|
Родной дом
|
|
| bragi | Дата: Среда, 2022-02-23, 10:10 PM | Сообщение # 1 |
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Родной дом (Николина Вальд) / Проза.ру (proza.ru)
Родной дом
Художник Anita Zotkina
Николина Вальд
Николина Вальд
С о д е р ж а н и е
1. Родной дом
2. Про котёнка Рыжика
3. Трезор
4. На речке
5. Малина и жаба
6. Новая жизнь
7. Каждый цветок свою сказку имеет
8. Русальная неделя
9. Водяной
10. Персей
11. Сказка о маленькой веточке
12. Васятка
13. Слонёнок
Родной дом. В гости к бабушке
Родной дом (Николина Вальд) / Проза.ру (proza.ru)
Вероятно, нет такого второго города, жители которого так бы гордились и так бы хвастались им и своей принадлежностью к нему. Вы понимающе улыбаетесь. Ну, конечно же, это красавица Одесса! Иногда даже до смешного доводили споры одессита с москвичом или питерцем, когда каждый считал свой город лучшим. Но, как говорится в народе, чем бы, дитя не тешилось, лишь бы не плакало, а мы от себя добавим: лишь бы дело до драки не дошло! Тут не срабатывает подход англичан, что горожанином может считаться тот, кто проживает в городе уже в четвёртом поколении. И, что интересно, тем же москвичом, питерцем или одесситом часто определяет себя тот, кто умудрился в городе прописаться. Прожив каких-то пару месяцев, этот субъект считает себя уже коренным жителем.
– Да, кто вы такие, мать вашу так! – кричал в переполненном, как обычно, одесском автобусе один приезжий деятель. – Я – питерец, а вы тут давите меня, несчастные провинциалы!
– И долго ли ты прожил в Питере, земляк? – спросил его случайный попутчик, услышав трёхэтажный мат «питерца», который сам был коренным питерцем в 12 колене, но в силу жизненных обстоятельств переехал жить в Одессу.
– Да, вот, уже четвёртый месяц, как в Питер из Вологодской области переехал.
Одесса была, конечно, сравнительно молодым городом относительно Москвы или Санкт - Петербурга, но как в гостях, так и у себя дома её жители жарко спорили с жителями других городов за пальму первенства в отношении красоты и особой значимости своего родного города. Перечислялись артисты, поэты, писатели, музыканты, меценаты, а если и этих аргументов недоставало, то противную сторону добивали знаменитыми бандитами и криминальными персонажами такими, как, например, «изысканный» вор Мишка Япончик или авантюристка Сонька – Золотая ручка. Подобно тому, как донское и кубанское население утверждает, что оно происходит от казаков, начисто игнорируя исторические события, когда свободные степи заселялись убегавшими от помещиков-самодуров крепостными крестьянами, имевшими как русские, так и украинские корни, так и одесситы уверенно кричали, что они представляют собой особую нацию – «нацию» одесситов. Действительно, есть что-то особое в эмоциональном характере и тонком остроумии жителей этого города, кроме их общей привычки громко покричать. Действительно, истинный одессит очень тонко чувствует юмор, который он находит даже в самой простой ситуации, чего нельзя сказать о жителях других населённых пунктов огромного Союза.
Например, всем известен этот маленький анекдот, характеризующий одессита. Спрашивает попутчик попутчика в поезде:
– Вы одессит?
– А у вас что-то пропало?
И оба смеются.
Во время второй мировой войны значительная часть одесситов погибла, а многие остались жить в местах эвакуации, в которые, сорвав с насиженных мест, их загнала война. А поскольку свято место пусто не бывает, их квартиры заселили проворные жители близлежащих сёл, и им тут очень нравилось. В последующие годы их родственники покидали родные края, следуя примеру дядей и тётей, ехали учиться в Одессу, начиная с институтов и кончая всевозможными ПТУ, и цеплялись за любую соломину, чтобы получить городскую прописку, и с гордостью именовать себя одесситами. А с какой важностью наезжали они потом в родное село! У многих в сёлах оставались престарелые родители, которым нужна была физическая помощь: дров наколоть, сено заготовить, картошку посадить и убрать и великое множество других крестьянских работ, от которых избавлены горожане.
Так вот в выходные дни одни в своей машине, другие поездом или рейсовым автобусом едут летом в родную деревню. Ну, а уж для их детей, родившихся в городе, эта поездка, вообще, романтика. Тишина, покой «вдали от шума городского!..». А домашние животные для них – это не мясо и молоко, как для деревенских жителей, которые с детства впитали в себя эту прописную истину. Городские дети кидаются тискать маленького поросёнка, целуют в лоб нежного ягнёнка или телёнка. Ну, а кошки, собаки, кролики, цыплята и утята – это милые пушистые друзья их новых игр. И хорошо, если их деревенские бабушки и дедушки прекрасно понимали своих городских внуков.
Между тем, рейсовый автобус, выехавший с одесского автовокзала, вёз в село Берёзовое дружную семью одесситов, возвращающихся гостей и мелких торговцев сельхозпродукцией. Вот уже скрылись последние окраинные улицы города, и автобус покатил дальше степным массивом, весело подпрыгивая по давно не ремонтируемым загородным дорогам. Замелькали приземистые домики близлежащих деревень. Мать и дети, которые родились и жили в городе, с большим интересом смотрели в окошко на деревенские пейзажи, которые для них коренных горожан были в диковинку. А их отец, задумавшись, углубился в воспоминания о прожитых годах, вспоминая родное село и своё босоногое детство. В этом селе каждый кустик и деревцо, каждая тропинка и каждый пригорок, зимой служивший снежной горкой, а летом покрытый густыми травами, в которых аппетитно краснела сочная земляника, были для него родными.
В селе Берёзовом жила его мать – Елизавета Сергеевна. Отец, Матвей Захарович, умер в прошлом году. Поэтому, чтобы она не оставалась всё время одна, этим летом они с женой решили отвести своих детей на каникулы в деревню к бабушке. Да и детям интереснее, столько разных историй знала их бабушка!
У них была на редкость в наше время дружная семья. Его с женой в шутку называли «попугаями-неразлучниками». Что ещё можно было желать человеку в этой нелёгкой жизни? Не страшны им оказались ни Перестройка, ни развал Союза.
– Папа, посмотри: речка и по ней гуси плавают! – восторженно закричала его дочь Кристина.
– А вот старый дед на телеге едет! А какие у него лошади! – подхватил его сын Игорёк.
– Да у меня городские дети, им вся деревенская жизнь в диковинку, как новая интересная сказка. А все трудности деревенской жизни им уже не понять, – ласково подумал глава семьи Федор Матвеевич. – Вот уже около двадцати лет пролетело, как я уехал из родного села, и теперь я уже не босоногий Федька, а Фёдор Матвеевич. А помнят ли меня ещё в деревне?
«Человек предполагает, а Бог располагает» – говорят в народе. Сергей Есенин распевал свою неповторимую лирику, посвящённую родной деревне, русскому крестьянству и природе, хотя сам при этом проживал в Москве или Петербурге-Ленинграде. А наш, можно сказать, современник поэт Иосиф Бродский пел дифирамбы всей России, из которой его безжалостно как диссидента выгнали. Но он, как и другие истинные патриоты неблагодарной России, такие, как И.Бунин, С. Довлатов и другие, продолжал писать свои бессмертные стихи, пропитанные русским духом, проживая в милой его сердцу Венеции. И, как обычно, немножко при жизни, но в особенности после смерти оба поэта вошли в историю мировой литературы как поэты земли российской.
Так и судьбе нашего героя удалось сыграть с ним такую же шутку. Он жил в городе, а душа его металась между городом и селом. В своё время ему вместе с его деревенским другом Прохором, с которым они с самого детства были неразлучны, случилось влюбиться в одну и ту же девушку, первую деревенскую красавицу, певунью и плясунью Катрусю. Когда Фёдор уехал в Одессу учиться, Катруся вышла замуж за его лучшего друга. И он в одночасье потерял и свою первую любовь и близкого друга. Ну, а теперь у него счастливая крепкая семья, и ему кажется, что те события произошли очень и очень давно, и не с ним. Он даже не может себе представить жизнь без своей жены Людмилы и своих детей, которые унаследовали его балагурный характер, особенно сын Игорёк, мастерски подшучивающий над дотошными ханжами, пытающимися весь мир заставить плясать под свою «близорукую» дудку.
Эх, было дело! Однажды ехал он, не спеша со своей красавицей женой на собственной машине и, вдруг, их обогнал грузовик с сидящими в кузове солдатами. Людмила невольно им улыбнулась, и все молодые солдаты как по команде ротного растянули свои рты в улыбке. А задетый за живое Фёдор, забыв про свой руль, тут же опустил свою руку ей на плечи, явно показывая этому зелёному молодняку, кто в доме хозяин. Да и как не залюбоваться его красавицей женой. Красивая женственная фигура, глубокий проникающий взгляд больших цвета северных озёр глаз, обрамлённых густыми ресницами, и толстая пшеничная коса с чуть завитым волосом, которая как короной покрывала её гордую высоко поднятую голову, одним словом всё подчёркивало в ней её благородное происхождение. Теперь никто не посмеет его жену обозвать худосочной, как когда-то в молодые годы. А все бывшие пышногрудые красавицы «обабились» и, заплыли жиром, а его жена, наоборот, чуть-чуть округлилась и приобрела ту самую женскую красоту, которая воспевалась во все века поэтами и которую запечатлели на своих полотнах кисти художников. И все прежние ухажёры, не оценив её в своё время, теперь украдкой на неё вожделённо поглядывали. Её это просто забавляло, и она могла иногда даже прыснуть со смеху, наблюдая, как те пробуют за ней неловко ухаживать. Недаром горят, что время всё расставит по своим местам!..
Автобус продолжал мчаться по пыльной дороге, привычно объезжая бесчисленные ямы и выбоины запущенной сельской дороги, приближаясь к родному дому Фёдора. Ни рёв мотора, ни пробегающий перед его взором пейзаж не могли отвлечь его от всплывающих в его памяти воспоминаний о прошлом, к которому уже нет возврата. В голове его как-то непроизвольно складывалась рифма:
С родным гнездом кто не прощался,
Кто в детства мир не возвращался,
Когда на двадцать был моложе,
Тот не поймёт меня, быть может...
Оказалось, его судьба счастьем не обделила. Он, как и его отец Матвей Захарович, чувствовал душу каждого зверя, обладал весёлым характером, балагур и выдумщик, с упоением учился в Сельскохозяйственном институте, осваивая профессию ветеринара. Узнав, что Катруся вышла замуж за его близкого друга, обиделся на весь свет и, чтобы залечить свою душевную рану углубился по уши в учёбу и желал, чтобы после окончания учёбы его послали на работу куда угодно, хоть белых медведей лечить, только не в родное село.
Один из его сокурсников, сельский Дон-Жуан Славка Вакуленко хвастался в группе, как отбил девушку у своего городского кузена, который в отличие от красавца плясуна Славки всю свою жизнь корпел над учебниками. А его зазноба оказалась ещё и с хорошим приданым в виде двухкомнатной квартиры в городе-герое Одессе, обещанной ей в случае замужества родной бабушкой. Вся группа с удовольствием слушала его наполовину выдуманный рассказ.
– Ну и что тут такого? «Если невеста уходит к другому, то неизвестно кому повезло», – пропел Федька.
– Ах, тобі жаба давить, тому що самому у житті це потрапилось, – насмешливо отрубил Славка.
Возмущённый Федька кинулся на него с кулаками, вся группа тут же обступила их в ожидании финала поединка, словно это были не “люди-студенты”, а собаки из упряжки искателей золота с Клондайка.
К счастью, на пороге появился декан ветеринарного факультета, который быстро остановил дуэль. А узнав причину драки, отправил обоих на штрафные работы по расчистке институтского мусора во дворе. А по окончании работы завёл Федьку к себе в кабинет и рассказал случай из жизни знаменитого Джакомо Казановы:
Когда-то этот знаменитый ловелас отбил у своего кузена любовницу.
– По какому такому праву ты отбираешь у меня мою любимую женщину? – возмутился его брат.
– По праву сильного, осёл! По закону любви! – ответил, не задумываясь, Казанова.
Но много позже и знаменитому Казанове пришлось вытерпеть похожую измену от молодой англичанки, которая предпочла его, стареющего, молодому ученику парикмахера. Так что, расслабься и поищи в жизни свою дорогу, на которой ты и судьбу свою встретишь, а все невзгоды и неприятности оставь своей прошлой жизни. Ты увидешь, что жизнь не так уж плоха, как тебе сейчас кажется.
«Надо быть всегда радостным. Если радость кончается, ищи, в чём ошибка» – сказал гениальный Лев Николаевич Толстой.
Так оно и случилось.
Как-то однажды уже на четвёртом курсе двое друзей по общежитию уговорили его пойти на танцы в медицинский институт:
– Вот как домой приедем, будем на селе видными людьми, нужно и жён грамотных иметь. Давайте со студентками медина знакомиться, – говорил полушутя, полусерьёзно Павка Гриценко, у которого отец был председателем колхоза, а мать в том же селе работала врачом.
– Ну что, Федька, айда с нами, хватит сохнуть по своей зазнобе, – уговаривал второй сосед по комнате Валерка Цымбаленко. – Хоть развлечёшься немного, а то совсем высох над своими книжками.
Поддавшись уговорам друзей, Федька, наконец, решился. И трое молодых людей отправились на танцы в медицинский институт. Его друзья быстро себе приглядели красивых, по их мнению, пышногрудых красавиц и закружили их в танцах. А Федька остался сидеть на скамейке, безучастно рассматривая танцующие пары. Но вдруг его взгляд привлекла одна маленькая, хрупкая студентка-первокурсница. Обладавший небольшой долей ясновидения, он заметил, что на неё посматривает большая группа «джентельменов», готовых броситься поднимать её упавший на пол платочек или «перчатки», но сами они вторым глазом поглядывали на других красавиц, на фоне которых эта худенькая студентка выглядела бледнее. Вдруг, их взгляды встретились, и когда объявили белый танец, девушка, оставив в замешательстве своих ухажёров, прошла через весь зал и пригласила на танец Федьку. От неё исходила необычная энергия, от которой у Федьки сразу потеплело на сердце, и образ Катерины начал постепенно покрываться дымкой. Ведь недаром говорят: «Хотите быть счастливыми в браке, выбирайте не по внешности, а по душе!».
Сообщение отредактировал bragi - Суббота, 2022-04-02, 6:22 PM |
| |
| |
| bragi | Дата: Среда, 2022-02-23, 10:12 PM | Сообщение # 2 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Все последующие танцы они протанцевали вместе, а по окончании вечера внезапно воспрянувший духом молодой ухажёр пошёл провожать первокурсницу домой. Они непринуждённо и весело болтали, перескакивая с темы на тему. Оказалось, что у них взгляды на вещи полностью совпадают. Перед парадной её дома Фёдор дружески пожал на прощанье её тёплую маленькую руку, немного задержав в своей, и они договорились о новой встрече.
– На що тобi ця худосочна? – смеялись его приятели.
– А что вы, вообще, в красоте понимаете? У неё душа светлая!
Некоторое время спустя Федька узнал, что Людмила, как звали его новую знакомую, дочь знаменитого хирурга Медведева Ивана Николаевича, доктора медицинских наук, имевшего связи везде, где только можно было по тем временам. Потому-то, видимо, за ней позже стала ухаживать добрая половина курса, желая иметь такого выгодного тестя. Но Люсю трудно было провести, она внутренним чутьём догадывалась, что их интересует не она сама, а её папа.
При всём своём семейном благополучии Люся и её старшая сестра Наталья были домашними мученицами. Как и у многих медицинских работников у них дома был культ стерильности, чистоты, а также жёсткий распорядок дня. Животные – это источник инфекции. Одни кусаются, другие царапаются. У тех блохи, а эти – и так плохи, и тому подобное. Ни кошек, ни собак, ни хомячков дома иметь было нельзя. Единственный раз в жизни у них жил сорочонок, когда они были маленькими, но когда он подрос и начал воровать блестящие предметы, то был выпущен отцом за окно. Тут же, расправив крылья, он улетел навсегда. Её старшая сестра, студентка пятого курса того же вуза, вышла замуж за умного преуспевающего учителя математики, которого очень быстро определили на должность завуча, и уже намечалось место директора школы. Тотчас же вся родительская опека «обрушилась» на голову младшей дочери, которая внешне по воспитанности не противилась открыто, однако внутренне упорно сопротивлялась родительскому давлению и даже в какой то степени угнетению. Так что, встретив родственного по духу человека, с лёгким характером и идентичным с её мировоззрением, Люся почувствовала, что судьба подбрасывает ей шанс выбраться из объятий родительской опеки. Когда они объявили Люсиным родителям, что решили пожениться, то последние были в шоке. Её мать пробовала пугать Федьку, что имея много связей они зашлют его после института в Заполярье или на Кушку, если Федька не оставит в покое их дочь. Они её мечтали выдать замуж за преуспевающего медика, который продолжит «их семейный бизнес».
– Заполярье или Кушка? – парировал Федька. – Ну что тут особенного! Белым медведям и верблюдам тоже врач-ветеринар нужен. А ваша дочь поедет со мной по направлению и будет лечить чукотских пастухов или туркменских чабанов.
Поняв, что могут потерять дочь, родители начали ретироваться, но потребовали, чтобы Федька перешёл учиться в медицинский институт – это престижнее.
– А какая разница кого лечить: зверей или людей? – смеялся Федька. – Для бога всё едино: будь то звери или люди! Зачем мне переучиваться, когда я через год буду звериным врачом?
Все эти перепалки закончились свадьбой. Смягчающим обстоятельством послужило то, что Федькины родители имели тоже образование. Мать его Елизаваета Сергеевна работала учительницей русского языка в средней школе, а отец Матвей Захарович был в колхозе зоотехником. История семьи его бабушки, принадлежавшей в некотором роде к высшему обществу в дореволюционной Одессе, вообще растрогала Тамару Петровну, и вскоре Федька из общежития переехал жить в их пятикомнатную профессорскую квартиру в районе Приморского бульвара.
В доме «парадом командовала» мать Люси. По профессии она тоже была врачом и происходила из семьи потомственных медиков, служивших ещё в царской России. Её дед был военным хирургом и в первую мировую войну за свой доблестный труд на благо царя и отечества лично получал награды и именные подарки из рук самого Николая II и Алисы Фёдоровны. Но с приходом Советской власти, выкинув опасные документы и награды, их семья под другими документами перебралась из Петербурга в Одессу и растворилась в этом сложном послевоенном хаосе двадцатых годов. Отец Тамары Петровны тоже работал военным хирургом и, вернувшись с фронта без ноги, был приглашён на должность старшего преподавателя на кафедру хирургии.
Как-то раз он привёл в дом одного своего очень талантливого студента Ваню Медведева. Самой судьбой ему было определено стать хирургом. Каким-то внутренним непонятным ему самому чутьём он умел определить заболевания внутренних органов даже без помощи рентгена. Его природное обаяние притягивало к нему людей, и где бы он не находился, он всегда был окружён как друзьями, так и вниманием.
Спустя шесть месяцев после знакомства Тамара вышла за него замуж. Властная хозяйственная Тамара и грамотный интеллигентный Ваня Медведев, который буквально «грыз науку» и очень скоро защитил кандидатскую, а потом и докторскую диссертацию, оказались идеальной парой, удачно дополняя друг друга. Иван Николаевич все силы отдавал науке, а энергичная Тамара была отличной помощницей, которая умело обеспечивала семейные «тылы»: быт, нужные связи, праздники, воспитание детей и порядок.
История профессора Медведева тоже была окутана тайной. Сам он был родом откуда-то из-под Рязани. Отца своего он не помнил. Говорили, что был убит ещё до рождения сына. Мать его умерла, когда ему едва исполнилось 4 годика. Перед её кончиной к ним в дом приехала дальняя родственница из Одессы, тётя Нина, которая была женой военного моряка, а это значит очень богатая по тем временам родственница. По каким-то причинам она не могла иметь детей. Они с радостью усыновили маленького Ваню, и, таким образом, он переехал жить в Одессу. Когда оказалось, что маленький Ваня Медведев ещё и очень смышлёный и в школе учится на одни пятёрки, радости их не было предела. Единственно, что Ваня смутно помнил о матери, это её слова перед смертью:
– Вот старинный талисман твоего отца, его историю я не знаю, но береги его. Пусть он будет твоим жизненным оберегом. Умирая, мать передала этот талисман его новой приемной матери. И теперь он хранился у них дома как священная реликвия. Это была маленькая золотая монетка с головой медведя.
Когда врач Тамара Петровна отработала положенные молодому специалисту три года, она посвятила себя целиком и полностью организации семейного устройства и воспитанию дочерей. Будучи безупречной хозяйкой, она очень серьёзно несла свой высокий статус жены профессора, всячески подчеркивая свою значимость, следила за модой, вместе со всей семьёй регулярно посещала филармонию и оперный театр, была достаточно эрудированной и умела поддержать светскую беседу, а также обладала массой других достоинств. В Одессе таких женщин называют обычно «гранд-дамами» или «светскими львицами».
Но выросший на природе вольнолюбивый Федька в отличии от старшего зятя Генадия никак не мог у них ужиться, а, напротив, только вносил дисгармонию в строгий тёщин семейный распорядок. Все замечания постоянно поправляющей его Тамары Петровны он переводил в шутку, как когда-то в школьные годы, и даже паясничал, как школьник, чем выводил «правильную» тёщу из терпения, а свою молодую жену приводил в полный восторг. Когда на семейных торжествах у них собиралась одесское «высшее общество», и дамы, закатив глаза кверху, восторгались:
– Вы прекрасно выглядите, мамочка!
– Ах, Бах! Ах-х! Третий бранденбургский!..
– Какая прелестная миниатюра! – изображая из себя утончённых, придворных дам эдак времён Людовика ХIV, Федька опускал их с неба на землю, подтрунивая:
– Ах, как я устал! Сегодня на работе мы вместе с напарником ставили клизму бедному поросёночку – у него был такой сильный запор! А потом мы промывали желудок собачке, он был наполнен слизью.
Дамы изображали брезгливость или полуобморок, а тесть тихонько хохотал, понимая эти беззлобные шутки, но так, чтобы не заметила его возмущённая жена. По-видимому, деревенские корни не забываются! А однажды, в самый разгар веселья Федька появился с белой крысой на плече:
– Мой напарник на два дня уехал, а Масика оставил в нашей лечебнице под мою ответственность. Этому ребёнку одному скучно, он привык к теплу и домашнему уюту. А так как у нас очень дружная семья, мы просто обязаны окружить его лаской и заботой.
Четверо перепуганных дам вскочили на мраморный журнальный стол и начали истерически орать. Тёща пришла в бешенство и начала свою скандально-воспитательную лекцию «О благородных и неблагородных животных».
А на день рождения Людмилы Федька подарил ей маленького русского спаниеля Лордика, который тут же, тявкнув, сделал лужу на дорогом арабском ковре. Тогда терпению родителей пришёл конец, и было решено, что лучше разъехаться, чем ссориться. Подняв свои связи в горкоме и горисполкоме, тесть сумел, как говорится, выбить молодым двухкомнатную квартиру на улице Комсомольской в районе Молдаванки. По тем временам это был царский подарок.
Но подарок был далеко не простой, а окутанный тайной. Дело в том, что в этой квартире проживала раньше пожилая женщина с сыном и невесткой. Вначале у них было всё благополучно. Но, вдруг, всё полетело под откос. Пожилая мать Алевтина Степановна на старости лет увлеклась бисерным плетением. Её работы имели на выставках потрясающий успех, и к ней приходили ученики учиться этому тонкому мастерству. А её сын с невесткой корпели над учебниками. Но либо здоровье у них не было крепким, либо учёба доводила их до истощения, но один их знакомый предложил им принять наркотик для укрепления сил. Первое время это им, действительно, помогало расслабиться и чувствовать прилив сил, но постепенно они привыкли и не могли уже сойти с иглы. И покатились они по наклонной плоскости. Дошло до того, что смыслом их жизни стало добыть зелье. Они дальше опускались вниз, теряя человеческий облик. Однажды, когда они потребовали у матери денег на зелье и получили отказ, охваченные бешенством задушили её подушкой. Придя в себя и опомнившись, повесились на бельевой верёвке над её трупом.
Почувствовав смрадный запах, соседи вызвали милицию. А когда весь двор узнал о причинах трагедии, по двору поползли сплетни. Пока милиция и исполком решали судьбу этой злополучной квартиры, один наркоман, видимо, из их компании решил заночевать на чердаке над их квартирой. Но потом ему стало холодно, и он спустился по чердачному люку в их квартиру. Его тоже обнаружили мёртвым, как установила медэкспертиза, от передозировки. Но этот случай ещё больше укрепил ползущие по двору слухи. Кто-то говорил, что на той семье якобы лежит проклятье, что либо хозяйка, либо её мать, либо даже бабушка или прабабушка перешла кому-то дорогу. А тот человек, умирая в муках, проклял их семью. Причины выдвигались разные. То ли тот человек был обманут бабушкой в любви, то ли в каком-то бизнесе, то ли он был лишён жилья и послан по миру. Никто точно ничего не знал. Однако эти многочисленные версии талантливых соседей могли бы стать темой для нового детектива Дарьи Донцовой, если бы она их услышала. Но толком никто ничего не знал, и каждый выдумывал, что мог. В эту квартиру никто не желал вселяться, даже очень нуждающиеся в жилье. Говорили, что ночью слышны какие-то стоны и вздохи. Это по квартире бродят их проклятые, неприкаянные души, которые не могут найти себе покоя на том свете как души убийц и самоубийц.
А так как Федька ничего не боялся и любил попугивать любопытных кумушек мистическими рассказами, удачно копируя нечистую силу, то эта квартира была ему очень кстати.
Приехавший Федькин отец, Матвей Захарович, привёз с собой какие-то травы, иконы и воду. Три дня просидел в квартире, окуривал углы и что-то колдовал, одному ему ведомое. А может ничего и делать не надо было, а надо просто пустить нагнетающим страсти соседям пыль в глаза, как это делают экстрасенсы-артисты или, точнее, «аферисты», желающие заработать на наивных простачках, которые верят во всякую чепуху больше, чем в здравый смысл. Заклинания в данное время понадобились для отпугивания любопытных соседей, любителей придумывать всякую чепуху, и самим же в неё верить.
Закончив процесс «расколдовывания», Матвей Захарович вместе с сыном и нанятыми рабочими начали ремонт квартиры и за полгода превратили её в игрушку, дав волю своей фантазии. Ванную комнату они вместо традиционной плитки обклеили ракушками, морской галькой, над душем приклеили гранитные камешки. Стены комнат кое-где обили берёзовой дранкой, кое-где просто разрисовали, на стены повесили вырезанных из дерева ещё дедом Сергеем запорожцев с трубками, картины из бересты, ракушек, тарелки с вырезанными узорами, искусно отделанные бисером и бирюзой. Так что теперь квартира превратилась чуть ли не в музей народного творчества.
