Дата: Суббота, 2012-11-24, 8:58 PM | Сообщение # 1
Хранитель Ковчега
Группа: Администраторы
Сообщений: 1813
Статус: Offline
Уроки жизненной мудрости Семи Мудрецов, начертанные на стенах дельфийского Храма:
Познай самого себя
Ничего сверх меры
Мера - важнее всего
Всему свое время
Главное в жизни - конец
В многолюдстве нет добра
Ручайся только за себя
В данной теме Семь Мудрецов - собирательный образ мудрецов всех времён.
Разные источники в качестве «семи мудрецов» называют несколько имён в различных комбинациях. Разнообразие списков обусловлено их «привязкой» к определённому месту и времени, поскольку они появлялись в Греции благодаря практике проведения соревнований между мудрецами. Эти соревнования проходили во время Олимпийских и Пифийских игр, а также на других греческих праздниках. Поэтому общее количество мудрецов значительно превышает число семь. Состав варьируется в зависимости от источника: всего 17 имен в разных комбинациях. Семь мудрецов (санскр. Саптаршаяс) — в индийской мифологии группа персонажей божественного или полубожественного происхождения. Часто в этой группе объединяются «духорожденные» сыновья Брахмы, именующиеся Праджапати, изначальные творцы, позднее в её состав включают великих мудрецов и другого происхождения. Иногда отождествляются с Ангирасами. В некоторых версиях мифа о потопе Семь мудрецов сопровождают Ману на корабле. В индийской астрономии Семь мудрецов отождествляются с созвездием Большой Медведицы. «Книга о семи мудрецах» сложилась в Индии и в различных переработках была известна в Средние века в Персии, на Ближнем Востоке, в Византии и Европе. В 3 в. н.э. в Китае образовался круг даосских учёных известный как "Семь мудрецов бамбуковой рощи."
Связанные темы: Древние герметические тексты - /forum/98-1734 Элевсинские Мистерии - /forum/98-1781 Древний Китай - /forum/86-1306 Соломоново Море - /forum/86-1396 Пифагорово Море - /forum/86-1394 Небо Платона - /forum/86-2608 Небеса Аттара - /forum/132-2359 Долгое эхо Руми - /forum/132-2050 и другие
Дата: Четверг, 2018-09-27, 3:59 PM | Сообщение # 101
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18784
Статус: Offline
Ещё раз уже более подробно поговорим о Птолемее и его трудах. Необходимость этого разговора была вызвана беседой в теме Мысль.
Кла́вдий Птолеме́й (др.-греч. Κλαύδιος Πτολεμαῖος, лат. Claudius Ptolemaeus, ок. 100 — ок. 170)— позднеэллинистический астроном, астролог, математик, механик, оптик, теоретик музыки и географ. Жил и работал в Александрии Египетской (достоверно — в период 127—151 гг.), где проводил астрономические наблюдения.
Автор классической античной монографии (см. «Альмагест»), которая стала итогом развития античной небесной механики и содержала практически полное собрание астрономических знаний Греции и Ближнего Востока того времени. Оставил глубокий след и в других областях знания — в оптике, географии, математике, а также в астрологии.
Клавдий Птолемей — одна из крупнейших фигур эллинизма. В астрономии Птолемею не было равных на протяжении целого тысячелетия — от Гиппарха (II в. до н. э.) до Бируни (X—XI вв. н. э.).
История довольно странным образом обошлась с личностью и трудами Птолемея. О его жизни и деятельности нет никаких упоминаний у современных ему авторов. В исторических работах первых веков нашей эры Клавдий Птолемей иногда связывался с династией Птолемеев, но современные историки полагают это ошибкой, возникшей из-за совпадения имён (имя Птолемей было популярным на территории бывшего царства Лагидов). Римский номен (родовое имя) Клавдий (Claudius) показывает, что Птолемей был римским гражданином, и предки его получили римское гражданство, скорее всего, от императора Клавдия.
Главным источником сведений о жизни Птолемея являются его собственные работы, которые выстраиваются в хронологической последовательности по перекрестным ссылкам. Отрывочные биографические сведения позднеантичных и византийских авторов не являются надежными, хотя сообщение Феодора Мелитениота (XIV в.) о происхождении Птолемея из Птолемаиды Гермиевой в Верхнем Египте заслуживает внимания. Широкая эрудиция Птолемея и активное использование работ предшественников, вероятно, обусловлено активным использованием им ресурсов Александрийской библиотеки.
Основным трудом Птолемея стало «Великое математическое построение по астрономии в тринадцати книгах» (или просто и с достоинством «Великое», по-гречески «Мэгисте»), представлявшее собой энциклопедию астрономических и математических знаний древнегреческого мира[5]. По пути из греков в средневековую Европу через арабов название «Megale syntaxis» («Великое построение») трансформировалось в «Альмагест»; под этим арабизированным названием труд Птолемея известен и поныне.
В Альмагесте Птолемей изложил собрание астрономических знаний древней Греции и Вавилона, сформулировав (если не передав разработанную Гиппархом) весьма сложную геоцентрическую модель мира. При создании данной системы он проявил себя как умелый механик, поскольку сумел представить неравномерные движения небесных светил (с попятными движениями планет) в виде комбинации нескольких равномерных движений по окружностям (эпициклы, деференты, экванты). Американский историк науки М. Клайн отмечал: «Непреходящее значение теории Птолемея состоит в том, что она убедительно продемонстрировала мощь математики в рациональном осмыслении сложных и даже таинственных физических явлений»[6].
Альмагест также содержал каталог звёздного неба. Список из 48 созвездий не покрывал полностью небесной сферы: там были только те звёзды, которые Птолемей мог видеть, находясь в Александрии.
Система Птолемея была практически общепринятой в западном и арабском мире — до создания гелиоцентрической системы Николая Коперника.
Благодаря обобщающему и фундаментальному подходу, книги Птолемея вытеснили из научного оборота большинство работ предшественников, которые затем оказались утраченными. Часть из них известны лишь по ссылкам самого Птолемея. Кроме того, в целях логичности построения и дидактичности, Птолемей иногда либо специально отбирал только выгодные ему свои и чужие наблюдательные данные, либо подгонял данные под казавшийся ему правильным теоретический результат, что противоречит современным представлениям о научном методе. В связи с этим вопросы методологии Птолемея и соотношения его достижений с результатами предшественников является сложным, вызывающим у исследователей споры, история которых восходит ещё к комментариям арабских комментаторов IX века. В частности, звёздный каталог Птолемея существенно опирался на несохранившийся каталог Гиппарха. В пользу этой версии говорит то, что, согласно исследованиям современных историков астрономии, все перечисленные в каталоге 1022 звезды могли наблюдаться Гиппархом на широте Родоса (36° с. ш.), но каталог не содержит ни одной звезды, которая могла быть видна в более южной Александрии (31° с. ш.), но не наблюдалась на Родосе.
Роберт Ньютон в нашумевшей книге «Преступление Клавдия Птолемея» (1977) прямо обвинил учёного в фальсификациях и плагиате; однако, многие крупные астрономы вступились за честь древнего учёного. Расчёты, проделанные российскими астрономами (Ю. Н. Ефремовым, и Е. К. Павловской), просчитавшими собственные движения всех звёзд Альмагеста, показали, что они наблюдались главным образом во II в. до н. э., то есть Птолемей действительно использовал составленный во II в. до н. э. каталог Гиппарха, пересчитав его на свою эпоху с систематической ошибкой в прецессии (возникшей от того, что он принимал прецессию равной 1 градусу в 100 лет, а не в 72 года). В результате данные о положении звёзд оказались приведёнными на 60 год н. э., а вовсе не на 137 год н. э., как утверждает сам Птолемей.
Однако современные учёные не склонны ставить это в вину Птолемею и вслед за Ньютоном обвинять его в плагиате, указывая, что он нигде не называет себя автором наблюдений. Его звёздный каталог — справочник, а в справочниках и в наше время авторы материала не указываются.
Птолемей вёл и собственные наблюдения звёзд с помощью изобретённого им «астролябона» — комбинации армиллярных сфер (впоследствии — астролябия). Ему же принадлежит изобретение «трикветрума» — тройной рейки, ставшего прообразом стенного круга (квадранта).
В работе «Подручные таблицы» Птолемей приводит разработанные на основе несколько улучшенной теории астрономические таблицы, более удобные для практического применения, чем приведенные в «Альмагесте», а также инструкции по применению. Эти таблицы позволяли рассчитывать положение планет и другие астрономические явления на любую дату. Форма таблиц оставалось стандартной в астрономии вплоть до нового времени.
В кратком упрощённом изложении результатов «Альмагеста» в двух книгах под названием «Планетные гипотезы», полностью сохранившемся только в арабском переводе, видны результаты дальнейшее совершенствования астрономической теории. Именно в этой работе Птолемей пытается построить связную механическую картину мира, соответствующую отдельным абстрактным геометрическим моделям для разных светил. В работе также разработаны новые методы определения размеров и расстояний до светил.
В небольшой работе «Фазы неподвижных звезд» в двух книгах, из которых сохранилась только вторая, Птолемей рассматривает вопрос о гелиакических восходах и заходах ярких звезд. Вторая книга представляет собой расчетный календарь таких событий на каждый день года для разных широт (климатов), с предсказанием связанных, по мнению разных авторов, погодных явлений.
В трактате «О планисфере», сохранившемся только в арабском переводе, Птолемей рассматривает вопрос о проекции кругов на небесной сфере на плоскость экватора. Это построение лежит в основе конструкции самого популярного средневекового астрономического прибора — плоской астролябии. Поскольку одним из главных назначений этого инструмента является определения времен восхода и захода светил, а Птолемей специально разбирает в трактате этот вопрос, возможно, ему принадлежит авторство прибора.
