Ему поможем, а ведет его господь.
Что понапрасну горевать или пороть?
Ведь человека формируют лишь труды.

А мать обрадовал весь этот разговор.
Она купила сыну все, что было надо,
И он пошел рубить дрова, рукам отрада,
Ведь не умели ничего до этих пор...

Так покатились день за днем своим чредом.
Сын понемногу привыкал к труду, она
Успокоение в душе своей нашла.
Раз… оказались дровосеки под дождем,

Нашли пещеру и укрылись, а Хасиб
Пошел обследовать в укрытие темном пол,
И пустоту в местечке дальнем он нашел,
Да стал копать, и вот… колодец перед ним.

А в том колодце оказалось много меда!
И дровосеки, и Хасиб возликовали:
- Какое чудо боги в дар нам ниспослали!
Вот в бурдюки сложили мед. Осталось много…

Решили так, что здесь Хасиб постережет,
Они же в город отнесут и возвратятся.
Все так и сделали, и стоило стараться,
Богатство каждому несет чудесный мед.

Когда в колодце оставалось уж чуть-чуть,
Они задумали с Хасибом не делиться...
В последний раз за медом сможет опуститься,
А доставать не станут: краток жизни путь...

Так зло свершилось… а Хасиб кричал напрасно.
Молить о помощи осталось лишь Аллаха!
На дне колодца, умирающим от страха,
Он в неподвижности сидел, скорбя безгласно.

Прошло немного дней. И матери открыли,
Что заблудился де Хасиб, его искали,
Нашли лишь кости, звери тело обглодали...
Так дровосеки вместе с матерью тужили...

Немного денег дали ей, себе ж богатства
Они роскошные отныне обрели,
Забыв того, кого в колодце погребли,
И утеряв остатки совести и братства.

Хасиб ослаб совсем без света и еды,
Тут вдруг на голову свалился скорпион,
Его он, скинув, раздавил, а сам нашел
Нору, откуда тот пришел. А от норы

Как будто свет и ветерочек доносились.
Он стал копать, и увидал затем проход,
И по нему пошел, увидел дверь и вход.
Он за кольцо дверное дернул, растворились...

Две створки двери. Он смелей уже идет,
А свет все ярче, заболели аж глаза,
Вдруг… видит пруд огромный, воды – бирюза,
А изумрудный холм свечение несет...

Такой красы, такого дива никогда
Еще не видывал Хасиб.
- Хвала Аллаху!
Мою мольбу услышал Он и стоны страха,
И вывел в царство заповедное раба...

Вокруг холма блистали камни золотые,
Что на скамеечки похожи. Стал считать
Хасиб скамеечки златые. Как понять?
Двенадцать тысяч насчитал он – кладовые!

Он выбрал ложе по себе и сел в него,
И словно в обмороке был. Затем очнулся
От многих звуков и шипения, оглянулся
И тут… о, ужас! Тысячи змей, темным-темно...

Великий страх сковал все тело и язык.
На всех скамейках были змеи великаны,
В пруду без счета змеек меньших. Только взгляды
Горящих глаз сияли. Он… чуть пообвык...

К нему огромная змея тут подползла,
На голове ее златое блюдо, в нем
Лежала змейка... с человеческим лицом!
Она с Хасибом разговор и повела...

- Прекрасный юноша, не бойся слишком нас.
Перед тобой Царица змей, я - их шахиня.
Скажи историю свою, открой мне имя,
И угостись моими яствами сейчас.

При этом змейка на змеином языке
Сказала что-то. Все, вскочивши, поклонились,
А слуги тотчас за едою удалились,
И принесли большие блюда на себе...

Там были яблоки, орехи и гранаты.
Хасиб, немного успокоившись, поел,
И стал рассказывать, что было, как хотел
Помочь он матери, ведь были не богаты,

Но научиться ничему не мог он сам,
Тогда отправился дрова рубить, и мед
Нашел в колодце. Дровосеки... в свой черед,
Его покинули, и дальше... по часам...

Он рассказал, как было дело для него…

Он отвечал: - Зовут Булукия меня,
Я царский сын, хочу увидеть Мухаммада,
Я из любви к нему… попал в объятья сада,
Огонь любви в душе пылает, жар огня...

А кто же вы, о, благороднейшие твари?
Откуда имя Мухаммада вам знакомо?
И отвечали змеи: - Мы пришли из дома,
Что называется геенною из стари...

Геенна так кипит, что два лишь раза в год
Она вздыхает, и великий жар исходит,
А с ним и нас, мельчайших тварей, в мир выводит,
В другой раз втягивает нас в горнило рот...

- А есть ли змеи больше вас? – он им вопрос.
- Конечно, есть. Мы наименьшие из всех.
А Мухаммада знает каждая из тех,
Кто был у райских врат, кто радость рая нес...

Без Мухаммада бы Аллах не сотворил
Ни нас, ни землю... Небеса, и ад, и рай,
Все сотворил Он Мухаммаду – выбирай!
Лишь для него Аллах и нас ему явил...

Как услыхал Булукия эти все слова,
Его любовь еще сильнее запылала,
И он пошел, хвалу Аллаху посылая...
От сада к берегу, и вот ему волна

С попутным ветром лодку с парусом явила!
Он сел в нее, да и поплыл, куда не зная,
Доплыл до острова другого, Даль иная…
Везде вела его неведомая сила…

Дошел до места, где Аллаху все хвалу,
Как полагалось, возносили. Там и змеи.
Средь них была змея могучая, а с нею
Златое блюдо, на котором я сижу.

Смотри, я - Белая Царица среди змей!
И на нее Хасиб уж смотрит, как впервые...
И восклицает: - Эти встречи дорогие!
Но я хотел бы в путь отправиться скорей...

Царица молвила: - Не можешь ты уйти
До той поры, когда на гору Каф пора нам,
Тогда лишь с нами ты пойдешь как с караваном,
Тогда появишься ты вновь к лицу земли...

Хасиб печален стал и все же попросил:
- Порасскажи мне об истории своей!
Быть может, время пролетит так поскорей...
И наберусь я у тебя волшебных сил…

Затем Булукия простился уж со мною,
Сел на корабль и отправился туда,
Где в вечном городе извечная стена...
Под нею сел он, опечаленный судьбою...

Тут подошел к нему ученый человек,
Что знал законы астрономии и Слова,
И геометрию, и магию основы,
Науку духов, Тору, Библию и век…

Он в книгах древних почерпнул так много знаний,
Что стал мудрейшим в граде и совсем седым.
В одной из книг узнал, что таинством святым
Лишь Соломоново кольцо владеет. Дарий,

Так звали этого ученого, прочел,
Что дар кольца всех подчиняет: и людей,
И даже джиннов, птиц и рыб, и всех зверей.
Когда скончался Соломон, то приобрел

Успокоение на Острове Надежды.
Прах Соломона положили в гроб и дале
Везли его Семью Морями в дальни Дали.
Чтоб не могли дивиться телом тем невежды...

Кольцо осталося на пальце у него.
Как ни старались джинны снять - не удалось.
И по Семи Морям проплыть не привелось
Ни одному из кораблей... Но отчего?

Еще прочел он о траве, что даст возможность
Пройти все Семь Морей, да ног не замочив!
И подойти ко гробу, бремя облегчив,
Однако есть и в этом деле трудном сложность...

Траву волшебную найти совсем не просто.
Она растет в одном лишь месте. А змея,
Что называют все Царицей бытия,
Живет поблизости. Змея такого роста,

Что помещается на блюде золотом,
А это блюдо носит змей большой. Трава
В ее присутствии использует слова,
И разговаривает нашим языком...

Подходит Дарий сам к Булукии. Что сил
Молился тот Аллаху с просьбой о надежде
Найти и встретить Мухаммада, как и прежде.
Вот поздоровался с ним Дарий и спросил:

- Кто ты, откуда и куда теперь твой путь?
- Я - сын царя из Мисра, звать меня Булукий.
Пошел я странствовать, ведомый лишь разлукой...
Хочу найти я Мухаммада, хоть взглянуть.