Молодые были безмерно счастливы, что наконец-то получили столь вожделенную свободу. Вначале Федька работал простым ветеринаром, имея небольшой оклад и подарки от некоторых клиентов. Но когда грянула перестройка, и одесситы начали резко разделяться на бедных и богатых, у крутых вошло в моду держать домашних животных, причём часто необычных, заморских, что считалось престижнее. Вот теперь у Федьки от клиентов отбою не стало, и дела его быстро пошли в гору – они стали вхожи в элитные дома, тёща стала хвалить зятя, и в семье наступил мир и согласие.
Когда родился Игорёк, а потом Кристина и грянула Перестройка, они сумели приватизировать и квартиру, и двухкомнатный чердак, который тоже потом превратили в жилое помещение. Из одной комнаты Федька сделал себе кабинет, а в другую перебрался Игорёк, который там постоянно что-то мастерил, а иногда какие-то химические опыты с друзьями проводил.
В родное село Федька не ездил, а находились всей семьёй в летнее время у тестя на даче. Федька с удовольствием копался в земле, сажал овощи, и тем самым всё больше сближался с семьёй жены. Когда его родители навещали их в зимнее время, для внуков это был праздник, так как они унаследовали лёгкий характер отца и мягкость матери. Городская бабушка пыталась играть роль первой скрипки в домашнем оркестре, постоянно их воспитывала и пробовала водить во всевозможные кружки, начиная с шахматного и кончая художественной и спортивной гимнастикой. Кристина и Игорёк сами были очень любознательными, но не любили, когда им что-то навязывалось силой.
Однажды Тамара Петровна, появившись у них дома, увидела такой спектакль. На Кристинином пианино стоял аквариум с большой садовой жабой, пойманной на пару дней специально для этого представления, а по клавишам бегали хомячки. У Игорька на скрипке сидела и умывала мордочку белая крыса.
– Что это такое? Как можно превращать такое великое как музыка в это безобразие?
– Бабушка, чего ты возмущаешься? – спокойным тоном объяснила Кристина. – Масик, Милочка и Том с Матильдой тоже желают послушать Баха и Моцарта. Масик в таком восторге от классиков, что заранее умывается, чтобы слушать великую музыку с чистыми ушами. Том с Матильдой тоже пробуют сыграть с понижением звуков «Си-ми-ля-рэ-соль-до-фа», поэтому и бегают по клавишам. А у нашей Милочки очень тонкий музыкальный слух, она так восторженно на нас смотрит, закатив кверху свои умные глазки, что когда мы играем классическую музыку, а сказать по человечески «Ах! Бах!» она не может и начинает по своему нам подпевать: «Ква-ква-ква!». Мы её за то прусаками и мухами кормим.
Недолго думая, Игорёк сунул бабушке под нос банку с пойманными прусаками и мухами. Возмущённая бабушка подняла такой истошный крик, что из другой комнаты прибежали дочь и зять.
– Мама расслабьтесь, и пусть дети займутся тем, что им по душе, а не по приказам старших.
После того как с музыкальной школой было покончено, Милочка была выпущена на волю, а пианино превратилось в этюдник, на котором Кристине удобно было, поставив подрамник с натянутым холстом и положив палитру, рисовать. А Игорёк, облюбовав чердак, увлёкся в «своём кабинете» чеканкой и резьбой по дереву. Он также любил там с друзьями проводить химические опыты, которые часто заканчивались взрывами с чёрным вонючим дымом.
А деревенские бабушка и дедушка рассказывали им сказки и истории и легко вступали в их детские игры. Тогда Тамара Петровна махнула на всё рукой, и вся забота её переключилась на второго внука – сына старшей дочери Натальи Олежку. Отец его, Геннадий, был директором школы, а он – послушным ребёнком, круглым отличником, принимавшим участие во всех математических олимпиадах, посещал шахматную школу и имел уже первый разряд по шахматам. Бабушка ставила его в пример, хоть и с нулевым результатом, своим непослушным внукам.
На похороны отца Матвея Фёдор приехал в деревню вместе со своей женой. Потом приезжал ещё несколько раз, чтобы помочь Елизавете Сергеевне по хозяйству.
В этом году они решили отвезти обоих детей на каникулы к бабушке в деревню, как это делают все родители, перебравшиеся жить в город.
И вот их автобус уже въезжал в село Берёзовое.
|
| |
| |
| bragi | Дата: Среда, 2022-02-23, 10:13 PM | Сообщение # 3 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Про котёнка Рыжика (Николина Вальд) / Проза.ру (proza.ru)
Про котёнка Рыжика
Николина Вальд
Картинка из интернета
На Украине, в небольшом селе, которое называлось Берёзовое, проживала очень пожилая учительница русского языка. Звали её Елизавета Сергеевна, однако сельчане называли её просто Лизавета Сергевна. И она к этому привыкла.
Село Берёзовое находилось в очень живописном месте. Там протекала небольшая речушка Ингулец или Малый Ингул, как называли старые люди, рядом с селом красовалась большая берёзовая роща, которая дальше переходила в смешанный лес средней полосы. В нём росли большие ветвистые дубы, помнившие ещё смутные времена. И кто знает, может быть, когда-нибудь учёные расшифруют язык деревьев и смогут узнать много о событиях тех времён, которые стёрлись в памяти поколений, но эти знания надёжно хранят дубы-великаны. Тогда мы узнаем больше сказок и историй, о которых рассказывала Елизавета Сергеевна своим детям, внукам и другим детям, которые проживали в этом далёком таинственном селе Берёзовом, хранившем столько преданий!
Итак, жил у Елизаветы Сергеевны маленький пушистый котёнок – подарок её бывшей ученицы, которую за её не по-девичьи боевой нрав прозвали в селе Анкой – пулемётчицей. Цвета котёнок был рыжего, как то облачко, в которое заходит вечером уставшее солнце. Поэтому звали его просто «Рыжик». Он был добрым и весёлым, но иногда непослушным. Его любопытство не знало границ. Сидит, например, хозяйка и вяжет носки, а Рыжик прыгнет ей на колени, замурлычет, потом – р-раз! И летит клубок на пол, а он катит его и играется с ним, как с мячиком. Хозяйка бегает за Рыжиком, ползёт за ним под стол и, наконец, отбирает клубок. Замахнётся им на Рыжика, а тот опустит свой пушистый хвостик, посмотрит так печально в глаза, и она понимает, что котёнок извиняется, и прощает его.
А бывает и так: принесёт хозяйка из погреба старый лук, хочет его перебрать, а Рыжик тут как тут! Кинется к кучке, выберет лапкой самую крупную и гоняет её по квартире вместо клубка. Одну головку под шкаф загонит, за другой бежит и опять гоняет по комнате!
Хозяйка опять кричит на Рыжика, снова ползает по полу, собирает разбросанный им лук. А Рыжик уже в спальне. Углядел проказник подушку с маленькой дыркой, и давай эту дырку дальше раздирать! Пух в воздухе, пух на полу, и Рыжик весь в пуху! Услышала хозяйка шум в спальне, заглянула и руками всплеснула. Потом пошла в коморку, взяла веник с совочком и начала заметать Рыжика работу. А вот веника Рыжик испугался, зашипел, распустил свой и без того пушистый хвостик и выскочил в гостиную. Увидев на стенке красивую газетницу, сплетённую из узлов макраме, а в ней свежие и старые газеты, Рыжику захотелось их почитать. Он подпрыгнул, вцепился когтями в газеты и потащил. Конечно, вся пачка вывалилась из корзины и всё это вместе с Рыжиком полетело на пол! В последний момент Рыжик сумел оттолкнуться от газет и приземлиться в стороне от них. Он встал, отряхнулся, почесал себе лапкой бочок и собрался читать газеты. Глядит, а на них уселась большая муха.
– Это мои газеты! – закричал Рыжик. – Я их сам буду читать.
Кинулся Рыжик на муху, чтобы отшлёпать нахалку, но муха оказалась проворнее. Она быстро взлетела и уселась на люстру.
– Рыж-ж-жи-к, Ры-ж-жи-к глуп-пый! – дразнит Рыжика муха.
А Рыжик не только муху не поймал, но ещё и газеты порвал, так и не успев ничего прочитать.
– Ах ты, маленькая шкода! – проворчала вошедшая хозяйка. – Ну, когда ты подрастёшь и перестанешь хулиганить?
– Мяу, мяу, – заплакал Рыжик. – Я больше не буду.
Собралась хозяйка котлеты готовить. К вечеру пообещали к ней приехать из города дети, которые должны были привести на летние каникулы внуков. Вот хозяйка и собралась готовить мясной фарш для котлет и пирожков с мясом. Достала из шкафа мясорубку, прикрутила её к табуретке, а сама села рядом на другую и начала мясо перемалывать.
– Наверное, хозяйка хочет со мной поиграть, – подумал Рыжик. – А как она интересно рукой крутит, вот сейчас я её поймаю за руку.
Подбежал Рыжик к хозяйке, подпрыгнул и царапнул по руке.
– Ой! – вскрикнула хозяйка от неожиданности. Кровь выступила на её руке. А пока она занималась своей рукой, Рыжик углядел в мясорубке свеженарезанные куски мяса и решил один кусочек попробовать.
– Мяу, мяу! Как вкусно! – воскликнул Рыжик. – Вот глупые люди, зачем они перемалывают да ещё мешают с этим противным луком, от которого глаза щиплет. Но у пришедшей на кухню хозяйки было другое мнение. Поймав проказника, она выставила его за дверь в садик.
– Поиграй во дворе! – сказала она Рыжику. – Только к Трезору близко не подходи, не то поймает тебя и задаст трёпку!
На дворе было уже к полудню. Мягко пригревало солнышко, цвели ромашки, одуванчики. Рыжик улёгся спинкой на травку, растопырил лапки и некоторое время блаженствовал на солнышке. Но вскоре, как и всем маленьким детям, Рыжику надоело загорать и он побежал искать себе друзей для игры. Увидел Рыжик на лужайке маленьких цыплят.
– Мяу! Какие же они пушистые, как я! – удивился Рыжик. – А какие яркие, желтенькие, рыженькие, а те двое – чёрненькие!
Подбежал к ним Рыжик и начал их трогать лапкой. А коготочки спрятал, чтобы не поранить малышей.
– Ко-ко-ко! – услышал Рыжик голос курицы Пеструшки. – Ах ты, рыжий разбойник, я тебе покажу, как моих детей обижать!
Не успел Рыжик опомниться, как Пеструшка больно клюнула его в ушко, и чуть было ушко не оторвала. А с другого конца на бедного котёнка мчался разъярённый петух, сверкая своими красными острыми шпорами.
– С петухом шутки плохи, – подумал Рыжик. – Его даже люди боятся, такой он грозный! И кинулся убегать в сторону виноградника, где можно было спрятаться.
С утятами Рыжик тоже потерпел неудачу и решил поискать дружбу с кем-то другим.
И, вдруг, он увидел на лужайке серого пушистого зверька с длинными ушами, который все время что-то жевал. Это был молодой кролик по кличке Тимошка. Увидев в лице котёнка такого же пушистого зверька, как он сам, Тимошка с удовольствием начал с Рыжиком играть в салочки, вызвав тем самым большое неудовольствие пса Трезора.
Старый пёс, как все пожилые жители, любил вздремнуть после сытного обеда, а эти баловники так расшалились, что разбудили его. Трезор начал лаять с угрозой, но озорники знали, что он привязан и дальше длины цепи до них не дотянется. Однако этой едва начавшейся дружбе пришёл конец. Рыжик увидел на земле старое пожухлое яблоко и захотел поиграть с Тимошкой в футбол. Но как только он лапкой погнал яблоко в сторону Тимошки, то непонятливый кролик вместо того, чтобы дать по яблоку ответный удар, его понюхал и, недолго думая, начал его уплетать за обе щеки.
– Что ты делаешь? – возмутился Рыжик. – Во что мы теперь будем играть?
– А зачем его гонять? – оно, ведь, такое вкусное, – ответил недоумённо кролик.
Обиженный Рыжик ушёл искать новых друзей, а Тимошка спокойно доедал яблоко, не понимая, почему Рыжик на него обиделся.
Подбежал Рыжик к цветочной клумбе. На ней ярко пестрели во всем июньском великолепии цветы. На клумбе цвели красивые махровые гвоздики красного, белого, малинового цветов. Рядом с ними соседствовали маки, васильки, касатики, а внутри клумбы цвели синие водосборы и дельфиниумы.
– Здравствуй, Рыжик! – дружно, почти в один голос, поздоровались цветы с котёнком.
Но Рыжик не слышал. Он увидел, как по цветам скачут другие цветы без ножек, рыжего и белого цветов.
– Может быть, они хотят со мной поиграть, – подумал Рыжик. – Поэтому и скачут с цветка на цветок. Подпрыгнув, Рыжик попробовал один такой цветок поймать, но цветок улетел в воздух. Пробовал ловить другие цветы, но они тоже улетали, только гвоздики Рыжик поломал. И, мало того, камешек, один из тех, которыми хозяйка обложила клумбу, покатился прямо к Трезору как раз в то время, когда Трезор решил поужинать борщом со сметанкой и хлебом. Камешек врезался в его миску. Миска тут же перевернулась, вылив всё содержимое на землю. Ярости Трезора не было границ. Он ругался всеми собачьими ругательствами, которые знал, но достать Рыжика не мог из-за своей короткой цепи.
– Невежда, грубиян! – кричали Рыжику летящие цветы, которые оказались бабочками. – Мы очень нежные создания, нас нельзя ловить.
– Дядя Трезор, я не хотел, это случайно вышло, это бабочки виноваты, я больше не буду, – пробовал извиниться Рыжик перед Трезором.
Но Трезор и слушать не хотел и пока не иссяк весь гневный поток ругани не успокоился.
Маленький Рыжик не на шутку перепугался и спрятался за стогом сена в самом конце двора. Свернувшись клубочком, он крепко заснул.
Дело уже шло к вечеру, и проснувшийся Рыжик увидел, как в сад летит жужжащий коричневый шарик, который назывался майским жуком. Недолго думая, Рыжик подпрыгнул и сбил жука лапкой. А потом довольный начал гонять по траве жука как футбольный мяч. Но, вдруг, на его пути оказался пенёк от недавно спиленного дерева, и Рыжик врезался в него лбом да так, что искры из глаз посыпались! Пару минут, пока котёнок приходил в сознание, жуку хватило, чтобы взлететь и усесться на ветку дерева, где Рыжик не мог его достать.
– Ну, что ты со мной сде-л-лал, несносное создание? – чуть не плакал жук, обращаясь к Рыжику. – Я – ж-жук, дж-жентельмен. Я сегодня выглаж-живал свой нарядный костюмчик, накр-ручивал усы, а ты меня всего испачкал. Как я теперь покаж-жусь на нашем балу? Сегодня у нас большой летний бал. Его устраивает сам кор-роль ж-жуков. И на этом балу мы будем выбир-рать себе ж-жён. А какая ж-жучиха на меня посмотрит, р-раз я такой гр-рязный?
Приуныл Рыжик, с кем ему теперь играть? Уже смеркалось. Хозяйка вынесла Трезору остатки ужина. Довольный Трезор перестал ругать Рыжика и принялся уплетать ужин за обе щеки. А хозяйка пошла доить корову Зорьку. Рыжик тоже любил парное молочко и побежал за хозяйкой вслед. Но в прилежащих кустах он услышал шуршание и какое-то посапывание. Выгнул Рыжик на всякий случай спинку и начал медленно подходить к кустам. Из-за кустов сначала выглянула колючая мордочка с чёрными глазками-бусинками, а затем вылез и весь колючий приятель. Им оказался ёж Ахилка. Он хорошо ловил мышей и, поэтому, хозяйка угощала его иногда молочком.
– Ахилка, давай поиграем в салочки, – предложил Рыжик.
– Делать мне больше нечего! – ответил Ахилка. – Мне нужно постоянно добывать себе еду, чтобы накопить жир на зиму. Я всю зиму сплю, поэтому летом мне нужно много трудиться.
Вдруг, невдалеке показалась жаба, которая прыгала по садовой дорожке. Ёжик быстро помчался к жабе, а жаба, заметив Ахилку, попыталась удрать. Но у неё это очень плохо получалось, и Ахилка уже начал её настигать.
– Вот обманщик, – подумал Рыжик. – Со мной в салочки играть не захотел, занятый весь! А с жабой играет! Но всё равно не выиграет, сейчас я жабе помогу. Быстро подбежав к жабе, Рыжик «зафутболил» её лапкой да так, что жаба пролетела довольно большое расстояние и приземлилась возле куста малины. Обрадовавшись неожиданной помощи, жаба быстро юркнула под малиновый куст, и подружка малина закрыла её своими ветками. Ахилка не мог её обнаружить. Он рассвирепел и, повернувшись в сторону Рыжика, начал на него наступать, выставив вперёд свои колючки, и зашипел не хуже кошки. Рыжик тут же выгнул спину и зашипел на Ахилку, показывая, что он тоже не трус и может дать сдачи. И хотя он понимал, что ему не справиться с колючим Ахилкой, отступать было поздно. Да и территория принадлежала не Рыжику, а Ахилке. Но тут, на его счастье, хозяйка вынесла миску с молоком, чтобы помирить забияк. Её очень рассмешила сцена с жабой, и она была рада, что жаба осталась жива. Ахилка с Рыжиком побежали пить парное молочко с легкой пенкой, оставив на время свои взаимные обиды друг на друга.
На дворе уже стало совсем темно. Рыжик услышал сильный рёв и увидел, как в темноте загорелись два огромных страшных глаза. Потом это жуткое чудовище, чуть меньше коровы Зорьки, влетело во двор. Рыжик увидел, что четыре огромных ноги, не бежали, а очень быстро катились, вроде того камня, который Рыжик по неосторожности столкнул в миску Трезора. Когда чудовище остановилось около калитки, Рыжик увидел, как позади него появилась струйка дыма, похожая на ту, которая выходит из трубы, когда хозяйка растапливает печку. Но при этом чудовище сильно пыхтело, так что котёнок на всякий случай распушил свой хвостик и зашипел. Но чудовище на него не среагировало и распустило по бокам два больших крыла, из которых вышли четыре незнакомых человека: двое маленьких и двое больших.
– Мама! – крикнули большие люди и кинулись обнимать хозяйку.
– Бабушка! – крикнули маленькие, не отставая от больших.
Вдруг, девочка с косичкой повернулась и увидела Рыжика.
– Ой, какой хорошенький! – воскликнула она и побежала к Рыжику.
Не успел Рыжик опомниться, как уже был на руках у девочки, которая начала его к себе прижимать, а Рыжику приглянулась девочкина коса с голубым бантиком. Оба остались довольны: девочка тискала Рыжика, а Рыжик играл с её косой.
– Я тоже хочу играть с Рыжиком! – закричал мальчик.
– Не дам! Я первая его взяла! У тебя нет косы, как у меня, поэтому Рыжик будет играть со мной, – разъяснила девочка и помчалась в другой конец сада.
– Всё равно отниму, я сильнее, я ему верёвочку с бумажкой дам поиграть! – упрямился мальчик.
– Тихо, дети! Только без ссор! Есть ещё кролик Тимошка, – успокоила бабушка озорников.
– Кристина, Игорёк! Быстро выгружайте вещи, а то автобус уедет, ждать не будет, а Рыжик с Тимошкой не убегут, будете с ними все каникулы играть! – крикнули родители, выгружая из микроавтобуса теннисный столик.
Но на детей это не подействовало. Компьютер, теннисный стол, игры, фирменные джинсы, вещи – что всё это значит? Когда перед ними живые котёнок и кролик. Выгрузив все вещи, родители собрались уезжать, так как отпуск у них намечался только в конце лета. Хозяйка вынесла им сумку с продуктами: пирожки, котлеты, от Пеструшки – свежие яички, от Зорьки – брынза, масло, творожок, от матушки пчелы – медок, а с огорода – редисочка, лучок, чесночок, петрушка с укропчиком, молодая картошка. А что может быть вкуснее деревенских продуктов со своего огорода! Никакие магазинные полуфабрикаты несравнимы!
Автобус увёз в город обратно маму с папой.
– А всё-таки автобус не такое уж злое чудовище, как кажется с виду, – подумал Рыжик, – оно же привезло в своём животике новых людей и теперь опять увозит их.
Да долго он и не размышлял, ведь у него теперь появились сразу двое новых друзей! Теперь будет ему с кем играть. Так что, вперёд! За новыми приключениями с Рыжиком!
Сообщение отредактировал bragi - Среда, 2022-02-23, 10:14 PM |
| |
| |
| bragi | Дата: Среда, 2022-02-23, 10:14 PM | Сообщение # 4 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Трезор (Николина Вальд) / Проза.ру (proza.ru)
Трезор
Николина Вальд
Мой рисунок
Наступило утро. Между прочим, это было утро в деревне, которое разительно отличалось от городского. В городе утро начинается трамвайными и автомобильными гудками, безжалостным будильником, который оповещает, что нужно подниматься, умываться, поглощать порой ненавистный завтрак, который родители или городские бабушки готовят по своему усмотрению, совершенно не считаясь со вкусами своих подчинённых, т.е. детей или внуков. А деревенское утро идёт в ногу с природой. Первыми встречают рассвет птицы. А когда солнце загорается на горизонте и начинает приподниматься над деревней, петухи оповещают своим пронзительным криком всю округу. Как не вспомнить произведение М.Шолохова «Поднятая целина», в котором описывалось, как дед Щукарь и Макар Нагульнов любили сидеть на рассвете и слушать петушиное пение.
Вот и в это утро бабушкин петух спел свой утренний гимн солнцу. Кристина сладко потянулась и почувствовала что-то мягкое и теплое в ногах. Этим теплым комочком, конечно же, оказался Рыжик. Кошки обычно выбирают себе в друзья одного члена семьи, и Рыжик выбрал себе в подружки Кристину. Как только Рыжик заметил, что Кристина шевельнулась, он решил, что настала пора играть. Быстро перебравшись с ног на другой конец кровати, где у Кристины находилась голова, Рыжик мягкой лапкой шлепнул её по щеке:
– Мяу,мяу! Пора вставать, идем в сад играть!
– Рыжик, дай спать! – пробовала угомонить его Кристина.
– Мур, мур! – продолжал навязываться Рыжик. – Давно уже дядя Петух прокукарекал, началось утро и все должны вставать.
И в довершение своих слов Рыжик начал играть с косой Кристины, да так, что у Кристины не оставалось другого выхода как подняться и выставить котенка за дверь к явному неудовольствию последнего. Но сон у Кристины пропал, и, повалявшись в постели, она была вынуждена одеться и выйти в сад к большой радости Рыжика. В саду бабушка занималась обычными крестьянскими делами, в том числе и кормлением животных, а после их завершения собиралась готовить завтрак для своих внуков.
– Ты что встала в такую рань? – спросила бабушка внучку.
– Рыжик спать не дает, дергает меня за косу, лапкой шлёпает по лицу и, вообще, он делает всё, что хочет, – ответила сонная Кристина.
– Вот разбойник! – засмеялась бабушка. – Не приучай его спать в кровати. В деревне кошек заводят не для игры, а чтобы мышей ловили. А этот малый пока ещё не понимает и воспринимает мышей лишь как очередную игрушку. Вместо того чтобы ловить мышей, шлепает их лапкой вместо мячика. Был бы жив дедушка, ему бы это не понравилось. У нас тогда жил кот Пират, вот он был отменный охотник, хорошо ловил мышей и крыс. Часто трофеи дедушке Матвею приносил, за что дед его всегда поощрял кусочком мяса, сметанкой, молочка в миску нальёт... Даже куницы и хорьки Пирата боялись. Было время, когда у нас в деревне хорёк завелся. Вся деревня от него страдала, пока его не изловили. Столько кур в деревне уничтожил! И только нам с дедушкой нипочем было. Пират с Трезором кур охраняли, не давали хорьку спуску. А один раз лисица к нам забралась. Трезор с Пиратом её учуяли и подняли шум. Дедушка её из ружья застрелил, и у меня потом красивый воротник зимой был.
– Гав, гав! – раздался весёлый голос Трезора, словно он услышал, как его хвалят да ещё вспоминают его любимого хозяина, который уже год как ушел из жизни. Трезор перед его смертью неделю выл во дворе на привязи, а потом, когда дедушку похоронили, долго отказывался от еды. Думали, что он сдохнет, но Трезор выжил, хотя стал угрюмым и раздражительным.
– Бабушка, – сказала Кристина, – когда Игорь проснётся, мы будем вместе с Трезором играть.
– Даже и не думайте, он вам не котенок, может и покусать!– предупредила бабушка. – Вот Игорек проснется, я вам расскажу, как к нам Трезор попал.
Кристина, привязав к верёвочке шуршащую бумажку, пошла к большому удовольствию Рыжика с ним играть. Дети всегда находят общий язык, хоть один ребенок – человеческого рода, а другой – звериного. Бабушка принялась готовить оладушки, не подозревая, какую Кристина придумала хитрость, чтобы приручить Трезора. Во дворе стоял обычный старомодный стол. Такую мебель городские жители давно повыбрасывали, но в деревнях люди ещё не были такими привередливыми, особенно если покупка этой вещи сопровождалась хорошими воспоминаниями. А вся бабушкина мебель покупалась вместе с дедушкой, с которым она прожила счастливую жизнь. Расстелив на столе клеёнчатую скатерть, которую сын с невесткой передали ей в подарок, бабушка поставила на нее красивый чайный сервиз, разукрашенный оранжевым горошком, сахарницу и чайник такого же цвета с заваренным ароматным чаем. Чайные травы бабушка сама любила собирать на лугу и на склонах оврагов.
Расставив тарелочки, бабушка поставила глубокую тарелку с только что снятыми с плиты оладушками. Рядом поставила вазочки с мёдом, вареньем, сметаной. От оладушек исходил такой волшебный аромат, что у Трезора потекли слюнки. А Рыжик тоже навострил ушки, почувствовав этот аромат. Но в деревне животных обычно кормят только тогда, когда хозяева поедят сами. И то в первую очередь кормят свиней и домашнюю птицу, а потом кошек и собак. С этим неохотно соглашаются городские жители, в особенности дети. Вот так во время завтрака дети незаметно, когда бабушка отворачивалась, кидали Рыжику по кусочку блинчика, обмазывая его сметанкой. Но, мало того, они и Трезора не забыли. Обнаружив под столом полочки, дети, не сговариваясь, уложили туда порядочную порцию оладушек, чтобы после завтрака накормить Трезора.
Выбрав момент, когда бабушка убрав со стола посуду пошла ее мыть, дружно направились к Трезору.