Важнейшие открытия сделаны им в областях математики, оптики, музыки, географии, хронологии, механики, астрологии.
... Помимо собственно астрологического материала, Птолемей в «Тетрабиблосе» впервые высказал глубокую философскую идею несоизмеримости небесных движений и, следовательно, невозможности полного повторения событий (как считали пифагорейцы).
Русский перевод максимально приближен к оригинальному греческому тексту. Его автор практически не пользуется современными научными обозначениями и терминами и переводит Птолемея, как правило, буквально: эклиптика — это «круг, проходящий через середины зодиакальных созвездий», или «наклонный круг», небесный экватор — «равноденственный круг», меридиан — «полуденный круг», высота — «дуга круга, проходящего через полюсы горизонта», хорда — «прямая линия в круге» и т.д. Стилистически и терминологически перевод И.Н.Веселовского позволяет составить более полное и точное представление о греческом тексте «Альмагеста», чем переводы К.Манициуса и Дж.Тумера. Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Дата: Вторник, 2018-10-30, 7:46 PM | Сообщение # 103
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18784
Статус: Offline
по книге "Семь мудрецов о тайне"
Материалисты, атеисты, агностики и т.п. – термины появились в сознании людей в средние века, в периоды упадка нравственности, роста бездуховности, снижения уровня сознания: вульгаризации культуры в массах, подмены традиционных понятий. Это привело к понижению уровня научных знаний, переформатировавшихся на практицизм и прикладное развитие множественных ветвей науки взамен существовавшей в античные времена единой науки. Цельность миропонимания в обществе, характерная античному периоду, сменилась на раздробленность. Например, «агностицизм» возник в конце XVIII века как антитеза идеям метафизической философии; термин «материализм» был введён Готфридом Лейбницем в конце XVII века для утверждения своего мировоззрения, и дальше был подхвачен его современниками для того, чтобы «пришить» материализм к античности. Но следует напомнить, что термин «атеизм» появился как уничижительный эпитет, применявшийся к любому человеку или учению, находившемуся в конфликте с установившейся в античном обществе верой, и только позднее, в конце XVII века, это слово стало означать определённую философскую позицию. В древнем мире «отрицающий богов, безбожник» относилось к тому, кто отрицал местных богов, хотя при этом мог верить в других богов и верить в единого Бога. Слово «атеист» впервые было использовано для обозначения практического безбожия в 1577 году.
Позднее возникли родственные слова: деист — в 1621 году, теист — в 1662, теизм — в 1678 (по другим источникам — в 1743), деизм — в 1682 и нетеизм — в 1852. Карэн Армстронг пишет, что «в шестнадцатом и семнадцатом столетиях слово атеист применялось исключительно в полемике… Термин атеист был оскорбительным. Появление особенно большого числа атеистов в XVII-XX столетиях стало реакцией на средневековый католицизм и фанатизм верующих. Но и в поздние века атеизм считался проявлением низкого уровня духовности человека. А.Ф. Лосев говорит об атеизме:
Цитата
«Атеизм появился, надо полагать, как следствие упадка общественной нравственности. Чем человек нравственно выше, тем более он религиозен, тем впечатлительнее он к проявлениям Божественного Разума. Ведь Бог не только служит предметом познания ума, он ещё та цель, к которой мы должны стремиться».
Таким образом, причислять кого-либо из древних философов и мудрецов к вышеуказанным категориям не только несправедливо, но противоестественно. Тем не менее, это сделалось общепринятой практикой. Пример невежества современников, повторяемый в тысячах учебных и научных книг, это утверждение в мировоззрении Демокрита… материализма. Автор, чьи труды, обращаю на это особое внимание, не сохранились, не может сам (посредством книг) высказать своё отношение и посмеяться над сложившейся комичной ситуацией, поэтому я обращаюсь ко всем вам, дорогие друзья, не приписывайте материализм Демокриту и другим мудрецам, это невежество, над которым смеются сами боги.
Великий древний учёный-писатель-философ, отец атомарной теории, Демокрит Абдерский (около 460–370), отрицал лишь примитивное понимание людьми сил природы, называемых богами. Божественные силы – это, по его учению, силы природы человеческого разума, бессмертные силы, идеи, атомарная первооснова; а божества народной религии – это или призраки, созданные фантазией, или духи («демоны»), существа смертные. Он говорил:
Цитата
«Древние люди, наблюдая небесные явления, как, например, гром и молнию, перуны и соединения звёзд, затмения солнца и луны, были поражены ужасом, полагая, что боги суть виновники этих явлений».
На самом же деле, Демокрит был посвящённым ясновидцем, взаимодействующим с тонкими, божественными планами души, черпающим в них истинные знания, которые в наш компьютерный век вызывают удивление и восхищение. Ум современника атеиста ищет «атом» Демокрита, как мельчайшую неделимую часть материи, а мудрец имел в виду неделимую монаду, единицу Пифагора, целостность существования духо-материи, выраженную комплексным, качественным числом (для восприятия её ограниченным умом в относительном мире).
Секст Эмпирик цитирует Демокрита таким образом.
Цитата
«Демокрит говорит, что к «людям приближаются некие идолы (образы, даймоны) и из них одни благотворны, другие зловредны. Поэтому он и молился, чтобы ему попадались счастливые образы». Они — громадных размеров, чудовищны [угрожающи на вид] и отличаются чрезвычайной крепостью, однако не бессмертны. Они предвещают людям будущее своим видом и звуками, которые они издают. Исходя от этих явлений, древние пришли к предположению, что существует бог, между тем как [на самом деле], кроме них самих, не существует никакого бога, который обладал бы бессмертной природой».
Демокрит основывается в умозаключениях, как и другие посвящённые, древние мудрецы, на единстве Бога, присутствующего в самих людях божественным духом, проявлениями духовного разума и одухотворённой им души. Как же глупо привязывать к имени Демокрита, приоткрывшего людям великие таинства божественной природы мира, материалистическое мировоззрение! Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Дата: Среда, 2018-10-31, 5:02 PM | Сообщение # 104
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18784
Статус: Offline
КСЕНОКРАТ
Ксенократ, сын Агафенора, из Халкедона. Смолоду он слушал Платона и даже сопровождал его в Сицилию. Так как он был медлителен от природы, то Платон, сравнивая его с Аристотелем, говорил: "Одному нужны шпоры, другому – узда"8 и "Какого осла мне приходится вскармливать и против какого коня!" Впрочем, во всем остальном Ксенократ всегда отличался важностью и мрачностью, так что Платон нередко ему говаривал: "Принеси жертву Харитам, Ксенократ!" Жил он большею частью в Академии, а когда собирался выходить в город, то, говорят, все крикуны и носильщики бежали расчищать ему путь. Гетера Фрина захотела однажды его испытать. Слов- но спасаясь от кого-то, она прибежала к его дому, и он по доброте душевной ее впустил; в доме было одно только ложе, и он его с нею разделил; но, сколько она ни домогалась, она так и ушла ни с чем, а на расспросы потом отвечала, что не от человека встает, а от истукана. Впрочем, другие говорят, что это была Лаида, а положили ее с ним его ученики. Но самообладание его было таково, что он умел терпеть, даже когда ему резали или прижигали срамные части.
Нелжив он был настолько, что ему одному афиняне позволяли выступать свидетелем без присяги, хотя по закону это и не допускалось. Отличался он и крайней независимостью. Так, когда Александр прислал ему много денег, он отложил себе 3000 аттических драхм, а остальное отослал обратно, сказавши: "Царю нужно больше – ему больше народу кормить". От Антипатра он также не принял подарков (как пишет Мирониан в "Сравнениях"). А когда у Дионисия на празднике Кружек9 ему за обильную выпивку поднесли золотой венок, он вышел и надел его на статую Гермеса, как надевал обычные цветочные венки.
Есть рассказ о том, что его вместе с другими послами отправили к Филиппу; остальные поддались на подарки и стали ходить на званые пиры и болтать с Филиппом; Ксенократ ничего этого не делал, и Филипп за то не желал его видеть. Поэтому, воротившись в Афины, послы заявили, что Ксенократ ездил с ними понапрасну, и народ уже готов был его наказать; но, услышав от него, что теперь надобно еще пуще заботиться об отечестве ("ибо Филипп знает, – говорил он, кто здесь подкуплен, но знает и то, что меня ему ничем не подкупить"), афиняне воздали ему сугубый почет. И сам Филипп потом говорил, что Ксенократ один оказался неподкупен из всех, кто к нему приехал. Также и потом, будучи послан к Антипатру для переговоров об афинских пленниках, взятых в Ламийской войне, он в ответ на приглашение к обеду произнес такие стихи:
О Цирцея, какой же пристойность и правду любящий Муж согласится себя утешать и питаем и едою Прежде, пока не увидит своими глазами спасенья Спутников?..10 – и Антипатр, оценив меткость этих слов, тотчас отпустил пленников. Однажды за пазуху ему залетел воробей, спасаясь от ястреба: он потрепал воробья и выпустил, сказавши, что не пристало выдавать просителя. В ответ на насмешки Биона он сказал, что не возразит ни единым словом: недостойно трагедии отвечать насмешкам комедии. Одному человеку, который не знал ни музыки, ни геометрии, ни астрономии, но желал стать его учеником, он ответил так: "Ступай прочь: тебе не за что ухватить философию!" – а по другим известиям, так: "У меня здесь не шерстобитня!"
