Усталость живо изгонял Кристальной влагой благородной.
Под резвым ветром старый дуб Стонал с натугой, но держался И устоял. Могучий друг С широколистой кроной вдруг Земли родной в любви признался.
Однажды лекарь молодой Узрел в расщелине тенистой, Цветок небесно-голубой Красивый цвет в росе ночной – Лазурный лик Урана чистый.
Пленил его небесный цвет – Всевышних сил волшебный образ. Цветок чудесный много лет Таил божественный секрет… Херон услышал громкий возглас.
Нашёл Асклепий на стезе – Тропинке знаний благородных Синея в утренней слезе, Средь царства флоры, средь друзей, Кентаврион благоугодный.
Лечил измученный Херон Цветком запёкшиеся раны – Болезням каверзным заслон Времён, ушедших в полусон, Нёс василёк – наш друг нежданный.
Потерян след во тьме веков, Пожухли ветхие страницы… Но вот на радость колосков Растёт семейство васильков Между побегами пшеницы. да воздается по трудам всегда
Невесома, как птица в полёте, прекрасная дева Предавалась купанию в небе. Узрел между делом Аполлон острым взглядом присущего богу таланта Непорочную дочерь меньшую титана Атланта.
Она в синей лазури резвилась под солнца сиянье, Мягким облаком белым стелилось её одеянье. Красота девы той, нежнокрылой голубкой парящей, Аполлона пронзила стрелой Купидона разящей.
Быстр, как луч, светлый бог устремился за нимфой прекрасной, Молит Зевса она защитить от пожара мелодии страстной. Просьбе внял громовержец суровый деяньем ответным, Обратив её синим цветком в небесах незаметным.
Тот небесный наряд сорвала на заре Персефона* И прижала к груди обнажённое тело бутона. К ней подкрался Аид**, обхватив тонкий стан дерзновенно, И богиня на землю букет обронила мгновенно.
С этих самых времён средь широких лесов и прогалин Вырастают цветки между грядок весенних проталин. Нежный запах весны в них блаженно вдыхая с эфиром Их эмблемой весны величаем мы праведным миром.
Ну а ранней весной зацветут в моём садике скромном По весенней капели скрипачки в волнении томном, Запах дивный вдохнув под аккорды звучаний волшебных Шмель мохнатый спешит раствориться в желаньях богемных.
* Персефона – богиня весны. ** Аид – бог подземного царства. С разрешения Зевса украл Персефону, чтобы сделать её своей женой. да воздается по трудам всегда
В солнечной Элладе раннею весною Под заботой Хлорис расцветает луг, На небесном своде нежной красотою Гелиос приветный сеял свет вокруг.
По лугам зелёным дул Зефир игривый, В час весенней неги мир благоухал, Шёл беспечный Крокус вдаль неторопливо – Луг до горизонта счастьем полыхал.
Но любви безумной приоткрылась дверца – Повстречал он Смилакс часом роковым, Загорелось страстью молодое сердце, Охватив красавца чувством неземным.
Дивной красотою Крокус поражённый, Запылал в нём нежной страсти водопад, Закружился в танце юноша влюблённый, В буйстве трав весенних – сладкий аромат!
Ласковым дыханием нежного Зефира И палитрой красок наполнялся мир, О любви запела роковая лира И волненьем трепетным полнился эфир.
Струны долгой ласки зазвучали глуше, Надоели нимфе, начала скучать – Крокус ей не ровня, веселей и лучше С козлоногим Паном в прятки поиграть.
Ласк горячих пламя обещаньем строгим И игрою женственной заманив в лесок, Гнев Богов на смертного обратила. Боги Превратили Крокуса в маленький цветок.
Только на рассвете, разобравшись с делом Крокуса влюблённого – смертным и земным, Разрешили драму, нимфу Смилакс сделав Сорняком дорожным иль вьюнком степным.
Солнечные зайчики закружились в танце Под весенним небом, восхищая взор, По лесным прогалинам озорные глянцы – Вышел крокус с солнышком на земной простор! да воздается по трудам всегда
Дата: Вторник, 2020-05-19, 6:45 PM | Сообщение # 92
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
ЦитатаГость ()
Не знал юнец наивный, что зеркало – ворота, Открытые в мир предков, кто страстью увлечён, Смотрение безмерное страшнее приворота – В зеркальном поединке Нарцисс был обречён.