– Гав, гав! – встретил их недоверчиво Трезор, так что даже Рыжик распушил с перепугу свой хвостик. Но когда дети бросили Трезору припрятанное угощение, он приветливо завилял хвостом. – Гав, гав! Как вкусно! Давно меня так не угощали с тех пор, как умер дедушка Матвей.
– Ах, вот вы что задумали, озорники! – появилась сзади бабушка. – Хотя, что сказать, Трезор давно так не веселился. Ваш дедушка Матвей принес его ещё слепым и выкармливал из соски.
– Бабушка, расскажи нам, как это было. Ты утром обещала, – попросила Кристина.
– Хорошо, – сказала бабушка. – Идёмте на веранду, и я вам расскажу все с самого начала.
Это произошло восемь лет назад. Дедушка Матвей работал в то время зоотехником. И, как говорится в народе, был он специалистом от Бога. Душу каждого зверя чувствовал, будь то корова, лошадь или какой-либо дикий зверь.
Ваши родители решили остаться жить в городе. А есть такие люди, которым в городе как-то неуютно, не хватает им чистого деревенского воздуха, дыхания природы. Вот такими людьми были мы с дедушкой Матвеем.
Как-то раз, поутру, захотелось дедушке пойти в гости к своему другу Степану, жившему на краю деревни. Люди не очень любили Степана. Был он человек честный, работящий, непьющий. Такой же, как и ваш дедушка. Вот дедушка с ним и подружился. А пьяницы здешние его кулаком обзывали, поджечь грозили. Да только подойти к дому близко боялись. Жила у него очень умная собака Пальма. Её и пьяницы боялись, и хулиганы стороной обходили. Была она умной: увидит у кого-нибудь в руках бутылку, кинется и вырвет из рук. А потом бежит куда-то за село и закапывает. Она была собакой пастушьей породы, не знаю,как там у вас по-городскому называют. Степан имел большое стадо овец. Пальма за ними смотрела, как за малыми детьми. Ни один ягненок не был унесен ни волком, ни каким-либо вором. Все Пальму боялись. Мужей она сама себе выбирала. У вас в городе люди своих собак женят, ориентируясь на родословные, а у нас в деревне собакам самим дают выбор. Крестьянину нужна собака для того, чтобы дом сторожила, а не для того, чтобы по выставкам таскать да за большие деньги щенков продавать! Вот поэтому у Пальмы щенки хорошие были, по любви рождались. За ними очередь стояла, и мы тоже. Как только старый пёс Полкан сдох, так дедушка ждал, когда у Пальмы щенок родится.
Итак, пришел дедушка к Степану в гости тем утром и видит: сидит Степан расстроенный. Только что не плачет!.
– Что у тебя стряслось, Степа? – спросил дед.
– Да вот, – отвечает Степан. – Беда у меня приключилась. Пальма на сносях была, да вчера вечером такой огромный волк в овчарню залез. Не здешний, видать, так как здешние близко к моему дому подойти боятся. Отведали серые разбойники собачьих зубов. Пальма, их почувствовав, мигом в драку кинулась. Я с кровати соскочил, за ружьё и во двор. А Пальма с волком сцепились мертвой хваткой, по земле катались, я побоялся стрелять, чтобы Пальму ненароком не убить. Доверился Богу, ему сверху виднее, как поединок решить. Для него ведь и Пальма и волк – едино дети. Обоих создал. Видишь ли, как в древних осетинских сказах говорится. Был у осетинов свой бог – Тутыр, покровитель волков. Это был своеобразный пастух волков, и без его воли ни один волк не смеет тронуть животное. Ну, а если человек его прогневает, он тогда и насылает на его стадо волков. Поэтому в древности было так: если волки нападали на стада, то осетины обращались за помощью к Тутыру, задабривали его и устраивали пиры в его честь. А я вот не знаю и не могу понять, чем я прогневал Бога, но сразу же после этой схватки, хоть Пальма и перегрызла волку горло, у неё начались роды: трёх щенков мертвыми родила, и только четвёртый оказался живым. А под утро и сама дух испустила. Как теперь щенка вырастить – ума не приложу. А вот киргизы говорят, если сука сдыхает, то вся её сила и ум к щенку переходят. Так что щенок должен быть умным, как его мать Пальма.
– Не горюй, Степан, я же зоотехник, – сказал дедушка Матвей. – Видно, поэтому бог и послал меня к тебе в это утро. Ты мне щенка Пальмы обещал, вот я его и заберу, выкормлю из соски. Ты ведь знаешь, меня звери любят, за версту чувствуют. Вот, полюбуйся: Трезор слепой, а уже сигнал дал – запищал, когда меня рядом почувствовал.
– Хорошо, – сказал Степан. – Трезор так Трезор, видно и впрямь он для тебя богом предназначен. Видишь, как ты ему имя сразу подобрал. Слово Трезор-то означало «сокровище» у древних римлян. Я тебе каждое утро буду молоко для Трезора присылать. Я ведь в ответе перед его покойной матерью, которая всю свою собачью жизнь мне верой и правдой служила. Она так преданно смотрела мне в глаза, умирая.
Так дедушка Матвей принес Трезора домой, из соски его кормил. Ночью около себя спать укладывал. Степан по утрам молоко приносил и с радостью наблюдал, как сын Пальмы подрастает. А когда Трезор ещё немного вырос, дедушка его в будку переселил. Но на цепь долго не хотел привязывать. Когда дедушка по селу шел, Трезор за ним по пятам бегал. Сопровождал. А став взрослым, он также как и его матерь, пьяниц не взлюбил. Пришлось его на цепь привязывать – как бы кого не подрал!
Но как только дедушка со Степаном шли на охоту или овец пасти, то Трезор вместе с ними всегда. А дедушку, бывало, вызовут ночью по срочному вызову: у кого-то скотина умирала или ещё что-то случалось, так он без Трезора никогда не шёл. Вот такой преданный и умный пес вырос!
– А соседи наши кота завели, – продолжала рассказывать бабушка, – да в шутку и прозвали Пиратом.
Так он Пиратом и вырос! Цыплят начал таскать, к ласточкам подбирался. Они и решили его утопить. Он как почувствовал это, так у нас в сарае и спрятался! Дед Матвей его нашел, мясом угостил. Вот он у нас и остался жить. Первое время Трезор злился, ревновал его к деду, но быстро понял, что коли хозяин оставил Пирата у себя, значит его обижать нельзя. И соседским собакам этого делать не позволял. Когда он заметил, что Пират на цыплят нацелился, то быстро отучил его пиратствовать. Пару раз трепку задал, но тоже очень осторожно. Пират оказался также не из глупых и вскоре сообразил, что хозяйских цыплят ловить нельзя. Они с Трезором так подружились, что в дождь он в его будке прятался! А когда дедушка умер, Пират у него на могиле просидел неделю и сдох.
Тут бабушка замолчала, глубоко вздохнула и добавила:
– Вот тебе вроде бы и зверь, а душа нежная, как у человека! Тоже любить умеет...
Кристина и Игорёк переглянулись и почти в один голос произнесли:
– А мы Трезору заменим дедушку Матвея, будем его вкусно кормить и рассказывать ему сказки.
– Гав, гав! – отозвался Трезор, как будто бы всё поняв...
Сообщение отредактировал bragi - Среда, 2022-02-23, 10:15 PM |
| |
| |
| bragi | Дата: Среда, 2022-02-23, 10:16 PM | Сообщение # 5 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| На речке (Николина Вальд) / Проза.ру (proza.ru)
На речке
Николина Вальд
Мой рисунок
День начинался как обычно. Утренний завтрак вместе с Рыжиком, потом кормление Трезора. Последний – крупный пёс, объединивший в себе, казалось, все породы сторожевых и пастушьих собак, о котором без преувеличения можно сказать: «Всё понимает – только не говорит». Как только он видел детей, радостно вилял хвостом и, подпрыгивая, искренне выражал им свой восторг. Спустя год после ухода из жизни своего хозяина, Трезор заметно повеселел и перестал ворчать на котёнка Рыжика.
После того как лохматые друзья были накормлены, внимание детей – любопытной двенадцатилетней Кристины и её тринадцатилетнего братика, рассудительного Игорька, привлекала утка, которая важно шла к речке вместе со своими пушистыми крохами, напевая:
Песенка «Кря-кря-кря»
Уже солнышко взошло,
С добрым утром!
Цвет пространство обрело
Перламутра! Кря-кря-кря!..
Травка вкусная растёт,
Возле речки.
Червячок в траве живёт,
И кузнечик! Кря-кря-кря!..
В речке тёплая вода,
Ждёт с улыбкой.
Рядом с мамою всегда
В дымке зыбкой. Кря-кря-кря!
Снизу рыбки!..
Кря-кря-кря, кря-кря-кря!..
Снизу рыбки!..
– Бабушка, мы тоже хотим пойти к речке, – попросили внуки.
– Хорошо, – сказала бабушка. – Только пока купаться нельзя, так как Троица ещё не наступила.
– А можно мы Трезора с собой возьмём, он уже нас любит, видишь, как хвостом виляет, когда мы к нему подходим? – Продолжали дети, перебивая друг друга.
– Рановато его ещё брать, – предупредила бабушка. – А если он с цепи сорвётся да покусает кого-то ненароком? Он, ведь, пьяниц не любит!
– Бабушка, пойдём вместе с нами, Трезор тебя будет слушаться, – нашёлся Игорёк.
– Гав, гав! – заявил о себе Трезор. – Я буду очень послушным. Отпусти меня, бабушка, на речку, я буду детей охранять от хулиганов.
– Пошла бы с вами, да дел у меня по горло. Вот и луковицы на чердаке не сложены, им давно пора в своих коробках лежать и спать до осени, – ответила бабушка.
– Бабушка, мы вернёмся и поможем тебе, – настаивала Кристина.
– Но нам так хочется на речку пойти с Трезором, он ведь уже год на привязи и тоже погулять хочет. Ты же сама говорила, что за утятами присматривать надо, а Трезор их раньше охранял. А вот мы читали в книжках, что собака без дела очень скучает и даже сдохнуть может.
– Ладненько, уговорили, – согласилась бабушка. – Пойдёмте к речке вместе с Трезором.
Дети быстро нацепили на себя тенниски, шортики, а бабушка пошла отвязывать Трезора.
Радости его не было границ: он начал подпрыгивать и по земле кататься. Рыжик вначале испугался и на дерево залез, но потом, успокоившись, начал потихоньку с дерева спускаться. А когда все вышли за калитку, быстро догнал их и запрыгнул на плечи Кристине.
– Мя-а-а-в, мя-я-в! Ишь, какие хитрые! – возмущался Рыжик. – Без меня хотели уйти!
– Рыжик, быстро домой! – попыталась уговорить его Кристина. И сняв с плеч, понесла его обратно домой, но не тут-то было! Вырвавшись из её рук Рыжик молниеносно юркнул в густые кусты растущего у забора чубушника.
– Ладненько! – произнесла своё любимое словечко бабушка – он сам разберётся, что ему делать.
Утка с утятами уже подходили к речке. А когда они увидели идущих за ними следом хозяев, снова запели:
Нам не страшен серый волк -
Мы с защитой!
Знает пёс в охране толк,
Он – сердитый!
Кря-кря-кря, кря-кря-кря-я-я, кря!..
Когда бабушка с внуками прошли половину дороги, Кристина, случайно оглянувшись, расхохоталась:
– Смотрите! Рыжик следует за нами!
И, действительно, с гордо поднятым хвостом Рыжик шествовал за ними, строго соблюдая дистанцию. А когда дети с бабушкой вышли на окраину деревни, он несмело, но всё же присоединился к своим хозяевам.
На всякий случай Рыжик решил держаться Кристины, которая ему всё позволяла. Подойдя к речке, бабушка расстелила подстилку на мягком зелёном ковре пологого склона и уселась на неё, поглядывая на утку с утятами. Последние спустились с пригорка к воде и с удовольствием принялись плавать и нырять, выискивая какую-то вкусную водяную живность. А Игорь с Кристиной решили обследовать берег. На небольшом расстоянии от них была видна группа деревенских мальчишек, которые были чем-то увлечены. Подойдя ближе, они увидели жуткую картину. Оказывается, мальчишки наловили лягушек и, укладывая по одной на камень, убивали их насмерть другим камнем.
– Вот ей по попе! – кричал один из хулиганов.
– Что вы делаете? – возмутилась Кристина. – Прекратите немедленно!
– А ты откуда взялась? – крикнул второй мальчишка. – Чего хотим, то и делаем!
– Не смейте их убивать! – громко кричала Кристина и кинулась отбивать оставшихся ещё живых лягушек. – Они полезные, комаров едят! А вы – злодеи!
Сама Кристина вряд ли справилась бы с тремя хулиганами, но подбежавший быстро Игорёк вступил с ними в драку, пользуясь приёмами дзю-до, которым его обучил тренер в школьном спортзале, а Кристина, быстро схватив корзину с лягушками, выбросила их в реку.
– Гав, гав! – услышали дети крик Трезора. – Вот я вас разбойники проучу!
– Спасайтесь, пацаны, Трезор появился! – заорал один из хулиганов.
Все трое кинулись бежать, только пятки засверкали. Помчавшись в сторону, где сидела бабушка, они остановились перевести дух.
– Ну, вот вы и попались голубчики! – сказала бабушка. – Игорёк и Трезор – это, можно сказать, только мелочи: синяки уйдут, раны зарастут. А вот с Водяным шутки плохи. Уже не первый раз вы лягушек губите, гнёзда разоряете. Вот утки и лягушки пожалуются Водяному на вас, тогда и умрёте смертью, как покойный Сельсоветчик.
– Сказки всё это! Никакого Водяного нет! Врёшь, бабка! – ответил Вовка, самый старший из ребят!
– А ты у своей бабушки Васелины спроси, с её дядей это случилось, – предложила бабушка. – Ей тогда пять годков стукнуло, как дядю её родного по приказу дедушки Водяного русалки на дно утащили.
– Да, ну! Страхов-то нагонять! – поддержал первого второй пацан, которого Гришкой звали.
– А моя мать тоже это сказывала. У-ух! Страшно! – Испуганно произнёс третий – Колька.
– Вот и подумайте, прежде чем безвинную тварь обижать, – заключила бабушка. – Вот мне моя покойная мать рассказывала, что у их родственников, немцев, лягушки в почёте были, никто их не обижал, и детям не позволяли. Мало того, в каждом саду лягушку глиняную вместе с гномиками ставили, так как у них в старые времена лягушка богиней плодородия считалась.
– Да, ну её, слякоть такую! – фыркнул Вовка. – Жаба – она и есть жаба.
– А я, когда маленький был, в жабу камнем запустил, так меня моя бабушка Фрося крапивой отстегала, – сказал Гриша. – А потом, когда наша Бурёнка плохо доиться стала, бабушка говорила, что это из-за того, что я тогда жабу убил.
– Вот, видите? – сказала бабушка. – Как Мать-природа охраняет жаб! Мне мать покойница рассказывала, как малина жабу обидела да сама чуть не погибла.
– Бабушка, расскажи нам про малину, – попросили подошедшие Кристина и Игорёк. А Трезор, как только увидел хулиганов, начал рычать.
– Тихо, Трезор! – остановила его бабушка, – они посидят с нами, моих сказок послушают, может, и за ум возьмутся.
– Гав, га-ав! – ответил Трезор, что означало: «Как знаешь, хозяйка! Но если надумают хулиганить, живо мои зубы почувствуют!» И, усевшись рядом со всеми, тоже принялся слушать бабушкины сказки. С другой стороны примостился проказник Рыжик.
Сообщение отредактировал bragi - Среда, 2022-02-23, 10:17 PM |
| |
| |
| bragi | Дата: Среда, 2022-02-23, 10:17 PM | Сообщение # 6 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Малина и жаба (Николина Вальд) / Проза.ру (proza.ru)
Малина и жаба
Николина Вальд
Картинка из интернета
В саду росла малина. Она давала вкусные ягоды, и хозяева её любили. С приходом весны она расцветала красивыми белыми цветами, которые радовали глаз. Летом цветы превращались в красные сочные ягоды. Дети бегали в сад и любили ими лакомиться. Хозяйка варила вкусное варенье, аромат которого заполнял все уголки дома, и которое в зимнюю стужу доставляло большую радость детям. На Рождество пекли вкусный пирог с начинкой из варенья. Ягодами украшали торты. Варенье также спасало от простуды, и дети, конечно, предпочитали ложку варенья горькой микстуре от кашля. Из листьев готовили вкусный чай. Хозяева всегда хвалили малину:
– Какая ты добрая, как мы тебя любим!
Загордилась от похвалы малина. Подняла кверху свою головку, всем своим видом показывая, что она самая достойная и может ни с кем не считаться.
Однажды прискакала в сад жаба и говорит:
– Малина, давай с тобой будем дружить!
– Ты такая уродливая, мерзкая, скользкая! – возмутилась малина. – Ты не дружишь с солнцем. Я приношу хозяевам пользу, они меня любят, а какая польза от тебя?
Обиделась жаба и ушла. Через некоторое время появились гусеницы и жуки. Они грызли малину, портили её нежные листочки. Стала малина чахнуть. Хозяева не знали, как помочь ей. Они пошли к старой крестьянке, которая была очень мудрой и опытной женщиной.
– Пожалуйста, подскажите, как нам помочь нашей бедной малине. Она чахнет и целыми днями плачет. Как нам избавить ее от страданий? – попросили хозяева.
– Наверное, малина жабу обидела. Пойдите к жабе и попросите у нее прощения. Только жаба может помочь вашей малине, – сказала им мудрая женщина.
Пошли люди на поклон к жабе:
– Помоги нам, жаба. Малина умирает, и мы не знаем, чем ей помочь.
– Хорошо, – сказала жаба. – Я вам помогу, но вы мне пообещайте, что она не будет обижать ни меня, ни моих сестер.
Хозяева пообещали.
Пошла вечером жаба в сад вместе со своими родственниками. Начали жабы поедать жуков, мокриц, гусениц, а также и других вредителей. Под утро малине стало легче. Её веточки и листочки освободились от злых врагов. Роса смазала её ранки. Солнышко согрело её своими тёплыми лучами. Малина перестала мучиться, заулыбалась и начала постепенно выздоравливать.
– Большое тебе спасибо, – сказала она вечером пришедшей в сад жабе. – Ты спасла мне жизнь. Прости мне мои злые слова, которыми я тебя обидела. Давай с тобой дружить.
– Я согласна, – ответила жаба. – Я буду приходить к тебе каждый вечер вместе со своими сестрами.
Жаба была доброй и совсем не злопамятной. С тех пор малина и жаба стали неразлучны.
Хозяева тоже были благодарны ей и никогда больше не позволяли детям обижать жаб. Они всегда говорили детям:
– Жабу убьёшь, – молока корова не даст.
Сообщение отредактировал bragi - Среда, 2022-02-23, 10:18 PM |
| |
| |
| bragi | Дата: Суббота, 2022-02-26, 0:01 AM | Сообщение # 7 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Новая жизнь (Николина Вальд) / Проза.ру (proza.ru)
Новая жизнь
Николина Вальд
Мама моя из немцев была. В своё время, когда Россия у Турции новые земли в войне отобрала, и нужно было на них людей поселить, чтобы эти земли обживали, решено было обратиться к царице. А тогда у власти была царица из немецких земель. После того как её окрестили по православному, назвали Екатериной II. Умная была царица, властная, но справедливая. Могла казнить, а могла и наградить. Вот она своим землякам и бросила клич, чтобы в Россию переезжали, отвоёванные у турок земли осваивали. Собрались тогда в дорогу и крестьяне, и ремесленники, и разорившиеся банкиры. Каждый хотел попытать счастья. Труден был их путь, более половины в дороге погибли, а кто до места доезжал, получал обещанный кусок земли.
Вот и мои предки тоже переехали в Россию. А у Турции в то время крепость Хаджибей отбили и, возможно, по созвучию с древнегреческой провинцией портовую стоянку Одессос решили назвать Одессой. Название городу дали в женском роде, как повелела Великая императрица. Там селились вначале солдаты, которые воевали за владение бухтой, да так после войны и остались жить на отвоеванной земле. Тогда большая часть Европы под Турцией была. Русская царица решила войной на них пойти, так как они беспокоили границы её страны, людей воровали и продавали на невольничьем рынке в городе Гизлёве, нынешняя Евпатория в Крыму, либо на Крите. Крым, Молдавия, часть Армении были отвоёваны и к России присоединены. А из тех народов, что ещё под Турцией оставались, кое-какие смельчаки решались бежать под крыло русской государыни и тоже в Крыму, Одессе и на Кавказе селились. Улицы В Одессе тогда и назывались по национальностям переселенцев. Так и появились в поселении улицы Болгарская, Греческая, Арнаутская, Еврейская, Итальянская, Французский бульвар, район Молдаванка и другие.
А когда соотечественники императрицы приехали в Одессу, большой хутор около моря выстроили. Люстдорфом его назвали. Это в переводе называется Весёлая деревня. Немцы народ работящий и изобретательный. Вот одна семья молоком торговать решила. А в то время проблемы с пресной водой были. Молоко и вода в одной цене были. Так они вот что надумали: свой погреб зацементировали да во время осени и зимы всю дождевую воду да снег туда запускали. Этим и Бурёнок в летнее время поили. У них большие стада были. Дома немцы добротные строили. Они ведь целой общиной селились вместе со своим пастырем. Веры они лютеранской держались. И фамилии у них такие были, что узнать можно было, каким ремеслом их далёкие предки владели.
Мои родственники в те времена кожи выделывали, и фамилия их была Шафельман. Шафель – слово по-немецки овчину означает. А слово «Манн» в немецком языке три значения имеет: муж, мужчина, человек. Вот почему многие немецкие фамилии словом «манн» и заканчиваются. А слово фамилия у них означает – семья. Так мои предки цех по переработке кожи имели. Со временем дела у них в гору пошли, работников стали нанимать. Шкуры они вначале квасили, потом в растворе дубовой коры дубили, поэтому, наверное, называют некоторые шубы «дублёнками». Потом скорняки из этих выделанных шкур кроили и шили тёплые шубы. Ну, а их потомки потом себе дома с усадьбами приобретали, детей в гимназию учиться отдавали. Уважаемые люди в царское время были.
Среди них были и мой дед Франц Карлович со своей женой – моей бабушкой, Эльзой Дидриховной. И моя мать Кристина в гимназии училась, отличницей была, шесть языков знала. Родители ей хорошее приданое собрали, думали, что она баронессой станет. Какой она была красавицей! На городских балах за нею все юнкера увивались. Очередь стояла, чтобы её на танец пригласить. Но началась Октябрьская революция в 1917-м, потом гражданская война… Уже после окончания войны поехали наши немцы всей общиной за город на пикник. Праздник тогда был – Троица. Вот пока родители сидели на пикнике, житейские проблемы обсуждали, их незамужние дочери решили венки сплести и на воду пустить, как в былые спокойные времена. По немецкой традиции, если кто из молодых людей тот венок поймает, тот и женихом станет. Мать моя среди них самой молодой была. А отец тогда с фронта возвратился, довольный, о мирной жизни мечтал, планы строил. Он ведь на фронте красным командиром был. Вот увидели они с приятелем венки, отец в шутку подхватил один и на голову одел. А как девушки это увидали, перепугались они сильно. Их семьи тогда буржуйскими считались, а отец красноармейцем был. Подходит мой будущий отец и говорит:
– Ну, хозяйка венка, выходи за меня замуж. Я уже отвоевался, хочу мирную жизнь строить, семью свою иметь. Мне как раз в дом хозяйка нужна!
А родители её всполошились! В царское время они за это могли ему пинка дать. А теперь время другое наступило. Да и жених, как-никак красный командир.
– Молодая она у нас ещё, – сказали её родители. – Дай ей сначала подрасти, а потом сватайся!
А сами подумали, что «жених» потом другую встретит. Но как говорят: «человек предполагает, а Бог располагает». Отец в своё село вернулся и узнал, что мать его с отцом померли. Сестра старшая замуж вышла и в Одессу с мужем подалась. Вот он к ним и решил поехать. Там он на Рабфак поступил. Партийный он ещё с фронта был. И вышел в начальники, правда, не очень большие. Квартиру ему давали, но пока не взял:
– Вот, – говорит он, – как женюсь, тогда квартиру давайте, а пока у сестры перекантуюсь.
А это он только отшучивался. Жениться не спешил, никак у него та молодая девчонка из головы не выходила. Красивая была. Волосы светлые, цвета спелых колосьев, глаза голубые – небо бездонное! Высокая, стройная станом. Да и избранница его запомнила. Он тогда был высоким, чернявым, кареглазым. Вот и отказывала Кристина всем женихам, которые её сватать приходили. Не по сердцу были. А когда начали при Ленине всех буржуев трясти, добро и хлеб отбирать, а некоторых в Сибирь по этапу отправлять, так и мой дед под эту статью попал. Чекисты тогда сильно лютовали. Как только приличный дом приглянется, тогда поминай, как звали. Прямая дорога в Сибирь. А в дом раскулаченного середняка чекистский начальник со своею семьёй въезжал. Дед мой зажиточным был, вот его дом папиному начальнику и приглянулся. Решил он у деда дом с имуществом отобрать, а его с семьёй в Сибирь сослать. Пришли чекисты к деду в дом имущество описывать, а среди них мой отец был. Как увидели они с матерью друг друга, так задрожали, но виду не подали. Опасно это было, могли и отца заслать за сочувствие к буржуям. Завистников везде всегда хватало, во все века, и соседи, и сослуживцы, особенно, если у тебя дела шли хорошо. Вот тогда мой отец поздно ночью к моему деду в дом пришёл и говорит:
– Франц Карлович, отдай за меня свою дочку замуж, я её отсюда увезу, а то все вместе погибнете. В Сибирь дорога тяжела, не все живые доедут. Она у вас нежная, дорогу может не выдержать, а если доедет, то там могут на лесоповал послать, да ещё начальники издеваться будут. Не губи ей жизнь! Да и я ей приглянулся. Вижу, как на меня украдкой смотрит.
Дед мой подумал, подумал и согласился. Собрал все свои припрятанные в тайнике драгоценности, меха и всё что можно было в чемоданы уложить и, отправил мою маму к отцу домой. Его сестра с зятем хорошо их встретили. Ведь знали, как отец все эти годы по моей матери сох. А утром быстро в загс пошли, их тогда сразу расписали. Потом на работу к отцу пошли. Отец зашёл к своему начальнику и положил ему на стол прошение на увольнение, сказав, что хочет уволиться да в село поехать, строить там новую жизнь. Не может он в городе жить. Человек он сельский, к работе за плугом приучен. Тяжко ему в городе: воздуха свежего не хватает, петушиного пения по утрам не слышит, запах сена не вдыхает. Начальник ругался, не хотел подписывать.
– И в какую же деревню ты, Серёга, ехать собрался, в свою родную? – спросил начальник.