Когда Дионисий при нем сказал Платону, что отрубит тому голову, Ксенократ показал на свою собственную и воскликнул: "Сперва – вот эту!" Антипатр, говорят, в бытность свою в Афинах обратился к нему с приветом, но он отозвался не раньше чем договорил свои рассуждения до конца. Чуждый всякой спеси, он не единожды в день погружался в беседу с самим собой и целый час, говорят, уделял молчанию.
Он оставил множество сочинений, стихов и увещаний, а именно такие: "О природе" шесть книг, "О мудрости" шесть книг, "О богатстве", "Аркадянин", "О неопределенном", "О дитяти", "О сдержанности", "О полезном", "О свободе", "О смерти", "О добровольном", "О дружбе" две книги, "О надлежащем", "О противоположностях" две книги, "О счастье" две книги, "О сочинительстве", "О памяти", "О ложном", "Калликл", "О разумении" две книги, "Домостроение", "О здравомыслии", "О силе закона", "О государстве", "О набожности", "О том, что можно научить добродетели", "О сущем", "О судьбе", "О страстях", "Об образах жизни", "О согласии", "Об учениках" две книги, "О справедливости", "О добродетели" две книги, "Об образах", "О наслаждении" две книги, "О жизни", "О мужестве", "О едином", "Об идеях", "Об искусстве", "О богах" две книги, "О душе" две книги, "О науке", "Политик", "О наукознании", "О философии", "О Парменидовых учениях", "Архедем, или О справедливости", "О благе", "О понимании" восемь книг, "Разрешение спорных рассуждений" – десять книг, "Беседы о природе" – шесть книг, "Оглавление", "О родах и видах", "Пифагорейские вопросы", "Разрешения" – две книги, "Разделения" – восемь книг, "Положения" – двадцать книг, 30 000 строк, "Изучение диалектики" четырнадцать книг, 12 740 строк, затем пятнадцать книг и еще шестнадцать книг "О науках, относящихся к слову", девять "Книг рассуждений", "О науках" шесть книг, "Еще о понимании" две книги, "О геометрах" пять книг, "Записки", "Противоположности", "О числах", "Наука чисел", "О расстояниях", "Об астрономии" шесть книг, "Начала царской власти" к Александру – четыре книги, "К Арибе", "К Гефестиону", "О геометрии" две книги; всего общим счетом 224 239 строк.
Вот каков он был – и все-таки афиняне вывели его на продажу за то, что он не мог уплатить подать с иногородних13. Выкупил его Деметрий Фалерский, сразу дав и ему свободу, и афинянам деньги. (Так пишет Мирониан Амастрийский в I книге "Оглавления исторических сравнений".)
Школу он принял от Спевсиппа и возглавлял ее двадцать пять лет, начиная от архонтства Лисимахида, что во 2-м году 110-й олимпиады. Умер он ночью, упавши на какой-то сосуд, на 82-м году жизни. О нем мы написали так:
Медный сосуд задел ты ногой и разбил себе череп, Громкий крик испустил и без дыханья лежишь, О Ксенократ, о лучший муж из всех мужей!14 Было также шесть других Ксенократов: первый – весьма старинный военный писатель, [...]15; [третий] – родственник и земляк названного философа, от него сохранилась "Арсинойская речь", написанная на смерть Арсинои; четвертый – философ, писавший также и элегии, но неудачно (любопытно, что когда поэты берутся за прозу, это им удается, а когда прозаики – за стихи, то спотыкаются, из чего следует, что одно дается от природы, а другое – от искусства); пятый – ваятель; шестой – сочинитель песнопений, о котором говорит Аристоксен.
сын Агафенора (396, Халкедон на Боспоре – 314 до н.э., Афины) – греческий философ, ученик Платона. После смерти Платона вместе с Аристотелем покинул Академию; с 339 схоларх Академии, сменивший Спевсиппа.
Сочинения Ксенократа (список из 75 названий, свидетельствующий об энциклопедическом характере его интересов, – у Диогена Лаэртия, IV 11–14) были достоянием школы и не предназначались для широкой публики; вероятно, они погибли при разрушении Академии в 86 до н.э. Однако «мнения» Ксенократа вошли в доксографические компендии (начиная с Теофраста) и были очень популярны в период среднего платонизма. Ксенократ – первый платоник, отличавшийся литературной продуктивностью: вероятно, им был разработан жанр философских трактатов по отдельным вопросам. Он предпринял первую серьезную попытку догматизации доктрины Платона, впервые использовав для изложения его взглядов разработанное в Академии (ср. Arist. Top. I 14, 105b) деление философии на физику, этику и логику (fr. 1 Heinze).
Философская система Ксенократа создавалась (в противовес другим платоникам – Спевсиппу, Евдоксу, Аристотелю) как учение ортодоксального платонизма. Она поддерживала (и заостряла) пифагорейские тенденции позднего Платона. Ксенократ выделял три типа бытия: умопостигаемое, помещаемое им за пределами небесной сферы (идеи-числа); чувственное, заключенное внутри нее, и смешанное, или представляемое (δοξαστή), доступное как зрительному восприятию, так и научному изучению посредством астрономии (fr. 5). В качестве метода изложения философии Ксенократ, по примеру пифагорейцев и Платона, избрал математику (арифметика и геометрия суть «ухваты философии», fr. 2) в сочетании с аллегорическим толкованием мифов.
Первый бог – монада, ум, Зевс (мужское начало); второй – диада, душа мира (женское начало, как бы «мать богов»); зримых богов – 8: небо и 7 планет (fr. 15). Между людьми и богами, совмещая черты тех и других, посредничают демоны. Ксенократ не признавал временного начала мира. Начала всего суть единое и неопределенная двоица, из сочетания которых получаются числа, точки, плоскости и тела; от двоицы происходят место, пустота, апейрон; от единого и чисел – душа и др. (fr. 26).
Сделав математику универсальным способом описания, Ксенократ не различал между бытием математических объектов и идей (в терминологии познейших платоников – между эйдетическим и математическим числом). Идея (как число) возникает из «большого и малого» и единого (fr. 33) и есть «парадигматическая причина существующего по природе от века» (fr. 30). Идеальные математические предметы (точки, линии, числа от 1 до 10 и т.д.) неделимы, т.е. диада не состоит из двух монад и т.д. (fr. 41–42), из чего вытекало учение о 5 элементах (по числу правильных многогранников) (fr. 53). Понимая душу как среднюю между неподвижными идеями-числами и вечно изменчивыми телами сущность, Ксенократ называл ее «числом, само себя движущим» (fr. 60, 64). Душа бестелесна (fr. 66), не имеет возникновения во времени (fr. 68) и бессмертна (fr. 74), обладает двумя потенциями – чувством и разумом (fr. 70).
Судя по названиям многих трактатов, Ксенократ придавал большое значение практической этике, в чем ему следовал сменивший его во главе Академии Полемон. Блаженство состоит в приобретении добродетелей (fr. 77), подлинно блажен – разумный (σπουδαῖος – fr. 81–82). Наряду с хорошим и дурным есть «безразличные» с этической точки зрения предметы, напр. здоровье, богатство (fr. 76, 92).
Осуществленная Ксенократом систематическая разработка платоновского учения обусловила исключительное влияние его на неопифагореизм и средний платонизм, а также на стоиков, воспринявших благодаря ему ряд платоновских идей (учение о принципах, о самодостаточности добродетели и др.) и эпикурейцев (учение о неделимых величинах).
Фрагменты:
1. Heinze R. Xenokrates. Lpz., 1892; repr. Hildesheim, 1965;
2. Pines S. A New Fragment of Xenocrates and its Implications. – «Transaction of the American Society», 1961, vol. 51, part 2, p. 3–34;
3. Senocrate, Ermodoro, Frammenti, a cura di M.Isnardi Parente. Napoli, 1982.
Литература:
1. Лосев Α. Φ. История античной эстетики. Высокая классика. М., 1974;
2. Krämer H.J. Der Ursprung der Geistmetaphysik. Untersuchungen zur Geschichte des Piatonismus zwischen Platon und Plotin. Amst., 2 Aufl., 1967, S. 21–191 u. a.;
3. Idem. Die Ältere Akademie, GGP, Antike 3, 1983, S. 151 sq., 161–174;
4. Dorandi T. Senocrate nel giudizio di Demetrio del Falero, Beiträge zur antiken Philosophie. Festschrift für W.Kullmann, hrsg. v. H.-Chr. Günther, A.Rengakos. Stuttg., 1997, S. 271–278.
Дата: Среда, 2018-10-31, 5:15 PM | Сообщение # 105
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18784
Статус: Offline
Дата рождения 180 Дата смерти 240 Страна Древний Рим Греция
Диоген Лаэртский О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов Разбивка страниц настоящей электронной книги соответствует оригиналу
Диоген Лаэртский О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов/Ред. тома и авт. вступ. ст. А. Ф. Лосев; Перевод М. Л. Гаспарова,— 2-е изд.— М.: Мысль, 1986.— 571 е., 1 л. карт.— (Филос. наследие).
Диоген из Лаэрты в Киликии (первая половина III в. н. э.), грамматик афинский, оставил нам сочинения, являющиеся единственной «историей философии», написанной в античности. Они состоят из 10 книг, в которых излагаются учения древнегреческих мыслителей, начиная с семи мудрецов и кончая стоической и эпикурейской школами. Кроме сочинений Диогена в настоящее издание входят биографии Платона, Пифагора, Плотина и Прокла, написанные другими авторами — Порфирием, Олимпиодором, Марином. Издание снабжено обширным научным аппаратом.