Благодарю, дорогая Николина, за щедрые цветочные дары легендарной теме! Ответное послание на древнюю легенду о Нарциссе:
"Эхо и Нарцисс" Уотерхаус, Джон Уильям (1849–1917), время создания картины 1903 год Среди гостей цветочных, обласканных стихами, Нарцисс цветёт в изыске на солнечных лучах, Пусть кратко, но волшебным по форме оригами Пленяет видом гордым, лесной души монах...
Влюблённый в отраженье своё в ручье забытом, Как в образ воплощенья души в земном миру, Не может наглядеться, склонившись под самшитом, На лик людей, как эхо Творца... не на пиру...
Зеркальны отраженья - мы - ходим по планете Под взглядом неусыпным нарциссовых щедрот Души, и с нетерпеньем вздыхаем о секрете Всех странных превращений, всех тягостных забот...
А нимфа Эхо помнит любовь, что безответна Осталась лишь в легендах да мифах о цветах, Она лишь вспоминает, когда поёт приветно В горах или ущельях "очнись душой, монах..."
Дата: Вторник, 2020-05-19, 10:02 PM | Сообщение # 93
Советник Хранителя
Группа: Проверенные
Сообщений: 1092
Статус: Offline
Плач Геи - ЗемлиНиколина ВальдБогиня Гея(Земля), первая, кого породил Хаос Скульптура из интернета
Горько Гея-мать рыдает:«Как тяжёл её удел!» Руки к небу простирает,где царём Уран сидел. «Что наделал ты, бездушный? всех детей своих сразил. А потом их в недрах душных мне на горе усадил.
День и ночь душа страдает, раздирает сердце мне, А твоя душа не знает мук, гуляя в стороне. Из Глубин восстанет скоро и займёт отцовский трон, Заклеймив тебя позором, наш юнец - бездушный Крон».
Крон, устроившись на троне, власть боялся потерять. Знал, на подступах к короне дети могут власть отнять! Горько Рея* причитала, сердце ужас содрогал - Когда мать детей рожала, Крон мгновенно их глотал.
«Помогите в этом горе Гея-мать, Уран-отец! Жду ребёнка я, а вскоре и ему придёт конец». Призадумались чуть предки и нашли решенья свет, Чтоб не гибли в чреве детки дали правильный совет:
«Остров Крит. В пещере смело будешь мальчика рожать, Только нимфам чтоб сумела побыстрее передать. Отыщи овальный камень,как дитя запеленай И дрожащими руками так завёрнутым подай.
Крон проглотит, жадным оком не заметив ничего, А на острове далёком не узнает он его. Остров станет колыбелью, близ куреты** будут жить. Адростея и Идея будут там дитя растить.
Молоком от Амалфеи малыша начнут поить, Пчелы горные и феи будут мёд ему носить». Быстро время пролетело...Вот подрос малютка Зевс, Стал могучим, сильный телом – настоящий царь небес.
Значит, жребий выпал. Что же? И Кронид*** на царство сел. Но с титанами он тоже власть делить не захотел. Крона тотчас же заставил своих братьев отрыгнуть, А затем богов возглавил, чтобы мир перевернуть.
Зевс – могучий сокрушитель, когда он на трон залез, Пала божия обитель, полился огонь с небес. Охватили Землю быстро дым и смрад. Хаос кругом! Горы, глыбы вниз со свистом, океан кипел огнём!
Вся Земля тогда пылала,над землёю нёсся стон, Десять лет война гуляла – дух титанов побеждён! Смерив Зевса гневным взглядом, почернела твердь от зла И на свет другое чадо в подземелье родила.
Гул огня по небосклону,закипели все моря, Стоголового Тифона выпускает Мать-земля. С диким воем сотрясали воздух сто его голов, И земля под небесами содрогалась от шагов.
В страхе боги добежали до Египетской земли, Свои лики поменяли – обернулись там зверьми. Бой смертельный с исполином развязал могучий Зевс – Стрелы-молний властелином сыпал с огненных небес.
Мигом Зевс испепеляет сто Тифоновых голов, В Тартар тело отправляет, но тот жив и мстить готов. На земле землетрясенья и вулканы тут и там… Злой Тифон с безумным рвеньем угрожал своим врагам.
Приползла к нему Ехидна полуженщина-змея. И чудовищ очень сильных принесла из бытия. Но они богам бессмертным не опасны, а смешны, А вот нашим братьям смертным их деяния**** страшны.
Далеко то время было, может, не было и тех, Кого время позабыло, а я помню всё и всех.