- Благослови его Аллах! Идем со мной,
Приму как гостя дорогого я тебя.
Тот согласился, и пошли уже друзья!
А дома Дарий разговор повел такой:

- Скажи историю свою мне, добрый друг.
Тут все Булукия ему порассказал,
И о любви, что к Мухаммаду испытал,
И о далеких путешествиях. Но вдруг,

Как вспомнил он Царицу змей, так тут же Дарий
Без чувств упал, а уж, очнувшись, подивился...
И так к Булукии он другу обратился:
- Сведи с Царицею меня волшебных знаний,

А я сведу уж с Мухаммадом. Знай, что время
Его явления… далёко отстоит,
Добыть кольцо с тобой нам прежде надлежит,
Лишь Соломоново кольцо ведет из плена,

И нам позволит столько времени прожить,
Чтоб повидаться с Мухаммадом. Змейку ту
Посадим в клетку, и отыщем мы траву,
Чей сок позволит по Семи Морям скользить...

Такая в мире есть волшебная трава,
Что коль собрать ее, да сок потом отжать,
Да смазать ноги им, то можно и бежать
По морю, словно под тобою есть тропа.

Затем вернем Царицу змей в страну ее,
И вот тогда мы Соломона, верь, найдем,
Ведь по Семи Морям как посуху пройдем!
Достигнем места погребения. И еще…

Возьмем кольцо, и станем миром управлять,
Как управлял наш Соломон, достигнем цели!
А после этого пойдем до Мрака щели,
Где бьет источник вод живых, и сможем стать

Тогда бессмертными, и встретим Мухаммада!
На это так в ответ Булукия: - Идем!
Я покажу тебе Царицу, мы найдем
Траву желанную, и будет нам награда!

В дорогу Дарий взял бутылку с молоком,
Еще с вином, да клетку прочную. И вот
Проплыли морем, и нашли змеиный грот.
С приманкой спрятались за розовым кустом.

От путешествия уставшие, смогли
Они немного отдохнуть и подкрепиться,
И в наблюдателей прилежных превратиться.
Итак, Царицу змей они подстерегли...

…А клетка с дверцею открыта. Молоко
В одном из блюдец было налито, в другом
Вино снотворное, но вкусное притом...
Царица змей все это выпила легко...

Вино мгновенно усыпило.
Дарий клетку
Закрыл надежно.
В путь отправились друзья.
Змея очнулась и увидела себя…
На голове у человека, небо в сетку...

И тут Булукия заметила она:
- Вот так ты платишь за добро, о, сын Адама?
- Не беспокойся, - тот ответил, - нет обмана,
Мы лишь найдем траву! Волшебная трава

Нужна затем, чтобы пройти нам Семь Морей.
Потом тебя опять на место мы вернем,
Ты не сердись, что мы тебя с собой везем.
Ведь говорят-то травы… в близости твоей!

Так много дней, ночей до острова они,
Где эти травы прорастают, плыли морем.
Змея смирилась с неизбежным приговором.
И вот он - остров! Лес и травы, мох и пни...

И в самом деле... травы тихо говорили
О всех достоинствах своих, лечебных взварах,
Что можно сделать, заживляющих отварах,
И вот заветную нашли, о чем молили...

Та говорила: - Если сок мой поотжать,
Да этим соком смазать ноги, то вода
Не тронет ног, и все моря уже тогда
Всухую можно как по брегу пробежать!

Друзья собрали той травы, отжали сок,
Налили в склянки, очень бережно храня,
Помазав ноги, в путь отправились. Змея
На волю вышла, подошел и этот срок.

Когда до острова Царицы добрались,
Она спросила: - Семь Морей, но для чего?
Ей рассказали, а она вдруг: - Ни за что!
Те вопрошают: - Поясни же, потрудись!

Царица так взглянула, словно обожгла,
Сердца друзей упали в пропасть от волненья,
В смятенье чувства, ум сгорал от нетерпенья…
Тогда змея им объяснила, как могла.

- Все потому, что сам Аллах великий милость
Явил когда-то Соломону, а не вам!
Кольцо волшебное – то дар его словам:
- О, подари мне власть, - просил он, - что не снилась
Земным созданиям!
Всевидящее око!
Кольцо не сможете вы взять иль отобрать.
Была трава средь тех, что вы могли собрать,
Чья чудо сила продлевает жизнь без срока.

Тогда бы вечно жить могли вы и тогда
Желанья все исполнить, что ни пожелалось!
Бывает так, что отделяет вроде малость,
Но цель уходит, не оставив и следа…

Услышав это, опечалились друзья.
И вновь путем дорогой вышли поутру.
А что Царица змей? Вернувшись вновь в страну,
Картину горькую увидела змея...

Упадок полный: твари немощными стали...
Но как обрадовались змеи-то Царице!
Да принялись вокруг змеиться и кружиться.
- На гору Каф пора идти, в далеки Дали...

Тут вновь Царица посмотрела на Хасиба...
- Спасибо, Белая Царица, - он промолвил.
Но я о доме почему-то все же вспомнил.
Вели же слугам отпустить меня, спасибо!

Царица вновь ему: - Не можешь ты уйти
До той поры, когда на гору Каф пора нам,
Тогда лишь с нами ты пойдешь как с караваном,
Тогда вернешься к дому... к прошлому пути.

Хасиб печален стал и снова попросил:
- Порасскажи мне об истории своей!
Быть может, время утечет и поскорей...
И наберусь я у тебя волшебных сил.

Не испугался он, и руку протянул
К кольцу заветному… Но дунула змея,
Сожгла в мгновение дыханием огня!
А уж Булукия упал… и сном уснул...

Вот тут Господь помог спасти его Джабрилу.
Сам светлый ангел взял за плечи и отнес
Его на остров, где он сам когда-то рос,
Да разбудив Булукию, дал ему и силу...

Затем приветствовал его и вопросил:
- Откуда вы пришли в пещеру, для чего?
И все подробно, почему и отчего,
Булукия ангелу небесному открыл...

- Знай, я пришел в пещеру из-за Мухаммада,
Лишь потому, что Дарий мне пообещал.
От Соломонова кольца, так он узнал,
Приходит помощь, и ему, и мне… награда,

И можно долго будет жить, воды напившись
Того источника, что рядом будет с нами.
Но Дарий вмиг сгорел! Его спалило пламя!
А я очнулся, пред тобою очутившись...

Коль ты спаситель мой, прошу я, расскажи
О Мухаммаде мне, надежды крохи дай!
Ответил ангел: - Не сердись, не укоряй,
Но Мухаммада время, словно миражи...

И далеко тебе идти своей дорогой.
Затем Джабрил на небо синее вспарил,
И ничего уже в ответ не говорил...
Вновь опечалился Булукия с тревогой...

Он сам себе сказал: - Немедленно очнись!
Припомни то, что было прежде и прошло...
«Ей рассказали, а она нам: - Ни за что!
Мы вопрошали: - Поясни же, потрудись!

- Все потому, что сам Аллах великий милость
Явил когда-то Соломону, а не вам!
Кольцо волшебное – то дар Его словам:
- О, подари мне власть, - просил он, - что не снилась...»

Все это вспомнил он и в горечи своей
С горы спустился и пошел до брега моря,
Да сел у синих вод и, сам с собою споря,
Всю ночь сидел и слушал пение морей...

А утром взял, намазал ноги снова мазью,
Да и пошел по морю, словно по траве...
И днем и ночью, все дивясь на дива те:
На чудо, ужас и красу многообразья...

Не уставая, шел Булукия по водам,
И, наконец, достиг он острова Мечты...
Похож на маленький оазис красоты.
Земля шафрановая, в речке по порогам

Подобно яхонтам тут камешки блестят!
Жасмина веточки колышутся привольно,
Даря волшебным ароматом и невольно
Царевны бабочки на запах все летят...

Деревья лучшие из всех, что есть у нас,
С плодами крупными, на солнце наливными,
Ручьи звенели голосами молодыми,
Фиалки, розы и гвоздики – радость глаз!

Там вместо дров камарский лист лежал алоэ,
Там не камыш, а сладкий сахарный тростник,
И всевозможные сорта цветов – цветник,
И в чудном сне не может сниться нам такое...

Обширен остров и обилен он благами,
Объединяет много разной красоты,
И наполняет сердце праздником весны,
Да опьяняет ароматными садами...

А птицы всеми голосами тут поют:
От нежных жалобных напевов до веселых,
Газели прыгают средь зарослей зеленых,
Похоже, здесь любовь нашла себе приют.