Дата: Воскресенье, 2018-11-04, 11:26 AM | Сообщение # 106
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18784
Статус: Offline
На мой взгляд, эту статью А.Лосева, а также другие его книги, стоит читать очень внимательно, ибо автор потрясающе близок к духовному состоянию мудрецов античности, пребывающих и ныне во Вневремении мира духовного, близок к истинному пониманию Природы мира и Космоса. Так вышло, что я познакомилась с трудами Алексея Лосева совсем недавно, но с первых же фраз чтения поняла его мировоззрение резонирующим с мирами Гармонии, где мы с вами празднуем Пир Семи Мудрецов!
Алексе́й Фёдорович Ло́сев, в монашестве Андроник (10 (22) сентября 1893, Новочеркасск — 24 мая 1988, Москва) — русский философ, антиковед, переводчик, писатель, видный деятель советской культуры. Профессор, доктор филологических наук (1943).
В парижской рукописи 1759 г. это заглавие читается так: "Диогена Лаэрция жизнеописания и мысли тех, кто прославился в философии, и в кратком виде сводка воззрений каждого учения". Сопатр просто называет книгу Диогена Лаэрция "жизнеописаниями философов". У Стефана Византийского тоже значится буквально "История философ", каковое название Р. Хикс понимает как "Философская история". У Евстафия также кратко: "Жизнеописания софистов", где под словом "софист", как это и вообще часто в греческой литературе, понимается просто "мудрец" или "практический мудрец". В конце наиболее полных рукописей стоит более точно: "Лаэрция Диогена сводка жизнеописаний философов и их учений в 10 книгах". Прибавим к этому также и то, что у Диогена Лаэрция был еще целый сборник эпиграмм на разных философов, о чем он сам говорит (I 39) и откуда, вероятно, все многочисленные эпиграммы Диогена Лаэрция к каждому философу в его книге...
...Таким образом, перечисление десяти этических школ у Диогена основано на полной путанице историко-философских понятий. А кроме того, еще неизвестно, как это деление десяти этических школ соединить с изложением ряда других школ вроде элеатской, которые излагаются у Диогена совершенно отдельно или, в своем месте, вовсе не именуются этическими. Ни в специальном изложении философии Ксенофана Колофонского (IX 18-20), ни в таком же изложении Парменида (IX 21-23), Зенона Элейского (IX 25-29), Мелисса (IX 24) ровно ни одной этической идеи не содержится. Что же после этого Диоген понимает под этикой школы элеатов, представители которой перечислены у него (I 18-19)? Ко всему этому нужно прибавить, что, говоря о Пирроне, Диоген вообще колеблется, была ли у него какая-нибудь школа или нет (I 20). А Потамона Александрийского он сам называет эклектиком, приводя действительно разного рода противоречивые его мнения, и отказывается признать, представителем какого направления этот Потамон был (I 21).
... Наше предыдущее изложение, как нам представляется, доказало несколько весьма важных тезисов. Первый тезис сводится к тому, что метод Диогена Лаэрция весьма далек как от строгой системы, так и от строгого историзма. Анализ истории греческой философии, который он нам предлагает, отличается значительной беззаботностью, не боится никаких противоречий и преследует скорее общежизненные и общекультурные моменты философского развития, чем моменты чисто философские. Во-вторых, как это мы сказали в самом начале, Диоген Лаэрций меньше всего дилетант, и самый высокомнящий о себе современный филолог не может назвать его невеждой. У Диогена все время даются ссылки на источники, на авторитеты, на разные чужие мнения, которые, по крайней мере с его точки зрения, заслуживают полного признания. При всей сумбурной беззаботности этого трактата он во всяком случае является ученым произведением и прямо-таки поражает своим постоянным стремлением опираться на авторитетные мнения и безусловно достоверные факты. Такова по крайней мере субъективная направленность Диогена Лаэрция, и относиться к ней пренебрежительно было бы с нашей стороны весьма надменно и неблагоразумно. Этот человек безусловно ценил факты. Но известного рода беззаботность и свободный описательный подход к этим фактам, несомненно, мешают Диогену Лаэрцию создать критическую историю греческой философии. Да и вообще возможно ли было в те времена такое историко-философское исследование, которое мы теперь считаем научным и критическим? Не нужно требовать от античных людей невозможного. В-третьих, наконец, вовсе нельзя сказать, что Диоген Лаэрций ровно нигде не попадает в цель. Он во многом разбирается, многое формулирует правильно, и многие его историко-философские наблюдения безусловно поучительны. Многие из приводимых им древнегреческих философских текстов вошли теперь в современные сводки текстов и занимают в них почетное место. Научная значимость Диогена вполне несомненна, но ее надо уметь понимать в совокупности всей малокритической и часто чересчур беззаботной его методологии. 53
Вообще же вовсе не в историко-философском анализе заключается ценность трактата Диогена Лаэрция. Его трактат – это любопытнейшая и интереснейшая античная смесь всего важного и неважного, первостепенного и второстепенного, всего серьезного и забавного. Во всяком случае современный читатель Диогена Лаэрция после прочтения его трактата несомненно окунется в безбрежное море античной мысли и некоторое время "подышит воздухом" подлинной античной цивилизации. А требовать чего-нибудь большего даже от самого серьезного античного трактата было бы и антинаучно и антиисторично.* Настоящий перевод трактата сделан по изданию: Diogenis Laertii Vitae philosophorum, rec. H.S.Long, I-II. Oxford, 1964. Ввиду трудности текстов этого сочинения переводчику приходится иной раз допускать не совсем обычные слова и выражения, и в этом смысле перевод этот имеет в некоторой степени экспериментальный характер. Однако методы М.Л. Гаспарова весьма интересны и для последующих переводчиков будут поучительны. А. Лосев http://www.odinblago.ru/diogen_laetsky/1
Дата: Понедельник, 2018-11-05, 4:01 PM | Сообщение # 107
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18784
Статус: Offline
ПРОКЛ
Прокл родился в столице Римской империи — Константинополе, в семье богатого адвоката из Ксанфа. Намереваясь пойти по стопам отца, подростком уехал в Александрию, где учился сначала риторике, затем заинтересовался философией и стал учеником александрийского неоплатоника Олимпиодора Старшего[en]. Именно у него Прокл начал изучать логические трактаты Аристотеля, в трактовке которых он, как сообщает Марин, достиг успеха уже в то время.
В возрасте 20 лет Прокл переезжает в Афины, где Платоновскую Академию в то время возглавлял Плутарх Афинский. Плутарх, несмотря на свой преклонный возраст, стал заниматься с Проклом лично, изучая с ним трактат Аристотеля «О душе» и диалог Платона «Федон». Через два года Плутарх скончался, передав руководство школой своему ученику Сириану, у которого Прокл продолжил своё обучение.
Марин сообщает, что уже к 28-летнему возрасту Прокл написал одну из своих главнейших работ, комментарий на платоновского «Тимея».
Около 450 г., после смерти Сириана, Прокл становится схолархом Платоновской Академии.
Время жизни Прокла — закат древнегреческой цивилизации. Умер в Афинах, в возрасте 73 лет, оставив преемником Марина. Похоронен в Афинах в одном склепе со своим учителем Сирианом.
((()))
{Прокл (410 - 485) и общий характер его философии}. а) Этот общий характер философии Прокла можно и нужно формулировать очень просто. Именно, это есть окончательная логическая разработка как всего античного неоплатонизма, так в значительной мере и всей античной философии. Все же признаки неполноты и недодуманности до конца, которые мы находим у предыдущих неоплатоников, у Прокла устранены окончательно.
б) Это прежде всего касается проблемы Первоединства. Мы видели, что уже Ямвлих старается додумывать до конца все познавательные элементы, которые содержатся в непознаваемой природе Первоединства. Само Первоединство именуется на этот раз просто богом; и это - не только предположительно или неокончательно, но уже с полным сознанием дела и с полным додумыванием проблемы до конца. Бог - это изначальное, вышебытийное и сверхразумное первоединство. А это уже раз и навсегда устраняет для Прокла всякую проблематику идеального и реального, субъективного и объективного, провидения и судьбы. Но это - бог вообще. Наряду с ним существуют еще и другие боги. И для них у Прокла тоже указывается определеннейшее и точнейшее диалектическое место. Ведь, как мы знаем, в сфере Первоединства неоплатоники выделяли область чисел, непознаваемых ввиду отсутствия в них всякого бытийного качества, но вполне познаваемых ввиду необходимости представлять абсолютное Первоединство все же и как принцип раздельности, необходимый для бытия и для познания всего вообще существующего, как принцип полагания чего бы то ни было. Боги в этом смысле есть универсальные единораздельные структуры Первоединства, представляющие собою онтологические условия возможности для существования единораздельного бытия и тем самым создающие возможность познания этой единораздельности. Этим первичным богам даже еще не свойственны никакие имена, поскольку всякое имя уже предполагает качественную характеристику именуемого; а здесь пока еще числовые структуры, то есть абсолютные полагания как таковые, а не качественные. Прокловские боги - это универсальные логические модели всякого бытия вообще. А отдельные боги уже отражают переход от бескачественного Первоединства к понятийно качественной ноуменальной сфере с дальнейшей и уже ослабевающей эманацией божественности в космической душе и внутри самого космоса в виде бесконечной иерархии демонических существ вплоть до человека.
Если мы усвоим себе это прокловское отождествление диалектики с мифологией и мифологии с диалектикой и если такой термин, как "бог", понимать не как смутную бесформенность неизвестно чего, а как тот или иной тип актуально-порождающей числовой бесконечности, то не так трудно будет разобраться в других проблемах Прокла, которые при всяком ином, непрокловском подходе превращаются в какую-то бессмыслицу или, самое большое, в ничем не обоснованную фантастику.