– Ну, это мы с женой обсудим, – сказал тогда мой отец.
– А когда это ты, Серёга, жениться успел? – вопрошал начальник дальше. – И почему без бутылки пришёл? Свадьбу замотал? Хоть с женой познакомь!
– Да жена моя меня в коридоре ждёт, могу познакомить, мы с ней только что из ЗАГСа.
– А ну, приведи её, может свадьбу тут прямо в ЧК и устроим по новому обычаю.
Когда отец завёл мать в кабинет, его начальник аж с лица спал. Побагровел весь от гнева:
– Да ты, хоть понимаешь, кого ты в жёны взял? Они, буржуи – враги народа! Что? В Сибирь с ними захотел? Статья 58 Уголовного Кодекса!
– А прав таких не имеешь! – отпарировал мой отец. – Я –красный командир, ни кола ни двора не имею. У родной сеструхи квартирую. В сговоре с контрой не замешан. Рабфак окончил, еду поднимать сельскую жизнь. А жена моя учительницей будет. Грамоте деревенских детишек обучит.
– Не наших она кровей! – продолжал придираться начальник.
– А чего это ты Ленинские заветы нарушаешь? Ведь как сказал Великий Вождь мирового пролетариата, что все люди – братья, конец религиям, конец межрелигиозным войнам. А если кто чего не понимает, учить надо. И вообще, вижу я, забываешь ты ленинский лозунг: «Учиться, учиться и ещё раз учиться!» Вот жена моя деревенских детей будет грамоте обучать, а я её – Марксизму-Ленинизму!
Ну, видит начальник, что с моим отцом не справиться, подписал его заявление об увольнении. Но решил отомстить, разрешил ему ехать только в село Берёзовое. Там тогда домов было «раз – два и обчёлся!». Когда-то до революции там, говорят, богатые дворы были. После Гражданской - началось: раскулачивание, расстрелы, голодомор. Мало кто выжил. Некоторые в города ближние подались, к родственникам. Вот и остались там леса, буераки да пни-колоды.
Итак, отец с матерью быстро в этот же день собрались и уехали. Начальник мог им таких неприятностей сделать, что мало не показалось бы. Чемоданчик деда он у сестры на чердаке схоронил, так что ни сестра его, ни шурин не знали, ни где он, ни что внутри находилось. С собой взяли только самое необходимое.
Дед с бабой до Сибири не доехали, по дороге от болезней скончались. Племянник деда через третьи руки сумел передать их прощальное письмо.
– Береги Кристину, – писал дед. – А мы на том свете будем за вас Бога молить.
В наш фамильный дом бывший начальник отца со своей семьёй жить переехал. Да только и он тоже недолго радовался. Под него его коллеги-завистники тоже подкопались. Оказался «английским шпионом!». Блистательная тройка его, конечно, расстреляла, а семью на поселение жить отправили. Время тогда страшное было: брат на брата писал, жена мужа закладывала…
А дом потом к другому начальнику перешёл. Да и тот долго не задержался. Наконец, в нашем доме Клуб открыли, кружки всякие вели. А отец с матерью в деревне хорошо зажили. Вскоре туда и другие люди начали приезжать. Мать моя школу открыла. Вначале все предметы сама вела, а потом и другие учителя поприезжали. Тогда она немецкий язык преподавать стала. А когда другие учителя болели, она их заменяла.
Дед хотел, чтобы родители в лютеранстве жили, и пастырь их обвенчал. Но отец рассудил, что не то нынче время. Недалеко от их села стояла православная церковь. Не успели ещё большевики до неё добраться! Вот мать там православие и приняла, а поп их обвенчал. А когда им выдавали в сельсовете документы, отец её записал украинкой. И стала мать Коваленко Христина Фёдоровна. Узнай тогда местные сельсоветчики, что она дочь «врага народа», не было бы житья!
Потом, этак годков через шесть, а может и больше, не помню, как мне отец сказывал, поехал он к сестре в Одессу за чемоданом. Они с матерью решили, что ни к чему ей драгоценности в деревне. Вот отец втайне через одного посредника и продал все вещи. Таким образом, они с матерью дом хороший построили, корову купили, курочек завели. Отец мой непьющий был. Вот всю свою жизнь они прожили душа в душу! В начальники отец не стремился, счетоводом всю жизнь в колхозе проработал.
– Лизавета Сергеевна, а как ваши родители войну с немцами пережили? – спросил Вовка.
– Это время тоже свою историю имеет, – вздохнула бабушка. – Расскажу вам коротко, а то уже время подходит домой идти.
Сообщение отредактировал bragi - Суббота, 2022-02-26, 0:02 AM |
| |
| |
| bragi | Дата: Суббота, 2022-02-26, 0:02 AM | Сообщение # 8 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Когда война с Гитлером началась, отец мой уже не молод был. На фронт его не взяли, а как немцы подходить стали, ушёл он в партизаны. Он коммунистом был, а фашисты тогда в первую очередь расстреливали коммунистов, евреев и цыган. А мать моя
должна была разведчицей остаться. Когда немцы в село пришли, по хатам расселились, мою мать переводчицей наняли работать. Узнали по своим каналам, что она – дочь «врага народа», обиженная большевиками, думали, что с ними сотрудничать будет.
Трудно матери было. Люди в селе не знали, что она партизанская разведчица и кричали ей в спину всякие гадости, продажной шкурой называли. А отец мой раз в неделю, ночью, по вырытому подземному ходу приходил за сводками.
– Лизавета Сергеевна, а немцы в деревне лютовали, как в фильмах показывают? – спросил Колька.
– Что я тебе могу сказать? – ответила бабушка. – Нет плохих наций, есть плохие люди. Могу только добавить: чекисты, фашисты, коммунисты, националисты – все одного поля ягода! Как чекисты при Сталине лютовали, сколько людей убили да в тюрьмах сгноили, на Гулаге замучили? Возможно не меньше, чем в войне с Гитлером погибло! А народ – русские, немцы, украинцы, татары и другие тут ни при чём. Сами ничего от этого не имели, только спину гнули похуже, чем на царя, да под пули шли. Вспомните сказку «Город мастеров», когда нужно было убить любимца народа, который поднял восстание против герцога-захватчика.
– Позвольте мне его убить! – сказал полководец, обращаясь к герцогу.
– Нет! – ответил герцог. – Любимец народа должен пасть от руки предателя, а не от руки иноземца.
Вот что я вам скажу, когда нужно было на месте принимать карательные меры, то немцы это поручали местным предателям, которые у них назначались старостами и полицаями над своими односельчанами. Вот и у нас один такой был, очень жестокий, Савельичем звали. А моя мать старалась по возможности предупредить того, кого казнить собирались, или пыталась добиться в штабе помилования для них. Она была грамотной, могла разговор поддержать, и так незаметно узнать информацию или выпросить для кого-нибудь пощады. Гестапо – это была такая тайная полиция вроде нашего КГБ. Сами немцы Гестапо очень боялись, в том числе и немецкие солдаты. А набирали в армию в основном простых людей, людей от сохи. Немцы по своей природе в основном бауеры, крестьяне, любящие землю. Вот если они останавливались на квартире у стариков, то даже пробовали в хозяйстве помочь. У самих дома родители престарелые остались. Помню, жила у нас одна тётка Матрёна. Детей у неё шесть душ, муж всё горькую пил, а потом и вовсе помер. Так её самая младшая дочка, лет пяти, брала в час обеда у матери два пустых бидончика и шла к немецкому штабу. Встанет и смотрит, как солдаты едят, а солдаты ей в бидоны супа нальют, каши наложат, а иногда какой-нибудь солдат в карман шоколадку сунет. Так они благодаря этому и выжили.
Когда я в институте занималась, дружила с одной девушкой из села Прилиманское, и она мне историю своего села поведала. У них в деревне до войны много румын жило. А когда немцы пришли, они захватили Одессу и все прилегающие сёла и дальше с фронтом ушли, а хозяйничать румын оставили. При наступлении Советской армии пришлось румынам уходить. Так они говорили румынам местным:
– Быстро с нами назад в Румынию уходите, не пойдёте – худо вам будет, всё равно вам потом коммунисты покоя не дадут!
Разумеется, местным румынам уходить с насиженных мест не хотелось, веками там жили, но делать нечего: не уйти – свои застрелят. Только собрались уходить, как Красная армия подоспела. Как они их тогда жестоко избивали и расстреливали! Реки крови текли! Вот так крестьяне оказались между львом и крокодилом. Какую же нацию обвинять в жестокости?
Итак, когда в нашей деревне война к концу подходить стала, немцы домой засобирались. Тогда Оберст их, полковник по нашему, мою мать к себе вызвал и говорит ей:
– Вот что, Кристхен, скоро Красная армия нагрянет, нам уходить пора. Я письмо из дома получил. Умерла моя жена Эрика, царство ей небесное. Предлагаю тебе с нами в Германию уехать и за меня замуж выйти. Эльзхен твою я удочерю. Мы с Эрикой жизнь прожили, а детей у нас так и не завелось. Всё равно тебе тут нельзя оставаться. Придут красные войска, тебя в Сибирь погонят за сотрудничество с нами.
Эх, не знал он, что мама разведчицей была! Ночью пришёл в село отец, и мама ему всё рассказала. Отец понял, что дальше мешкать нельзя.
– Быстро собирайся вместе с Лизкой и со мной в лес к партизанам уйдёшь. Потом как красные придут, вместе со мной и другими партизанами торжественно въедешь в деревню. А то, действительно, как бы тебя не убили свои же. Вначале самосуд устроят, а потом разбираться начнут!
– Лизавета Сергеевна, а почему немцы евреев и цыган убивали? – спросил Гришка.
– Что я тебе могу сказать? Это их Гитлер велел везде убивать, где увидят. А немцы народ дисциплинированный. Раз начальник велел, даже не размышляют. А они своему Гитлеру, как Богу, были преданы. Не рассуждали. Он когда к власти пришёл, то велел расстреливать всех бродяг и попрашаек. Даже безбилетных пассажиров выводили из вагонов на улицу и тут же расстреливали. А ведь было в жизни Гитлера время, когда он сам голодал и мёрз. Один еврей там в Австрии увидал его голодного замёрзшего дал ему тёплое пальто. Думал, доброе дело сделал! А молодой человек от этого только больше разозлился. Почему только дал? И, вообще почему я – коренной австриец – ничего не имею, а еврей имеет? И вот когда он в нацистскую партию попал, а потом к власти пришёл, все эти обиды, возможно, и вспомнил.
Я вам, вообще, скажу, как говорят в народе: «человеческая душа – потёмки». Не всякий скажет, что у него на душе. Вот так люди выбирают себе начальников, думая, что коли он такой тихий, спокойный, то с ним хорошо будет. А он, придя к власти, начинает их притеснять. Вот тогда на свет вся его коварная душа и вылезает! В революцию много людей пошло за Лениным, а когда Сталин к власти пришёл, всех их велел поубивать как «врагов народа». У него свои люди имелись. А в старых он себе конкурентов видел. Вот как будете постарше, много книг прочитаете, тогда сами для себя вывод сделаете: кто хороший, а кто плохой.
Солнце начинало подбираться к апогею, своей высшей точке, время шло к обеду. Трезор разлёгся на спине, подставляя солнцу свой большой живот. Ещё бы! Так долго сидел на привязи, а теперь около речки на мягком душистом ковре блаженно отдыхал. Рядом с ним примостился теплолюбивый Рыжик, согреваясь и от солнечных лучей, и от тёплого бока Трезора, который теперь взял его под свою охрану. Пора было идти по домам.
– Лизавета Сергеевна, а вы нам будете ещё что-то рассказывать? – спросили хором новые друзья.
– Хорошо. По воскресеньям приходите в гости, я вам пирожков испеку и ещё много чего расскажу. А вы пока Игорьку и Кристиночке покажите нашу деревню, походите с ними по лесу. Они дети городские, разбираются в играх, компьютерах, а о природе, которая рядом с нами, знают только по книжкам.
|
| |
| |
| bragi | Дата: Суббота, 2022-03-05, 11:38 AM | Сообщение # 9 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Каждый цветок свою сказку имеет (Николина Вальд) / Проза.ру (proza.ru)
Каждый цветок свою сказку имеет
Николина Вальд
Утром бабушка собралась пойти на чердак и разложить по ящикам садовые луковицы. Бабушка очень любила цветы, но срезанные цветы в букетах не очень признавала. И, поэтому, когда она работала в школе учительницей, говорила:
– Нет слов, хороши букеты из срезанных цветов! Но только в воде они подобны людям в палате для умирающих, которых поддерживают чаще всего обезболивающими лекарствами. А смерть с косою в окошко стучит и всё равно за собою ведёт. Вот так и цветы. Как хороши они на клумбе! Как жаль их срезать и в вазу ставить! Но что поделаешь с принятыми обычаями дарить на счастье срезанные цветы? Что за праздник без цветов в вазе!?
Бывшие ученики Елизаветы Сергеевны разбежались по разным городам нашей необъятной Родины. Не всем же в маленьком селе жить! Есть такие, которые в крупных городах себе хорошую карьеру сделали, успешными и уважаемыми стали. Но каждый помнил любовь Елизаветы Сергеевны к цветам. Как только появляются в продаже всевозможные луковицы, семена цветов из разных уголков земли, так её бывшие ученики ей в подарок присылают. А у неё самый красивый в деревне сад. Когда же её луковицы своих деток заведут, она с сельскими любителями всегда поделиться рада. Ведь она сама всегда говорила:
– Дарить цветы людям – благородное дело!
Кристина пошла вслед за бабушкой, чтобы помочь разложить все весенние луковицы по своим надписанным ящичкам, чтобы они спокойно спали до осени. Мать-сыра земля, как говорила бабушка, принимает пока под своё покровительство летние луковицы, а те в свою очередь потом уступят место своим весенним предшественникам, которые перезимуют в земле, а весной выйдут на её поверхность красивыми цветами. Конечно, Рыжик, как всегда, увязался за Кристиной и снова пробовал свои порядки установить, то есть начал играть с луковицами в «футбол». Но на этот раз Кристина и бабушка проявили необычную для них строгость и выставили его за дверь, и обиженный Рыжик убежал в сад играть с Тимошкой в салочки, правда, выслушав предварительно нравоучения Трезора, который, пользуясь правами старшего после хозяев члена семьи, принимался воспитывать малышей строже, чем сам Макаренко.
– Бабушка, а почему ты укладываешь луковицы не в одну корзину, а по разным ящичкам? – спросила Кристина.
– А потому, что цветы ссорятся между собой, даже семенам и кустам достаётся, ответила бабушка.
– А разве цветы умеют разговаривать, как мы? – недоверчиво возразила Кристина.
– Вот вечером придут ваши друзья, я напеку пирожков с вареньем и творогом и расскажу вам эту сказку. И, вообще, вот уже на днях начнётся Троица, тогда нельзя будет землю вскапывать, чтобы не потревожить, и тогда я вам буду по вечерам сказки рассказывать. А сейчас как раз идёт русалочья неделя. У нас ведь в селе свои сказки-были, наяву происходили! Могу их все рассказать.
Вечером пришли их новые друзья. Бабушка расстелила на веранде скатерть на столешнице и поставила плетёный короб с горячими румяными выпеченными на древесном жару пирожками. От пирожков, только что вынутых из вытопленной дровами русской печи, шёл такой ароматный запах, который нельзя получить в современных газовых или электрических духовках. Природа, земля, деревня!.. Чем дальше новые поколения удаляются от своих истоков, от своих корней, тем больше теряют с ними связь. И, усевшись в городе за своими компьютерами, играя в войну, начинают ощущать, что сами превращаются в монстров, с которыми воюют. И только у некоторых деревенских жителей, накрепко связанных с землей и природой, осталась ещё та самая тонкая ниточка, которая связывала в давние времена простых людей с духами земли, вошедшими в наш фольклёр под именами леших, домовых, русалок, водяных и, конечно же, теперь забытых Бабы Яги и Змея Горыныча.
Итак, за сладкими пирожками и душистым чаем, заваренным из трав чабреца, зверобоя и луговой ромашки, вся компания с замиранием сердца слушала бабушкины сказки, услышанные ею от самих цветочных луковиц и семян, которые всю зиму провели в лоне Матери-сырой земли.
Цветочные луковицы обычно высаживают в землю ещё с осени. А весной они постепенно под присмотром Лели – Богини возрождающейся природы, первых всходов, молодости и любви – выходят на поверхность. Богиня даёт плодородие земле, и без её благотворительной силы ничто не вырастет ни в лесах, ни на огородах. Каждому цветку богиня Леля отвела своё время. Они для неё то же самое, что дети родные. Когда приходит на землю красавица весна, закружится в своём танце юная богиня Леля, а её брат близнец Лель, бог любви, исполнит свою весеннюю песнь на пастушьей свирели. Ведь они – дети славянской богини любви Лады! Птицы начинают петь свои песни после того, как услышат пастушью свирель вечно юного Бога. И того, кто лучше споёт, выберет самая красивая подружка.
А люди в это время отмечают свой праздник – «Красную горку».
До прихода Советской власти в сёлах пышно отмечали этот весёлый жизнерадостный праздник. Девушки выбирали на роль Лели самую красивую девушку на селе, надевали ей на голову венок из свежих цветов, украшенный разноцветными шёлковыми ленточками, усаживали на скамью из дёрна и водили вокруг неё хороводы. Поэтому назывался этот праздник ещё «Девичьей горкой». Во времена язычества в этот праздник зажигали священные костры в честь Даждьбога – Бога весеннего солнца.
Но в эту зиму перед приходом весны луковицы и корневища, вдруг, начали между собой спор вести. Всё дело было в том, что к нам в село переехало много новых луковиц из других стран, которые хорошо помнили свою историю и историю народов, населяющих эти страны. В отличие от людей у цветов очень хорошая генетическая память, её не стёрли ни войны, ни века. И так как эти цветы были большими любимцами на своей прежней родине, они решили, что должны быть признаны первым номером и тут, на своей новой родине:
– В весеннем саду я – самый красивый цветок! – Воскликнул Тюльпан. Я – цветок, который приносит людям счастье. Недаром мой бутон раскрывается только тогда, когда услышит счастливый смех младенца! Вот почему сказал обо мне персидский поэт Хафи: «С его девственной прелестью не может сравниться даже сама роза!» Мои предки росли в садах турецкого султана и персидского шаха. А когда турецкий султан принимал в своём дворце голландского посла, то в знак особого расположения подарил ему три луковицы моих предков. Но посол в силу своего незнания принял их за какой-то сорт лука и велел повару зажарить луковицы на сковородке с картофелем!
Но вот следующий посол оказался более сообразительным, и он решил их посадить. Они-то и были моими прародителями. В результате в Голландии, на моей новой Родине, начался такой ажиотаж, что одна моя луковица стоила целое состояние! Воров, которые лезли в чужой дом воровать, интересовали только мои луковицы!
Голландские художники, в том числе и великий живописец Рембрандт, изображали меня на своих полотнах.
Из Голландии я попал в другие европейские страны. Людовик ХIV – король Франции, известный также под именем «Короля-Солнце», подарил одного из моих знаменитых родственников – гарлемский тюльпан с серовато-фиолетовыми лепестками, стоивший садовнику пять лет усердных трудов, а королю пять тысяч фунтов золотом, своей любимой фаворитке Луизе де ля Валльер, о чём упоминает писатель А.Дюма в романе «Виконт де Бражелон». Мои луковицы тогда очень высоко ценились наряду с жемчугами и бриллиантами. Одним словом, первое место в весеннем саду принадлежит мне!
– Подумаешь! Тюльпан! Ты – всего лишь цветок! – Сделал гримасу недовольный Нарцисс. А мой прародитель, в отличие от твоего, сам был человеком и не просто человеком, а полубогом в древней Элладе. Пока ты ещё ждёшь своей очереди, я уже по велению богини Лели выхожу на поверхность земли. Вот послушайте мою историю и оцените, – сказал самолюбивый Нарцисс, обращаясь к другим цветам.
Я родился в древней Греции, которая тогда называлась Элладой. Моими родителями были речной бог Кефис и нимфа Лавриона. Я тогда был, можно уверенно сказать, самым красивым юношей в Элладе и покорил сердца многих смертных девушек, а также вечно юных нимф. Я сильно возгордился, ведь в Элладе физическая красота ценилась наравне с сильными знаниями, так как считалась подарком богов. И поэтому я постоянно отвергал всех молодых поклонниц и тем самым оскорбил саму богиню любви – златокудрую Афродиту. Помню, как подошла ко мне в лесу нимфа Эхо, объятая любовной страстью, но тоже была мною жестоко отвергнута. Тогда обиженная нимфа в гневе воскликнула:
– Полюби же и ты, Нарцисс! И пусть тебя отвергнет всяк, полюбившийся тебе, так же жестоко, как ты отвергаешь всех нас!
– Пусть же будет так! – Отозвалась златокудрая Афродита.
И в результате я влюбился в самого себя, увидев своё собственное отражение в лесном ручейке. И так я пролежал до самой смерти около этого рокового ручейка и умер от горя. А когда нимфы, любившие меня и после смерти, пришли к ручейку похоронить моё тело, то увидели вместо моего тела белый душистый цветок, цветок смерти, который теперь люди называют Нарциссом.
– Ой! Как это печально! – Воскликнули другие цветы. – И после этого ты, имея такое чёрствое сердце, ещё претендуешь на первое место среди цветов? Нет уж! Наше предназначение в жизни – приносить людям радость, а не горе!
– Не горюй, брат! – решил заступиться за своего греческого друга садовый Анемон, которого ещё в народе называют Ветреницей. – Я отомстил за тебя Афродите, хотя её любил тоже, несмотря на свой ветреный нрав. Вообще, все мы мужчины так устроены, будь мы боги, люди или цветы – мы, любя всей душой одну женщину, порой не можем устоять при виде другой красавицы. Но если уж самая легкомысленная из богинь меня так полюбила, что ради меня покинула и Патмос, и цветущую Киферу, можете поверить, я чего-то стоил. Я был для неё милее светлого Олимпа. Если богиня как простая смертная бродила со мной по лесам и принимала участие в охоте, то можете поверить, что я тоже был довольно красив, может, даже красивее самого Нарцисса, и самих богов-олимпийцев. Я был, кроме того, ещё сыном царя Кипра. И вот однажды, когда рядом со мной не было моей царственной подруги, мои собаки напали на след большого кабана, и я, конечно, не мог удержаться от соблазна загнать такого зверя, несмотря на её предостережение не охотиться в её отсутствие на львов, медведей и кабанов! И грозный кабан проткнул меня клыками насмерть. Горе богини было так велико, что Зевс – Бог грома и молний, главный бог греков, велел своему брату Аиду – Богу царства мёртвых – каждый год весной отпускать меня на землю, чтобы я полгода мог провести с Афродитой. И вот я теперь красуюсь на клумбах, обласканный и богами, и людьми. И меня воспевают поэты:
От крови тёплой юноши поднялись маки алые,
Пожары ярко-красные накрыли склоны гор.
Из горьких слёз пронзительных взошли подруги малые,
Головки белых ветрениц – подруг печальный хор.
– Ты почему присваиваешь себе чужие легенды? – возмутился корень Горицвета весеннего. Это легенда моего рода. Это я – Бог солнца и умирающей природы по имени Адон, которому поклонялись финикийцы, ассирийцы и египтяне. А мою возлюбленную звали богиня Иштар.
– Ну, по прошествии времени трудно доказать. А, между прочим, мы тоже родственники анемонов, хотя они уже стали настолько культурными, что растут только на клумбах, а мы – их скромные предки – живём самостоятельно в лесах и в няньках не нуждаемся, – ответили семена лесных Ветрениц.
– А, вообще, с богами шутки плохи! – воскликнули корни Гвоздик. – Вот мы выросли из глаз маленького эллинского пастушка. Наш хозяин так хорошо играл на своей маленькой свирели, что вокруг него собирались все дикие звери. А разгневанная богиня охоты, кстати, тоже эллинская богиня Артемида, когда увидала это, то вырвала у нашего бедного хозяина глаза и бросила их на поляну. Из его глаз мы и выросли. И теперь мы являемся символом свободы, и все революционеры в свою петличку вкладывают головку красной гвоздички. А того кабана, который смертельно ранил Адониса, тоже наслала эта грозная богиня. Она не любила ветреных мужчин, которые обманывают доверчивых женщин, особенно если они богини. Она ведь также является богиней целомудрия.
– А вот когда я было человеком, – отозвалось семечко Василька. – То моё дело было возделывать землю, а пахаря – моего далёкого прародителя – звали Василий. Я был настолько красив, что меня полюбила речная русалка. Я её тоже очень любил, но моя любовь к земле оказалась сильнее, и я не захотел жить в её водяном дворце с его несметными богатствами. Тогда она попыталась подействовать на меня своими чарами. Но я, всё равно, упорно сопротивлялся, и был ею превращён в цветок Василёк. Такого же цвета, какой я имею сейчас, были глаза этого пахаря Василия.
– Да!.. Волевой ты цветок! – произнесла жёлтая Купавка. – А я сама была русалочкой, а на меня пастух Алексей так и не обратил внимания. И я, сгорая от любви, превратилась в растение, которое люди называют Купальницей.
На этом Елизавета Сергеевна поочерёдно посмотрела на лица внимательно слушающих её и, вероятно, не всё понимающих в том, что касается истории, ребят, и предложила им собраться на следующий день. Солнце уходило в малиновый закат, и ребята разошлись по домам, пообещав придти завтра.
Так и случилось. На следующий день пришла не только «ватага». После угощения все уселись в саду на травку, в тень от крон деревьев, и она продолжила занимательный и познавательный рассказ о цветах:
– А я, – послышался из дальнего угла сада голос корня Ландыша, – тоже имею свою историю.
Происходило это в далёких мордовских лесах. Один мордовский бортник пошёл в лес за мёдом. Как только увидел он в дупле старого дерева пчелиный рой, захотел он дымом выкурить пчёл и набрать кувшин мёда. Но его глубоко тронули просьбы пчелиной матки не разорять их дом. Добрый крестьянин пожалел пчёл и пошёл дальше. Встретил он на опушке леса Лесного царя и его дочку Лесную Красу. Подарила ему Лесная Краса жемчужное ожерелье, собранное из капелек росы, и сказала:
– Надень это ожерелье своей новорожденной дочери, и пусть она никогда его не снимает. В нём вся сила земная. Дочку – жена крестьянина назвала Ландыш. Выросла Ландыш, писаной красавицей стала. Все деревенские парни за ней увивались. Но это не нравилось дочери крестьянского старосты, которая была тоже красавицей, разодетой в шелка и бархат, но сердцем завистливой и жестокой. Вот и решила она подружиться с Ландыш и узнать, в чём её сила. А как узнала, что вся её сила в жемчужном ожерелье, похитила его ночью и на себя надела. Проснулась утром Ландыш и видит, нет на ней ожерелья. Побежала она за воровкой, догнала в лесу и просит:
– Отдай мне моё ожерелье, не губи меня!