Всем сердцем острову Булукия дивился.
Но вместе с тем уж понял: сбился он с пути,
Которым шли недавно с Дарием они.
Гулял до вечера, пока не утомился.

Но было странным ощущение, что он
Уже бывал на этом острове Волшебном!
Не только видел, но касался сам к целебным
Плодам и травам или видел раньше сон…

Забрался на ночь он на дерево густое,
И стал раздумывать об этой красоте,
Как вдруг внезапно море вспенилось в волне,
А из него идет… чудовище морское...

И громким криком закричало, так что звери
Мгновенно в страхе разбежались кто куда...
А у Булукия тотчас же голова
И заболела. А на море вновь вскипела

Волна огромная, и страшные, морские
Оттуда дива появлялись, вновь и вновь...
Их было много. Закипела в жилах кровь,
Булукия в страхе наблюдал. Средь них иные

Держали в лапах драгоценные каменья,
Другие что-то бормотали без умолку.
И так всю ночь на берегу, как бы без толку
Они толпились, вызывая удивленье...

Там были звери, что в пустынях раньше были...
И леопарды, львы, и барсы, и верблюды.
Подумал юноша: - А эти - то откуда?
И тут же вспомнил: дно морское – быль пустыни...

Наутро все ушли обратно в сине море...
А уж Булукия намазал мазью пятки,
Да поспешил уйти подальше без оглядки.
И вот уж новый остров, словно при дозоре...

Он по поверхности воды дошел к нему,
А там гора, а под горой лежит долина,
Которой не было конца и середины,
Вся из магнита, неизвестно почему...

В ней были звери: и пантеры, и тигрицы.
Он возле моря присмотрел себе пещеру,
Задумав спрятаться, а там… во тьме пантера
Готова кинуться... И негде было скрыться…

Намазал мазью мигом ноги и вперед.
Едва успел он от пантеры ускользнуть,
Пока она шаги замедлила чуть-чуть,
Не сомневаясь в том, что пища не уйдет…

Вот снова по морю спешит по темноте...
Так море третее прошел он до утра.
И снова остров... И Букукия туда,
Деревья зрит с плодами сочными в листве.

Он бросил камень, сбил плоды, и их поел.
Хваля Аллаха, стал по острову бродить.
Так десять дней провел, но негде было жить,
И вот в четвертом море ищет он предел.

Натер стопы и снова по морю движенье.
И днем и ночью... Снова остров впереди.
Весь белый, белый из песка, и не найти
Деревьев, кустиков... Лишь ястреба круженье...

Он дальше в путь по морю пятому идет,
И много дней, ночей без отдыха... Устал,
Но снова остров, и готов ему привал:
Земля и горы как хрусталь, весь мир поет...

А под землею жилы… точно золотые!
Деревья странные, диковинные, чудо!
Цветы как золото, свеченье ниоткуда!
Но вот стемнело, распахнулись кладовые...

Все то, что днем сияло, в звезды обратилось!
И красота, какой на свете не бывает.
Как будто ветром лунным веточки качает,
Все изнутри глубинным светом засветилось...

Он отдохнул на этом острове. С зарею
Намазал соком ноги, снова по волнам...
И снова остров открывается глазам.
Там две высокие горы, а под горою

Нашел деревья с очень странными плодами.
Как будто головы людей, что за власа
К ветвям подвешены. Вдруг слышит голоса:
То смех, то плач и причитанье над трудами...

А под другой горой опять растут деревья.
На них плоды… на птиц похожи, что за лапки
Как бы подвешены, головкой вниз, цыплятки -
А на верхушке ветви точно как коренья...

Нашел Булукия большое древо, там
Плодов не видно, и решил заночевать.
И стал об острове волшебном размышлять,
Да об уроках, что Аллах назначил нам…

А море вспенилось с вечернею зарею,
Да стали на берег вдруг девы выходить,
Русалки дивные, в словах не объяснить,
Под это дерево пришли, а уж с собою

В руках несли они алмазы дорогие.
И стали камешками весело играть,
Да неизвестные напевы напевать,
И всю-то ночь они резвились, молодые...

Наутро вновь Булукия соком тем натер
Стопы усталые и дальше поспешил.
Он шел и днями, и ночами, уж без сил,
А нет ни острова, ни холмика. А взор

Его без радости лишь море видит вкруг...
И он от голода сырую рыбу стал
Хватать из волн и есть живую. В смерть устал,
А сесть нельзя... И тут объял его испуг...

Что не дойдет на этот раз до суши он,
Но вспомнил снова он Аллаха и взмолился,
И тут же остров впереди и появился!
Булукия в радости до острова... бегом...

И вот упал на землю твердую в слезах,
И сном уснул крепчайшим, спал подряд три дня.
Затем проснулся поутру, встает заря!
Он во все стороны взмолился: - О, Аллах!

Спасибо вечному Творцу, что спас меня!
Что дал мне силы, укрепив Собою веру,
Что мне позволил одолеть святую меру,
Я Семь Морей прошел, и вот она - Земля!

Здесь многочисленны деревья, а потоки
Все полноводны, упоительно чисты.
Тут вырастают сладкосочные плоды,
Что и не вянут, и не ведают о сроке...

Зима ли, лето - непонятно все уму...
Вдруг видит яблоня, красавица такая!
Он потянулся, чтоб сорвать плоды, хватая,
Но тут какой-то человек кричит: - Убью!

Не приближайся ты, пришелец, и не тронь,
Уйди от дерева!
Булукия назад....
На человека смотрит робко... пряча взгляд...
А великан грозит, в глазах его - огонь.

И рост не меньше сорока локтей, таких,
Что у людей бывали в древние века.
И хоть Булукия испугался чужака,
Но подошел к нему в сомнениях своих:

- Желаю здравствовать! Скажи мне, почему
Не разрешил сорвать плодов ты этих мне?
- Да оттого, что сын Адама ты. Тебе,
Твоим потомкам, не дано! Все потому,

Что твой отец забыл совет, запрет Аллаха,
Он, не послушавшись, от дерева плоды
Поел запретные. Не сможешь есть и ты...
Так великан сказал творению из праха...

Но вновь Булукия к нему: - Что ты такое?
Чей это остров, и какое тебе имя?
А тот ответил: - Мое имя Шарахия,
Я охраняю остров Сахру на прибое.

Царь Сахру добр, и ты не бойся все ж меня.
Потом принес еды немного и ушел.
Булукия голод утолил и в путь побрел.
Так десять дней скитался в поиске жилья...

Ведут уж слуги гостя прямо ко столу.
Туда приносят блюда мощные, златые,
На них по семьдесят верблюдов, заливные!
Такое пиршество, неведомо числу...

Царь Сахр сидит на главном троне золотом,
Что изумрудами украшено в углах,
На меньших тронах, утопающих в шелках,
Цари всех джиннов восседают за столом,

А мудрецы воссели слева от царя,
А с ними шейхи, и эмиры, и вельможи,
Все в украшениях, что вовсе не похожи
На те, что видела когда-либо земля.

Булукия землю целовал перед царем,
Так было принято у них, а царь велел,
К нему приблизиться. Булукия рядом сел,
Благодарил как мог за щедрый столь прием...

Вот царь спросил его: - Скажи, что ты такое?
А тот в ответ: - Я сын Адама от земли.
- Какие бедствия тебя к нам привели!
И все Булукия поведал: - Мир с тобою!

Я Семь Морей прошел.
Вот стали гости есть,
Хваля Аллаха милосердного, Пророка.
Дивится этому Булукия - знак рока,
Ведь услыхал, что Мухаммада славят здесь!

И вопросил царя: - Позволь тебя спросить?
На это Сахр: - Ну, что же... спрашивай теперь.
- О, царь великий, удивляюсь я, поверь,
Непостижимо все вокруг, что говорить...

Скажи, о, царь, что вы такое и откуда?
И почему известно вам о Мухаммаде?
Кому молитвы ваши, что у вас во взгляде?
Порасскажи мне, я не видел столько чуда!

- О, сын Адама, - Сахр на это отвечал... -
Аллах великий создал адского огня
Семи слоев, а между ними - колея
Пути из тысяч лет, - и дальше помолчал...

Спустя немного, продолжал он: - Каждый слой
Предназначается ослушникам Аллаха,
Всему названия имеются и плаха,
Что завершает путь, зовущийся судьбой...