3. {То же. Ноуменальная сфера}. Здесь прежде всего мы, конечно, встречаемся с ноуменальной сферой, но для понимания которой необходимо отчетливо себе представлять также и доноуменальную сферу. О доноуменальной сфере мы до сих пор знаем только то, что это есть сфера богов-чисел. Однако у Прокла проводится здесь еще и другая, и тоже весьма тщательная, диалектика. Элементы этой диалектики мы находили еще и до Прокла, но не в окончательном и не в систематическом построении при помощи категорий диалектики.
По Проклу, первое место во всей ноуменальной сфере принадлежит предмету Ума, или умопостигаемому (noeton). Это есть предел, образец и предмет участия для всего прочего. Вторая ступень во всей этой огромной области Ума принадлежит, по Проклу, не только умопостигаемой ступени. Здесь Ум уже не просто бытие, но бытие становящееся, причем становление это пока еще чисто умственное. Это есть жизнь внутри Ума, и потому Прокл называет эту ступень не умопостигаемой, но умозрительной (noeron). Мы бы сейчас назвали это субъектом Ума в отличие от Ума как объекта, мышлением, а не мыслимым. Интереснейшим образом в мифологии это соответствует той Гее - Земле, которая порождает из себя Урана - Небо. И это вполне соответствует старинной античной диалектике, для которой Земля и Небо являются символами всей космической жизни или, точнее сказать, порождающими, оформляющими и осмысляющими все живое. Мышление как объект здесь вовсе не отсутствует, поскольку без него Уму нечего было бы и мыслить. Поэтому для более точной терминологии Прокл именует всю эту вторую ступень Ума не просто умозрительной, но и умопостигаемо-умозрительной (noeton - noeron), или, как обычно выражаются латинисты, интеллигибельно-интеллектуальной. За этим естественным образом следует, по Проклу, и тот момент, в котором субъект и объект мышления сольются в нечто субстанциально-нераздельное, в то время как перед этим мыслящий субъект и мыслимый объект все же один другому противополагались. Эту третью и окончательную ступень всей ноуменальной области Прокл называет не бытием и жизнью, не объектом и субъектом, не мыслящим и мыслимым, но уже просто мыслительным - в виде субстанциально осуществляющего ум живого существа или живых существ. Бытие и жизнь сливаются здесь в одном живом существе, которое одновременно и существует, и живет. Это необходимо для Прокла потому, что весь чувственно-материальный космос является и вечной жизнью, и вечным упорядочением жизни. И вот, для того чтобы объяснить эту синтетическую сторону природы и космоса, Прокл уже в докосмической области, то есть в чисто ноуменальной области, мыслит соответствующий принцип живого существа. Ведь если космос есть живое существо, то, значит, можно и нужно говорить также о живом существе вообще, то есть о живом существе как о принципе еще в до-космической жизни, докосмического осуществления своего ноуменального первообраза еще в области самого Ума. А это и есть третья бытийно-жизненная и жизненно-бытийная ступень чистого, то есть докосмического, Ума.
Эту ступень Прокл называет Кроносом, а в более точном виде тоже представляет себе в виде диалектической триады - Кроноса, Реи и порожденного ими Зевса, которого в отличие от олимпийского Зевса можно назвать Зевсом I. Этот Зевс уже настолько близок к чувственному космосу, что он трактуется у Прокла как прямой оформитель и осмыслитель космоса, то есть как демиург. Тут обычно в литературе можно встретить разного рода усмешки по поводу категории Зевса I у Прокла. Дело в том, что и Кронос, и Рея, родители Зевса I, - каждый трактуется у Прокла тоже триадически. Так что вся эта ноуменальная ступень представлена у Прокла как седьмерица. А поскольку каждый из семи моментов Прокл представляет себе тоже в виде семи частичных моментов, то, следовательно, получается всего 49 категорий, из которых состоит эта третья, ноуменальная область.
С точки зрения сугубо исторической тут совершенно не над чем насмехаться. Ведь если мы возьмем любой капитальный трактат из философов Нового времени, мы в нем тоже найдем разделение на главы, глав на параграфы и параграфов на еще более мелкие части и категории. Если взять, например, "Науку логики" Гегеля, то в ней мы найдем не 49, а несколько сот подчиненных и соподчиненных категорий, и никто не удивляется их множеству. Следовательно, и большая категориальная детализация у Прокла тоже ничего не представляет собой смешного, а только свидетельствует об огромной категориальной разработанности в системе Прокла. 4. {То же. Психически-космическая сфера}. После диалектики ноуменальной сферы Прокл переходит к диалектике посленоуменальной сферы, то есть начинает конструировать телесный космос, представляющий собою осуществление ноуменальных принципов. Этот живой космос, конечно, есть космос чувственно-материальный. Но он обладает определенного рода структурой на основании ноуменальных структур.
Именно, этот живой космос есть прежде всего {бытие}, и соответствующих космических богов Прокл в данном случае именует сверхкосмическими. Здесь он устанавливает целых четыре триады. Далее следует мифолого-диалектическая характеристика космоса как {жизни}. Но сначала у Прокла рассматривается граница между бытием и жизнью, и подобного рода граница одинаково является и космическим бытием, и космической жизнью. В этом смысле такая область является в то же время и отрешенной как от чистого бытия, так и от чистой жизни. По Проклу, это и есть то, что обычно называется олимпийскими богами. Здесь тоже четыре триады: боги демиургические (Зевс III, Посейдон II, Гефест), охранительные (Гестия, Афина III, Арес I), оживительные (Деметра, Гера, Артемида П) и возводительные (Гермес I, Афродита I, Аполлон П). Цифры при всех этих именах богов проставляются нами ввиду того, что эти имена уже встречаются у Прокла в его диалектике космоса как бытия. Интересно, что этих олимпийских богов Прокл квалифицирует не как только внутренних богов, то есть богов как бытия, и не как только внешних богов, которые будут в цельном космосе и внутри него, но и как внешне-внутренних. Диалектически это интересно потому, что в данном случае Прокл пытается - ив значительной мере это ему удается - обрисовать вечно созерцательную и вечно самодовлеющую природу олимпийских богов, ни в чем не заинтересованных, но все же содержащих в себе и принцип самого бытия космоса, и принцип самой жизни космоса.
Наконец, живой и чувственно-материальный космос есть не только бытие и не только самодовлеющая жизнь, но и {самая} эта {жизнь}. Это - сам чувственно-материальный космос, данный уже как вещь, как тело, как живое космическое тело. Тут мы находим у Прокла звездное небо с его богами, семь планетных сфер и подлунную, которые рассматриваются в порядке уже нисходящей эманации, низшей сферой для которой являются ангелы, демоны и души, так что вся эта эманация кончается органическим и неорганическим миром. Следовательно, космическая жизнь завершается чистой, то есть уже никак не оформленной, материей, о которой, по Проклу, тоже нельзя сказать, что она совсем не существует, но нужно говорить, что она есть потенция всего существующего. Это - материальная потенция всего существующего, в то время как абсолютное Первоединство тоже есть потенция, но только не просто материального, а вообще всякого бытия, включая живое и неживое, телесное и душевное, умственно-оформительное и внеумственно-оформительное. Общее между исходным Первоединством и материей заключается в том, что то и другое есть только потенция бытия, а не само бытие; и потому, взятые сами по себе, они не познаваемы. Но зато они являются условием всякого познавания. Первоединство является концентрацией всего существующего в одной точке, материя же есть абсолютное распыление всякого бытия. Все познаваемое и все оформляемое возникает, по Проклу, только в результате диалектического объединения того и другого, когда из бесформенной потенции действительности появляется сама оформленная действительность. И в данном случае современный мыслитель может сколько угодно отрицать основы диалектики Прокла, но он должен будет признать, что, взятая сама по себе и безотносительно, эта диалектика Прокла является не только строго продуманной системой категорий, но эта система, если исходить из античных основ диалектики, отличается безупречной ясностью и убедительной полнотой. 5. {Дамаский}. Учеником Прокла, его наследником по возглавлению Платоновской Академии вплоть до закрытия ее в 529 г. был Дамаский. Следовательно, его деятельность относилась к концу V и началу VI в.; а поскольку это было концом Платоновской Академии, то можно считать, что Дамаский - это и вообще реальный символ гибели всей античной философии. Что касается общей философской системы, Дамаский является верным учеником и последователем Прокла. Однако аналитическая сила его ума вызывает у современного исследователя какое-то изумление и, можно сказать, восторг. Противники изощренного аналитизма всегда понимали философию Дамаския как нечто схоластическое в дурном смысле этого слова, как нечто излишне утонченное и как праздное упоение рассудочными тонкостями. Все подобного рода вкусовые оценки Дамаския, конечно, не к лицу объективно мыслящему историку философии, которого интересуют исторические факты, а не его собственные вкусы. Поэтому еще не скоро наступит время, когда философия Дамаския будет пониматься и излагаться в том виде, в каком это требуется при строго исторических методах. http://lib.ru/FILOSOF/LOSEW/antic.txt
Для обозрения философии Прокла целесообразно обратиться к его «Первоосновам теологии», поскольку этот трактат в сжатом виде дает изложение системы неоплатонизма вообще.
Иерархия Универсума в целом строится у Прокла по схеме платоновского «Парменида»: сверхсущее Единое (оно же Благо и Бог); далее геннады — сверхсущие единицы-боги, которым причастны боги сущие, или умы — боги умопостигаемые, или идеальное Бытие, синтетически объединяющее принципы предела и беспредельного.