* Рея – жена Крона ** Куреты - жрецы Реи и Зевса *** Крониды – сыновья Крона, в т.ч. Зевс ****Вулканы, землетрясения, цунами и т.д. https://stihi.ru/2012/05/09/8707 да воздается по трудам всегда
«Весь мир принадлежит мудрецам!» (Диоген из Синопа)
Аудио спектакль
Читают:
слова автора - К.Колоколов(режиссёр) купец - О.Юдин (музыка) Диоген - Ф.Клюев(автор) Если лень читать - аудиоверсия здесь.... http://yadi.sk/d/jHbr2kLyEgPme
*******
Миф или быль, комедия иль драма? Описано всё в стиле… античной эпиграммы!
Под солнцем Греции, что называют древней, Скрываясь от лучей палящих в бочке, Дремал старик в тени... Торчали только ноги. На площади центральной в городе Афины, Давно привыкли к старику и даже полюбили - Сердца афИнян покорил он мудрыми речами. Лишь изредка сопливые мальчишки Мешали, как назойливые мухи, Ещё бездомные собаки воровали пищу И писали на глиняную бочку. А так он счастлив был вполне И жил на то, что люди подадут по доброй воле На хлеб и на вино. Любил вина он выпить. И даже бочку новую на праздник подарили, Та старая давно уж прохудилась. Мудрец не только спал, но и трудился в бочке. Он, вечно бормотал себе под нос, на небо глядя, Прищурив левый глаз мохнатой бровью. Углём писал на рваной тряпке что-то.
Так вот, Купец приезжий рот раскрыв от удивленья, По площади бродил, как раз в тот день, Рассматривая местные красоты И дам в туниках тонких и почти прозрачных... Он от фигур их стройных жадный взгляд не отрывал - От страсти перс вспотел под стёганым халатом, Торчащих ног из бочки не увидев, о них споткнулся И как курдюк вина на площади свалился. На пузе лёжа, ножками болтая, Всех рассмешил вокруг от мала до велика. Кряхтя, поднялся чужеземец, отряхнулся, С лицом от злости красным закричал на старца.
КУПЕЦ Что, как собака здесь ты развалился? Мешаешь нам гулять, почтенным людям! Не место тут для нищих оборванцев! Вон, убирайся в жалкие трущобы!
АВТОР От крика бранного столпились горожане. Старик проснулся, под лучами щурясь. Зевнул. Хлебнул вина из чаши и, дослушав чужеземца, Ему ответил без обид на оскорбленья.
ДИОГЕН Прости меня почтенный чужеземец, Что я своим присутствием тебя обидел. Но здесь мой дом, вот эта бочка…, площадь…, Небо надо мной и море…, тут всё вокруг... Моим друзьям и мне принадлежит.
АВТОР Купец таким речам не удивился, Он сумасшедших повидал не мало. Не дерзость поразила чужеземца, А бочка старика. Такую он как раз искал в Афинах, Чтоб в Персию везти оливковое масло… Внимательнее бочку осмотрел со всех сторон, Прикинув, как её поставить в трюме, Купец сказал, поглаживая пузо.
КУПЕЦ У нас, за эти дерзкие слова с тебя б содрали кожу. Наглец, присвоил то, что лишь Богам принадлежит. Кто ты мудрец или безумец дерзкий, не пойму я? Но некогда с тобой мне говорить, дела…
АВТОР Уже и сделал шаг хитрец, но тут же обернулся.
КУПЕЦ А впрочем… Если мне сейчас докажешь, Что тут при всех ты утверждал так нагло, Тебя за мудреца сочту прилюдно. И даже награжу серебряной монетой. А если не докажешь, бочку мне отдашь. Подходит?
АВТОР Старик прищурился.
ДИОГЕН Но что ж давай, поспорим, Но мне ответь сначала и ВЫ тоже.
АВТОР К толпе он обратился, которая вокруг собралась.
ДИОГЕН Считаете ли вы, прославленные граждане Афин, Что греческие мудрецы друзья богов Олимпа?
ТОЛПА Конечно! Несомненно! Все об этом знают! Им мудрые слова в уста вложили сами Боги! Учили нас так предки наши, мудрость восхваляя!
АВТОР Старик доволен был ответом дружным, И руку протянул.
ДИОГЕН Теперь поспорим.
КУПЕЦ Хм… Давай…
АВТОР Купец ответил, сомневаясь.
КУПЕЦ Но к чему ты клонишь?