Я расскажу тебе о каждом слое позже,
Но ты не можешь это знанье передать
Сынам Адама, только в памяти держать
Все ж постарайся, а иначе и негоже...

И царь Булукии подробно описал
Свое значенье и свое происхожденье.
Однако нам известно, слово, без сомненья,
Не в состоянье передать, что он сказал...

Потом Булукия просил царя смиренно,
Чтоб он на родину скитальца отпустил.
На это царь ему, конечно, возразил:
- Мы можем то, что нам Аллах прикажет, верно...

В моей лишь власти дать коня, сопроводить
Тебя до следующей границы на пути,
Но будь смиренным ты с конем, не подведи,
А на границе не забудь же напоить

Коня достаточно, и он ко мне вернется,
А ты продолжишь путешествие свое.
На том рассталися они. Уж таково
Веленье Высшего, что сердцем познается...

Перед отъездом из страны царя Сахра
Булукия долго ехал вдоль рядов шатров…
А это кухня лишь была! Там двух быков
Ему в дорогу прицепили у седла...

В пути он двое суток, что годам равняют...
Но вот граница, он поит водой коня,
И отпускает в путь обратный без себя.
Его ж к царю Барахию слуги доставляют...

Они приветствуют друг друга и садятся
За круглый стол, и царь уж гостя угощает,
А тот дивится, хоть уже немного знает,
Как в царстве джиннов угощения творятся...

- Когда с царем Сахром расстался? - вот вопрос
Царя к Булукии. А тот в ответ: - Два дня
Тому назад он дал надежного коня,
И отпустил меня к границе, конь донес...

- Тебе известен путь, который одолел?
Семьдесят месяцев проехал за два дня!
В ответ Булукия дивится: - Мог ли я?
- Не ты, а конь с тобой, что с грузом шел, летел.

Тут повелел Барахия гостю… рассказать,
Что с ним случилось в этих землях удаленных,
И тот рассказывал под взгляды удивленных
Гостей царя, что пригласили пировать...

Потом два месяца Булукия гостил
В гостях у этого царя… Царица змей
Сказала так Хасибу: - Ты же не жалей,
Что у меня гостишь, Хасиб, ведь мне ты мил.

И промолчал Хасиб, но плакал десять дней.
Потом, умывшись, попросил: - Скажи еще,
Царица змей, а что потом произошло,
Когда два месяца иссякли как ручей...

- Знай, о, Хасиб, - Царица дальше продолжала, -
Спустя два месяца Булукия простился
С царем и в странствия далекие пустился,
Страной пустынною дорога уж бежала...

И днем и ночью шел, пока достиг горы,
Пока поднялся, да и ангела там встретил,
С двумя крылами, и дощечку он приметил,
Что тот разглядывал с неведомой поры...

Одно крыло его на запад, а другое
Уж на восток, и черно-белое писанье
На той табличке перед ним. Как бы заданье...
Он выполнял прилежно дело не простое.

После приветствия Булукия спросил:
- Кто ты, зачем ты здесь?
И ангел отвечал:
- Я управляю днем и ночью всех начал,
Но ты поведай о себе, - он вопросил.

Вот стал Булукия подробно говорить
О том, что с ним случилось с той поры, когда
Он встретил Дария, и как пришла беда,
И как сумел спасти себя и дальше жить...

И подивился на рассказ крылатый друг.
Булукия думал, как великий ангел скромен!
Ведь труд его за облаками столь огромен,
А он ни разу не нарушил вечный круг...

И, попрощавшись, вновь ушел Булукия,
Надеясь встретить Мухаммада впереди.
Достиг он луга, где семь рек, а посреди
Деревьев множество красивых у ручья...

И стал ходить меж ними. Видит, под одним
Четыре ангела крылатые сидят,
На лик все разные. Один, на первый взгляд,
Как сын Адама. Зверем был второй, другим

Был бык. Четвертый - словно птица...
И дружно славили Аллаха со словами:
- О, господин, ты управляешь небесами!
Землей и ветром, всем, что где-либо творится...

Прости любой из тварей, что на нас похожа,
Ради величья Своего и ради сына
И Мухаммада, пресвятого господина,
Прости грехи, что мы творим и мысли тоже...

И, подивившись, вновь Булукия идет,
Так много дней он шел, ночами отдыхая...
Пришел к горе великой - нет конца и края,
И вот на гору подымается и ждет.

И вскоре ангела увидел пред собою:
Тот восславлял Аллаха, истово молясь.
Его приветствовал тот, тихо удивясь,
И вопросил: - Что ты такое предо мною?

Вновь объяснял скиталец так же, как всегда:
- Я сын Адама, звать Булукия, - в ответ, -
Любовь великая ведет сквозь море бед,
Я Мухаммада возлюбил как никогда...

Пересказал он все случившееся с ним...
Когда Булукия окончил свой рассказ,
То вопросил: - Кто ты такой? - как каждый раз.
И отвечал на это ангел: - Мы стоим

Здесь на горе с названьем Каф. Она весь мир
Земной собою окружает, что Аллах
Когда-то миром сотворил в земных веках.
Гора - граница, за которою эфир...

Эфир - то Белая земля, как серебро.
Никто не знает протяженности границы.
Там только ангелы летают, словно птицы.
Хвалу Аллаху воздают, молясь светло...

Там нет у времени течения земного,
А я стою с заданьем миром управлять,
Как мне Аллах велит, ты это должен знать...
Держу в руках я жилы времени иного...

Аллах захочет - сотрясается земля
От напряженья рук моих, захочет Он
Жару иль холод, урожай иль сильный гром,
Все совершается, а делаю то я...

- А за горою Каф есть земли или горы?
- О, да, - ответил ангел, - есть одна гора,
Пятьсот лет странствия, из снега, изо льда,
Она отводит жар геенны от земли...

Осведомил Аллах Ису о рыбе этой,
Тот воспылал желаньем рыбу увидать,
И разрешил Аллах ту рыбу показать.
Но только молнию увидел, смерч кометой...

И сразу в обморок упал! Когда очнулся,
Спросил Аллах Ису: - Что видел ты, ответь?
Он отвечал: - Клянусь, я видел только треть
Того быка, три дня смотрел, не оглянулся...

И рассмеялся тут Аллах: - То голова
Была всего лишь от быка, а рыба что же?
Я сорок рыб таких творю, на ту похожих,
Но каждый день, и это… капелька труда...

Булукия ангела спросил: - Та рыба в море?
А что под морем? - Там есть пропасть, что огромна...
Под ней огонь, под ним змея, что первородна,
Внутри нее - геенна огненная стонет...

Два раза в год змея вздыхает для того,
Чтоб жар геенны изнутри ей испустить,
В другой раз жар остывший следует впустить.
Кто может выдержать такое? Да никто...

Булукия сильным плачем снова зарыдал...
Затем простился с этим ангелом и в путь
Пошел он дальше, чтобы гору обогнуть.
А пред вратами двух существ он увидал...

Один похож на прегромаднейшего льва,
Другой похож был на быка. Они вопрос
Ему, как водится: - Что ты, и кто принес
Тебя на гору, и зачем достиг Врата?

Он отвечал, что долго в странствиях пробыл,
С пути сбивался он не раз, все от любви
Он путешествует, хотел бы он найти
Пророка всех времен, которого любил.

Потом спросил: - А что такое Ворота?
Что вы такое, объясните мне на диво?
- Мы сторожа, - услышал он, - стоим ревниво
И охраняем вход, закрыв свои уста...

- А что находится за этими Вратами?
Он продолжал свои расспросы, а в ответ:
- Не знаем мы, не можем знать мы наш секрет.
- А кто же может, раз не можете вы сами?

- Джабрил умеет это делать, знать ответы...
Они ответили и снова замолчали,
Как будто не было ни знанья о начале,
Ни назначения Ворот, ни тайны света.

Взмолился вновь к Аллаху всей душою он:
- О, всемогущий, пусть придет сюда Джабрил!
Аллах услышал и Джабрила отпустил!
И тот… открыл Врата слияния Времен…

И так сказал ему: - Войди, Булукия, в них.
Аллах мне это разрешил, иди вперед.
Затем он запер Ворота и в свой черед
Ушел с горы и от Ворот Времен своих...

А пред Булукием… большое Море вновь,
Наполовину вод соленых в нем лежит,
Наполовину пресных пеною кипит,
И снова ангелы, творящие любовь.