Бытию и богам умопостигаемым противопоставлены Ум (Нус) и боги мыслящие, которые связаны с богами умопостигаемыми через богов умопостигаемо-мыслящих. С мыслящими богами-умами связаны надкосмические боги и мыслящие души. Следующая ступень — Космическая душа, в которой различаются: внутрикосмические боги, универсальные души, демонические «просто души»: ангелы, демоны в собственном смысле и герои. Ещё ниже — «частичные души», которые одушевляют тела; к ним принадлежит и душа человека. Ниже всего — неодушевленные тела.
В эту иерархическую структуру Прокл, естественно, включает традиционных олимпийских богов, распределяя их по триадам и разделяя на трансцендентных и космических. Между телами и душой посредствует «природа», бестелесная, но неотделимая от тел бессознательная сила, тождественная с силой рока. Низшим онтологическим уровнем, но все-таки производным от высшего, является, наконец, материя. Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Дата: Среда, 2018-11-07, 7:19 PM | Сообщение # 108
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18784
Статус: Offline
Сенека писал: «Гераклит всякий раз, как выходил на люди, плакал, а Демокрит смеялся: одному всё, что мы делаем, казалось жалким, а другому — нелепым», а также: «Гераклит всякий раз, как выходил из дому и видел вокруг себя столько скверно живущих, а точнее сказать скверно гибнущих людей, начинал плакать и жалеть всех попадавшихся ему навстречу прохожих, даже если они были веселы и счастливы… Про Демокрита же рассказывают, наоборот, что он никогда не появлялся на людях без улыбки: до того несерьезным ему казалось всё, чем серьёзно занимались все вокруг. Но где здесь место гневу? Надо либо смеяться надо всем, либо плакать».
«Но прежде всего, что такое самый смех, каким образом он возбуждается… увидел бы Демокрит. Демокрит, если бы был на земле, смеялся бы. У мудрецов же вместо гнева появлялись: слезы — у Гераклита, смех — у Демокрита. Демокрит же имел обыкновение непрестанным смехом приводить в движение свои легкие, — уже его мудрость доказывает, что великие люди, которые дают великие примеры, могут рождаться на родине глупцов и в затхлом воздухе… Ибо Демокрит был родом из города Абдер, где обычно рождаются глупцы. Он все смеялся, считая достойными смеха все человеческие дела». Таким образом, для древних неспособность смеяться или плакать означала неспособность быть мудрым. Происходило это потому, что смех и слезы в отличие от негодования — это две реакции на безумие человеческой жизни, дозволенные философу, и Гераклит с Демокритом были воплощениями этих образов
Фреска Донато Браманте (1443/44–1514), одного из главных архитекторов Высокого Возрождения. Несколько слов о художнике-архитекторе Он приехал в Милан из Урбино, где при дворе герцога Федерико де Монтефельтро получил разностороннее образование и опыт, общаясь с художниками (среди них был и Леонардо да Винчи), архитекторами и скульпторами, которым покровительствовал герцог. Поначалу Браманте собирался посвятить себя живописи. Самая известная из приписываемых ему работ (и единственная его картина, выполненная на холсте) — Христос у колонны — датируется 1480–1490-ми годами. Торс Христа заполняет почти все пространство картины, а его подсвеченное сбоку измученное лицо контрастирует с безмятежным пейзажем, открывающимся из окна на заднем плане. Здесь не обошлось без влияния Леонардо: Браманте очень убедительно изображает слезы на лике Христа и его сжатую веревками плоть. Диалог с Леонардо, который тоже в это время находился в Милане, происходил не только в живописи. Обоих пригласили поучаствовать в разработке конструкций Миланского собора — в это время как раз пытались найти решение для tiburio, его главной башни.
Со временем архитектура полностью завладела Браманте (в Риме ему еще предстоит строить собор Святого Петра), но живопись всегда приходила на помощь там, где архитектура была бессильна. Одна из самых интересных в этом смысле его миланских построек — церковь Санта-Мария прессо Сан-Сатиро. Расположение улиц не позволяло сделать в ней полноценные хоры — и тогда Браманте просто написал их на одной из стен, создав иллюзию просторного помещения. Его умение мастерски изображать архитектурное пространство повлияло на ломбардских художников — на Винченцо Фоппа, Амброджо Бергоньоне, Бартоломео Суарди (Брамантино), Бернардо Дзенале. Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Дата: Воскресенье, 2018-11-25, 8:43 PM | Сообщение # 109
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18784
Статус: Offline
'Семь мудрецов Мозаика из Баальбека. Бейрут
ЕСЛИ
Если ты не видел в свете Сути самых разных взглядов, Той, к которой мчат столетья, Что хоронится в нарядах, Блёстках видимого мира, В суете движений странных, Масках мима и сатира, Звуках музы филигранных. Если ты пока не понял, Для чего война и битвы, Судьбы трудные изгоев, Смерти, страхи и молитвы… То склонись пред мудрецами, Коим таинства открыты, Кто, как птица над птенцами, Дарит нас своей защитой И огнями речки Млечной, Кто из жертвенного духа Создаёт материальность В восприятии для слуха И очей, - миров фрактальность. Ум надёжный свой на время Положи к подножью храма, В коем зреет жизни семя. В твоём сердце пир и драма. Выбор тоже в твоём сердце: Либо жизнь в мирских привычках, Либо творчеством вертеться Вкруг той цели, что первична. Мир является движеньем, Всё движенье - восприятье, А сознательным круженьем Ткёт Психея «тверди платья». Мир души необозримый Ум не в силах так представить, Чтобы ясно и красиво И умно его восславить. Мудрецам открыта Бездна Вневременного сиянья, Разве что найдёшь полезней Для ума образованья! 2017 г. Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Дата: Четверг, 2018-11-29, 7:38 PM | Сообщение # 110
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18784
Статус: Offline
«Всё есть число!» - утверждал Пифагор, а мы добавим то, о чём он умолчал - «число качества нашего восприятия», и его великий последователь выразил это в пифагорейских же терминах так: «Началами числа являются чётное и нечётное. Единица состоит из того и другого. Число возникает из единицы. Числа составляют всю вселенную». Аристотель «Метафизика» кн.1,5
Что это такое «Единица»? Это символ Единства, монада смысла мирового движения, символ Творца, Сфера процессов творчества в мирах. Любое число возникает из единицы – отношения возникают из целостного, единого.
«Начала» Евклида основаны также на пифагорейских положениях миропостроения, о чём свидетельствуют книги VII, VIII, IX «Начал» Евклида, куда вошли главы, написанные выдающимися математиками и философами античности. По этим же книгам учатся и современники, желающие понять и сущность, и начала науки, искусства. Воззрения древних мудрецов, как и тексты древнейших первоисточников, не оспариваются, но внимательно изучаются с целью понимания своих собственных корней, начал. В мире действует Единый закон, выражающийся законами аналогии, отражения, сохранения, симметрии…
Пифагореец Архит, развивший теорию музыки на основе теории чисел, то есть, пифагорейской математики и акусматики, полагал, что в Начале был замысел мирового звучания, вечная мелодия Космоса. Мы могли бы назвать Космическую мелодию сюжетом развития мира, то есть, Сказкой Создателя мира. Откуда же взялся сюжет, если не в мысли о нём, если не из прожитого опыта, осознанного творчески самим автором! Таким образом, несовершенное сочетается с совершенным в самом творчестве, бесконечное с конечным - в Творце, чётное с нечётным - в единице начала и конца, являющимся бесконечностью жизни творчества.
А в Евангелии от Иоанна (гл. 1, ст.1-15) говорится образно: "Вначале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог... И Слово стало плотью и обитало с нами, полное благодати и истины..." Скажите, разве эти слова не похожи на звучание великой и бессмертной Сказки? Также и Коран наполнен притчами и сказками.
В Начале был Замысел Бога – Его Желание. И было это - Желание Бога. И Желание Бога пролилось звуком Слова, которое стало плотью благодати и истины.
Всё начинается со сказки, Где нет начала и конца, Но жили-были чудо краски В великом Замысле Творца! …В чертогах древнего Дворца…
((()))
АКСИОМА НЕБОГА
Всё начинается с желанья... НеБога в Боге, суть всего - Бог – совершенство. У Него Нет недостатка в мирозданье!
И потому Его желанье - То дуновение Творца, Движеньем вечного кольца, Исток времён самопознанья. Бог создал именно его, НеБога мира Своего, НеБог - вот мира пробужденье, Нерукотворное круженье, Движенье мысли, …чувств и тел, НеБог желание имел, Имеет ныне... …и в веках! Христос, Будда, Гермес, Аллах… Коль имя - Слово - то НеБог - Желанье Бога! Жизни срок...