ДИОГЕН Ты, чужеземец, говорил здесь перед всеми, Что всё на свете лишь Богам принадлежит?
КУПЕЦ Конечно, и ещё раз повторю, когда захочешь!
ДИОГЕН А то, что всё меж лучшими друзьями общее - Доказывать не надо? Об этом даже дети знают.
АВТОР В ответ все закивали, дети тоже.
ДИОГЕН Ну вот, замкнулся круг, здесь логика простая. Тут мудрецом не надо быть, а рассуждать разумно. Так если мудрецы друзья Богов, А им, Богам, здесь всё принадлежит От неба до морской песчинки, То всё принадлежит и мудрецам афинским тоже. Всё общее меж лучшими друзьями. А значит, мудрецам весь Мир принадлежит!
АВТОР Народ внимательно и тихо слушал старика. Ну, а когда закончил он, толпа взревела: «Ура!!!» кричали все, подбрасывая в воздух, что придётся.
ТОЛПА Да здравствует философ Диоген! Мудрец из бочки!
АВТОР Но не хотел купец с деньгами расставаться, Сказал он старику.
КУПЕЦ С чего себя назвал ты мудрецом?
АВТОР Толпа тут загудела, чужеземец испугался:
ТОЛПА Мы Диогена мудрецом зовём, мы граждане Афин!
ДИОГЕН Нет, подождите, дайте я отвечу…
АВТОР Когда затихли все, старик сказал.
ДИОГЕН Ты слушал не внимательно купец, Я мудрецом себя не называл, Кто из людей мудрец известно лишь Богам Олимпа! Но если хочешь бочку получить мою, Ответ… от них мне принеси…. Иди к Богам купец! Иди я подожду…, иди… к Богам Олимпа!
АВТОР От хохота толпа взорвАлась! Опять «Ура!» кричали Диогену! Сопливые мальчишки освистали чужеземца. Он кое-как через толпу пролез, И припустил, куда-то без оглядки, За ним с весёлым лаем, бездомные собаки побежали. Наверное, что б показать купцу дорогу до Олимпа!
Любезен всем эллинам этот дуэт: Задумчивый отрок и старый аэд Бредут одинокие в светлой печали. И лира у старца видна за плечами - Она под перстами слепого певца Восторгом живым зажигает сердца.
Куда ни пришли бы, везде у ворот Их радостным шумом встречает народ, И слушает песнь, как под стенами Трои Отважно сражались и гибли герои, Как вместе с дружиною верной своей Скитался по бурным морям Одиссей.
Желаннее гостя, наверное, нет Чем этот незрячий и старый аэд. Он лиры заветной коснётся руками, И славит людей, и трунит над богами. Внимают ему и кузнец, и пастух, Он пеньем своим услаждает им слух.
Но всплыли из мрака адепты попсы - Скандальные лица и злобные псы. Взмахнули руками и кинулись следом За отроком юным и старым аэдом. И с лаем собачьим орут в унисон: «Настрой свою лиру на рэп и шансон!»
Но слушать не стал их суровый аэд. Скандальным юнцам он ответствовал: «Нет! Вы молоды крайне. Глупы и безусы. Порочны у вас музыкальные вкусы. Мне некогда с вами волынку тянуть». И с отроком дальше продолжил он путь.
Провозгласил желанную свободу Венцом неподражаемых побед И в благодарной памяти народа Оставил нестирающийся след.
Но не мечей беспроигрышным звоном, Не смертоносным выпадом копья, А лирою волшебной Аполлона Ты победила,Родина моя!
Ты мир предубеждённый осветила Сиянием божественных идей! И помыслы высокие взрастила В восторженном сознании людей.
Ты восхищала Землю многократно, Наследием делилась дорогим- Непревзойдённой мудростью Сократа И словом Аристотеля благим.
Ты разные затрагивала темы: Познания,морали и любви. Слепого старца вечные поэмы Способны и сегодня удивить
Величием несломленного духа, Заоблачной гармонией строки! Ни гибельные войны,ни разруха, Ни янычаров острые клинки
Не вычеркнули пламенного слова Великого поэта всех времён. Незыблема бесценная основа И творчества бесспорный эталон.
И помнит просвещённая Европа Его неоценимый гуманизм: Достоинство и верность Пенелопы, И гордого Ахилла героизм.
Но не знавая подлости и чванства, Ты гнусные интриги не плела И чистую идею Христианства Бесчисленным народам донесла.