Но дочка старосты порвала ожерелье, и посыпались на землю жемчужины. Растаяла в дымке красавица Ландыш. А из жемчужин проросли красивые весенние цветы. Заболела с горя мать Ландыш. Тогда Лесная Краса приготовила из цветов сердечные капли, а злую дочку старосты превратила в сороку.
– По правде говоря, я расту теперь по всей земле, – мягким голосом произнёс Ландыш. – И каждый народ про меня свою легенду рассказывает. Русские верят, что Ландыш вырос из слёз морской Ильмень-царевны, другие утверждают, что я – из смеха лесной русалки Мавки. В Европе как только не называли. Германцы в древности меня посвящали своей богине зари – Остаре, и называли снежным колокольчиком. А во Франции интереснее. Если парень на весеннем празднике хотел посвататься понравившейся ему девушке, то дарил ей букетик ландыша. Если девушка принимала подарок, то это означало, что она согласна выйти за него замуж.
– Да, занятная история, – заговорила луковица Гиацинта. – Но послушайте теперь и мою. Мой прародитель когда-то жил в древней Греции и был сыном царя Спарты. А красотой своей, как и Адонис, был равным богам-олимпийцам. Он не соблазнял женщин, как Адонис, а дружил с самим богом – стреловержцем Аполлоном. И вот однажды они решили состязаться в метании диска. Когда бросил свой бронзовый диск Аполлон, он побежал его поймать, но диск упал ему на голову. Аполлон так горевал, когда он умирал у него на руках, что превратил его в красивый цветок Гиацинт. Так что я по своей красоте и силе могу поспорить с анемоном. Не знаю, кто из нас лучше? Вот, во Франции своим возлюбленным мужчины всегда дарят цветки гиацинта. В Элладе Гиацинт также считался богом воскресающей природы.
– Ну, что вы всё спорите? – вмешался Розовый куст. – Как только весна закончится, вы все отцветёте, а я до морозов красуюсь. Вообще говоря, королевой цветов всегда была роза. Для меня было отведено самое почётное место во всех мировых религиях, будь то язычество, христианство или ислам. Я появилась из капель божественного нектара, пролитого нечаянно на пиру богов-олимпийцев. Упав на землю, капли превратились в белую розу. А когда к ним потянулась рука богини любви Афродиты, то шипы роз её укололи. И тогда капельки крови превратили белую розу в красную.
Когда индийские боги Брахма и Вишну спорили, какой цветок самый прекрасный, то первенство отдали мне, а не лотосу. Ведь жена Вишну красавица Лакшми родилась из раскрывшегося бутона розы. А какие христианские праздники могут пройти без роз?
А сколько своих стихов мне посвятили персидские поэты Омар Хайям, Саади! «Наш мир – аллея молодая роз, хор соловьёв и болтовня стрекоз…». Персию раньше так и называли Гюлистан – страна роз. Именно на Востоке воспета роза и сложены песни о вечной любви соловья к розе.
Сообщение отредактировал bragi - Суббота, 2022-03-05, 11:39 AM |
| |
| |
| bragi | Дата: Суббота, 2022-03-05, 11:41 AM | Сообщение # 10 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Но хотя я и признана королевой цветов, у меня появилась достойная соперница, которая приехала из Южной Америки. Эта соперница называется орхидея. Однако, я имею перед ней некоторое преимущество. Я могу расти в саду и нуждаюсь лишь в незначительном уходе. А эта южная красавица – прямо-таки принцесса на горошине. Шагу не может ступить без няньки, хотя в её семье есть и крестьянские отпрыски, которые живут в наших лесах. Называются они ятрышник, венерин башмачок, любка, кукушкины слёзы.
– Как ты позволяешь какой-то американке затмить себя? – возмутился Ирис. – Не хочешь быть нашей королевой, тогда и я приму участие в споре за корону. Известно, что мои предки были названы в честь эллинской богини радуги Ириды, которая была одновременно посланницей богини Геры, жены Зевса. Меня любят все люди, ведь я действительно цвету всеми цветами радуги не хуже самой орхидеи. На барельефе одной из стен Кносского дворца на острове Крит изображён юноша – жрец на поле ирисов. А позировали её автору, скульптору, около 4000 лет тому назад мои далёкие предки.
В древнем Египте я был символом величия и власти, обладателем таинственной силы. Меня изображали на лбах сфинксов и скипетрах фараонов. А вещество, полученное из моих корней, входило в состав для бальзамирования тел умерших фараонов.
Из моих клубней друиды готовили ароматные составы для протирания кожи, которые могут поспорить с современными духами.
– Ну, не скажите! – послышался нежный голосок Белой лилии. – Уж кому соревноваться за пальму первенства, так это мне! Мои предки выросли из капель грудного молока, пролитого на землю богиней Юноной. Когда родился маленький Геркулес, то богиня Юнона решила покормить его своим молоком. Но ребёнок, инстинктивно почувствовав в ней врага, оттолкнул её. Тогда часть капель упала на небо, и образовался млечный путь. Другая часть упала на землю, и из них проросли изумительные белые цветы – наши далёкие предки.
Вот и средневековые алхимики пытались при помощи наших луковиц получить философский камень, а инквизиторы клеймили нашим портретом преступниц. Так в романе А. Дюма «Три мушкетёра» мой портрет в виде клейма под лопаткой погубил коварную авантюристку и обольстительницу леди Винтер – Миледи, которую, выражаясь современным языком, можно назвать разведчицей кардинала Ришелье. Что поделать? C’est la vie, – как говорят французы. Те, кто является для одной враждующей стороны злостным шпионом, для другой является ценным разведчиком.
На Руси белая лилия всегда считалась символом непорочности и чистоты, и, поэтому, меня всегда дарили невестам на свадьбу.
По библейской легенде я выросла из слёз Евы, изгнанной из рая.
Насколько помнят мои предки, возлюбленная эллинского скульптора Праксителя Фрина имела роскошный сад, утопающий в белых лилиях.
В древнем Египте иероглиф, обозначающий лилию символизировал краткость жизни, свободы и надежд.
А если касаться легенд американских индейцев, то, как известно, звёздочка Нокомис упала на землю:
Там, среди стыдливых лилий
В тихой Мускодэ, в долине
В звёздном блеске, в лунном свете
Стала матерью Нокомис…
Став матерью, Нокомис родила прекрасную Ванону, которую соблазнил коварный западный ветер Мэджекевис. И тогда у Веноны родился знаменитый герой индейского эпоса Гайавата.
Хотя, пожалуй, самое почётное место я получила во Франции. Мои белые цветы лилии красуются на её гербе, олицетворяя три добродетели – сострадание, правосудие и милосердие.
– Ну, около Гайаваты кому и сидеть, так это мне, – вмешалось в спор Кукурузное зерно. – Неизвестно ещё, какие лилии имел в виду автор поэмы Генри Лонгфелло, может быть, водяные, которые называют у нас кувшинками? А к тебе, красавица, они не имеют никакого отношения. Спроси у их сестёр, жёлтых кубышек.
А по индейской легенде, также упомянутой автором песни, мой предок был небесным богом Мондамином. И когда Гайавата молился богам о ниспослании его народу пищи, боги послали к ним моего предка. По условию, что если Гайавата победит его в бою, он должен был стать едой для индейцев. Они сражались три дня. И когда Мондамин пал в этом роковом бою, Гайавата похоронил его в земле и полил водой, как и было с ним раньше оговорено. Сам Мондамин желал ему победы в этой битве. Три дня спустя на месте захоронения вырос побег маиса. Потом, когда индейцы сажали в землю зёрна маиса, было обязательным ритуалом около каждого зёрнышка закапывать рыбку. Это была их жертва Мондамину. При хорошей еде мои предки вырастали сильными и здоровыми. А индейцы всю зиму ели маисовую кашу и готовили из кукурузной муки сытные лепёшки. Больше они не страдали от голода, как и было обещано их вождю Гайавата. И называли они маис «Новым даром Владыки жизни».
– А вот мой предок, – отозвался Дельфиниум, которого ещё называли Рогатым Васильком, – нарушил закон перед Богами. Он жил в Элладе и был хорошим скульптором. Но после того как он изваял свою умершую возлюбленную по памяти и вдохнул в неё жизнь, разгневанные боги превратили его в дельфина. Его возлюбленная приходила на берег моря и тосковала. Но на берегу Боги разрешили Дельфиниуму появиться лишь в образе цветка, принесённого ей выплывшим из глубины моря дельфином.
Тут в разговор вступили Примулы:
– А нас величают цветами двенадцати эллинских богов. Они собрались на совет, чтобы решить судьбу одного парализованного юноши. И решили превратить его в цветок, то есть, в примулу. Про нас тоже сложено много легенд у разных народов.
По одной из них мы выросли из упавших на землю ключей от Рая апостола Петра.
По датской легенде, в примулу превратили небесную принцессу Эльфу за то, что она, спустившись на землю, не захотела вернуться обратно.
Славяне называют нас разрыв-травой, без которой в ночь на Ивана Купала нельзя найти клад.
Друиды готовили из нас любовный напиток. А англичане утверждают, что в нас обитают маленькие гномики и лесные феи.
– Но и я имею отношение к эллинским богам! – пискнуло Маковое семечко. – В Элладе Мак был посвящён богу сна Гипносу и его сыну богу сновидений Морфею.
– Уж ты, наркоман, помолчал бы! Опиум для народа! – воскликнули разом все цветы из сада. – Сколько ты горя людям принёс!
– Неправда ваша! – обиделось Маковое семечко. – Опиум для народа – это религия, как когда-то сказал дедушка В.И.Ленин. Да и так ли он был неправ, когда отменил все религии. Люди тогда дружили и вступали в брак по любви, независимо от вероисповедания! – и ехидно заметило: «Мы – татары, вам не пары. Мы русины, мы хазары».
Видимо, глупые люди забыли, для чего я был предназначен, и готовят из сока моей соломки, а не из семян, на горе себе и людям. Меня везде выпалывают, а ведь раньше я был украшением любого украинского сада! А какие пеклись бублики с маком! Что за православный сочельник без традиционной кутьи и сочива с перетёртым в ступке маком! А во время тяжких лет войны с маковой начинкой на Рождество готовили вареники. Ведь тогда мясом и не пахло! А традиционный пирог с начинкой из перетёртого мака с мёдом и лимоном?
– Да, верно говоришь! – поддержало его Конопляное семечко, – раньше меня тоже выращивали, а потом из моих волокон пряли одежду. Мои семечки с удовольствием ели дети и птицы. А конопляное масло – как раньше славилось! А теперь из моих стеблей наркотики готовят вместо одежды.
– Бедные мы, труженики полей! – вздохнуло Пшеничное зёрнышко, – мои предки появились на свет из сердца Славы – дочери славянского Бога-громовержца Перуна и Земницы. Из глаз её появились на небе звёзды. От имени Славы и назвали себя её потомки славянами. Ведь хлеб, который люди пекут из пшеничных зёрен, был всегда самой главной едой у славян и их потомков.
А греческая богиня Деметра, дающая земле плодородие, научила людей возделыванию хлебородного зерна. Она дала юному сыну царя Элевсина Триптолему семена пшеницы, и он был первым, кто бросил в плодородную землю семена. На чудесной колеснице, запряжённой крылатыми змеями, Триптолем по велению Деметры облетел все страны и научил людей земледелию. А что теперь? Что люди придумали? Готовят из моих зёрен пшеничную водку, которая губит народ не хуже наркотического зелья. Разве что люди умирают, пожив немного больше, чем от того проклятого зелья.
– Прошу прощения, что вмешиваюсь в ваш разговор, – услышали цветы голос Винограда. – Я, всё-таки, не цветок, и считаюсь кустом, хотя не хуже климатисов и плющей обвиваю беседки и спасаю людей от зноя палящих лучей солнца. Но коль уж речь зашла о нашей пользе, которую люди превратили во вред себе своим желанием объять необъятное, то и я могу сказать, что мою лозу подарил людям самый молодой и весёлый эллинский бог Дионис, которого так и называют богом растительности, вина и виноделия. Он научил людей выращивать виноград и готовить из него вино. Ему было посвящено несколько праздников, отмечавшихся с поздней осени до весны. Ну, а дальше кипела работа на полях. Сейчас моё вино пьют и в праздник, и в будни, и в рабочее время. С ним люди иногда забывают поговорку: «Делу время - потехе час». А когда начинают борьбу с пьянством, то всегда наказывают меня. Начинают вырубать мои кусты, как это сделали в Молдавии и в Крыму. Ведь вырубить и уничтожить намного легче, чем вырастить! А кроме вина из моих гроздьев можно получить сок, варенье, изюм, который так прославили народы Азии из-за запрета употребления вина. Ну, а свежий виноград или сушёный – что может быть вкуснее во время летнего зноя! Как говорил персидский поэт Омар Хайам:
Подвижники изнемогли от дум.
А тайны те же сушат мудрый ум.
Нам, неучам, сок винограда свежий,
А им, великим, высохший изюм!
И хочу также вспомнить знаменитую молдавскую легенду об аистах. Когда враги напали на крепость, то, для того чтобы молдаване сдали им свою крепость, решили лишить их воды. Люди в крепости умирали от жажды. Тогда аисты принесли им в клюве грозди спелого винограда, которые и помогли им выжить. Теперь на гербе Молдавии нарисованы аисты с гроздью винограда в клюве. Так что мои ягоды вкусны и без превращения их в вино.
Известна ещё одна легенда моего рода:
|
| |
| |
| bragi | Дата: Суббота, 2022-03-05, 11:41 AM | Сообщение # 11 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Один крестьянин, который посадил у себя в саду черенок винограда, из-за сильной засухи не имел возможности поливать его водой. Тогда он зарезал петуха и полил черенок его кровью. Второй раз – зарезал для этой цели павлина, а в третий раз – свинью. Когда на стеблях появились спелые гроздья винограда, крестьянин приготовил из них молодое вино. А потом, довольный своей законченной работой, удобно усевшись на своей садовой веранде, решил продегустировать полученный напиток. Для этого он поставил на стол три кружки готового вина. Когда он выпил первую кружку, то почувствовал себя важным, как петух. После второй кружки – красивым и надменным, как павлин. А после третьей кружки упал на землю и начал валяться в грязи, как это любит делать свинья.
В стороне послышался хрипловатый голосок корня одуванчика:
– Ну, что это вы поменяли тему: начали борьбой за трон, а теперь перешли на болезни? – вмешался корень Одуванчика. – Я, конечно, не могу претендовать на трон, я слишком прост для шикарных дворцов, и мне лучше на лужайках под солнышком, ведь я так на него похож! Но и я занял своё должное место в поэме Генри Лонгфэллоу «Песнь о Гайавате». Если мать Гайаваты, прекрасную Венону, полюбил западный ветер Меджекевис, то в мою прапрабабушку – маленькую золушку, влюбился южный ветер Шавонданзи. Но был он такой тучный и неповоротливый, что, пока он к ней подполз, она успела постареть и поседеть. А он, разгневанный, решил, что она поседела оттого, что изменила ему с его родным братом северным ветром – Кабибонаккой. Бедный южный ветер, как он больно переживал эту трагедию!
О, мечтатель Шавонданзи!
Не по девушке вздыхал ты,
Не на женщину смотрел ты,
На цветок, на одуванчик,
День за днём ты любовался,
О цветке вздыхал ты страстно,
На цветок глядел всё лето
День за днём с любовью томной
И сгубил его навеки,
В поле вздохами развеял…
Бедный, бедный Шавонданзи!
Вот так трогательно в «Песне о Гайавате» описана любовь грозного южного ветра к моей прапрабабушке – маленькой незаметной золушке.
А в сказке Г.Х. Андерсона мой другой дальний родственник победил в споре с яблоневой веткой, графиня меня тоже признала красивым цветком. А если же говорить о моей пользе, вспомним, что кроме кофейного напитка из моего корня, и лекарство от болезни печени. А салат из моих листьев? И, наконец, знаменитое вино, которое так воспел в своём романе Рэй Бредбери. Что ни говори, а от нас, скромных цветов, не меньше пользы, чем от этих садовых франтов.
– И то правда, – сказала маленькая полевая ромашка. – Все мы тут в саду золушки, мы не годимся для шикарных и изысканных букетов, но, заболев, люди вспоминают о нас, детях лесов, степей и полей! При простуде будут пить чай, заваренный из щепотки сухой ромашки, чабреца, липового цвета, бузины и многих, многих других растений. Ведь недаром символом России избрали не розу, а меня - маленькую полевую ромашку, которую вплетают во все обрядовые венки. Но, увы!.. Наша роль забывается в большие праздники, и мы, непривередливые труженики, уступаем место розам, лилиям и орхидеям. А я, между прочим, являюсь прародительницей большой садовой хризантемы, которая украшает букеты глубокой осенью, когда все остальные цветы давно ушли на покой до весны. Увы! Такова жизнь!..
– Привет хвастунам! – пискнула маленькая Фиалочка. - Я всего лишь маленькая пигалица среди этих франтов. Однако, моя легендарная прародительница жила так же, как Гиацинт, Нарцисс и Анемон в древней Элладе. Но она была отнюдь не царской дочерью, а одной из дочерей титана Атласа. А знаете ли вы, что его дочери занимали достойное место в списке первых красавиц тех времён? И не мудрено, что в неё влюбился этот знаменитый по тем временам ловелас – бог-стреловержец Аполлон. Но ей его любовь счастья не принесла, так как она его не любила и не могла ответить ему взаимностью. Но мужчины, как известно, во все века были одинаковы, кто бы они ни были – богами или людьми. И она, так же как и нимфа Дафна, кинулась от него убегать. Но если Дафне пришёл на помощь её отец Пеней – бог протекавшей реки, который обратил её в лавровое дерево, то она взмолилась о помощи его отцу – богу грома и молнии Зевсу, когда Аполлон уже начал её настигать. Вняв мольбам, Зевс обратил её в фиалку, и последняя стала его самым любимым цветком. Так что пословица «Мал золотник да дорог» относится, разумеется, ко мне. И, как видите, хоть я такая маленькая и невзрачная, но именно мною заинтересовалась дочь богини Деметры – Персефона, которая так на меня засмотрелась, что не заметила подкравшегося к ней бога подземного царства Аида. Но в отличии от меня, Дафны и Сиринги её никто не спас, и она стала его женой. А мы, став цветами, сохранили свою свободу. Меня древние греки с тех пор одновременно считали символом печали и возрождающейся весной природы, а их современники галлы – символом невинности и скромности.
А как меня ценили англичане, начиная с языческих времён! На праздничные столы подавали сваренные в сахаре цветы фиалки и дудника. Если славяне при изготовлении любовного напитка пользовались услугами кувшинок, то английские друиды для этого использовали кроме примул мои фиолетовые цветы для большей утончённости напитка. В их травяной аптеке я занимала достойное место.
Жена Наполеона, Жозефина, всем другим цветам предпочитала меня, маленькую скромную золушку. А немецкий поэт Вольфганг Гёте настолько любил моих сестричек, что разбрасывал их семена по всем пригородам своего родного города Веймара. Да и известная французская актриса Сарра Бернар только мне одной отдавала предпочтение.
А если брать для примеру великих людей из наших соотечественников, то больше всех меня, пожалуй, любил русский дворянин, охотник и писатель И.С.Тургенев.
Как говорят: «Не родись красивой – родись счастливой!»
– Эх, тяжела наша женская доля! – отозвался куст Сирени. – Почему мы во все века были лишены самостоятельности и всегда зависели от прихоти и воли мужчин? Как хорошо было моей прародительнице – прекрасной нимфе Сиринге, о которой упомянула фиалка, гулять по прекрасным склонам древней Эллады и отвергать любовь всех мужчин. Она была так прекрасна, что её принимали за богиню Артемиду, и это было её спасением от настойчивых поклонников. Все знали крутой нрав этой целомудренной богини, которая превратила фиванского царевича Актеона в оленя за то, что он осмелился влюблёнными глазами созерцать эту полураздетую, жестокую богиню перед купанием, тем самым нарушив её покой. И так же, как и прекрасная дочь Латоны, Сиринга любила ходить в своей короткой одежде с колчаном за плечами и с луком в руках. Как две капли воды походила она на грозную богиню, только лук её был сделан из рога, а у Артемиды был золотой. Но этим роковым сходством, хитрая нимфа могла провести только смертных людей. А богов не обманешь! Они всё видят и всё знают. Вот так однажды, встретив её в лесу, молодой бог лесов Пан с козлиными ногами и рогами на голове влюбился в неё без памяти. Но увы! Любовь нельзя ничем купить, а Сиринга его не только не полюбила, а ещё и перепугалась да так, что кинулась убегать куда глаза глядят! Но во время бегства дорогу ей перекрыла река. Взмолилась она тогда богу этой реки, взывая о помощи. И речной бог, вняв просьбе, превратил её тогда в красивый благоухающий куст. А бедный Пан долго потом плакал и переживал. Затем ему пришло в голову сделать себе из древесины того куста дудочку и назвать её сирингой. На такой дудочке играли потом все эллинские пастухи. Итак, любовь богов редко кому приносит счастье, как в этом убедились многие цветы.
А вот славяне в своё время имели обычай хоронить в лесу мёртворождённых или некрещённых детей и сажать на могиле деревцо как символ вечной жизни. В более поздней традиции вместо деревьев стали сажать сирень, которая осмыслялась как «райское дерево».
– Печальная история, – сказал барвинок. – У меня совсем другая биография. Поскольку я являюсь символом любви и ношу титул священного цветка Украины, меня вплетают в свадебные венки. Я отгоняю от домов злых духов, и, поэтому, вместе с чабрецом и любистком мои цветы на Украине собирают в букеты и держат засушенными в домах. Ещё с античных времён на моих венках гадали о замужестве.
Нельзя также умолчать о том, что я был любимым цветком у французского писателя Жан-Жака Руссо. В Германии считают, что тем хозяевам, которые посадят меня около своего дома, я принесу счастье. И если фиалка цветёт только ранней весной, то я цвету до самых морозов и имею такой же, как у неё, голубой цвет всех тонов. Немецкие садоводы вывели некоторые мои сорта белого и розового цветов. Однако богиня Флора почему-то не наделила меня таким приятным запахом, как фиалку.
– Ну, вы хоть и священные цветы, – негромко вступила в разговор Сон-трава. – Зато от любви ко мне, люди дали мне много имён. Как меня только не называют: сончик, сон-дрёма, дударка. Как-никак, я обладаю пророческой силой. Мой корень кладут под подушку, чтобы ночью увидеть вещий сон. Я когда-то была красивой девушкой. Но заблудившись в лесу, попала на глаза Лешему, который в меня влюбился с первого взгляда. А за отказ, превратил меня в этот цветок. Я на Украине играю значительную роль среди цветов, если не сказать самую главную.
– Самый главный цветок – я! – громким голосом возмутилась Адамова голова. – Меня в Европе называют мандрагорой, а в Азии – дьявольской свечкой, оттого что мои красные цветы ночью светятся, как глаза дьявола.
Помните, какой вопрос на исповеди задал священник Анжелике де Пейрак? Не собирала ли ты корни мандрагоры?
Когда мои корни собирались выкапывать, то, услышав мой стон, рядом со мной сажали чёрную собаку, чтобы я, возмущённая тем, что меня потревожили, послала смерть собаке, а не тому смельчаку, которому понадобились мои корни. Из моих корней готовили любовные напитки. Ведь для людей самое главное в жизни – любовь. Обо мне упоминается в Библии. Тогда мои далёкие предки росли в долине Беер, что к северу от Махары в Иудеи. Мои корни напоминают маленьких человечков, и женщины считали, что, вкусив меня, они становятся более привлекательными и излечиваются от бесплодия.
А вспомните, как старший сын Лии, увидев моих красивых предков, чтобы выкопать их, привязал к ним осла. И бедный осёл, вытянув их из земли по приказу хозяина, сразу испустил дух. Что ж, маленький ребёнок не знал, насколько мы опасны! А когда меня увидела Рахиль, любимая жена Иакова, которая не могла иметь детей, то как она поступила? Она выпросила корни у своей сестры Лии, первой жены Иакова, уступив ей за это своё супружеское ложе в эту ночь. И что же вы думаете? После этого она родила двух сыновей, в числе которых был самый умный и красивый сын Иосиф. Но эта длинная история не для краткого пересказа. Хотя некоторые источники утверждают, будто Рахиль отдала эти корни священнику, побоявшись их колдовской силы. И тогда сам Господь бог, увидев её благочестие, наградил её материнством. Да и кто вспомнит правду за давностью лет!
Или вспомните рассказ Куприна «Суламиф». Героиня его рассказа четырнадцатилетняя девушка по имени Суламиф, прежде чем стать женой царя Соломона, была простой крестьянкой. И в свободное от домашней работы время искала корни мандрагоры, которые продавала финикийским купцам. А на вырученные деньги могла позволить себе мелкие женские радости, то есть то, что мы теперь называем духами. Увы, в то время это были радости для богатеньких девушек, а не для бедняков, которые еле сводили концы с концами. Помните, как она жаловалась царю Соломону, что братья её наказали за то, что деньги она потратила на эти благовония, как их тогда называли, вместо того чтобы купить на базаре еду для семьи? Да и в наше время, не каждая девушка может себе позволить купить флакон дорогих французских духов. Античные греки носили мой засушенный корень на шее как любовный амулет. А напитком из моего корня волшебница Цирцея удерживала Одиссея на своём острове. Человек – забывчив. В наше время местные травники собирают меня только в Иванов день и предпочитают пользоваться моими корнями в основном для охоты на уток, не зная моего истинного предназначения. Вот и в этом саду меня посадили ради моих ярких цветов. И я довольна, что меня не тревожат понапрасну, как это делали в Европе и на Востоке.
– Ну, нет уж! Про Одиссея не надо! – заговорила луковица Алиума. – Как говорят: «Ты сильна, а я сильнее». Волшебница Цирцея превращала всех прибывших к ней людей в свиней. И Одиссея могла бы постигнуть такая же участь, если бы не бог Гермес, который дал ему мою луковицу и велел ею натереться перед встречей с Цирцеей. Да, если бы не моя луковица, сидеть бы Одиссею в хлеву в образе свиньи, как и его спутникам! А когда Цирцея поняла, что впервые проиграла, сама в него влюбилась. Вот и пришлось за помощью к мандрагоре обращаться, колдунья противная! Что поделать? Женщины во все века любят только сильных мужчин. Но иногда за неимением силы, мужчины пользуются умом и хитростью, которые женщины тоже ценят в мужчинах.