Он поздоровался и справился у них
Об этих водах, что сливаются в одно.
- Знай, это Место под Престолом Одного.
Мы делим воду для земли в мирах благих...

А ты куда идешь?
И он им отвечал
Подробным образом про каждую межу.
Спросил дорогу на прощанье... - Ухожу.
И, соком смазав ноги, Морем зашагал...

Встречал в своем пути он ангелов не раз,
Со всеми честно говорил и дальше шел.
И вот до места средь гробниц он так добрел.
Там скорбный юноша, и слезы льют из глаз...

Он поздоровался и спрашивает так:
- Скажи, кто ты, причину слез разобъясни.
- Мой брат, - ответил тот, - страдания мои...
И вся история моя - неявный знак.

Знай, эта повесть удивительна настолько,
Что не любой ее поймет. Я расскажу...
Но прежде ты поведай мне свою нужду.
И сел Булукия, задумавшись невольно...

И по порядку все подробно рассказал,
Про то, что он любовью преданной движим,
Что Мухаммада ищет он, неудержим...
И остальное, что воочию видал.

- Вот вся история моя, но сам Аллах
Лишь знает истину, словами не сказать
Всей жизни долгой, да и краткой не объять.
Сама же истина… скрывается в веках...

И снова смотрит он на юношу: - А ты
Скажи мне имя и историю, мой брат!
И тот вздохнул: - Ты видел каплю, став у Врат,
А я встречался с Соломоном той поры,

Когда он жил, и видел все его деянья!
Но эта повесть, свято тайна бытия.

И тут Хасиб взмолился вновь: - Молю тебя,
Царица змей, отдай же слугам приказанье,

Чтоб на лицо земли меня уж отвести.
Клянусь, не буду в баню даже заходить,
Клянусь, что дома омовения вершить
Отныне стану. Умоляю, отпусти!

Я не нарушу клятву и не захочу,
Поверь, пожалуйста, прекрасная Царица!
- Да хоть сто клятв ты дал бы, мне не удивиться...
Я не поверила б тебе, я не шучу...

Ведь сын Адама, как отец, обет нарушит,
Что он Аллаху дал. А сорок утр месил
Для тела глину сам Аллах в избытке сил.
Да кто поверит, тот себя лишь и научит...

Он дал обед, но не исполнил все ж его,
И потому тебе нет веры, уясни, -
Сказала так Царица змей, - и не кляни
Свою судьбу, ведь это опыта зерно...

Но снова стал Хасиб молить. Служанки змеи
Над ним вдруг сжалились, и слово говорят:
- Поверь ему, ведь у него лучистый взгляд!
Царица змей им отвечала: - Лгут, не веря,

Что все сыны Адама вынуждены лгать...
Но все же сжалилась она на этот раз.
Велела слугам увести его от глаз,
И на лицо земли Хасиба приподнять...

А перед этим клялся клятвою великой,
Что не нарушит он обет. Царица змей,
Что звали Ямлиха, велела: - Так не смей
Неблагодарным быть!
Сама же стала тихой...

Как бы задумалась о будущем она...
И вновь Хасиб просил: - Но прежде расскажи,
Кто был тот юноша скорбящий, опиши.
Ужели царство Соломона... не из сна?

Ужели, в самом деле, царство есть такое,
Что человеку можно видеть и узнать?
Неужто, можно запредельное понять,
Недостижимое достичь и неземное?

И звездочеты книги мудрые раскрыли,
Да рассмотрели путь звезды, что в восхожденье
Была ему, произвели все вычисленья,
И вот ответ: - Родится сын! - провозгласили.

- Знай, царь, получишь от царевны сына ты,
Царевна - дочка Хорасанского царя.
Тайгамус, радостью великою горя,
Велит уж визирю сбирать ему дары.

А визирь был богатырем, сильнейшим в мире,
Что стоил тысячи других богатырей.
- Иди же в путь, Айн Зар, сбирайся же скорей.
И к Хорасанскому царю отправься ныне.

Посватай дочку за меня, ведь мудрецы
Мне предсказали нынче сына от нее!
И вот дары сбирает визирь для того,
Чтоб Хорасанскому царю везти. Купцы

Собрали тысячу пятьсот тюков из шелка,
И жемчуга в ларцах серебряных и блюда
Златые с дивными орнаментами - чудо!
Перечислять все невозможно, слишком долго...

Тайгамус визирю Айн Зару дал посланье,
В котором просит Хорасанского царя
Отдать красавицу царевну за себя.
А вот и строчки из письма, что в окончанье:

- А после этих славословий, шлю привет,
Тебе, великий царь, с прекрасным сообщеньем,
Что мудрецы мои, по звездам, их движенью
Сулят мне сына, что возрадует весь свет.

И он родится лишь от дочери твоей!
Айн Зара, визирь мой, везет тебе дары.
Я царь могущественный, это знаешь ты,
Прошу я в жены дочь, пришли ее скорей.

И я женюсь, и будут царства наши слитны,
Я ежегодно буду денег присылать
Тебе с избытком, вместе будем пировать.
Зачем нам войны и зачем лихие битвы!

Письмо скрепил печатью царскою своей,
И визирь с свитою отправился в поход,
Дары бесчисленны с собою он везет.
А царь считает, сколь пройдет до встречи дней...

И вот посольство состоялось в Хорасане.
Царь Хорасанский был обрадован, к жене
Идет с известием: - Что скажешь нынче мне?
- Я тоже рада и препятствовать не стану.

Царевна… знала наперед - был вещий сон!
- Тебе судьба подарком счастье присылает!
Земля могущественней мужа и не знает!
Женою станешь ты и матерью потом!

Осведомил Айн Зара следом царь о том,
Что просьба выполнена будет. Вот и сборы
Идут всем ходом, возбуждая разговоры
О пышной свадьбе, угощеньях за столом.

Пир, в самом деле, был велик. Затем царевну
Везут к Тайгамусу с дарами дорогими.
С приданым царским и ларцами золотыми.
И снова пир, как полагалося издревле.

Встречал царевну город чудными цветами,
Играла музыка, повсюду угощенья
Стояли щедрые для славного веселья.
И новобрачных одаряли все дарами.

А после свадьбы уничтожил царь счастливый
Царевны девственность, она же зачала,
И в срок положенный сыночка родила.
Царевич был, как и предсказано, красивый.

И вновь зовет царь мудрецов и звездочетов,
Чтоб те судьбу младенца точно предсказали.
Те в восхождении звезду нашли, узнали,
Что будет дальше, после нескольких расчетов...

- Вначале тяготы и трудности судьбы,
И, если выживет, то будет жить приятно,
А коль умрет - Аллаха воля то, понятно.
Распоряжается Он в мире суеты.

Назвал Джаншахом царь сыночка и вручил
Его кормилицам и нянькам, воспитал.
Когда подрос он и немного возмужал,
Читать Евангелие царь его учил.

Владеть копьем, мечом. И в семь неполных лет
Он стал красавцем, молодым богатырем.
Отец же радовался каждым новым днем,
И на охоту брал, и рад был дать совет.

Они доплыли и отправились гулять,
Хотя газель на это время привязали.
Плодов поспевших на ветвях насобирали,
И вот вернулись к лодке, к берегу опять.

Плывут назад, но вдруг откуда-то задул
Сильнейший ветер да поднял такую бурю,
Что мглой затмила им глаза. Они косулю
Бранили бедную под грозный моря гул...

А лодка в море уплыла и затерялась.
Так до утра, кружа по морю, и проспали.
А утром... море лишь вокруг! Морские Дали,
Земля неведомо в каком краю осталась...

Вот так все было с ними.
Царь же разыскал,
По всем краям кружа с отрядами, то место,
Где сторожил мамлюк коней до утра честно.
Все происшествие царю он рассказал.

Про то, как дикая газель стрелою мчалась,
И в лодку прыгнула зачем-то, а они,
Шесть мамлюков с Джаншахом в лодке той ушли
На остров дальний... В море буря разыгралась...

Услышал царь рассказ и плачем зарыдал,
И с головы сорвал венец, кусая руки.
А, успокоившись немного, боль разлуки
Он в письмах всем островитянам описал.

Сто кораблей он разослал в Семи Морях
Веля кружить им, чтоб найти родного сына.
А те кружили целый месяц на помине,
Но не нашли следов и в дальних островах...