И в славе не искала поклоненья, Но истины святой не умолчать: На "Гербовой бумаге" Возрожденья Твоя неоспоримая печать!
Ты всё изобрела на удивленье И зависть многочисленных врагов! И благодатный ветер Просвещенья- С твоих благословенных берегов.
Театр,философия,скульптура, Стратегия Троянского коня, Поэзия,язык,архитектура И пламя Олимпийского огня!
Политика,Ликурговы законы, Эстетика и воинская честь. Прославленных героев легионы, Риторика...Всего не перечесть.
И мудрого француза****** повторяя- Земли предполагаемый исход- В безжизненном пространстве умирая, На языке Гомера запоёт.
Но,по словам забытого поэта,******* Который на весь мир провозгласил, О,Греция! Ты воплощенье Света Вселенского,а он неугасим!
И чтобы не загадывали люди, Я знаю-не померкнет никогда На ярком небосклоне Абсолюта Твоя незаходящая звезда!
*ПАТРИДА-Родина. **ЕЛЕВТЕРИЯ-Свобода. ***ТАН И ЭПИ ТАС-С щитом или на щите. ****Бубулина-героиня национально-освободительного движения Греции,храбрая воительница,отдавшая всё своё состояние освободительной борьбе. *****Колокотронис-один из руководителей освободительного движения,национальный герой Греции. ******Мудрый француз-Жан Ришпен,знаток и исследователь древнегреческой мифологии,страстно влюблённый в Грецию. *******Забытый поэт-Наполеон Лапафиотис.
Греческая религия не имела единой организации и учения, а состояла из общинных культов различных божеств, которые не были всемогущими, но покровительствовали одной или нескольким стихиям, сферам человеческой деятельности или географическим областям. Часто эти представления варьировались от региона к региону: например, Артемида могла почитаться как покровительница девственниц или рожениц. Иногда божества снабжались эпитетами: Зевс Ксений (покровитель путешественников), Зевс Ктесий (покровитель собственности) и так далее. Богам соответствовали священные животные (пережиток тотемизма). Боги подчинялись судьбе и могли даже бороться друг с другом. Были случаи посмертного обожествления (Геракл). Мифология была чрезвычайно развита.
Греки верили в существование загробного мира. Некоторые философы (Пифагор, Платон) признавали переселение душ, но эта идея не получила широкого распространения.
По замечанию К. Кереньи, греческая религия в своей классической форме является религией миропорядка, основанного Зевсом[1] (см. Олимпийские боги). Как пишет Л. Я. Жмудь, на грани тёмных веков («осевое время») традиционная религия утрачивает свои позиции, но «оргиастические и мистериальные культы, которые пытаются их занять, остаются в целом периферийным явлением»[2].
Местом поклонения богам служили алтари, на которых стояли идолы. Им жертвовались еда, напитки и вещи. Распространены были жертвоприношения животных, включая жестокие гекатомбы. Из бескровных жертв популярны были либация (возлияние напитков, например, на симпосии) и фармаки (люди или животные, которых изгоняли из поселения во время бедствий). Большие алтари и статуи находились в кумирнях, при некоторых из них были оракулы. Существовали и священные камни (пережиток фетишизма).
Греки любили религиозные церемонии. К крупнейшим фестивалям относились Панафинеи и Олимпийские игры. Помимо них, религиозную окраску имели частные праздники (например, по достижении определённого возраста) и мистерии, самыми важными из которых были Элевсинские таинства.
Посвящение даров божествам означало не только почтение им, ожидалась ответная их благосклонность, тем большая, чем значительнее был дар.
Хотя строгой догматики в эллинской религии не было, некоторые тексты были окружены ореолом почитания: «Теогония» Гесиода, произведения Гомера и Пиндара.
Несмотря на то, что греческие боги часто совершали неблаговидные деяния, у их почитателей были представления о нравственности. Важными добродетелями считались умеренность, справедливость, мужество, благоразумие. Специфическим термином греческой этики был хюбрис — преступная гордыня, противление божественной воле.