– А знаете ли вы? – воскликнул малютка Крокус, у которого вырастает огромный красивый цветок, намного крупнее всего маленького тельца. – Многие миллиарды лет назад в мире существовал один единственный Хаос. Из Хаоса вышла Гея-земля, которая потом породила небо Уран и пропасть Тартар. Спустя время Уран захватил власть и женился на Гее-земле. У них родились могучие дети – титаны. И потом у младшего титана Крона родились дети-боги, внуки Геи-земли. А вот когда главный бог грома и молний Зевс женился на богине Гере, которая была покровительницей супружества и счастливых браков, то на свадьбу их бабушка Гея-земля вырастила из своих недр в подарок молодожёнам маленький красивый цветок крокус, то есть, меня.
Я был также любимцем бога торговли Гермеса. А Юпитер, по мнению римлян, отдавал своё предпочтения фиалке.
А как я когда-то ценился на востоке! Меня называли шафраном, готовили из меня всевозможные приправы, знаменитую жёлтую краску. Одежду, окрашенную в эту краску, достойны были носить только цари.
И, вообще, я появляюсь на поверхности раньше других цветов, когда кругом ещё снег. И благодаря этой особенности тоже могу участвовать в вашем соревновании за садовую корону – поскольку я, всё-таки, сын богини земли – Геи.
– Позвольте! – пискнул Подснежник, –
я появляюсь весной раньше всех цветов и шафрана в том числе. Меня называют первой песней весны. Когда Адам и Ева были изгнаны из рая, то на их пути в обычный мир несколько снежинок превратились в подснежники, с желанием утешить Еву.
– Молчи, недомерок! – высокомерно и грубо оборвали его другие цветы. – Тебе ли малявке с нами состязаться!
Тут, вдруг, в поддержку подснежника раздался мощный голос Лели - весны:
– Подснежник, ты первый весенний цветок. И не спорь с этими расфуфыренными франтами. Они ещё будут ждать в земле хорошей погоды, а ты самый смелый и выносливый, идёшь как полководец впереди всего цветочного войска. Ведь ты не боишься ни снега, ни ветра, ни старухи Морены-зимы с её холодным дыханием. Скоро начнётся Масленица и люди сожгут соломенное чучело Морены, пустят по снегу огненные колёса, символизирующие горящее солнце и начнут печь круглые блины, также олицетворяющие собой весеннее дневное светило!
|
| |
| |
| bragi | Дата: Суббота, 2022-03-05, 11:42 AM | Сообщение # 12 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Выходи на землю и птицы споют тебе свой первый весенний гимн! Тебя уже ожидает бог солнца Ярило – твой отец, который согреет тебя своим первым лучом. У Матери-сырой земли ты первенец среди её детей – цветов, и потому Мать-сыра земля и отец Ярило любят тебя больше других цветов. А я как ваша воспитательница ставлю тебя впереди всего цветочного войска. Тебе люди посвящают стихи:
Март вступает во владенья,
Посох свой февраль отдал.
И подснежник без сомненья,
Первым солнце увидал.
Дождик, снег, колючий ветер,
Всё герой наш перенёс...
Первым он весну приметил,
Первым весточку принёс!
Домик прячется добротный
Под землёй. Семья живёт
Очень дружно, но охотно
Из-под снега в свет придёт.
Только солнышко посветит,
Колокольчик зацветёт.
Солнце он улыбкой встретит,
Серенаду запоёт.
Вот уж рыхлый снег растаял,
Меж корней ручей течёт.
Он, улыбкою блистая,
Объявил: «Весна идёт!»
Поднял гордо подснежник свою маленькую белую головку и вышел на поверхность земли. Выехал на небо Ярило в своей огненной колеснице и послал свой первый весенний луч своему маленькому, отважному сыну. А старуха Морена отправилась в свои спальные покои до конца осени. И пока на земле весна, затем лето и осень люди могут спокойно наслаждаться дарами Великой Матери-сырой земли. А поздней осенью Морена снова возвратится на землю, принося с собой холод и вьюгу. Земля накроется тогда белым одеялом и заснёт до весны, а красавица Леля с братом Лелем-Полелем улетят к своей матери богине любви Ладе, где будут ждать следующего цикла в этой бесконечной спирали лет.
– Вот так закончилась эта долгая зимняя перебранка цветов, – в заключение своей сказки произнесла бабушка. – И, как видите, в этом споре выиграл маленький подснежник! Видно, не зря говорят люди: «Мал золотник, да дорог». А дедушка Матвей, когда из армии вернулся, то подарил мне живой букетик подснежников. Тут я поняла, что он меня полюбил. Но, правда, когда мы поженились, я ему сказала:
– Жаль мне, Матвей, лесные цветы рвать без дела. Одно дело, когда на лекарства собираешь: вялишь, сушишь или в спирте готовишь. А для ваз не люблю я их рвать. Зато как красивы они в лесу, как глаза радуют! Лучше будет, что когда они отцветут, мы луковиц немножко выкопаем. Я их посажу на краю огорода, и будем ими каждую весну любоваться. И вот, когда мы поженились, мы пошли в лес и выкопали несколько луковиц. Их детки до сих пор у меня растут и первыми каждой весной глаз радуют и душу греют.
На этом месте бабушка прервала свой мудрёный рассказ и сказала:
– Детки, есть ещё немало цветов с удивительными историями, услышанными из их разговора. И я расскажу вам о них на берегу нашей замечательной речки Ингулец. Ребята распрощались и разошлись по домам.
|
| |
| |
| bragi | Дата: Воскресенье, 2022-03-06, 9:19 PM | Сообщение # 13 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Русальная неделя (Николина Вальд) / Проза.ру (proza.ru)
Русальная неделя
Николина Вальд
Зелёные святки или Троица
Зашептала ласково старою волшбой
Белая берёзонька с нежною листвой.
Девицы нарядные, кружит хоровод –
Круг берёзки стройных возле чистых вод.
Гибкие ветёлочки соберём в венки
Под обряды старые в роще у реки,
Веточки зелёные заплетём в косу,
Обретём с берёзонькой счастье и красу.
Робкие русалочки выйдут в час луны
Белою цепочкою из речной волны,
К веточкам закрученным робко подойдут,
Прикоснувшись, грустную песню запоют.
Для русалок свежие заплетём венки,
Пусть напомнят девицам добрые деньки.
Пусть букеты добрые веточек берёз
Защитят утопленниц от весенних грёз.
Любят перед Святками посидеть в венках,
Раз в году у бедненьких слёзы на глазах,
Их судьба коварная обратила в тень,
Кружит дух, покинувший их в ненастный день.
Пусть букет магический строго повелит
Отвратить коварную полосу обид.
А венками добрыми из обрядных трав
Одарим русалочек, лесом разбросав.
Угощенья выставим, сладкий каравай,
Подходи не мешкая, в круг большой вставай
Снова ждём обильный новый урожай – вставай подпевай
Каравай, яичницу мы должны вкусить
И берёзку первою ложкой угостить.
Разговоры с шутками ввечеру звучат,
Льются песни, звонкие голоса девчат,
Покумимся весело сквозь венки, потом
Одарим подарками этим вечерком.
Нынче именинница Матушка–Земля -
Покрывались сочными всходами поля.
Дух пленила благость луговых ковров,
Мы венки составим из живых цветов.
Пустим их вдоль берега по теченью плыть –
Дух Зелёных Святок будет дальше жить!
Отплывут от берега к добрым берегам,
Таинства доверив Святочным волнам.
Как говорится, канули в Лету советские времена. Вместе с ними ушли и советские праздники и традиции. Люди пытаются теперь возродить прежние христианские праздники, а также старые народные обряды и обычаи. В советское время со всей полагающейся торжественностью отмечались весенние праздники: 1Мая - День солидарности трудящихся и 9 Мая
– День Победы. Горожане в эти дни выезжали на маёвку, или, как сейчас выражаются, «на природу», а сельские жители были рады уделить выходные дни своему огороду. Теперь же с возрождением забытых праздников стали восстанавливаться и соблюдаться давно забытые установленные веками порядки. Селяне словно вернулись во времена столетней давности, вынув из сундуков праздничные одежды своих прабабушек. Троица или Пятидесятница, а также Русальная неделя, которая иногда совпадала с Троицей, вошли в сонм новых или, правильнее будет сказать, забытых старых, а теперь возрождённых празднеств. Сеять – так сеять, когда разрешено, а гулять – так гулять! В школах также постепенно возрождаются уроки народных танцев, песен, обычаев и традиций. Так и в селе Берёзовом самые активные школьницы украшают теперь на Троицу берёзки, водят в рощах хороводы в национальных славянских костюмах. Девочки-подростки встречаются в хороводах с молодыми женщинами, которые вышли замуж, но ещё не успели родить детей. И по семицкому обычаю кумятся с ними около берёзы, то есть, целуются три раза через завитый ими на берёзке венок и обмениваются нательными крестиками, мелкими подарками – платочками, нашейными повязками и монистами. Этот обряд нужен был для того, чтобы замужние женщины потом могли нарожать детей, а незамужние – удачно выйти замуж.
Потом все садятся около украшенной лентами берёзы, под которой был проведён обряд, и раскладывают на траве приготовленные дома традиционные угощения: печёные яйца, булочки, пироги, а яичницу, набрав сухих веток, тут же готовят из принесённых с собой яиц.
Согласно традиции, продукты должны были быть собраны либо в складчину, либо при обходе домов односельчан с деревцем. В конце Троицы участницы обряда раскумляються, то есть, возвращают друг другу крестики. Этот праздник в народе называется ещё «Именинами Земли-матушки».
«Что же ты, берёзонька,
Не зелена стоишь?
Люшечки-люли,
Не зелена стоишь?»*
– распевали песни девушки, наряженные в красивые украинские костюмы, которые сохранились ещё со времён их прабабушек. Рубашки из домотканного полотна с вышитыми цветочками, юбки в клетку из полушерстяной фабричной ткани. Полы низких рукавов украшены чёрным плиссом и разноцветными нитками. Плахты бархатные, расшитые. Орнамент «медвежьи лапки», повторяет ритмичный рисунок из цветных шерстяных ниток, с перевесом чёрно-белых и жёлто-зелёных цветов. Белые полотняные фартуки украшены вышивкой и шёлковыми лентами, а на головы девушки надели веночки из живых или поддельных цветов. Замужние женщины красовались в очипках, с двумя рогами надо лбом. Некоторые же просто обмотали голову дорогим платком. Этим платком мог оказаться и сирийский платок с яркими цветами и серебристой люриксовой ниткой, подаренный, повидимому, родственниками, проживающими в Киеве или Одессе. Такие платки привозили раньше моряки, а теперь челноки из стран Ближнего Востока, и ими были заполнены все толкучки и комиссионные магазины крупных городов Украины. На шее блестели красные бусы или ожерелья, сделанные ещё из старинных монет дукачей. Красные полусапожки на каблучках, а кто не пожелал мучиться в жаркий полдень, предпочли модные красные туфельки или босоножки. Рядом красовались русские расписные сарафаны, расшитые золотистой ниткой или аппликацией, и красивые платки или кокошники – атрибуты русских и прибалтийских костюмов. Село Берёзовое было интернациональным, так что люди понимали друг друга с полуслова, хотя один мог сказать что-то на русском языке, а другой, отлично понимая русский язык, отвечал ему на украинском. Были семьи, где родители говорили только на украинском языке, а их дети, на удивление, говорили между собой на русском. Были также слышны говоры на молдавском или на каком-то прибалтийском языке. Но поскольку все были в основном в православной вере, то и праздники отмечали со всей пышностью православного обряда. Рядом плясали молодые хлопцы в шёлковых синих и зелёных шароварах, подпоясанные красным кушаком. На ногах у них были чёрные чоботы, а на головах серые каракулевые шапки. Девушки и молодые женщины водили свои хороводы вокруг срубленного берёзового дерева с завитыми макушками веток в виде венков, украшенного разноцветными лентами, и распевали свои замысловатые не всегда понятные песни, принесённые в наше теперешнее время их далёкими предками и прапредками русами и славянами:
« Вы, луги мои!
Вы, зелёные!
На вас красочки
Всё багровые!»
В другом хороводе распевали:
«Берёза моя, берёзонька,
Берёза моя белая,
Берёза моя кудреватая!
Стоишь ты, берёзонька,
Осеред долинушки,
На тебе, берёзонька,
Листья бумажные,
Под тобой, берёзонька,
Трава шёлковая,
Близ тебя, берёзонька,
Красны девушки
В семик поют,
Под тобой, берёзонька,
Красны девушки
Венок плетут».
По окончании праздника его участники должны были это ветвистое дерево торжественно пронести по деревне и вечером с наступлением темноты сжечь его в купальском костре, через который также положено было перепрыгивать, как и через троицкие костры. Гадали девушки на венках на суженого, а потом венки разбрасывали в лесу или пускали на воду. Переплывёт венок реку – выйти в этом году замуж, если завертится на месте – расстроится свадьба.
В этот день нельзя было вскапывать землю. Гуляли весело и шумно. В Троицкой обрядности почти повсюду прослеживались ещё языческие обычаи, которые в своё время князь Владимир-Красно Солнышко заменил на христианские. Что делать? Каждая новая религия придумывает свои правила. Ведь все мы помним, как при Советах наши учителя запрещали школьникам бегать на Пасху в церковь. Даже наша доблестная милиция совместно с учителями дежурила близ церкви. Так те из школьниц, кто был похитрее, обвязывали своё лицо бабушкиным платком в надежде, что не узнают.
– Отдай пионерский галстук или комсомольский билет! – придирались бдительные стражи порядка.
– Ой, понимаете! Мне бабушка велела сходить. У неё ноги больные, сама не может пойти. Вы же нас сами учите старым людям помогать! – выкручивались, как могли, школьницы.
А ведь и сами учителя и милиционеры рады были зайти в церковь и освятить пасочку и яйца, да кому охота, чтобы кто-то потом на них донёс. А потом... В лучшем случае – партбилет на стол, в худшем – можно было и по этапу загреметь, если должность была большая. Много желающих тебя подсидеть!
Ну, а теперь, когда советская власть уже в прошлом, можно было спокойно расслабиться на очередном православном празднике, корни которого уходят в глубокую языческую древность, когда русалка и водяной считались богами водных стихий, а с принятием христианства – нечистой силой. В обрядах принимали участие только женщины и девушки. В язычестве праздник был исключительно женский, уходящий своими корнями в матриархальную старину: мужчины к нему и близко не подпускались, и лишь позднее нравы несколько смягчились. Старый красивый языческий праздник русской берёзки и первой листвы на деревьях – «Зелёные святки», перешёл в христианство под названием «Троица». Берёзка заменяет рождественское дерево – ёлку. Князь Владимир-Красно Солнышко привёз на Русь христианство и повелел всем под страхом смертной казни креститься в Днепре. А вырезанную из дерева статую главного киевского бога грома и молнии – Перуна с серебряной головой, велел привязать к телеге, бить плетями и бросить в Днепр. А потом также под страхом смертной казни запретил отмечать все языческие праздники. Однако люди стали это делать тайно. Тогда мудрый князь-реформатор решил все языческие праздники заменить христианскими. Праздновалось само таинство жизни, носителем которого являлась женщина. И берёзка символизировала это таинство, выступая как подлинное Дерево жизни. Поэтому князь постановил этот праздник отмечать как Седьмую неделю после воскрешения Христа. Так и прозвали: Седмица, Семик. Во время этих праздников стали устраивать рыцарские турниры. На турниры выходили сыновья князя, знатные бояре, дружинники. Рыцари выезжали на поединок вначале на конях с копьями, потом сражались на мечах, и сходились в кулачных поединках. Сраженье велось до первой капли крови. Проигравшим считался тот, у кого было ранение, из которого сочилась кровь.
Советская власть в своё время вообще никакие праздники не признавала, будь то христианские или языческие. Праздновать можно было только советские праздники, государственные, отмеченные печатью Ленина, Сталина, Революцией. А когда советская власть «сыграла в ящик», то с большой радостью начались возрождаться забытые праздники былых времён, начали проводиться рыцарские турниры, но только с той разницей, что оружие было уже деревянное или из какого-либо лёгкого материала, покрытого серебристой краской. Иногда разыгрываются целые спектакли, рассказывая о былых временах и их обычаях. Ведь теперь люди настолько ослабли телом и духом, исключая спортсменов, что не каждый может поднять оружие, которое запросто поднимали князья и их дружинники, сражаясь в войнах с хазарами, печенегами, половцами и другими. Да и редкий смельчак в наше время рискнёт выйти с рогатиной или охотничьим ножом на медведя, как это делали современники Вещего Олега и Ярослава Мудрого.
В одной христианской сказке говорилось, что когда Бог создал землю, а Сатана захотел её отнять, то каждый собрал своё войско. И вот сила небесная победила! Михаил-архангел сразил сатанинское войско, и «попадали они». Кто упал в лес – стали лесовиками, кто в воду – стали водяниками, кто в дом – домовиками, иные упали в бани и сделались банниками, во дворах – стали дворовиками, а в ригах – превратились в ригачников.
По другим поверьям русалками становятся утопившиеся девушки и некрещёные дети.
В канун Дня Святой Троицы, которой предшествует Троицко-семицкая неделя или Русальная, как её по другому называют, в селе Берёзовом, как и положено в субботу, в так называемый клечальный день, люди к вечеру собрались около речки. У всех было приподнятое праздничное настроение. Расстелив подстилки на траве, пожилые люди сидели и наблюдали, как веселится молодёжь. Хороводы обычно возглавляет ведущая «хороводница», как правило, бойкая замужняя женщина. Теперь часто эти роли исполняют учительницы, в обязанность которых входил школьный драмкружок или, как мы его называем просто, кружок самодеятельности. А главные роли учителя давали школьным отличникам и отличницам. Девушки-старшекласницы, разодетые в национальные костюмы, плясали и водили хороводы. Свои венки, сплетённые из полевых цветов и берёзовых веток, они разбрасывали по лесу в подарок русалкам, загадав на суженных-ряженных, которых им должны были русалки отыскать. Взрослые парни предармейского возраста, которые не были заняты подготовкой к экзаменам для поступления в институты, ходили с веточками полыни или любистка в петлице. Это было задумано ещё их дохристианскими предками для того, чтобы особо бойких и красивых парней не утащили на дно полюбившие их русалки. По берегам горели костры, чтобы усмирить водяного, который в эту неделю недовольный, что его покинули русалки, мог людям наделать пакостей. Он мог поднять бурю, поломать мельницы, а то и утащить кого-то на дно. В этот день не рекомендовалось ни купаться, ни рыбу ловить, ни на лодке кататься.
Сообщение отредактировал bragi - Воскресенье, 2022-03-06, 9:20 PM |
| |
| |
| bragi | Дата: Воскресенье, 2022-03-06, 9:21 PM | Сообщение # 14 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Вся природа ликовала, благоухала! По берегам цвели васильки, купавки, речная мята, источая свой дивный пьянящий аромат. А в садах украсились в белые и розовые наряды плодовые деревья, а также кусты калины, шиповника, малины и других. Свой медвяный запах источали цветущие липы, соревнуясь с черёмухой. Только лишь начинали распускаться белые цветы на кустах чубушника, который за свой тонкий аромат в народе ошибочно назвали жасмином. И, конечно, королевы всех садов – розы всевозможных видов – благоухали и слали воздушный поцелуй всему влюблённому миру. Какие только названия им не придумали люди: «Климентина», «Коралловый сюрприз», «Пьяная», «Чайная». Да, всех видов не перечислить!
Елизавета Сергеевна, как и обещала своим внукам, тоже пошла с ними к речке, чтобы показать им, как в деревне празднуют клечальную субботу. Трезору в этот день велели остаться дома, чтобы на кого-нибудь ненароком не набросился около реки. А любой праздник, какой бы ни был во все времена, всегда являлся поводом выпить домашнего кисленького винца или самогоночки для пьяниц всех времён. А Трезор пьяниц не любил, как и его покойная мать Пальма. И самое лучшее, что можно было сделать, это оставить его дом охранять и одновременно воспитывать не в меру расшалившуюся молодёжь в лице котёнка Рыжика и кролика Тимошки. Последний пока что сам для пакостей не созрел, а только как глупый телёнок следовал за Рыжиком, ловким на все шкоды, как все избалованные дети. Таким обычно мало было самим похулиганить, а нужно было ещё и другого в это втравить, чтобы потом не было обидно, когда его одного будут «воспитывать», то есть, уму разуму учить!
– Лізавета Сергівна, ідіть до нас, – услышали они голос Колькиной мамы Марьи Игнатьевны, которую в деревне по-простому тёткой Маруськой звали. – А дiти нехай iдуть до наших хлопців гуляти. Зараз їх наши огольци пiдхватят. Чим-то ви iх так причарували, що воны бiльш не гоняють по селу з камiннем, та не лiзуть по чужим садам, а тiльки до вас бiгають, або весь день з вашими онуками по лiсу шастають, а потiм пiд вечор знов до вас у гостi бiгуть казки слухати?
– Ну, дети всегда любознательны! – засмеялась бабушка. – Если есть интерес к сказкам да к наукам, пусть интересуются, может потом в город учиться захотят поехать. Ведь их не совсем дальние родственники так в своё время и поступали до войны.
И, действительно, завидев издали своих друзей, с которыми они теперь стали «неразлей-вода», Колька, Гришка и Вовка быстро их забрали в свой детский коллектив, познакомив с другими одноклассниками. Они ещё были очень малы по возрасту, чтобы принимать участие в ритуальных танцах и, поэтому, усевшись удобно на пригорке, наблюдали, как молодые девушки пели и водили хороводы. Им почему-то расхотелось в этот раз шкодить, как они это делали раньше, когда, нарвав крапивы и пользуясь темнотой, хлестать по ногам участниц хоровода, зная, что это пройдёт им безнаказанно, так как девчата не могут бросить групповой танец и надрать им уши.
В центре хоровода стояли самые бойкие девушки и кривлялись, изображая русалок, которые в это время бегают по земле нагими, с распущенными длинными волосами и кривляются. Такую встретишь – сам потом всю жизнь кривляться будешь! Так что с наступлением ночи девушки должны были бегать с помелом и трещотками, чтобы прогнать русалок. В центре хоровода стояло сделанное из соломы чучело русалки.
Чуть позже хороводы разделились на две группы, и началась борьба за чучело русалки. Одни его вырывали, другие защищали, кидая друг в друга песком и обливая водой. А когда чучело окончательно разорвали, побежали его разбрасывать по полю за селом.
Ближе к ночи пожилые и семейные с малыми детьми разошлись по домам, а молодёжь осталась около костров петь песни и прыгать через костёр, как того требовал троицкий обряд. А многие, вообще, намеревались там просидеть всю ночь, чтобы потом с рассветом искупаться в реке, что, однако, не рекомендовалось делать всю русальную неделю, чтобы самим не стать жертвами русалок.
Елизавета Сергеевна заторопилась с внуками домой. Ночь была ясная. В реке квакали лягушки, по берегам пели сверчки, в траве светили своими огоньками маленькие светлячки. А когда впереди замаячил их дом, они услышали с ветвей близко растущей берёзы песню:
«Мене мати породила,
нехрещену положила...»
Песня принадлежала девушке, сидящей на ветвях берёзы. Одета она была в длинную белую рубаху, волосы у неё были распущены, а на голове был венок из водяных лилий и осоки. Из-за темноты не было видно её лица, покрытого не то гримом, не то какой-то маской.
– Ой! Смотрите! Русалка на ветвях сидит! – закричала Кристина.
А бабушке показалось что-то знакомое в этом голосе, который напевал старую русалочью песню. Пока дети рассматривали русалку, последняя вдруг с ловкостью обезьяны слезла с дерева и подбежав к детям задала Игорьку вопрос:
– Полынь или петрушка?
– Петрушка! – смело ответил Игорёк, ожидая дальнейшего захватывающего действия. Щекотки он с детства не боялся, да и в русалок не верил.
– Ах, ты ж, моя душка! – начала его щекотать русалка, но ожидаемой реакции не последовало.
– Анка! Баловница! – воскликнула Елизавета Сергеевна. – Откуда ты появилась, какими судьбами? Неужели в Киеве уже не над кем подшутить, ведь у вас там более интересно все праздники проходят, даже рыцарские турниры стали показывать.
– Ох, Лизавета Сергевна, – засмеялась Анка. – Вас всегда было трудно разыграть, но вы всегда принимали мои правила игры, как будто серьёзно верили во все мои розыгрыши, и всегда меня перед директором и перед родителями выгораживали. А ведь и вы могли моей бабушкой быть, если бы за моего деда Богдана замуж вышли! А я вот своим подружкам киевским развлечение устроила. Они теперь – жёны новых украинцев и часто скучают. Вот я им и предложила поехать со мной в Берёзовое и в русалочьих костюмах попугать местных мужчин. Мы сегодня до глубокой ночи побегаем, а потом укатим в город. Нас в конце села мерседесы с охраной ждут. А завтра, вот смеху будет, когда расскажем в нашем элитном клубе, как мы тут порезвились! Мы же подбегаем к кому-нибудь из мужчин сзади, и давай его щекотать! А если кто из мужчин постарше встретится, так одна из нас, Олеська, их по спине помелом лупит. А они с перепугу, кто молитвы читает, а кто нас матом кроет или кричит во весь голос: «Чур меня!». А тут наша Маринка Прохора-красавчика увидала, который из дома выходил, и как кинется к нему с вопросом! Ну, вы знаете! Он, видно, уже хлебнуть успел и ответил ей что-то невнятное. И она его давай щекотать! Тут, вдруг, Катька из дома с метлой выбегает, видно побить её хотела, так я дунула – морок пустила в её сторону. Маринка сразу же исчезла из их поля зрения и ко мне подбежала. Стоим мы и хохочем, а Катька на Прохора накинулась:
– Знов, сволочь стара, по чужим бабам побiг!
– Да, яка ж це баба?– оправдывался Прохор.– Це ж якась лоскотуха, от, бачишь? її вже нема.
– Яка ж тобi лоскотуха? – раскричалась Катька. – Забув, що хрест начепив собi на шию? Чого тодi не подарував її, може б вона знов дiвчиною стала?
А я с Маринкой дальше побежала, так мы и не дослушали, чем эта семейная ссора закончилась.
– Вам смешно, а у них теперь новый скандал в семье будет, лучше зови своих «лоскотух» ко мне в гости, как нагуляетесь, я вас троицким караваем угощу! – засмеялась Елизавета Сергеевна. – Русалок встречных положено хлебом-солью угощать.
– Я с большим удовольствием к вам забегу за караваем. Я ведь помню, как вы всегда вкусно пекли свои кулебяки – пальчики оближешь! А моих подруг сегодня ни к кому в дом калачом не заманишь: они ещё никогда так не развлекались, как сегодня. А ваш каравай мы по дороге домой вмиг съедим! Послезавтра у нас с мужем важная встреча, и я, и мои подруги обещали домой к ночи вернуться, да их, я вижу, до утра не собрать! А ещё, ведь, за нами мужья охранников наняли следить. Так мы их со следа сбили, чтобы не мешали резвиться! Ведь в Берёзовом нас никто не знает. А меня только вы сегодня узнали, и больше никто в селе. Вот в июле или в августе, когда я на недельку приеду, тогда обязательно к вам приду. Я помню все ваши сказки.