Какое ж главное желанье В уме созреет? Осознанье Желанья Бога, сам в себе! Вот аксиома - дар Судьбе Творца миров своих! Бери, Коль можешь, дар мой сохрани, А не сумеешь, так дерзай Превысить мысли урожай, Создав иную аксиому, Я посвечу... тропинкой к Богу... Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Эфор из Кимы, греческий историк четвертого века до нашей эры, наиболее известен тридцатью книгами «Историй», которые обсуждали эллинский мир с конца мифологического времени вплоть до его собственных дней. Несмотря на немалую историографическую значимость, текст сохранился только в фрагментах, цитируемых другими авторами. Примечательно, что работа Г. Барбера в 1935 году является последней монографией, полностью посвященной Эфору, так что необходим новый подход, тем более что в течение последних нескольких поколений преобладало огромное нежелание подвергать сомнению некоторые из наших самых основных предположений об Эфоре, особенно его мотивы написания истории, а также его личные взгляды на культуру и на политику. Поскольку его работа существует в фрагментарной форме, мы должны рассматривать ее остатки в каждом конкретном случае. Кроме того, этот исследование определит, что книги 11-15 Библиотеки Диодора сохраняют ход событий из «Историй». Исследование использования источников Эфора обнаружит, что он использовал практически любой доступный нам текст, за исключением Элленики Ксенофонта. Фактически «Истории» неоднократно противоречат ксенофонтовому повествованию. Это и многие другие авторские решения были приписаны его предполагаемому ученичеству Исократу и его обнародованию «риторической истории». Эта историографическая техника была бы ориентирована на стиль и морализацию, а не на историческую точность и оригинальный анализ. Однако мы обнаружим, что традиция о его обучении у Исократа не подтверждена; Эфор не принял историческую модель Исократа и не поддерживал его политические или культурные позиции. Скорее, на его текст влияло настроение, которое было сосредоточено на Эолиде и на его родной Киме. Эта точка зрения вела Эфора к осуждению спартанских преступлений, совершенных против его родины во время его жизни, и требовала, чтобы его повествование отвергало пролаконский рассказ Элленики Ксенофонта.
Дата: Суббота, 2019-06-22, 4:27 PM | Сообщение # 113
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 7434
Статус: Offline
Марин
ПРОКЛ, ИЛИ О СЧАСТЬЕ
Когда приходилось мне смотреть на величие души и на все иные достоинства современника нашего, философа Прокла, а потом задумываться, какая же подготовка, какая сила слова потребуется от тех, кому предстоит описывать его жизнь, и каково мое собственное бессилие в словесности, то казалось мне, что лучше мне за это и вовсе не браться, через яму не прыгать (как говорит пословица) и совсем уклониться от опасностей подобного рода сочинения. Но когда я приложил к этому другую мерку, когда подумал, что и в храмах не все приходят к алтарям с одинаковыми жертвами, чтобы снискать благоволение алтарных богов, а иные с быками, иные с козлами, иные с чем-нибудь еще, и одни творят славословия складно и в стихах, а другие без всяких стихов, и что кому нечего принести, те приходят только с лепешкою да при случае с зернышками ладана, а к богам взывают лишь в короткой молитве, но тем не менее тоже бывают услышаны, когда я об этом подумал, то я побоялся, как бы я, по Ивикову слову 1, не променял честь от богов на честь от людей (хоть моя тут честь не от богов, а от мудреца, ибо кажется мне, что нечестиво мне одному из всех его учеников хранить молчание, когда мне больше, чем кому другому, следовало бы по мере сил моих поведать о нем всю правду), да, пожалуй, и чести от людей не удостоился бы люди ведь подумают, что этим делом своим я пренебрегаю лишь по лености или по какой другой душевной слабости, а совсем не по отвращению к гордыне. И по всем этим соображениям решился я записать хотя бы некоторые из неисчислимых заслуг нашего философа, рассказав о них лишь истинную правду. Я начну мою речь не так, как обычно делают писатели, по порядку располагая главу за главой; я положу в основание моей речи мысль о счастье человека блаженного, ибо здесь ничего не может быть уместнее: я уверен, что был он самым счастливым из людей, прославляемых во все века. Я имею в виду не только счастье мудрых, ту добродетель, которая одна довлеет блаженству, – хоть и это ему было дано в высшей степени; и не только то житейское благополучие, которое хвалят столь многие, – хоть и здесь его среди людей не обошла удача, и он щедро был наделен всеми так называемыми внешними благами; нет, я говорю о некотором совершеннейшем и всецелом счастье, слагающемся и из того и из другого.
Итак, примем для начала разделение добродетелей на естественные, нравственные и общественные, а затем на более высокие – очистительные (catharticai) и умозрительные (theoreticai), умолчав о еще более высоких, так называемых боготворческих (theoyrgicai), ибо место их уже превыше доли человеческой; и, приняв это, начнем нашу речь с добродетелей естественных. Как всем, кому они даны, они присущи отроду, так и ныне восхваляемому нами блаженному мужу все они были врождены от самого его начала. Признаки этого являлись воочию даже во внешнем совершенстве его облика, подобно как бы царственному пурпуру.
Первая из них есть высочайшая безущербность всех внешних чувств, называемая нами "разумением телесным", особенно же – зрения и слуха, этих достойнейших наших чувств, дарованных богами человеку для блага жизни и искания мудрости. Безущербность эта всю его жизнь оставалась у него неизменною.
Вторая из них есть телесная сила, не чувствительная ни к зною, ни к холоду, не страдающая ни от простой пищи, к которой был он беззаботен, ни от тех трудов, которым он предавался днем и ночью, когда молился, развертывал книги, писал, беседовал с друзьями, и все это с таким рвением, словно каждая из этих забот была у него единственной. Такую способность по справедливости можно назвать "мужеством телесным".
Третья телесная добродетель есть красота, которую можно сравнить с размеренностью душевной: сходство между этими качествами отмечается с полным к тому основанием. В самом деле, как душевное это качество усматривается в созвучии и согласии различных душевных сил, так телесная красота видится в некоторой соразмерности всех частей тела. А Прокл был на редкость привлекателен на вид, и не только от хорошего своего сложения, но и от того, что душа его цвела в теле, как некий жизненный свет, испуская дивное сияние, с трудом изобразимое словом. Он был так красив, что образ его не давался никакому живописцу, и как ни хороши существующие его изображения, все же им много недостает для передачи истинного его облика.
Дата: Вторник, 2019-07-30, 9:57 AM | Сообщение # 115
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18784
Статус: Offline
Самая древняя в мире рукописная Библия на латыни. Амиатинский кодекс считается самым ранним из сохранившихся в полном объеме рукописей перевода блаженного Иеронима. Эта рукопись была создана в 716 году монахами аббатства Ярроу в королевстве Нортумбрия. https://tbn-tv.com/samaya-drevnyaya-bibliya/
***
Желтеют страницы нечитанной книги, Увы, виртуальной, да-да… электронной, Воссозданной памятью, связанной лигой Античности духа, свирелью синхронной В душе, где легенды вскипают волною, Где боги из пены являются вновь, Мы - вечные странники каждой весною Цветём былью ритмов… И не прекословь… Желаньям души след оставить на память Грядущим мирам ради звёздных веков Златых и алмазных и жажде восславить Кумиров души… дуновеньем стихов…
Тончайшим напевом о силе искусства, Где явны Шекспиры, Платоны, Сократы… А в сердце твоём говорит Заратустра…
Дата: Пятница, 2019-08-09, 1:30 PM | Сообщение # 116
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18784
Статус: Offline
А как возрождались такие мгновенья, Где мир наизнанку и времени нет? Где мысли и чувства – духовный секрет, Что вечности равен… Умиро-творенья…
И вот, извлекаю из сердца я чудо… на острове Эхо - звучаньем времён божественно мощным, горящим огнём, И цель ...достигается вспышками круга волшебных прозрений внутри мирозданья…
Колышутся ветром сюжеты и мифы, Взлетают в душе белогривые грифы И тысячекрылая стая созданий Идей мудровещих, гармоний, открытий... Светящихся замыслов -
- в Звёздный дозор…
Душа в изумленье… и девственен взор, Тут пир мудрецов и античных наитий!
Ладья выплывает из древнего ока, И в море несёт свой таинственный дар: Душа и дитя в ней – целебный нектар, Напиток времён, как родник биотоку, ...и чаша всех судеб… испита до срока… Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Дата: Четверг, 2019-11-28, 6:06 PM | Сообщение # 117
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6928
Статус: Offline
Плутарх
фрагмент Пир семи мудрецов
17. Солон еще не кончил свою речь, как вдруг вошел Горг, брат Периандра, который по указанию божественных вещаний послан был на Тенарский мыс[71] со священным посольством и жертвами Посидону. Все мы его приветствовали, а Периандр обнял и поцеловал; после этого он сел на ложе к Периандру и сказал ему что-то так, чтобы больше никто не слышал. Периандр слушал и, казалось, был от его слов взволнован многими чувствами: он казался то удрученным, то возмущенным, порой недоверчивым, а потом изумленным; наконец, рассмеявшись, он обратился к нам так: «Мне бы очень хотелось тотчас рассказать вам то, что я услышал, но я не решаюсь: ведь Фалес было сказал, что говорить надобно о правдоподобном, а о невероятном лучше молчать!»
[e] «У Фалеса есть и другое мудрое слово, — возразил ему Биант, — «врагам и в вероятном не верь, друзьям и в невероятном верь»; причем врагами он зовет, по-моему, людей дурных и глупых, а друзьями — добрых и разумных». «Что ж! — сказал Периандр, — значит, надобно, Горг, повторить рассказ передо всеми, а лучше сказать, переложить принесенное тобой известие на лад новейших дифирамбов».[72] 18. И вот что рассказал тогда Горг.
Три дня он справлял священный праздник, а на последнюю ночь было [f] бдение на морском берегу с хороводами и играми; луна сияла над морем, ветра не было, небо и море были спокойны. Тогда-то явилась на море зыбь, катящаяся к мысу, вся в пене и с громким шумом, так что все в удивлении сбежались к тому месту, куда она шла. Не успели мы догадаться — так быстро она приближалась, — как уже можно было разглядеть дельфинов: одни шли стадом, образуя круг, другие впереди, ведя к самому удобному месту берега, третьи позади, как сопровождающие. А посредине их над морем виднелись очертания какого-то тела, которое они несли; они были [161] смутными и непонятными, пока дельфины не сомкнулись теснее, не подплыли к берегу и не вынесли на сушу шевелящегося и дышащего человека, а сами опять понеслись в сторону мыса, подпрыгивая над водою выше обычного, словно они веселились и плясали от избытка радости. «Многие из нас, — сказал Горг, — испугались и бросились от моря прочь, но некоторые, и с ними я, набравшись храбрости, подошли поближе и узнали в этом человеке кифареда Ариона:[73] он и сам назвал себя по имени, и по одежде это было видно — на нем был тот наряд, в котором он являлся в лирных [b] состязаниях. Мы перенесли его в хижину; и так как он был невредим, а только утомлен и обессилен быстротою и плеском плавания, то мы услышали от него рассказ, которому бы никто не поверил, кроме нас, своими глазами видевших развязку».