А что касается пропавших, то они
Блуждали морем долго, долго, истощали,
Плоды все съели, и косулю ободрали,
И без воды... они прожили эти дни,

И вдруг подул сильнейший ветер и погнал
Их лодку в сторону, где остров оказался!
Там человек в камнях у брега копался,
Он у ручья сидел и словно что-то ждал...

Они на берег вышли. Тот заговорил,
Но речь… на птичью походила. А затем
Он на две стороны взглянул и вдруг сумел
Напополам сам разделиться, словно джинн...

И половинки разошлись по сторонам!
Но набежали вдруг другие, что похожи,
Да разделились пополам и эти тоже!
Джаншах и воины… не верили глазам!

С горы на берег эти дивы прибегали,
И все делились пополам, пугая взглядом.
И разбухали, будто нечто было рядом,
Что позволяло, а иначе бы не стали...

Они как будто съесть хотели вновь прибывших.
Тогда и понял принц, что это неспроста,
Что поджидает их великая беда.
Что их съедят, а все сочтут их за погибших.

Джаншах и воины мигом к лодке побежали,
Из мамлюков троих схватили эти звери.
А остальные в лодку впрыгнуть все ж успели
И погребли, и смерти верной избежали...

Такое место, что словами не сказать,
Но никого вокруг не видно. И они
Пошли на берег, рассказали, как могли,
И вот Дджаншах идет по крепости гулять.

Плодами голод утолили, насладились
От вида этой красоты, затем стемнело.
Они на ложа улеглись. Вдруг... зашумело,
И с моря темной тучей что-то навалилось...

То оказались обезьяны. Лодку их
Они немедля потопили и явились
Кишащей массою и тут уж подивились...
И криком страшным закричали на своих.

Потом толпою подошли и окружили,
И землю возле ног прибывших целовали.
Потом газелей испекли, да пировали,
Но прежде всех… гостей почетных угостили.

И стали знаками друг с другом говорить.
Затем плодами угощали, восславляя
Аллаха хором, уваженье проявляя
К Джаншаху радостно, что радость-то таить.

Джаншах спросил старейших: - Что такое вы?
И что за место тут, и чьи же это блюда?
- Знай, это место Соломона. Сын Дауда
Сюда приходит каждый год в день полноты.

Знай, царь, ты сделался султаном нам навек.
Теперь служить тебе мы будем безупречно!
А следом землю целовали бесконечно...
И не сказал Джаншах ни слова им в ответ.

Ушла вся стая, и остались только слуги.
И до утра все спали крепким, крепким сном.
Наутро многие вернулись, а потом
Просили суд вершить султана в царском круге...

Затем явились обезьяны на конях,
Собаки были их конями, но большие.
Вновь подивился принц на сборы удалые,
И вот в поход его зовут. Огонь в глазах.

Идут до моря, где затопленная лодка.
Джаншах их спрашивает: - Где моя ладья?
А те в ответ: - Мы потопили-то не зря,
Чтоб не уплыл от нас султан, - взглянули кротко.

А дальше к берегу реки они пришли,
За ней гора, а там уж племя индюков.
И бой пошел меж ними, битва двух миров!
И птицы злобные победу обрели.

Тогда Джаншах приказ дает для мамлюков:
- Берите луки, стелы, живо их гоните.
И стали гнать они пернатых: - Уходите!
Те прочь бежали, в норы диких индюков.

А обезьяны ликовать тут принялись,
Да так кричали, что тоска взяла Джаншаха,
И он пошел вперед на гору звать Аллаха,
А перед ним... доска из мрамора явись!

На ней старинными словами начертали:
- Ступивший в эту землю, станешь ты султаном
Над обезьянами. Уйти же - лишь обманом
От них сумеешь, коль сбежишь за эти Дали.

Пойдешь налево, там в три месяца пути
Проход опасный, населенный диким миром:
Ифриты, мариды, что движутся эфиром,
Коль уцелеешь, к морю сможешь ты прийти.

А это море... мир всецело окружает.
Ты вне его никак не сможешь дальше жить.
Стремись туда, куда судьбы златая нить
Ведет тебя, куда... никто пока не знает.

Пойдешь направо, путь окажется длиннее.
Долину встретишь муравьев, остерегайся,
Сумеешь выжить, так на гору подымайся
И десять дней иди, о прошлом не жалея.

Потом достигнешь ты реки большой, текучей.
Она стремительна. В субботы... высыхает.
А рядом город, где народ не почитает
Ни Мухаммада, ни Аллаха. Он под тучей.

И знай еще, писал рукою Соломон.
Я - сын Дауда. Мир тебе и всем мирам.
Не оставайся здесь, а действуй с миром сам.
Не предавай богов, пророка и Закон.

Прочтя послание, Джаншах, заплакал плачем,
Затем поведал мамлюкам о тех словах,
Что прочитать помог, конечно же, Аллах.
- Нет безопасного пути, а это значит,

Но не горюй, живи пока что у меня.
А как придет тот караван, уйдешь домой.
Джаншах два месяца прожил, и в день любой
Он шел встречать тот караван, мечту храня...

Случилось так, что он услышал как-то раз,
Как человек кричал: - Я тысячу динаров
Отдам и девушку в придачу, и товаров,
Тому, кто сделает работу на заказ.

Всего один раз он потрудится полдня, -
Кричал веселый зазывала, - и добудет
Богатство, девушку красавицу, и будет
Отныне счастлив он, судьбу благодаря!

Джаншах к нему: - Готов работать я, пошли.
Приходят к знатному купцу, и зазывала
Так говорит: - Кричал три месяца, немало,
Лишь этот юноша откликнулся, плати!

Купец велел пришельца вкусно накормить,
Одежды шелковые дал, ведут и деву,
Что красотой затмит наверно королеву.
Играли целый день, да что и говорить...

А уж под вечер тот купец ушел в гарем,
Джаншах же с девушкой провел всю эту ночь.
Наутро в бане мылся он, а днем точь-в-точь,
Все как вчера, играли, пели, а затем

Купец сказал: - Назавтра выполнишь работу.
Едва светало, в путь отправились они
На двух мулах, к горе высокой подошли,
Которой не было предела. - Вот заботу

Тебе даю, - сказал купец, - зарежь мула.
И нож дает ему, веревку. Тот связал
Мулу все ноги и зарезал, как сказал
Хозяин. Дальше речь такая изошла...

- Тебе приказываю я освежевать
Мула и внутренность из брюха всю извлечь.
И самому туда приказываю лечь,
А я зашью. А ты мне должен рассказать,

Что там увидишь, как окажешься на воле.
Джаншах исполнил всю работу, а затем
Купец укрылся у горы. Тут налетел
Огромный гриф на тушу, рад кровавой доле,

Схватил когтями и помчался в высоту,
Да на вершине той горы и опустился.
И стал когтями рвать мула, и торопился.
Джаншах почувствовал неведому беду,

И, разорвав все нитки, выбрался на свет.
Тут изумился гриф и даже испугался,
Что человек внезапно рядом оказался,
Да улетел за облака от всяких бед.

А на вершине той горы, где облака
Достать рукой, лежали грудами алмазы,
И драгоценные каменья и топазы,
А рядом… кости… Вот такой была гора.

Джаншах невольно осмотрелся, и вокруг
Увидел трупы, человеческие кости.
И закричал он, негодуя уж от злости!
Купец с подножия горы: - Коль ты не глуп,

То скинь мне камни драгоценные, тогда
Я укажу тебе к спасению дорогу.
Джаншах стал скидывать алмазы понемногу,
Но просветление явилось от труда...

Он догадался, что обманут. А купец,
Собрав богатства, погрузил их и домой
С мулом отправился довольный сам собой,
Прекрасно зная, что Джаншаха ждет конец...

Что на земле живет. Здесь Даль для всех Времен.
Столица Вечности миров и всех племен.
И птицы раз в году слетаются в наш Храм.