Анка-пулемётчица, как её называли в прежние советские времена односельчане за её не девичий бойцовый нрав, часто любила бегать в гости к своей любимой учительнице русского языка Елизавете Сергеевне. Она была большая любительница слушать её. И, конечно, откушать сладких пирожков, запивая ароматным чаем. А бедовый котёнок Рыжик был сыном её киевской кошки Клеопатры. Но сегодня Анка была не одна, а её подружки, ни под каким видом не хотели прекращать свои русалочьи игры. Поэтому, она лишь на пару минут забежала в гости, с удовольствием выпила на ходу чашку чая и, получив в дорогу свежевыпеченный троицкий каравай от своей любимой учительницы, побежала к своим подружкам.
– А ты, Игорёк, смелый мальчик, не испугался меня – водяной нечисти, – похвалила Анка Игорька и потрепала по головке. Вот тебе мой киевский адрес, если тебя в деревне кто-нибудь обидит, то ты мне сразу позвони. Я тогда на твоего обидчика порчу наведу, я же всё-таки колдунья!
Поигравшись с Рыжиком и Трезором, она побежала к своим подружкам, напевая по дороге:
«Сидела русалка на белой берёзе,
Просила русалка у девочек сорочки:
«Девочки-сестрички, дайте мне сорочки,
Хоть не беленькой,
Лишь бы тоненькой».
– Бабушка, а когда ты нам расскажешь сказку про водяного? – спросила Кристина, когда Анка скрылась из поля зрения.
– А не боитесь страшную сказку слушать? – с улыбкой спросила бабушка.
– Нет, не боимся!
Ну, тогда слушайте.
Все уселись на веранде, где «почётное место» на табуретке занял, как всегда, Рыжик, а рядом с табуретом присел Тимошка, не слишком претендующий на почётное место. Дети устроились на плетёных из ивовой лозы креслах, которые сплёл ещё в своё время их покойный прадед Сергей – мастер на все руки. Отвязанный Трезор тоже присоединился к ним, так как привык быть всегда рядом, особенно в последнее время часто принимая участие в их лесных походах, исполняя роль охранника. Причём охрана нынче нужна была не столько от волков, которые уже почти перевелись, сколько от заезжих гастролёров, которые, приехав на своих мотоциклах неизвестно откуда, могли напугать детей просто от нечего делать. А какой заезжий смельчак подойдёт, увидев издали такого огромного пса?
Итак, Елизавета Сергеевна, заняв своё место в кресле, начала свой рассказ.
* Куплеты из народных песен
|
| |
| |
| Натья | Дата: Понедельник, 2022-03-07, 10:04 AM | Сообщение # 15 |
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6116
Статус: Offline
| ПРЕКРАСНО!!!
СПАСИБО ОГРОМНОЕ ЗА ТО, ЧТО НЕСЁТЕ СВЕТ. ЗА ДОБРОТУ.
небесный странник
Сообщение отредактировал Натья - Понедельник, 2022-03-07, 10:05 AM |
| |
| |
| bragi | Дата: Вторник, 2022-03-08, 5:20 PM | Сообщение # 16 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Благодарю, Натья. Моя самая первая книга, которую написала и выпустила ещё в 2007 году. Тогда ещё не владела интернетом. Теперь решила на Ковчеге выпустить первую книгу, а потом её продолжение. С праздником 8 Марта
|
| |
| |
| bragi | Дата: Вторник, 2022-03-08, 5:21 PM | Сообщение # 17 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Водяной (Николина Вальд) / Проза.ру (proza.ru)
Водяной
Николина Вальд
Художник Anita Zotkina
Было это ещё до войны. В село съехались на постоянное место жительство люди с разных концов России, Украины, Белоруссии. Была пара семей из Прибалтики. И когда началась по всей стране коллективизация, позвали туда на должность председателя колхоза одного двадцатипятитысячника из города, бывшего чекиста. Он проходил тогда по линии ЦК, но понятия о деревенской жизни со всеми её преданиями, радостями и трудностями, разумеется, не имел. Сам он не верил ни в Бога, ни в чёрта, как тогда было принято властью, и начал с того, что велел снести церковь, построенную ещё сто лет назад богатыми крестьянами, которые владели большей частью земли. Их потомки во время раскулачивания были отправлены на поселения. Имущество их было растаскано местными бедняками, которые его быстро пропили и снова стали бедными пролетариями. Из церковного имущества и инвентаря, что ещё можно было спасти, жители спасли лишь малую часть. Моя мать тогда часть икон и скульптуру Божьей матери у нас в погребе спрятала. А уже я с уходом советской власти, когда начали восстанавливать церковь, отдала то, что у нас хранилось, новому батюшке, который этот приход принял. А то, что люди не успели спрятать, так и погибло вместе со старой церковью. Тот Павел Степанович Мерзенко динамитчиков из города вызвал. Они динамит под церковь с углов подложили и отползли в сторону на безопасное расстояние. Жители деревни толпились в отдалении, смотрели и крестились. Когда произошёл взрыв, церковь подскочила вверх, вздохнула, как бы набрав полные лёгкие воздуха, затем упала на землю, застонала, как живая, и развалилась на части
– Ну, всё! Быть ему теперь в беде, – сказал местный знахарь
Тимофей Порфирьевич. – Полвина вины того, кто убивает, полная вина того, кто заказывает.
Кто-то донёс эти слова председателю Мерзенко, и последний пригрозил послать Порфирьича по этапу за кулаками, да тот только так на него исподлобья взглянул, что Сельсоветчик струхнул. Кто-то в деревне назвал Павла Степановича этим именем, оно за ним закрепилось, и за глаза только так и называли. Тёща его, Матрёна, из деревенских была, и она закляла зятя не трогать знахаря, чтобы всей семье беды не было. Он на время отступил. Но сам потом всё-таки начал у нас в колхозе лютовать – сладу с ним не было! В городе у него то ли брат, то ли какой-то другой родственник в больших начальниках ходил, вот и покрывались все его беззакония! Времечко было страшное – брат на брата донос писал. А если начальство местное кого-то в оборот возьмёт, то поминай, как звали! Я уже вам рассказывала, как мои дед с бабкой по этапу загремели. Мои родители тоже думали, что тут, далеко от Одессы, покой будет. Но не тут-то было! Свой начальник объявился! Ему всем селом ходили кланяться, взятки большие носили оброком. Но ему всё мало было! Как чьё добро приглянулось – сразу в кулаки записывал. Да и к бабам смазливым приставал. Скольких красивых молодух преследовал! В противном случае грозился вдовами оставить, мужей по этапу пустить по страшной 58-й статье как врагов народа. Вот он также и мою мать приглядел.
Отправился однажды мой отец на работу и по пути в контору встретил Сельсоветчика, который ему так ехидно улыбнулся, что моего отца аж передёрнуло. Подходя к конторе, он вспомнил, что папка с отчётами осталась дома. А как он через полчаса домой забежал, то увидел, что стоит моя мать, испуганная, со мною на руках. Мне тогда около года было. А он к ней подбирается и угрожает на моего отца донос написать, если с ним неласково обойдётся. Даже происхождение буржуазное матери припомнил, что родителей сослали как врагов народа. Ну, а отец мой неробкого десятка был, всё-таки бывший красный командир. Кинулся он быстро в сени и схватил с антресолей охотничье ружьё:
– Стой! Сучья шкура! – заорал на Мерзенко мой отец. – Застрелю, как Котовского.
– Да ты хоть знаешь, с кем связываешься? – невозмутимо ответил тот. – Я тебя по этапу пущу да ещё припишу тебе хулу на красного командира Котовского!
– Котовского его же собственный комиссар застрелил за то, что в его отсутствие к жене его Розе приставал, так же как и ты сейчас к моей пристаёшь. Ты не хуже меня эту историю знаешь. И вот комиссар хоть сидит, но живой, а Котовский в могиле гниёт! Добегался за чужими бабами! Или ты оставишь в покое мою семью или пойдёшь вслед за Котовским! А моя пуля тебя везде достанет, я бывший красный командир, всю войну гражданскую прошёл! Бояться мне не к лицу. И запомни: ты тут уже достал людей, они твой дом с семьёй сожгут сразу же, как только меня не станет! Лучше уходи-ка подобру-поздорову!
Сельсоветчик, как все негодяи, трусоват был и решил мою мать в покое оставить.
Была у нас в селе одна красивая баба – Степанида. Работала она в колхозе звеньевой, очень трудолюбивая и бойкая. Красавицей была, как говорят, в «самом соку». Так вот муж её как бормотухи напьётся, она за ним гоняется с кочергой по деревне! Он был из тихих и боялся домой заявляться, когда пьян. Вот Сельсоветчик и собрался за Степанидой, в простонародье Стешкой, приударить.
Как-то раз встретил он её муженька Тришку по дороге, самогонкой угостил, тот, конечно, заснул где-то неподалёку в стогу, благо время было летнее, тёплое. Тут этот бабник и объявился на пороге дома. Стешка в это время закончила капусту на сковородке тушить, а мужа всё нет и нет. Поняла она, в чём дело было. Сидит и ждёт его непутёвого, и уже на кочергу в углу начала поглядывать. Вошедший без стука в дом Сельсоветчик сразу же потянул к ней свои «лапы». – Да ты что! Совсем охренел? – по крестьянски грубо вскрикнула она. – Мне тебя бояться нечего. Я в колхозе звеньевая, почётную грамоту за работу имею, сам мне вручал, если ещё не забыл! А за мужиком моим грешков против Советской власти не водится. Им пьяницы не нужны, только канитель одна! Но Сельсоветчик будто бы не слышал. Тогда она схватила с плиты ещё не остывшую сковородку с горячим ужином для мужа и одела ему на голову. Вид у Мерзенко стал жалким, жирная капуста покрыла его большевицкую фуражку, лицо, плечи и чистенький выглаженный китель. А пока он отдышался и прочистил глаза, Степанида схватила кочергу, что для мужа приготовила, и погналась за ним по селу.
– Уйди от меня, сатана в юбке! – кричал, убегая от неё перепуганный «Котовский». А люди на крики из домов повыскочили, смеху-то было!
– Гони его, Стешка! – улюлюкали вслед мужики. – Будет знать, как к нашим бабам приставать! Три дня он потом из дома от стыда выйти боялся. Приутих малость, оставил баб в покое. Вскоре он начал свой дом перестраивать. Берёзки, липы и другие деревья, что вблизи росли, велел вырубить, а дорогу от своего дома к конторе выстелить камнем. Ну, в нашей деревне считалось большим грехом рубить берёзки и плодовые деревья без нужды. В язычестве считалось, что в них живут души умерших людей. А если здоровое молодое дерево срубить, то душа его потом не найдёт себе пристанища и будет по ночам приходить к человеку, сгубившему её, и мучить. Ему начнут разные кошмары по ночам сниться, потом он может даже помешаться или руки-ноги поломать. А может и, вообще, умереть.
Дальше – больше! У Сельсоветчика появилось новое развлечение: начал уток стрелять, ради забавы, иногда мог и более крупную дичь подстрелить: дикого лебедя, гуся, журавля. А если вблизи их не было, мог и чёмгу на тот свет отправить. У чёмги мясо невкусное. Её в народе за это ёщё поганкой называли. Так он их постреляет, постреляет да в помойку потом выбросит. А если жабу увидит по дороге, то запросто её ногой раздавит с каким-то злым азартом в глазах. Дети деревенские его боялись, как завидят издали, так и разбегаются кто куда.
– Сельсоветчик идёт, сейчас заберёт тебя! – пугали им матери непослушных детей.
– Ну, что ж! – сказал пророчески Порфирьич. – Умереть ему в страшных муках, Бога он прогнал – единственного заступника, а нечисть его не пожалеет.
Идёт он как-то поздно ночью домой мимо старого пруда и видит: сидит на берегу, на камне старик весьма отталкивающего вида, весь тиной покрытый, с длиной чёрной бородой. Волосы на голове длинные тоже из этой тины торчат. Тело переливается, как рыбья чешуя. Ноги в воду опущены... А руки, как у лягушки – четыре пальца. А когда Сельсоветчик близко к нему подошёл, большой кулак ему показал.
– Ты кто такой выискался? – закричал Мерзенко. – Да я тебя в тюрьме сгною!
Оглянулся, а дед куда-то исчез, словно и не было никого.
– Ну, наверное, мне померещилось, – подумал он, – хватил сегодня в конторе лишку.
Домой приходит, рассказывает жене. Жена его, Настуня, тихая была женщина, не в пример ему. Никому слова злого не скажет. На мужнины шалости глаза закрывала. Тут она побледнела, перекрестилась, словно почувствовала надвигающуюся беду. Она была из наших местных.
Мать её Матрёна Филипповна слыла очень властной женщиной. Поговаривали, что происходила она из зажиточной семьи, но налетевшие «революционные» махновцы их дом разграбили и спалили дотла. А она, чтобы не пойти по миру, вынуждена была выйти замуж за одного небогатого парня, который и во сне грезил мировой революцией. У них родились две дочери, а муж потом погиб где-то на тропах гражданской войны. Когда в наше село Берёзовое начинали съезжаться семьи из других сел, Матрёна с уже выросшими дочерьми была одна из первых. Старшая дочь её, Маруся, довольно бойкая девица, очень ловкая и скорая в работе, унаследовала от матери её властный характер. А младшая, Настуня, напротив, была тихой и романтичной. Любила сидеть на камушке около речки и наблюдать за жизнью речных обитателей, слушать пение птиц. Не могла рвать без дела цветы, полевые и лесные. Когда дома должны были резать курицу или свинью, убегала из дома на сутки.
Маруся довольно быстро вышла замуж за молодого конюха Степана. А Насте нравился один деревенский романтик – Микола. Он любил книжки читать, мечтал поступить на рабфак и переехать жить в город. Всё собирался к Настуне сватов заслать, да опоздал. Когда приехал к нам Мерзенко, посланный на работу партией, то сразу ему Настуня приглянулась. А Матрёна сообразила, что партия выгодная, и заставила Настуню выйти за него замуж. Точно как золушкина мачеха, которая строила большие планы и надеялась превратить их в жизнь, если её родная дочь станет женою принца, а она королевской тёщей. Матрёна ходила по селу гордая, как гусыня, с высоко поднятой головой, наверное, вспоминая былые времена. Она ведь выросла, как-никак, в довольно богатой семье, и если бы не эти проклятые махновцы! Она думала, что теперь их семья будет первой на селе, но не подозревала, насколько душа мерзкая у её зятя! И он ей быстро, как и Настуне, показал, кто в доме хозяин.
Ночью гремел гром, гроза была сильная. Выло так сильно, словно все природные силы на наше село ополчились. Наутро мельницу старую чуть не снесло, плотину прорвало. Вызвали рабочих из города, чтобы починили прорехи. Мельник наш Панас весь день чертыхался и крыл матом всех сельсоветчиков вместе взятых. А потом с Порфирьичем пошли к вечеру перед Водяным извиняться. Говорили, что Панас ночью на своём мельничьем колесе русалку видел и даже что-то спрашивал у неё. А о чём они говорили, никому не сказывали, кроме Порфирьича.
– Ничто не поможет, – уверенно произнёс Порфирьевич, – это уже Водяной мстит. Пока Сельсоветчик жив, не видеть нашему селу покоя. А, может быть, Водяной и сам за него возьмётся?
Когда наушники донесли председателю эти слова, он взбелинился:
– Я – коммунист! Нет никакого Водяного! Ещё раз увижу, застрелю его именем Советской власти, чтобы не портил колхозного имущества! А ты, Панас, что забыл, что мельница не твоя, а колхозная? Ещё одно слово супротив скажешь, загремишь по этапу вместе с женой! А детей твоих в особый интернат отправлю, как хулиганов!
На следующий день, рано утром, прихватив с собою двух деревенских пьяниц, готовых за бутылку идти куда угодно, налив им по стакану для храбрости, Мерзенко взял охотничьи ружья, и все трое отправились искать Водяного. На берегу, они выбрали самую большую и крепкую лодку. Плыть они старались вдоль берега, потому часто натыкались на скрытые под поверхностью воды коряги. Мерзенко матерился и ругал как Водяного, так и своих спутников. Весь день поиски ни к чему не привели. Только устали да выпили всю припасенную самогонку и съели все харчи. Пьяницам только удовольствие. Плывут-гребут по свежему воздуху и самогоночку попивают, а председатель всё больше злился и без устали крыл матом Водяного и всю его водную братию.
К вечеру, как только опустился над рекой туман, глядь, плывёт к ним навстречу знакомый старик с чёрно-зелёной бородой, покрытый тиной, на огромном соме – «чёртовом коне» и опять показывает им свой кулак, а потом как расхохочется, будто стая всех окрестных филинов и сов разом вскрикнула.
– Слабак! – послышался им грозный рёв. – Я тебе покажу, с кем ты потягаться вздумал! Ха-ха-ха-а-а!..И тут же скрылся под водой на своём «коне».
Сельсоветчик за ружьё, хотел выстрелить! А руки – чугунные, ни пальцем шевельнуть, ни глазом моргнуть! С головы до пят какой-то могильный холод пронзил. У пьяниц сразу весь хмель пропал, креститься начали и «Отче Наш» читать. А над водой ещё гуще туман, и послышался женский хохот.
Они, как только после оцепенения в себя пришли, сразу к берегу грести начали. А когда доплыли, то выпрыгнули из лодки как молодые козлы и помчались в село, только пятки засверкали, дав друг другу слово, что больше на такие мероприятия не пойдут, даже если Сельсоветчик ведро самогонки предлагать будет. Потом опять началась сильная гроза, гремел гром, ураганный ветер снёс крышу в колхозном коровнике, а град изрядно побил посевы.
Наутро пришла в наше село бумага, что городские начальники, хотят в колхоз с ревизией приехать и проверить, как мы тут работаем да Советскую власть чтим. А это означало, что начальство хочет поразвлечься, в лесу пострелять, с бабами погулять и подарки получить. А ревизия... Так это для отмазки, чтобы, так сказать, перед своим высшим начальством отчитаться. Сельсоветчику уже не до Водяного было, он дал клич, чтобы готовились к приёму высоких гостей.
Был у нас недалеко от села один небольшой островок: «Остров любви» его называли. Когда-то в языческие времена там волхвы свои обряды устраивали, усмиряли водные силы. А когда с приходом христианства их повыгоняли, а идолов в реке утопили, то туда любили приезжать богатые купцы. Банька там была, вот они и парились там со своими молодыми любовницами. Дуб там огромный рос. Когда-то славяне ещё в язычестве поклонялись дубам, обвешивали их стрелами, кусочками хлеба и мяса. Дуб был посвящён главному богу русов и славян Перуну. И если дуб молнией било, то это считалось Перуновой меткой. Рядом устанавливался алтарь, на который волхвы приносили Перуну жертвы во время его праздников и перед войной. Он был богом князей, в то время как богом земледельцев и пастухов был Велес, также считавшийся покровителем леса. После принятия христианства эти функции перешли к святому Власию, а Велес стал называться Лешим. Вот если бы тот могучий дуб, который рос на острове, мог бы говорить, то многое поведал бы! Но люди нынче разучились понимать язык деревьев, а от волхвов и их потомков, мало кто остался жить. Их уничтожали церковные власти, а при Советском режиме ещё больше выкорчёвывали как всё непонятное, а значит чуждое советскому гражданину.
Так вот, когда к нам городское начальство приезжало для проверки, наш председатель устраивал им охоту либо рыбалку, потом на «Остров любви» вёз. Веселились они не хуже купцов, наверное, такие оргии со времён древнего Рима люди не видывали. Участие в этом увеселительном предприятии принимало также всё наше сельское начальство. Туда Мерзенко свозил видных грудастых баб, специально приученных к этому делу. Одевались они красиво, в народные костюмы. Что там делалось, никто не ведал. Только после этих пирушек, бедные бабы неделями дома отлеживались, все побитые с синяками ходили. Плакали и каялись потом, но никуда деться не могли. Сильно их Сельсоветчик настращал. Кто их жалел, а кто в их сторону плевал. Но открыто говорить боялись, всё-таки его людьми считались...
Сообщение отредактировал bragi - Суббота, 2022-04-02, 6:25 PM |
| |
| |
| bragi | Дата: Вторник, 2022-03-08, 5:25 PM | Сообщение # 18 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| Места вокруг острова райскими можно было бы назвать. Тут была стоячая заводь. Пышно цвели белые водяные лилии, блаженно раскинув свои большие зелёные листья на водной поверхности. В народе их называли «Одолень-травой». Знахари из их семян готовили любовные напитки. Их семена в старину принято было зашивать в ладанку уезжавшим далеко от дома на долгое время воинам и купцам. А по соседству с водяными лилиями цвели их дальние родственницы – желтые кубышки, на листьях которых отдыхали зелёные скользкие лягушки, о чём-то переквакиваясь между собой. К вечеру, с закатом солнца, кувшинки и кубышки, их родственники, закрывали свои головки и засыпали до утра. В июне-месяце поднимались пурпурные факелы дербенника – «Плакун-травой» прозвали его в народе. Считалось, что он заставляет злых духов плакать, превозмогает нечистую силу и открывает доступ к заклятому кладу. Весной же, когда начиналась пора цветения, можно было опьянеть от проникающих в грудь запахов весеннего воздуха, насыщенного благоухающим густым ароматом цветов и трав, а также белых цветов черёмухи, щедро источавших свой медвяный запах. Рай да и только!..
По осени можно было ехать сюда за ягодами дикой малины, ежевики, калины красной, черёмухи и шиповника. Из ягод черёмухи пекли пироги и готовили вкусную наливку, которая длинными, зимними вечерами помогала коротать время на деревенских посиделках. А наши маленькие золушки – травы: одуванчики, ромашка, речная мята, голубые васильки, собравшие в себя всю небесную лазурь! И, конечно же, красавцы-маки! Эти яркие красные цветы, с которыми в своё время сравнивали казаков, могли тогда спокойно расти и украшать венки местных красавиц. В те времена с ними ещё никто не боролся! А сон-трава, распускавшая свои сине-лиловые бутончики, словно сшитые из бархата, называемая на Украине сон-зилля или сон-дрёма, особо ценимая знахарями! Раскачиваясь на ветру своими колокольчиками-бубенчиками каждую весну, они словно напевали какую-то свою, только им значимую песню. За это их, кстати, ещё называли дудариками.
Над водой кружили крупные и мелкие стрекозы, сверкая своими красными, синими и зелёными животиками, жужжа, как маленькие моторные самолётики. Они, вероятно, играли в салочки, гоняясь друг за другом. В камышах гнездились маленькие овсянки, синички. По воде важно расхаживали кулики, цапли, журавли. А по вечерам распевали свои любовные серенады соловьи. Лебеди, утки и другая приводная дичь гнездились около острова испокон веков. А лебедь, вообще, у славян священной птицей считался. Убить лебедя было большим грехом. Красивую девушку сравнивали с белой лебёдушкой. Песни и сказания о них передавались веками из уст в уста.
Короче говоря, в этом уголке природа создала такой блаженный уют и умиротворённость, что кажется, время остановило свой бег, и ты каждой своей клеточкой ощущаешь гармонию незыблемого вечного покоя. Живи и радуйся!..
А эти ироды как приезжают, так и начинают лебедей да уток стрелять. А потом жарить их тушки на вертелах. Словно им мало было той еды, которая им в больших количествах поставлялась из колхозных закромов. Потом начиналось пьянство, после чего они, вообще, теряли человеческий вид. А опьяневшие шли париться в баньку с этими легкомысленными дурочками, у которых при всей своей красивой внешности, видимо, полностью отсутствовали головы на плечах. Они совершенно не задумывались ни о завтрашнем дне, ни о том, с каким презреньем смотрят на них другие колхозники. Словно их молодость и красота будут продолжаться бесконечно! А что скажут им засланные на Гулаг мужья, если им удастся вернуться домой? А может быть они на что-то рассчитывали, но по-своему? Кто знает...
После окончания «высокой проверки», когда все начальники помятые, но сытые и довольные с большими торбами подарков, наконец-то, уезжали домой, колхозники могли вздохнуть с облегчением. А этот райский уголок напоминал Мамаево побоище. Туда сразу же ехал на своей лодке Порфирьич, усмирял местных духов, сильно потревоженных этими «стражами порядка», собирал осиротевших птенцов или сброшенные птичьи гнёзда с яйцами, из которых птенцы ещё не успели вылупиться, вёз этих сирот домой, выхаживал и выпускал затем всех на божью волю. Конечно, колхозники этого тоже не могли понять и считали эти занятия чудачеством, точно как русские крестьяне в своё время не понимали деда Мазая, который спасал в половодье тонущих зайцев.
На этот раз начальство объявилось как раз во время русальной недели. Мерзенко быстро дал клич бабам готовить угощение и наряжаться в национальные костюмы. Но Порфирьич на этот раз бабам наказал:
– Живыми если хотите остаться, то так: на острове еды наготовили и быстро по домам! Сидеть тихо, так как нынче беда большая ожидается!
Ну, бабы вначале струхнули и как он велел сделали. А Настуня тоже беду почувствовала своим бабьим сердцем. Когда муж начал готовиться к пикнику, так она - всегда тихая и молчаливая - в него как вцепилась:
– Не езди с ними, прошу тебя, как никогда! Смотри: небо хмурится, быть нынче грому великому!
– Ты что, баба, совсем сдурела? Хочешь, чтобы меня с работы сняли, если начальству не смогу угодить? Где это ты тучки увидела? Небо чистое – ни облачка! А твоего молокососа Миколу я с собой возьму. Думаешь не вижу, как он по тебе сохнуть продолжает? А если погибнем – так вместе! Ха-ха-ха!
Настуня снова попробовала его уговорить, в ногу ему вцепилась, а он её так ударил наотмашь кулаком по глазу, что она в другой конец комнаты отлетела, а сам пошёл за Миколой. Он его постоянно на эти пикники тащил, как бы издеваясь. А Миколка книжку с собой прихватывает и уходит куда-нибудь подальше, вглубь острова, чтоб всего этого вертепа не видеть. Вся грязь к нему не только не прилипала, а напротив – прямо-таки отскакивала. Золотой среди мусора и только! После разгульного пира он должен был пьяного Сельсоветчика домой доставить в целости и сохранности.
Всё, как обычно, происходило и в этот раз: сели в лодки и поплыли на «Остров любви». Приплыли, взглянули: какая же тут красота! Всё прибрано, банька натоплена, столы ломятся от угощения! Но что случилось? В чём дело? Ни одной бабы – как сквозь землю провалились! Мерзенко рассвирипел и послал Миколку в село за бабами. А гости решили пока уток и лебедей пострелять.