…Согласно подобным взглядам, боги способны проявить долготерпение и карают смертных, лишь когда те нарушат предустановленные границы поведения. Однако их трудно не нарушить, учитывая стремление человека к «превосходству» (arete). А чрезмерное превосходство рискует обернуться гордыней и дерзостью (hybris), как это произошло с Аяксом, похвалявшимся, что он избежал смерти вопреки воле богов, за что был убит Посейдоном («Одиссея», IV, 499—511). Hybris порождает временное помешательство (ate), которое ослепляет гордеца и приводит к гибели. Таким образом, hybris и, как его результат, ate, могут выступать орудиями мойры, настигающей смертных (героев, царей, удальцов и других), обуянных гордыней или слишком увлеченных стремлением к «превосходству…»
— Мирча Элиаде. «История веры и религиозных идей», глава 10, параграф 87 Из этого Мирча Элиаде сделал вывод, что: …Выходит, что возможности человека ограничены его природой и у каждого в отдельности — собственной мойрой. Исток человеческой мудрости — осознание бренности и ненадежности существования. Следовательно, имеет смысл наиболее полно пользоваться такими его благами, как молодость, здоровье, удовольствия плоти или радости, даруемые добродетелью… Разумеется, этот «идеал», порождённый безысходностью бытия, имеет варианты, важнейшие из которых мы впоследствии рассмотрим (том II). Но в каждом из них присутствует мотив ограниченности и бренности бытия. Отнюдь не сдерживая творческой мощи греческого религиозного гения, столь трагический взгляд на человеческую природу парадоксальным образом привёл к её возвышению. Поскольку боги положили предел его возможностям, человек в конце концов начал превозносить и даже обожествлять чисто человеческие свойства… Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Оскар Хуторянский „Какая жизнь самая лучшая? Когда мы не делаем того, что осуждаем в других.“ Фалес Милетский 625-547 гг до н.э.
От Возрождения и до нас Лет так пятьсот прошелестело, Взглянуть попробуем назад За лет пятьсот до Архимеда.
Как начиналось всё тогда - Их “Возрождение” стартовало? Чей светлый ум им как звезда Элладу древнюю создало?
Да, самый первый был философ! (1) В той древней Греции, когда Потом плодилось их без счёту, Он начал счёт. Вот это да!
Он положил всему начало, С него наука началась. И первым мудрецом назвала Его Эллада в те года.
Ещё задолго до Сократа “Познай себя” он говорил. Был мудрецом, был полиматом Он был велик. Он был один.
Он философии создатель - "Её отец” - как звал Платон. До Пифагора математик И физик был, и астроном.
О мудрости его легенды Из уст ходили и в уста - О нём, о Фалес Милетском, Шла в древней Греции молва.
Он говорил : “Вода начало Всему живому на Земле” Он предсказал “Первоначало!” Ну как “Великий Взрыв” теперь.
В его родной Элладе равно Сказать, что “Фалес", что” мудрец”… Он был в Египте очень рано - Он видел пирамиды срез.
Был архитектор и политик, Писал стихи он как Гомер, Размеры Солнца и Луны он Сам просчитал - такой пример.
Терминологию создали И записи вели не прозой! Поэзия была вначале И только для письма пригожей.
Милетцы первые сказали, Что всё едино и нетленно… Так консервацию вписали В канон науки беспримерно.
Для них - материя первична… И вплоть до Маркса вся Европа Считала так (но неприлично Считать так было на Востоке).
А Фалес был купцом, учёным, Приборов изобрёл он "море", Затмение предсказал он тоже - Ведь он учился в Вавилоне.
При нём седые пирамиды Уже стояли тысячи лет… (Кто их создал, какие силы? Я не один ищу ответ).
Намного раньше был Платона, Как Ньютон раньше жил до нас... Науки Запада основы Он заложил. О том рассказ.
(1) Фалес Милетский (около 625 – 547 гг до н.э.) – древнегреческий философ и математик из Милета (Малая Азия), родоначальник европейской науки и философии. Представитель и основатель милетской (ионийской) школы, с которой начинается история европейской науки. Традиционно считается основоположником греческой философии и науки – он неизменно открывал список «семи мудрецов», заложивших основы греческой культуры и государственности, чьи изречения и мудрость дошли до наших дней. Фалесу приписывают следующие высказывания:
• Старше всех вещей – Бог, ибо он не рожден. • Прекраснее всего – космос, ибо он – творение Бога. • Больше всего – пространство, ибо оно вмещает всех. • Мудрее всего – время, ибо оно обнаруживает всё. • Быстрее всего – мысль, ибо она бежит без остановки. • Сильнее всего – необходимость, ибо она одолевает всех.