Мы производим им досмотр, и улетают
Обратно птицы.
А Джаншах опять молит:
- О, как бы мне уйти, душа домой летит?
В ответ ему старик: - Об этом годы знают,

Но мы находимся так близко к Каф горе,
Что до прилета птиц уйти нельзя никак,
А прилетят все птицы, дам тебе я знак,
И поручу тебя одной из них. Тебе

Придется жить здесь у меня, в краю моем.
Он жил у старца, ел плоды и наслаждался.
А срок прилета птиц все время приближался.
И шейх ключи Джаншаху дал, сказав притом:

- Открой к прилету птиц все залы, двери замка,
Все осмотри, и лишь одну не трогай дверь.
Иначе быть тебе среди своих потерь.
И сам отправился встречать птиц спозаранку.

А что касается Джаншаха, сразу он
С ключами замок обошел, открыв все двери,
А ту, запретную, не тронул, но уверил
Себя в возможности открыть ее, потом...

Подумав так: - Возможно, эта лучше всех,
Что во дворце, зачем бы шейх мне не велел
Туда ходить? Какую мысль в себе имел?
Я посмотрю, рабу простится этот грех...

А ключ от зала был, конечно, золотой.
И дверь кедровая, тяжелая, резная...
Он приоткрыл, а там... палата расписная,
А в ней бассейн, и замок маленький витой,

Он весь из золота, сребра и хрусталя!
А створки всех окон из яхонта, а пол
Из малахита! Он, конечно же, вошел,
И все смотрел и удивлялся, мир хваля.

Бассейн тоже золотой, а в нем вода,
По краю маленькие бронзовые вазы,
И птицы сделанные, словно по заказу
Для струй фонтана, и вода в них как слюда!

А ветерок качал тихонько эти дива,
И звуки нежные лились, переливаясь.
Джаншах смотрел, все больше, больше удивляясь,
И стал гулять по саду: - Как же все красиво!

Зашел в дворец, там были чудные ковры,
И много редкостей, диковинок, и чаши
Все в жемчугах, что и не вздумается краше,
Рубины ценные в оправах и дары...

Взошел в шатер он, что поставлен у пруда,
И там заснул на мягком ложе, а потом,
Когда проснулся и ушел волшебный сон,
Увидел птиц, каких не видел никогда...

Три птицы, севши у бассейна, поиграли,
А следом перья поснимали, как наряды,
И стали девицами, сладкими для взгляда,
Такой красы мы в мире нашем не видали...


Художник Евгений Кузнецов
Луна смутилась бы от этого сравненья,
И солнце стало бы бледнее рядом с ними,
Такие прелести достойны лишь богини,
А стройность стана несравнима, вне сомненья...

Джаншах приблизился, приветствуя их нежно.
Они ответили. А он с вопросом к ним:
- Кто вы, красавицы, велением каким
Здесь оказались?
Удивились те безбрежно...

- Пришли из царства мы великого Аллаха,
Чтоб погулять в любимом месте Соломона.
Ко младшей юноша идет, дрожа немного,
И говорит: - Умилосердись, дева – птаха!

Смягчись и сжалься надо мною, ведь печали
Моей нелегкой жизни трудно передать.
Она воскликнула: - Уйди, нельзя мечтать,
Тебе неведомы неведомые Дали...

Джаншах услышал и, заплакав, отошел...
Да стал стихи такие деве говорить:
- В саду явилась ты, прекрасная, как быть?
Одежды шелковые скинула на пол...

И распустила ты медвяные власа,
А я спросил: - Как звать тебя?
Ты отвечала:
- Я та, что сердце обожгла, - и замолчала...
А я стал сетовать судьбе, моя краса...

И ты промолвила: - Скале ты говоришь!
А я в ответ: - Уж, коли сердце-то скала,
Аллах велит, и из скалы пойдет вода,
Поток из камня, что у сердца ты таишь...


Художник Евгений Кузнецов

Как только девушки услышали стихи,
Они разнежились и начали играть,
А он плоды принес и стал их угощать,
И веселясь, уснули крепким сном они.

Наутро девушки уж перья понадели,
И, превратившись в гурий, вновь вспарили ввысь,
И к дому милому из сада понеслись,
И попрощаться-то с Джаншахом не хотели.

А он увидел, как скрываются из глаз
Три птицы яркие, и ум ушел от тела...
Упал в беспамятстве на мрамор пола белый
И крик великий испустил в прощальный час...

А между тем, шейх Наср сказал одной из птиц:
- Здесь мальчик маленький, его вела судьба
Из дальних стран через несчастия сюда.
Прошу, снеси его домой путем зарниц.

Там сердце радостью наполнится его,
Он будет помнить все, что с ним теперь случилось,
Бесценный опыт получил он, словно милость,
Его судьбою было то предрешено...

А птица так в ответ: - Я слушаю тебя
И повинуюсь, господин любимый мой.
И шейх пошел искать Джаншаха. Сам не свой
Нашел его он там, куда входить нельзя!

Лежал на мраморе в беспамятстве Джаншах.
Принес тут старец благовонья, и очнулся
От них наш юноша, невольно оглянулся,
Но не нашел того, желанного в глазах...

И от печали превеликой стал стихи
Он бормотать, и вот услышал мудрый шейх:
- Она явилась, словно в море солнца шлейф,
И гибок стан, и плечи нежны и легки...

Сияньем глаз своих она миры пленяет,
Благоуханьем губ, что розами, манит,
Власами медными легонько шелестит,
Душа же... каменная, жалости не знает...

А стрелы огненные бьют из-под ресниц,
И, в цель мгновенно попадая, убивают.
Краса ее прекрасней той, что люди знают,
Ей нет соперницы средь всех земных девиц...

- А где их дом? Скажи мне, тайну их открой!
А Наср ответил: - Я не знаю, где страна...

Затем добавил: - Так пойдем, приободрись,
Ты полетишь к себе домой на крыльях птицы,
Оставь любовь, что, может быть, тебе лишь снится!
В дорогу дальнюю теперь же соберись.

Джаншах без чувств упал, сраженный приговором.
Когда очнулся, то взмолился: - Мой отец!
Я не хочу в мою страну, там мне конец,
Хочу любимую увидеть с ясным взором.

Хотя б и год пришлось мне встречи ожидать.
Хотя б и вовсе не увижу я родных,
О, помоги моей беде в краях своих,
Ведь только здесь смогу ее я увидать...

Аллах тебе поможет, ты мне помоги!
На это шейх ему: - Клянусь тебе Аллахом,
Не знаю девушек, страны их, я монахом
Живу столетия в волшебной сей Дали.

Но если ты увлекся так одной из дев,
Что жить не можешь без нее, тогда останься,
Живи тут год, дождись ее. Да постарайся…
Как прилетит она, опасности презрев,

Одежду скинет, ты тотчас же забери!
Возьми одежду той, которую желаешь.
Они поплавают в веселье, ты уж знаешь,
И лягут спать. А ты спрячь перья до зари.

Наутро спросит очень ласково тебя:
- Отдай мне перья, я прикрою ими тело.
Но ты не слушай, смело делай свое дело.
И, даже вспыхнет жаром гневного огня,

Ты не давай! Но и не бойся, я потом,
Как улетят другие птахи, помогу
И примирю вас, и к родному очагу
Тебя отправлю с ней вдвоем, в родимый дом.

И год прожил Джаншах у шейха в ожиданье,
Немного сердце успокоив встречей скорой.
И дни считал и размышлял о жизни новой,
И обо всем, что приключилось - ясность знанья...

Он много понял в этот год и вспомнил много,
Ему открылись тайны времени и света,
Узнал причины дел земных и суть секрета,
Стал слышать песни сфер от неба голубого.

И наступил тот долгожданный, чудный срок!
Джаншаху шейх совет, что сказан был, напомнил,
Чтоб аккуратно тот всё в точности исполнил,
Да с девой вновь домой вернуться бы он смог.

В саду тот спрятался и ждал прилета дев.
И целый день так просидел, но все напрасно.
Вот день второй сидит, тоскует он ужасно,
Но лишь на третий день дождался. Оробев,

Он затаился, не дыша почти, стоит.
А птицы скинули все перья без опаски,
И только старшая сказала: - Словно в сказке!
Хотя... предчувствие престранное томит...
Боюсь, что спрятался тут кто-то.
А потом
Сестрица средняя промолвила на это:
- Да Соломоновый дворец пустует леты,
Лишь раз в столетие гуляет Соломон.

Затем и младшая воскликнула, смеясь:
- Клянусь Аллахом, драгоценные сестрицы,
Что если спрятался тут некто, то томится
Из-за меня. Меня похитит не таясь!