Среди проверяющих один грамотей оказался. Звали его Кондрат Михалыч. Говорят, что до революции у него мать прачкой в одном генеральском доме работала. Да жена генерала сердобольная оказалась. Увидела, что он мальчишка смышлёный, поставила вопрос на попечительском совете, чтобы его в виде исключения в гимназию на казённую стипендию взяли. И взяли его, таки, в гимназию, поскольку сам местный батюшка за него хлопотал:
– Нехорошо, говорит, большой талант в землю закапывать, не по-божески.
Только гимназист этого не оценил, а, напротив, большую злобу в сердце затаил за то, что он хорошо учится, а сам бедный. А рядом с ним лентяи сидели, все сытые, обеспеченные! Маменьки их над ними трясутся, не знают, что ещё впихнуть в своё ненаглядное чадо. А он вынужден был в бедности жить, матери родной не до нежности с ним, абы выжить. А как революция грянула, война началась гражданская, он быстро своё место нашёл. С такой лютостью богатых, интеллигенцию и просто зажиточных терзал с отрядом красноармейцев, что даже видавшие виды последние поражались его жестокости. При Советской власти он быстро себе карьеру сделал и в начальники вышел.
– Где же твои бабы, Пашка? – спросил Кондрат у Мерзенко. – Что это они запаздывают?
– Приедут, никуда не денутся! Я за ними Миколку послал да через него так пригрозил, что прибегут, как миленькие! Колхоз – это я! А мы пока постреляем, да винца домашнего хлебнём.
Ну, Микола к бабам отправился, передал им наказ с угрозами от Мерзенко. Бабы перепугались и быстро, как по команде, собрались. Около речки их уже мой отец со знахарем поджидали.
Дело в том, что Настуня, как после удара опомнилась, сразу к моему отцу побежала. Он её успокоил и домой отправил, а сам к Порфирьичу пошёл.
– Разве я что-то неясно сказал? – обратился знахарь к бабам, когда те в сопровождении Миколки приблизились к переправе. – Чего собрались? Али смерти не боитесь? Чего крестов нательных на вас нет?
– Да, боязно, – говорит одна из них, которую Фроськой звали. – Нас так Сельсоветчик настращал, что решили ехать. А кресты он нам запретил носить.
– Ну, тогда, ладно. Мы с Сергеем отвезём вас на остров, а ты, Миколка, быстро домой, и носу из дома не показывать! Русалки ныне по земле ходят. Ты лучше о Настуне подумай. Ты ей в жизни опорой будешь. Быстро домой, рассуждать по дороге будешь!
Сам Порфирьич вместе с отцом и бабами по лодкам расселись и поплыли к острову.
– Вот что, – сказал знахарь бабам, – как приплывём, так сядете там, где я вам укажу, и будете наблюдать за событиями, как зрители в театре. А если молитвы ещё не забыли, так читайте все, которые вспомните. Да, ещё вот вам на всякий случай мешочки с сушёной полынью, чесноком, хреном и крапивой. Мешочки всем положить под мышки, тихо в кустах сидеть да помалкивать. А ежели какая русалка подбежит и кривляться начнёт, отвернитесь, не то сами всю жизнь кривляться будете!
Как только они подплыли к острову, Порфирьич, выпрямившись в лодке, проникающим взглядом окинул пирующих гостей и, как бы отстраняясь, взмахнул рукой и подул в их сторону: «Ф-ф-у-у-у». То, что сделал знахарь, в народе известно как напустить мороку, то есть «вежу» сделать. После этого начальство уже не могло видеть ни баб, ни знахаря с отцом.
Баб Порфирьич отвёл на пригорок, где густо цвела белоснежным цветом черёмуха, и усадил их в кустах. А сам с моим отцом на дуб залезли. Кусты черёмухи, где баб спрятал, и дуб с помощью своего ножа кругами магическими очертил.
Тем временем, гости, настрелявши лебедей и уток и за неимением поблизости баб, кое-как сами их ощипали и принялись жарить на костре, одев их на железные шампуры. Они уже немножко разомлели от выпитого вина. Кондрат, снял крышку с патефона, покрутил ручку и поставил на него пластинку:
Пару-пару- ра, пару-пару пару-ра...
Послышалась запрещённая в то время джазовая музыка. Но откуда было им знать, что Водяной-дедушка терпеть не мог шума! Для того чтобы его успокоить, в старину люди садились около реки и распевали мелодичные народные песни, которые местные парни сопровождали игрой на дудочке, гармошке или балалайке. Вы же, наверное, помните сказку о Садко, который своими гуслями так растревожил душу морского царя, что царь за это три лодки золота ему подарил и рыбку с золотыми плавниками.
|
| |
| |
| bragi | Дата: Вторник, 2022-03-08, 5:26 PM | Сообщение # 19 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| – Да, где ж ты, Кондрат, её достал? – поинтересовался Мерзенко у своего старого боевого друга.
– Да, это же пара пустяков, – хвастнул Кондрат. – Её один еврей раздобыл да и поставил у себя дома, чтобы перед знакомыми щегольнуть. А его сосед, который через стенку любил всех подслушивать и потом закладывать, его тут же мне заложил. А я ему предложил за хорошую взятку, конечно, никуда дело не передавать, а патефон с пластинкой мне передать для его же собственной безопасности. Вот он меня теперь своим спасителем считает. Эх, ма!.. Люблю я «умных» дураков! Ну, а мы теперь этот джаз можем на наших пикничках слушать!
– Вот что я вам скажу, товарищи, ведь нынче идёт русальная неделя! – воскликнул другой «проверяющий», которого называли Назаром. – Так где же, Пашка, твои русалочки деревенские? Вот сейчас, как только ещё выпьем, порубаем, пойдём в баньку париться. Или ты забыл об этом?
Как только он произнёс эти слова, издалека послышалось какое-то дивное завораживающее пение, которое, судя по нарастающим звукам, начало приближаться к острову. Слов нельзя было разобрать, пение было настолько чарующим, что проникая через слуховой аппарат, захватывало всё существо и покоряло, полностью лишая человека воли. Слова песни были на каком-то непонятном языке:
"Шивда, винза, каланда, миногама!
Ийда, ийда, якуталима, батама!
Нуффаша, зинзама, охуто, ми!
Копоцо, копоцам, копоцама!
Ябудала, викгаза, мейда!
И, вдруг, на горизонте показался расписной челн. У нас в деревне такого даже не было и в помине. Словно из какого-то музея взяли на время. А на нём такие писаные красавицы сидели, что по телу дрожь пробежала. Гребут вёслами, песни поют, одежда на них белая да прозрачная, на головах венки из водяных лилий и осоки. Перестанут грести – волосы длинные гребнями золотыми чешут, а сами – то песню запоют, а то вдруг как рассмеются! В самом начале судна такая краля сидит, слов нет описать! А с двух сторон от неё две другие, чуть попроще, ей волос чешут, а поодаль сидящие на арфе играют. А та краля у них, видать, как за главную была.
– Та......твою мать! – выругался Кондрат. – Да, где ж, ты, Пашка, таких кралей откопал, чего раньше нам их не показывал?
Все остальные участники пикника просто остолбенели от восторга и звуков пения, не в силах вымолвить ни слова.
– Да, я понятия не имею, кто они будут, – оправдывался Мерзенко. – Может с других мест приплыли, одно знаю: точно не наши. А наших что-то нету, ну и получат же у меня по первое число, если не явятся с Миколкой!
– Да, ну их, твоих жирных тёлок! – выдавил, наконец, из груди Назар, вытирая о штаны жирные от поджаренной на костре утки руки. – Мне такие крали попадались, только когда в гражданскую на дворянские усадьбы нападал! И смачно облизнулся, вспоминая свои былые революционные «подвиги», когда они вместе с Кондратом и Пашкой воевали в Красной армии. Бедные были те дворянские дочки, которые на их пути попадались!
– Мне эти крали больше твоих толстозадых нравятся!
Тут, Кондрат, вдруг, вспомнил поэму Пушкина «Русалка» и начал отрывок оттуда читать, чтобы подчеркнуть свои школьные знания:
«..Солнце село.
Столбом луна блестит над нами.
Полно, плывите вверх под небом поиграть,
Да никого не трогайте сегодня,
Ни пешехода щекотать не смейте,
Ни рыбакам их невод отягчать
Травой и тиной, ни ребёнка в воду
Заманивать рассказами о рыбках...»
При этих словах стиха главная красавица звонко рассмеялась, обнажив ряд белоснежных зубов и молвила:
– Здравствуй, Кондратушко! Вижу, что ещё не забыл, как в гимназии учился, даже Пушкина помнишь! Только знай – я тут главная, и мне решать, как поступать с вами. Меня наш дедушка Водяной старшей над всеми поставил. Чего глядишь на меня удивлёнными глазами или не узнал свою давнюю любовь – Людмилу? Говорил же когда-то, что такой красавицы, как я, нигде не встречал, а потом как трус сбежал.
Челнок тем временем к берегу подплыл. Отец мой с Порфирьичем смотрят с дуба, и видят, что у них вместо ног-то хвосты рыбьи, они ими по воде шлёпают, а вокруг брызги серебренные летят. А потом, как только на берег вышли да на землю ступили, вмиг рыбьи хвосты ногами стали!
Девушки начали медленно приближаться к пирующим. Их мокрая кожа на руках и бёдрах отливала прозрачным блеском при свете луны, головы были опущены, словно они боялись споткнуться.
Кондрат вдруг начал словно со сна глаза протирать, ничего не понимая. Был в своё время в гражданскую с ними случай. Он с Пашкой, Назаром и другими красными бойцами нападали на помещичьи усадьбы, убивали, грабили, жгли... Мужчины – отцы и сыновья на фронте в белой армии с красными воевали, а жёны, сёстры, дочери дома оставались. Среди слуг были мужики, да только когда красные нападали, кто же будет за бар голову подставлять! Вот так и в этой усадьбе под Киевом была история. Есть что вспомнить! Отец и братья на фронте, а дома только мать, дочь и служанки. Как только отряд красных напал на их усадьбу, то мать сразу шашкой зарубили, а потом погулять решили.
– Мне самую красивую кралю подавайте! – кричал тогда Кондрат, который у красных тогда командиром был.
Вот ему и досталась помещичья дочь – пятнадцатилетняя красавица Людмила. А остальные со служанками развлекаться пошли. Неделю гуляли, пировали. А Кондрату эта дивчина так в сердце запала, что чуть ли не с собою её забрать хотел.
– Ты что? С ума сошёл? – кричал ему Назар. – Хочешь, чтобы врагом народа записали, коль ты с буржуйкой спутался, другую подстилку себе найдёшь!
И друзья его чуть ли не силой увели. А усадьбу, велели другим бойцам поджечь.
Когда окончилась гражданская война и настало мирное время, Кондрат сам быстро в начальство вышел, но друзей своих боевых не забыл, всем хорошие места нашёл. Он всё же не удержался и съездил под Киев узнать, что стало с Людмилой. А местные все по разному рассказывали. Одно только общее было, что имение всё дотла сгорело. А про Людмилу и служанок одни говорили, что в город подались, другие, что утопились они. Иногда слышали люди по ночам над рекой смех девичий. А некоторые даже, якобы, видели, что они в полночь выходили из воды и бродили по пепелищу на месте бывшей усадьбы.
В эти сказки Кондрат не верил. Он был атеистом и чётко знал, что ни Бога, ни чёрта нет. Но так и не женился, только головы всем бабам морочил обещаниями. Порода его видно уж такая мерзкая была! Вот и теперь, как только увидел Людмилу живую, так не мог поверить: она это или не она? Если она, то почему не постарела? Времени ведь много пролетело! А она прямиком к нему направилась, а подружки её к другим «молодцам» пошли. А одна из них плавно подошла к дубу, посмотрела на отца, на Порфирьича, улыбнулась им, но через круг не могла перешагнуть. Потом к кустам пошла.
А бабы!.. Как будто онемели от страха, зуб на зуб не попадает! Забыли Порфирьича указ: на русалок не смотреть, только молитвы читать. Не выдержали, уставились все разом на неё. Сколько раз бабье любопытство их подводит! А русалка через круг перейти не могла и тогда начала им кривляться. И так как бабы продолжали на неё глазеть, их мигом перекривило.
Остальные подошли ближе и протянули свои руки «молодцам». А так как у последних не было с собой ни полыни сушённой, ни любистка за пазухой, да ещё грешки большие водились, церковь в колхозе взорвали, за что Бог от них отвернулся, получили русалки над ними власть.
– Пойдём со мной, Кондратушка, – ласковым голосом позвала Людмила. – Так долго я тебя ждала, истомилась вся. Я ведь единственная любовь в твоей грешной жизни, так и нечего нам больше разлучаться. Тоскливо мне одной в холодном царстве жить.
А Кондрат смотрит: волос у неё какой-то неестественный, с зеленоватым оттенком, бледные бескровные губы её раздвинулись в широкой улыбке. Он почувствовал, что земля уходит из-под его ног, руки и ноги перестали слушаться, глаза его могли теперь видеть только лик милого образа, а уши – слышать только волшебную мелодию её ласкового голоса, воля оставила несгибаемого комиссара. Его мозг загорелся неукротимым и единственным желанием – следовать за ней. Обхватив безвольного Кондрата холодными влажными руками, она повела его к воде медленным шагом, а за ними в обнимку с очарованными начальниками последовали и другие русалки. Вот так, наверное, и лишённый воли кролик добровольно направляется в пасть удава.
А из воды наполовину показался сам хозяин здешних вод:
– Наконец-то! Давно я вас поджидаю. Ха-ха-ха-а-а-а!...
Ниппуда, боалтамо, гилтовска, шолда!
Коффудамо, шираффо, сцохалемо, шолла!
Шоно. Шоно, шоно!
Пинцо, пинцо, пинцо!»
– запели русалки на прощание и скрылись под водой вместе с нагулявшимся начальством.
Перепуганные бабы завыли в кустах во весь голос, но спустившийся проворно с дерева Порфирьич на них прикрикнул, и они замолкли. Отец мой тоже вслед за знахарем спрыгнул с дуба, также потрясённый увиденным.
– А теперь по лодкам! – скомандовал Порфирьич, – сейчас гроза начнётся.
А сам быстро, словно в него вселился дух молодого парубка, пробежался по берегу, собрал ещё живых осиротевших птенцов и гнёзда с ещё невылупившимися яйцами и осторожно разместил их в пустых мешках, зацепив за свой кожаный ремень. Он всегда, когда ехал на остров после очередных «проверок», прихватывал с собой пустые мешки. Заметив, вдруг, что-то неладное на берегу, он оставил в лодке мешки и бросился к Фроське, заорав во всё горло:
– А ну, полож на берег то, что подняла! Жить, что ли, надоело, дура!
Но Фроська то ли онемела от увиденного, то ли просто не хотела с чем то расставаться и, поэтому, не шелохнулась. Тогда взбешённый Порфирьич подбежал к ней и разорвал на её груди вышитую украинскую сорочку. И тут же у неё из-за пазухи выпал золотой гребешок, забытый одной из увиденных ими русалок. Схватив этот злополучный гребешок, Порфирьич мгновенно одним движением забросил его в воду подальше от берега, где недавно скрылись русалки вместе с челноком и горе-начальством.
– Забыла, что ли, что русалка за своим гребешком ночью придёт и задушит того вора, который его унёс! – громко рявкнул Порфирьич Фроське, которая так густо покраснела, будто она в колхозе что-то особо ценное украла.
Поспешно усевшись в лодки, в одной из которых сидел на вёслах мой отец, а в другой Порфирьич, они старательно заработали вёслами, чтобы поскорее выбраться из этого проклятого в этот день места и добраться домой до грозы. Все были до такой степени напуганы и с такой стремительностью убегали с острова, как будто за ними гналась стая бешеных собак!
Как только они, наконец, догребли до берега, поднялась такая буря, которую едва ли могут припомнить местные старожилы, а вдалеке вспыхнул огненный столп. Это горела, как потом узнали, баня на острове. На берегу их уже поджидали вместе с Настуней и Миколой ещё большая группа людей из колхоза, которые, кто из страха, а кто из любопытства, хотели узнать, что же происходит. Микола, по своей наивной природе, не смог удержался и ляпнул своей соседке о том, что знал. А та, разумеется, тут же побежала с криками по селу, по-бабски разбавляя своими домыслами. А когда собравшиеся увидели окривевших баб и не обнаружили ни Сельсоветсчика, ни своих и ни прибывших начальников, то заголосили на всё село такими причитаниями и воплями, что все до одного обитателя села из своих домов повыскакивали, желая узнать причину. О Водяном судачил уже всяк и каждый, обогащая услышанное собственной фантазией.
– Ты що, Микола, мужик или баба? Разве не мог свой язык до утра попридержать? – возмутился Порфирьич. – Смотри, что делается вокруг! Всем немедленно по домам, пока я на вас чертей не наслал!
Колхозников тут же, как по команде, сдуло, остались только Настя, Микола и Матрёна с Марусей и Степаном.
– А вы к Настуне домой. Я к вам завтра загляну, и чтобы Настуню до моего прихода одну не оставляли. И, вообще, лучше бы вам пару неделек у неё в доме пожить, всё-таки, родные ей.
– А ты, Сергей, – обратился знахарь уже спокойнее к моему отцу, – завтра в город позвони, доложи начальству, что проверяющие хотели на острове рыбу половить вместе с нашими сельсоветчиками, да буря сильная поднялась, и они к вечеру домой не вернулись. Пусть из города милиция с собаками приедет и разберётся. Да и баб окривевших надо по домам развести, а то совсем перепуганные стоят.
Ну, тогда отец, Микола и Степан пошли баб по домам разводить, а Матрёна с Марусей и Настей пошли к ней домой. Дочку Васелинку Маруся у Степановой матери оставила, так как чувствовала, что что-то должно было случится, и малышку пугать незачем. А Порфирьич с птенцами домой отправился, ясли им устраивать.
– И болтать ничего не смейте из того, что видели, – сказал он напоследок.
Наутро отец пошёл в контору и начал по телефону накручивать в город, чтобы доложить, как велел Порфирьич. К обеду вся городская милиция с овчарками в наш колхоз примчалась.
– Да я вас всех тут пересажаю! – орал полковник милиции. – Чего это их на остров одних пустили. А ну, живо спустить лодки на воду, сами поедем и проверим, что там
делается!
– Мы – люди маленькие, – ответил мой отец. – Я, вот, в конторе отчетами обязан заниматься. А они люди взрослые, не дети. Если им порыбачить вздумалось, так чего мы должны запрещать, они же начальники, всё-таки. Да и наши сельсоветчики с ними вместе были, и, как видите, ни ваши, ни наши не вернулись.
Пробовали они баб расспрашивать, а те только мычат и слова произнести не могут, а лица их перекосило и дергает. Тогда милиционеры решили с моим отцом и Порфирьичем лично на остров съездить, посмотреть, куда те запропастились. А когда приехали на остров, увидели сгоревшую дотла баньку, остатки поджаренных птичьих тушек, объеденных, видимо, ночными зверьками, недопитые бытыли с вином да всякие там соленья-копченья, тоже подпорченные, и куски промокших караваев. Собаки учуяли следы ног, ведущие к воде. А как к воде подошли, то вдруг завыли и так дрожать начали, словно тигра вблизи учуяли. Полковник опять ругался, тюрьмой угрожал.
Как только стало вечереть, из воды раздался то ли стон, то ли хохот. И громкий глухой, как из подземелья, мужской голос:
– К нам в гости не желаете? Места всем хватит. Х-ха-ха-ха-а-а-а!..Милиционеры как труханули! Домой запросились. А Порфирьич подшучивает:
– Домой можно, а если нас с лодки в воду потащат? Лучше уж на острове ночь переждём. Вина много осталось, да и гусей можно доесть, у нас ведь ещё огурчики солёненьки да капустка квашена остались! Каравай подмок, да не беда, ведь не подгнил же ещё! Сами колхозники угощения готовили. Наши бабы – хозяйки хорошие, вон как постарались! С хлебом да солью дорогих гостей встречали. И не все ещё припасы крысами объедены. Мы же все, как-никак, рабочий класс! Привередничать не привыкшие. Это только буржуи требовали ананасы да рябчиков в сметане, а потом вином с бульками какими-то запивали! Говорят, его «шампаньским» кличут. Правда, товарищи начальники? – и подмигнул им с хитрой ухмылкой.
– Отставить, – уже скорее с мольбой, чем в приказном порядке, произнёс старший по рангу полковник Кучеренко. – Ты ведь, поговаривают, Порфирьич, с нечистью умеешь разговаривать, так вези нас обратно. Сами видим, что они либо в баньке сгорели, либо утонули, а трупы их течением унесло. Так и напишем в отчёте. А собаки ещё больше дрожать стали, будто кошки пуганые, а не служебные псы натасканные...
Ну, домой, так домой! Порфирьич с отцом их в лодки посадили и повезли домой. А вдогонку им долго ещё хохот раздавался. Тогда знахарь Порфирьич начал свои заклинания нашёптывать на каком-то ему одному понятном языке.
Милиционеры у нас в селе заночевали, а наутро их с подарками колхозники домой отправили. И все в один голос говорили:
– Нам, пожалуйста, городских председателей в колхоз не присылайте. Они в деревенских делах ничего не понимают. Уж лучше мы сами у себя местного выберем, а парт-
ячейка одобрит. И вам и нам тогда спокойнее будет. Вот Сергея, например: он – член партии, всю гражданскую прошёл, вместе с Будённым воевал, непьющий.
– Нет, даю самоотвод, меня не надо, – ответил мой отец. – Меня партия счетоводом поставила, а вот мы с Порфирьичем покумекали и решили, что лучше у нас женщину председателем поставить, Степаниду Васильевну предлагаем. Она – грамотная, семилетку имеет, в партию собирается заявление писать. А как она мужа своего в руках держит! Пить ему запрещает, кочергой лупит! Так пусть она у нас председательницей будет и всех местных пьяниц пить отучивать. А если ей доклады писать, так я ей завсегда помогу. На том и порешили Стешку председательницей выбрать.
|
| |
| |
| bragi | Дата: Вторник, 2022-03-08, 5:27 PM | Сообщение # 20 |
|
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 1299
Статус: Offline
| И она доверие оправдала. В случае серьёзного дела всегда с моим отцом или с Порфирьичем советовалась. Если начальство проверять приезжало, то она их щедро подарками одаривала. А гулять желали – она им про остров рассказывала и добавляла при этом:
– Хотите туда поехать? Пожалуйста. Только девок али жён своих привозите. Вы приехали да уехали, а нам тут жить завсегда. Уток и лебедей на острове, будьте добры, не стреляйте. Мы вам своих кур да качек дадим, да нехай вам ваши жiнкi сготовят.
Но для того, чтобы начальство пореже с проверкой наезжало, старалась сама в город с отчётами поехать. Муж её Тришка однажды допился до чёртиков, а потом в канаве его под утро мёртвым и обнаружили. Она погоревала, погоревала да успокоилась. Не клеилась у неё с ним жизнь. А в селе поговаривали, что у неё якобы в городе любовник завёлся. Не то начальник какой-то, не то профессор. Она ведь из красавиц была. А может то и неправда. Мало ли чего люди болтают – скучно им видно, вот и мелют языком: где-то правда, а где-то сами придумают, если правды не знают. Ну, а замуж она так и не вышла больше. Всю свою душу и недюжинную энергию в работу вложила.
Однако в колхозе трудностей не убывало. Вся продукция: зерно, мясо, яйца, молоко – сдавалась государству.
Люди пробовали на Настуне своё зло сгонять после гибели её мужа Сельсоветчика. Собрались как-то возле её дома толпой, ворота навозом вымазали, стали орать:
– Убирайтесь всей семьей из нашего села, змеиное отродье!
Но появился, к счастию, Порфирьич и спокойно с ними объяснился:
– Кто Настуню или её родственников пальцем тронет, будет в своём доме покойников обряжать.
Люди знали, что знахарь зря не говорит и по домам разошлись. А в августе Настуне и Миколке Степанида Васильевна, председательница наша, направление на учёбу дала, и они поехали в Одессу. Отец мой им письмо с собой передал для своей сестры, чтобы та приютила их на первое время. Они оба на рабфак поступили, а обратно не вернулись, так и остались в Одессе. Там в городе они и свадьбу свою сыграли, когда Настуна успокоилась и забыла весь этот пережитый кошмар.
Ещё в деревне, перед отъездом в Одессу, к ней пару раз во сне муж-утопленник приходил. Не так страшный, как жалкий. В волосах его зелёные пиявки шевелились. Она во сне начинала кричать – проснётся, а рядом пусто. Тогда Порфирьич посоветовал ей тряпку мокрую около порога перед сном постелить, соль по углам разбросать и икону в доме повесить.
После этого она покойного мужа во сне больше не видела.
Баб, травмированных русалкой, Порфирьич подлечил: переляк яйцами выкачал, травами поил, молитвы над ними читал. Но они потом тоже в город переехали. То ли в Донецк, то ли в Кривой Рог, никто точно не знает, и там на фабрику, говорят, устроились ткачихами. Больше о них ничего в селе не было слышно.
Подробнее об этом и других событиях мог бы рассказать только старый ветвистый дуб, который не одну сотню лет жил на этом острове. Он поведал бы много грустных и весёлых, жестоких и забавных историй, происшедших на этом острове «Острове любви». Когда-то в древние времена люди понимали язык животных и деревьев. Теперь, к сожалению, эта способность людьми полностью утрачена...
Да, иногда наш знахарь Порфирьич повторял вот такую сочинённую, видимо, им самим присказку:
И когда тот остров грозно
Водяной волной ударил,
Покатились волны гневно,
Очищая остров грешный.
Заслонили тучи небо,
А потом раскаты грома,
Молний огненные блики
Возмутились в тёмном небе!
Значит, сам Перун во гневе!
Не ко времени разбужен!..
В наказанье шлёт на остров
Свои огненные стрелы...
Растворилось и исчезло
Войско чёрное во мраке.
Не видать им больше солнца,
Не летать под облаками.
Только станут ночкой тёмной
До утра пугать прохожих
И в обличье бледной тени
Растворяться на рассвете...
Закончив свой сказ, бабушка велела детям идти спать. Утром начиналась Троица, и нужно было пойти с утра в церковь, а потом на кладбище, обмести берёзовым веником могилы умерших родственников – «глазыньки родителям прочистить».
А дети долго не могли уснуть, потрясённые её рассказом, всё думая: правда это или вымысел, придуманный доверчивыми колхозниками, которые в то время за неимением телевизора и радио собирались по вечерам на лавочках, и их деревенские сказочники рассказывали им всякие были-небылицы.
|
| |
| |
•Новые сообщения ·
Правила
•Поиск•]
Традиции Галактического Ковчега тут!
.
.
.
..