Дата: Воскресенье, 2021-02-21, 12:24 PM | Сообщение # 100
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
Парусия ( греч. παρουσία)
— понятие христианскогобогословия, изначально обозначавшее как незримое присутствие Господа Иисуса Христа в мире с момента Его явления, так и пришествие Его в мир в конце света. Со временем термин парусия стал рассматриваться только в эсхатологическом плане как обещанное пришествие Христа по окончании судьбы мира, в то время как мистическая составляющая термина была утрачена, как менее важная для христианской эсхатологии. По мнению ряда богословов, именно как «пришествие» трактуется парусия в новозаветных текстах на греческом языке (начиная с Мф.24:3).
Этимология
«около, вне», и ουσία — «существование»). Значения слова: «присутствие, наличие», «прибытие, приход», «пришествие», «обстоятельства, подходящий или удобный момент» [1].
Также парусия трактуется как технический термин, обозначающий официальный визит членов царской семьи. Впервые эта мысль была высказана Адольфом Дайсманом (нем. Adolf Deissmann) — профессором Гейдельбергского университета (позднее преподавал в Берлинском университете) в его классической работе «Свет с Востока» (нем. Licht vom Osten, 1908). Профессор Дайсман привёл множество примеров употребления этого технического термина. В качестве примера такого официального царского визита, приводится случай, когда римский император совершил parousia в провинции на востоке: «Дороги были отремонтированы, толпы собраны для оказания почтения, шествия в белых одеяниях, трубы трубят, слышны приветственные восклицания, голоса, мольбы, дары и празднества». Часто от «парусии» царя или императора начинали отсчитывать новую эру. В честь такого события иногда чеканились даже монеты. Во время «парусии» императора Нерона, в правление которого были написаны послания к Коринфянам, в городах Патра (Patras) и Коринф были выпущены так называемые «монеты пришествия». На этих монетах была сделана надпись «Adventus Aug(usti) Cor(inthi)», показывающая, что латинское слово adventus использовалось в таких случаях как эквивалент греческому термину parousia.
Последующие исследования таких учёных, как профессора Джордж Миллиган (англ. George Milligan), Джеймс Мултон (англ. James Hope Moulton) и других, подтвердили истинность выводов, сделанных ранее Дайсманом, который впервые показал использование parousia в качестве технического термина. Такое применение этого термина служит очевидным объяснением того, почему ранние переводы Нового Завета передавали значение parousia словом «пришествие» в стихах, в которых упоминается Второе пришествие Христа. Все современные греческие лексиконы и словари указывают именно на это значение слова в дополнение к основному («присутствие»). В целом это выражает общее мнение современных учёных, согласно которому, слово parousia, употребляемое в Новом Завете в контексте Второго пришествия Христа, используется как технический термин царского визита.
Вместе с тем ряд исследователей считают, что слово парусия в Новом Завете употреблено и в значении «присутствия». Так, Э. У. Буллингер указывает в своем труде на то, что пароуси́а означает «состояние или становление присутствия, следовательно, присутствие, прибытие; пришествие, которое несёт в себе идею постоянного пребывания с момента прихода»
___
Парусия - как прибытие на борт космолёта - сил небесных исцеленья, как явление дыхания аорт мира творческого, духа Вневременья!
В качестве созвучного отклика на красиво звучащее СЛОВО
в разделе - http://www.stihi.ru/2013/10/22/4155Он стал Рассветом юным собственного дня, Прождав двенадцать лет у моря на краю Великолепную волшебную Зарю И паруса высокой мачты Корабля.
Корабль вернулся, чтоб забрать его на Остров, Где он родился. Так пришёл заветный срок: Седьмой день жатвы он встречал, как свой итог, Да от ушедших дней следы и хрупкий остов...
Взойдя на холм за городской стеной, взглянул Он вдаль, где море распахнуло для объятья Свои лазурные крыла. Они как братья Встречали радостно его, и он вздохнул,
Увидев свой Корабль… тот, что из тумана, Как из ракушки чудный жемчуг… выплывал, И магнетические путы... разорвал, Да стал молиться молчаливо, сном органа...
Когда ж спустился он с холма, объяла грусть Седыми мыслями его: - Как я могу Уйти спокойно, коль у сердца берегу Печаль и раны, что сжимают грудь? Вернусь?
Года страданий длились вечностью в тиши, Как нескончаемо я был здесь одинок, Я сожалею, что окончен этот срок, Но оставляю в нём поля моей души.
Здесь слишком многое, рождённое душой, По тихим улочкам нагое нынче бродит, Подобно сердцу, ищет дом, но не находит, Страдая, жаждет, но не может стать собой.