И он смотрел на них, они не замечали...
А, может, только для забавы так вели
Себя сестрицы, и плескались, как могли,
И веселились, и играли свет-очами.

Тогда Джаншах помчался словно бы стрела
К одеждам девушек, и ту схватил, что надо.
А звали девушку - Шамса, очам отрада!
Они заметили его, и голоса

Их стали томными и ласковыми вдруг.
А, подойдя, они увидели красу
Джаншаха юного, и глаз его росу,
И тут прошёл у них нечаянный испуг.

- Кто ты, и как пришёл сюда, зачем одежду
Шамсы забрал, скажи, о, юноша прекрасный!
Они спросили. Он ответил сладкогласный:
- Я расскажу, коль вы подарите надежду.

И тут Шамса ему: - А как меня узнал?
А он промолвил: - Свет очей моих, отрада!
Все расскажу и все поведаю как надо,
Так подойди ко мне, я год тебя тут ждал.

- О, господин, прохлада глаз моих, отдай
Одежду мне, чтоб я могла прикрыть себя!
- О, повелительница сердца, как же я
Отдам одежду? Ты велишь мне - умирай!

Шамса ему: - Коль не даешь, так отойди,
Чтоб сестры вышли и меня слегка прикрыли
Своими перьями, что с детства мы носили.
- Я повинуюсь, - он ответил, - выходи.

Одевшись, сестры дали перышко Шамсе,
Что не позволило бы ей и улететь,
Но прикрывало наготу, дабы смотреть
Он, не смущаясь, мог на прелести, на все.

Шамса выходит из воды, как солнце в небо,
Как полноликая луна на россыпь звезд,
Все затмевая, как вуалью нежных грез,
А голосок звучит волшебнее напева:

- Прекрасный юноша! Меня ты погубил,
Но и себя, скажи, случилось что с тобою?
И он заплакал, не справляясь сам с собою,
Тут поняла она, как он ее любил...

Шамса вздохнула: - Если любишь так меня,
То отпусти сейчас к родителям моим,
Я расскажу им и вернусь к очам твоим.
И стану жить в твоей стране, тебя любя.

Джаншах услышал и воскликнул: - Как могла
Убить бы ты меня, да столь несправедливо?
- Но почему... убить тебя? - она ревниво
Ему в ответ, ведь жаром я тебя не жгла...

- Да потому, что как оденешь ты одежду,
И улетишь, я во мгновение умру.
Шамса ему: - Не беспокойся, я пойду
Теперь же замуж за тебя. Храни надежду.

И в тот же миг она его поцеловала
Меж глаз и в щеку, и обнялись тут они,
Был слышен сердца стук, затем уж отошли
Друг ото друга, и Шамса уже сияла.

А сестры фруктов принесли и угощали
Влюбленных весело, завидуя немного,
Что не пришло еще для них самих такого,
Но срок когда-нибудь придет в родные Дали.



Затем шейх Наср вошел, приветствуя их всех.
Они ответили. И он тогда сказал:
- Знай, этот юноша любовью воспылал,
Великой, истинной, люби его навек.

Шамса на это отвечала: - Повинуюсь!
И шейху руки целовала, наклонясь.
- Клянусь Аллахом, страшной клятвы не боясь,
Что выйду замуж за него.
Я им... любуюсь,
И не покину я Джаншаха никогда!
С тех пор три месяца они у шейха жили,
И пировали, и играли, и дружили.
Такого праздника не видели века!

Шамса и с сёстрами своими попрощалась,
Веля поведать все родителям своим.
И полетели… над простором голубым!
А среди звёзд Шамса... звездою оказалась...

Да вдруг она Джаншаху так и говорит:
- Хочу спуститься я на эту вот долину.
Мы заночуем здесь, из трав возьму перину,
Туманом ложе застелю, что тут лежит...

Он ей на это:
- Делай так, как хочешь ты.
Она спустилась и меж глаз его целует:
- Пойдем гулять. - А следом ночь крылом дарует.
Они уснули, а наутро им дары:

Лесные птицы принесли на ложе ягод,
Насобирали вкусных фруктов в дар влюблённым.
Любовь творит в сердцах любовью упоённных.
И каждый миг, что рядом с ними, будет сладок.

Да вновь отправилися в путь они потом.
Заметив знаки на пути, Шамса спустилась,
И место дивной красоты пред ней открылось,
А это место было рядом со дворцом.

И не случайно мамлюки тут оказались -
Один из них в лицо царевича узнал,
И вот он с радостью великой подбежал:
- Рад возвращенью твоему, а мы боялись,

Что ты погиб. Позволь обрадовать отца!
Джаншах ему:
- Скачи с приветом и назад,
Да привези палатку нам. Мы вступим в град
Через неделю, знай, царевна ждёт венца.

Пусть свадьбу нам отец готовит, а пока
Скачи же с вестью, не жалей коня, мамлюк!
Те и помчались, аж захватывало дух,
И долетели ко дворцу за три часа.

Тайгамус в радости такой награду им
Вручил немедленно, и сам засобирался
На встречу с сыном и всё время удивлялся,
Судьбе счастливой, что вдруг сжалилась над ним.

Мамлюк царю открыл, что свадьба будет вскоре.
- С Джаншахом гурия из райских знать садов!
Весть эта музыкой звучит, сонатой слов,
Царь с войском едет, а Джаншах уже в дозоре.

Как эту встречу мне достойно описать?
Как можно радость передать обычным словом?

Все, что случается, предписано законом,
А нам законы жизни важно понимать...

Да и раздумывать над тем, что сказка дарит,
И вспоминать событья всех прошедших лет,
Что иногда нам проливают и ответ
На те вопросы, что судьба пред нами ставит...

Дворец построить среди сада через год,
И чтоб под ним текла вода, Водоворот
Мне мил с рожденья.
- Обещаю, я свершу!
Ответил царь на это. Следом молодые
Навстречу к матери Джаншаха поспешили.
И с нею три часа подряд проговорили
Про все, что было, и про Дали неземные...

А царь Тайгамус все подарки раздавал
Для всех, кто с ними был, присутствовал на встрече.
И снова, царский плащ одев себе на плечи,
Со свитой, войском в город быстро поскакал.

Ко свадьбе начали готовиться во граде,
И вот уж свадьба состоялась - Пир горой!
Сравнить ли с радугой, воскресшей над волной!
Сравню я с праздником весны в ее наряде.

При этом боги любовалися на мир,
Да на счастливые сердца. А вот их взгляд,
Что отражает в небе свадебный обряд.
Ведь боги вместе с ними праздновали Пир.

Взгляд…

Планетное движение Гимн творит,
Звучат все сферы стройно, гармонично,
Рождая Слово, что всегда первично,
Что людям чрез Молитву говорит…

В цветных вуалях шлейфах все планеты,
А солнце, словно сердце в нежной мгле
Пространства, в бархатистой черноте,
Творящее секундные Рассветы.

Все вновь и вновь восходит безупречно.
Мерцающее дивное стаккато,
Пленяющее Радостью легато,
Здесь дух творит любовью бесконечно.

Цвета и звуки - это ожерелья
На шее лебединой Существа,
Загадочного формой естества
Прекрасной Мысли – Матери движенья.

Отец всего – то Времени Копье!
Родитель изначального Начала,
Причина всех причин – Желанья жало,
Источник - венценосное Зерно!

Планеты хороводят вкруг светила,
Под песни бесконечно-мудрых звезд.
Мириады всех существ познали рост,
И жизнь на всех планетах забурлила…

Мы все одновременно существуем,
Не сталкиваясь, но взаимосвязно
Творим себя, всегда многообразно,
Как новым танцем каждый миг танцуем.

То - мыслей наших трепетный полет,
Средь них есть увядающие плети,
Засохший лист на маленькой планете,
От них ведь тоже польза - свой черед.

Свобода же движения - Любовь.
Она творит вращение планет,
Рождая замечательный сюжет,
Засеивает пашни вновь и вновь…

Так Чудо воплощает свой обряд,
Течение Времен тем ускоряя,
И силу Мысли ясной умножая!
Ее огнями звезды все горят!

****

Потом собрал Тайгамус зодчих всей страны
И повелел дворец построить, как хотела
Шамса красавица. Джаншах для пользы дела
Решил в фундамент заложить наряд Шамсы.