Арион сказал нам, что давно уже хотел воротиться из Италии, а после письма от Периандра — еще решительнее; и как только из Коринфа пришел грузовой корабль, он тотчас на него взошел и отплыл. Три дня плыли они под ровным ветром, как вдруг он заметил, что корабельщики замышляют погубить его, а потом услышал тайным образом от корабельного кормчего, что они решили сделать задуманное в эту же ночь. [c] Беспомощный и недоумевающий, он послушался тогда божественного побуждения: заживо нарядиться на смерть, как на лирное состязание, и пропеть, умирая, свою последнюю песнь, чтобы и в этом быть не хуже лебедя. И вот, изготовясь и объявив, что он намерен пропеть Пифийскую песнь[74] во спасение себя, корабля и корабельщиков, он встал у борта на носу и, воззвавши для начала к морским божествам, повел песнь. Не успел он допеть до середины, как солнце кануло в море, а впереди показался Пелопоннес. Видя, что корабельщики, не дожидаясь ночи, двинулись вперед, [d] чтобы его убить, и мечи их обнажены, и кормчий закрыл лицо плащом, он взбежал и бросился в море как можно дальше от корабля.
Но не успел он погрузиться с головою, как к нему сплылись дельфины и подхватили его на спины, растерянного, недоумевающего и поначалу перепуганного. Лишь когда он увидел, что дельфины несут его легко, что собралось их вокруг него многое множество, что передают они его друг другу охотно, словно выполняя поочередную общую обязанность, и плывут они так быстро, что корабль уже остался далеко позади, — то не столько [e] [как говорил он] почувствовал он страх смерти или желание жить, сколько гордость и твердую веру в богов, ибо такое спасение доказывало, что он любим богами. А видя небо, полное звезд, и встающую луну, сияющую и чистую, и морскую гладь, стлавшуюся дорогою вслед их пути, он задумался, что не единым оком смотрит Правда, но со всех сторон взирает бог на то, что вершится на суше и на море; и мысли эти, по словам его, умеряли [f] тяготу его телесного утомления. Когда же под конец встал перед ними высокий обрывистый мыс, и дельфины осторожно обогнули его и понеслись вдоль изгибающегося берега, словно ведя корабль в безопасную [162] гавань, то он вполне уверился, что это бог направляет его путь. «Когда Арион это рассказал нам, — продолжал Горг, — я спросил его, где, по его мнению, должен был причалить корабль. Он ответил, что, конечно, в Коринфе, но гораздо позже: в море он бросился вечером, плыл не менее пятисот стадиев,[75] и тотчас затем наступило сковывающее безветрие». Тем не менее Горг спросил у него, как звали и судовладельца, и кормчего, и самый корабль, а потом выслал лодки и воинов, чтобы подстерегать его у пристаней; Ариона он взял с собою, по переодетого, чтобы [b] те, узнав о его спасении, не сбежали. И оказалось, что поистине дело было не без божественного случая: только они прибыли сюда, как услышали, что сторожевые воины уже задержали корабль и схватили купцов и гребцов.
19. Периандр приказал Горгу тотчас пойти и заключить пленников в темницу и чтобы никто не мог к ним прийти и рассказать о спасении Ариона. А Эзоп сказал:... а дальше http://simposium.ru/ru/node/1083 Книгоиздательство
1. Уместно ли на пиру рассуждать о философии? 2. Должен ли хозяин задавать тему для разговора или пусть её выбирают гости? 3. Почему старикам вкуснее неразбавленное вино? 4. Почему под осень люди обжорливее? 5. Что появилось раньше: курица или яйцо? 6. Почему у овцы, покусанной волком, мясо вкуснее, а шерсть хуже? 7. Что лучше за столом: давать ли каждому его часть или брать с общего блюда? 8. Почему полупьяные хуже держатся на ногах, чем вовсе пьяные? 9. Почему пьют три чаши или пять чаш, но никогда не четыре? 10. Какая пища легче для желудка: смешанная или одинаковая? 11. Почему иудеи не едят свинины: почитают они свинью или презирают? 12. Почему Гомер называет соль «божественной»? 13. Почему вино в сосуде лучше брать из середины, мёд снизу, а масло сверху? 14. Почему буква А в азбуке первая? 15. Если человека позовут с пира на пир, то принимать приглашение или нет?
***
От себя добавлю два вопроса - желающим ответить на них.
1 Если бы мы устроили Пир Семи мудрецов сегодня, какие вопросы, по вашему представлению, могли бы живо обсуждаться?
2 Второй вопрос. Если бы пир был не виртуальным, а реальным, кого бы вы хотели пригласить на него? Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Дата: Воскресенье, 2019-12-08, 5:29 PM | Сообщение # 119
Ковчег
Группа: Модераторы
Сообщений: 6001
Статус: Offline
ЦитатаMгновениЯ ()
1 Если бы мы устроили Пир Семи мудрецов сегодня,какие вопросы, по вашему представлению, могли бы живо обсуждаться?
В сети сегодня наиболее актуально: Лучшие вопросы и ответы в ходе "Прямой линии" Путина - О "голубых мундирах", болезни отца, двух внуках и "столыпинских вагонах". Но тогда на роли 7 мудрецов Ведущему надо пригласить Познера, Двух Киселёвых и трёх мальчиков, которые поют рекламу "Почта-банка кредит самой маленькой ставкой". На сайте Большой вопрос нашел опрос 8-месячной давности... - вроде бы и - не актуально. Но последний пост всё-таки приведу: Selena3052 [36.2K]8 месяцев назад Для меня очень актуален вопрос, как сохранить доверие между близкими людьми. Конечно, актуальны и те проблемы, которые освещали авторы в предыдущих ответах. И, тем более, на мой взгляд важно, при наличии современных вызовов ( падения жизненного уровня, нагнетания военной истерии и противостояния политических сил, тотальной несправедливости т.д.), сохранить тепло семейных отношений, доверие и любовь самых близких людей. Слава Богу, я не познала « ужаса» переходного возраста моих дочерей. Старалась понять и принять их метания. Вспоминала себя и рассказывала им об этом. У нас было полное взаимопонимание. Позже, в нелёгких ситуациях они обращались ко мне и мы вместе находили неразрушительный выход. А сейчас я всё больше чувствую свою ненужность, что ли. Со старшей дочерью, матерью троих детей, я подчас разговариваю, как будто иду по минному полю - любое мое слово может быть неправильно интерпретировано! Она часто моим словам придаёт значения, которых нет и в помине. Перестаю её понимать и это меня очень ранит. Стараюсь вообще не лезть в её семью, видимся редко, дежурные смс и фото. Мне больно и не знаю, что делать!
Наверное, это удел стареющих родителей и надо смириться?! Младшая счастлива со своим мужчиной, много работает, но забывает позвонить или написать словечко - тоже обидно! Скорее всего, что сказывается мой возраст, становлюсь ворчуньей. Но самой актуальной для меня эта тема не перестаёт быть! Вот написала вам и легче стало! Правда, правда! * Очень честно и достаточно близко мне лично по возрасту.
Применительно к нашей творческой ситуации, столкнулся в реале с полным непониманием того, что пишу. Да и не один я....Продолжу чуть позже В сердце каждого человека живет ребенок будущей души
Не удержался от комментария, но автор попросил, и .... Здравствуйте, М. Удалил своё замечание после Вашего сообщения о переписке незнакомых.
Но всё ещё раз перечитал и ничего не знакомого не увидел в животноводческом понимании буддизма Вашим оппонентом, увы, это не первое знакомство с подобного рода сентенциями. Думаю, у дамы шубка из ламы, отсюда и уверенность в познаниях.
Но вопрос не в ея уме, а в Вашей обиде. Если высказанное мною оскорбляет Ваши чувства к даме, ну... тогда всё-таки, если не хотите удалять публично вывешенную ею глупость, то... Не знаю, как и сформулировать, ощущение такое, будто я вторгся в Вашу личную переписку - но это же есть "рецензия" для всеобщего обозрения?
Ещё раз извините. Просто зацепило пилой конкурсной на днях. Жюри ведь знатоки, не так ли? И вот мою работу "На смерть безвестного Ван Гога" снимают с номинации за то, что я не указал, кто автор иллюстрации. Когда я отписал - "Неужели надо было указать, что автор иллюстрации - тот самый безвестный Ван Гог?" ... подробности забудем. В общем, мне отписали по секрету, что у члена жюри был сердечный приступ, потому я окончательно снят и на сей ресурс не попаду боле никогда.
Да. Так что с апломбированной глупостью я знаком и ничего незнакомого в её рецензии не узрел.
Ну и как быть-то с таким уровнем восприятия мудрости, если лама - это шубка, суфизм - не иначе как рецепт изготовления суфле... Как строить мостики к читателю?
Сообщение отредактировал Просперо - Воскресенье, 2019-12-08, 8:07 PM
•Новые сообщения ·
Правила
•Поиск•]
Традиции Галактического Ковчега тут!
.
.
.
..