И оставаться невозможно дольше здесь, Коль Море Вечности сегодня позвало... Окаменело Время... всем страстям назло, Лишь в постоянстве обрету покой я весь!
Хотел бы взять с собою всё, что тут познал... Но одиноким должен быть любой уход... Не может голос губы взять с собой в полёт, Хоть крылья разума губами создавал...
Он обернулся снова к Морю, Кораблю. Корабль в гавань заходил... Душа его... Затрепетала, закричала... от того, Что рвались с губ слова... прекрасные: - Люблю!
- О, моряки! Вы дети матери морей,
Родные братья мне,
вы - всадники приливов.
И я моряк средь моряков, средь волн игривых Готов ступить на мостик Родины моей...
Свободу рекам и ручьям дарует Море... И я вольюсь в Тебя, но дай мне только миг, Где голос гласом оживёт мой, как родник! Пусть напоит сердца в целебном разговоре...
Еще один изгиб ручья, и я... вольюсь Мельчайшей капелькой в объятья Океана, Исчезнут в бездне боль души моей и раны! Я к сердцу Матери великой прикоснусь...
А с виноградников спешили люди к Морю... Он слышал в сотнях голосов своё же имя, Его Корабль манил их мачтами златыми,
И он сказал себе: - Исчезнет, разве, горе?
Иль расставанья день сольёт сердца в одно, И мой Закат моим Рассветом нынче станет? Пусть древо жизни сладким плодом не обманет, И я раздам свои плоды - предрешено...
Тому, кто плуг оставит в утренней росе, Кто остановит колесо земного пресса, Сложив лопаты, топоры придёт из леса. А я вином души наполню чаши все!
Я - звуки арфы, до которой мой флейтист Слегка дотронулся рукою всемогущей... Его дыхание звучит, как звук зовущий... И голос внутренний становится так чист!
Сегодня день мой для раздачи урожая. В какие древние века я посадил Благие зёрнышки... Я помню, как взрастил... И как я жил, души столетья умножая...
Всё это он сказал словами, но они В глубинах сердца оказались оттого, Что были сказаны в молчании его, Хоть и светили, как далёкие огни…
Когда же в город он вошёл, все собрались, И горько плакали о нём, все, как один... А старцы вышли и сказали: - Господин! - Иди к себе, но нас забыть... не торопись...
Ты был нам светом в полутьме тяжёлой жизни. Ты пробудил в нас ожидание весны, Мы стали видеть восхитительные сны, И ощущать в себе божественные мысли!
Жрецы и жрицы так сказали: - Пусть морские Нас разделяют волны, пусть бушует Время! Ты разбудил в нас непроявленное семя, Твоя Любовь раскрыла наши кладовые...
Любили сильно мы тебя, но бессловесно, Любовь скрывалась под покровом, а сейчас Она взлетела, обнажая звёзды глаз, И возжигая то, что истинно чудесно!
Любовь не знает глубины лишь до разлуки, Но в час разлуки постигает бездну чувств, И познаёт всю сладость потаённых уст, И отдаёт себя в Божественные руки!
Стекались люди, подходили и просили... Но он... не мог им отвечать... Из глаз текли Скупые слезы. Вспомнил он, как корабли За горизонт из поля зренья уходили...
Потом народ пошёл в стоящий рядом храм, Вещунья вышла... и взглянула на него С особой нежностью... Ведь было ей дано Понять Пророка, что уходит к небесам...
И, поприветствовав, сказала:
- О, Пророк!
Ты выбирал пути и вот дошел до Бога.
И твой Корабль сегодня здесь, и ждёт дорога…
Уйдешь ты с берега, ведь твой окончен срок!
Ты стосковался по стране своей мечты, Так пусть Любовь не свяжет накрепко крыла... Пусть не задержат ни нужда, ни тяжесть зла... Но... поделись своим потоком глубины...
Пред тем, как ты уйдёшь, скажи, пророк, слова! Твои слова передадим мы нашим детям, Они - своим... и не погибнут вслед за этим Твои признания о нас, пойдёт молва...
А он ответил: - Но о чём мне говорить, Как не о том, что в ваших душах вам известно! Оно живёт, но вам услышать интересно... Слова волшебные, что смогут окрылить…...
•Новые сообщения ·
Правила
•Поиск•]
Традиции Галактического Ковчега тут!
.
.
.
..
"Эхо и Нарцисс" 
Плач Геи - Земли
