на Волшебном острове Эхо, что среди Семи Морей, сохраняет
ДРЕВНЕЕ ДАО
Берилл
Вся суть Дао в том, что мы, существа конечные в ограниченном пространстве времени, пытаемся выразить Невыразимое в конечном мире слов и символов благодаря наличию бесконечности в нас самих! Любое целое и конечное Число имеет внутри себя "ниточки" в бесконечные миры. Число - не абстрактно количественная характеристика, а качественная и векторная величина, как "вещь в себе", даже если выражает всего лишь пропорцию, отношение чего-либо.
*** добавление ноябрь 2010 - публикация Эзопа Дао-дэ-цзин ***
Дата: Вторник, 2020-11-17, 3:30 PM | Сообщение # 81
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6920
Статус: Offline
СРЕДНЕВЕКОВЫЙ КИТАЙ
1. Усадьба
Выбор места для дома издавна определялся правилами так называемой геомантии – науки «ветров и вод». Основной единицей архитектуры в средневековом Китае был не дом как таковой, а усадьба – комплекс зданий, где центром планировочной среды становился двор, то есть открытое, пустое пространство, вокруг которого располагались в определенном иерархическом порядке жилые, хозяйственные и декоративные постройки. Вся усадьба непременно обносилась глухой стеной выше человеческого роста с единственными воротами. Нередко в углу стены или напротив главного входа сооружали оборонительную башню. По традиции вход в усадьбу находился в южной стене, главная композиционная ось проходила в направлении юг-север, а основные строения усадьбы располагались перпендикулярно ей. Внутренняя стена делила усадьбу на две половины (жилую и хозяйственную). В северной части усадьбы полагалось сажать сливу и абрикос, в южной – сливу и жужубу. Позади главного дома нередко находились огород и хозяйственные постройки. В каждой усадьбе обязательно имелся колодец. Дождевую воду собирали и в бассейн на замкнутом дворике. Иногда главное здание примыкало к северной стене, и тогда в его задней стене не было окон. Считалось желательным иметь общую для всех обитателей дома кухню, которая располагалась в одном из боковых строений. Однако в китайском доме не существовало столовой, предназначенной для совместной трапезы всех, кто жил в нем.
Стены зданий обычно белили, и они служили фоном для примыкавших к ним деревьев и камней. Зеленоватая черепица на крыше сливалась с окружающей здание зеленью. Дворики и дорожки в саду выкладывали кирпичом желтовато-бурого цвета – цвета земли. Колонны, рамы, решетки окон и прочие деревянные части здания покрывали красным или черным лаком. То же сочетание красного, белого и бурого цветов преобладало в цветовой гамме внутренних покоев дома. Богатые усадьбы часто разбивались на отдельные дворы, соединенные между собой воротами-павильонами и своеобразными проходами в стенах. Каждый двор представлял собой маленький законченный ансамбль с садом. Отдельные сооружения были связаны между собой переходами или деревянными галереями на каменных постаментах.
2. Дом
Камень при строительстве домов никогда не использовался. Основными материалами служили дерево и глина. В подавляющем большинстве все здания были одноэтажными. Основу каркаса дома составляли четыре столба, расположенные по его периметру (их делали из высококачественных пород дерева: мелкослойной сосны, особого вида кедра – наньму, кипариса и др.; в целях защиты от загнивания внизу столба часто устраивали сквозные прорези – продухи; столб оклеивали в несколько слоев грубым материалом, сверху защитный слой покрывали цветными лаками, преимущественно красного цвета; иногда в краситель включали свиную кровь, которая придавала особую прочность и блеск поверхности). На столбы клали поперечные и продольные балки, а на поперечных балках укрепляли стойки, которые поддерживали коньковую балку. Однако основная тяжесть коньковой балки приходилась на внутренние колонны, стоявшие вдоль главной оси дома. На продольных балках закреплялись слеги, державшие крышу. Что касается стен, то они не были несущими и в крестьянских жилищах Северного Китая обычно возводились из глины, а на Юге – из плетеного бамбука или камыша, обмазанного глиной. Один из традиционных атрибутов зданий в Китае – опоясывающая их открытая галерея с балюстрадой. Окна были с бамбуковыми рамами и в Южном Китае могли занимать всю ширину проема между колоннами. Входные двери, особенно на Юге, могли занимать значительную часть стены, обращенную к внутреннему двору. Число ступеней крыльца было обязательно нечетным. Несущие опоры здания оставались открытыми взору даже в тех случаях, когда были встроены в стены; не существовало и навесного потолка, который скрывал бы перекрытия. Дом сооружался на прямоугольной платформе. Обычно ее устраивали из утрамбованной земли, иногда – из камня. Крыша была высокая и далеко выступала за периметр стен и потому не лишенная пафоса монументальности. На Севере крыши жилых домов обычно были прямые и почти плоские. В Южном Китае были распространены загнутые вверх карнизы, сообщающие всей конструкции дома особенную легкость и воздушность. Крыши украшали вырезанные птицы «юань-янь» (всегда летающие парой) как символ супружеской верности. Нередко вверх были загнуты также оба конца конька крыши. Китайцы тяготели к ярким и сочным цветам и декоративной отделке. По традиции колонны покрывались красным или черным лаком. Крышу обычно покрывали желтой, зеленой или синей черепицей. Потолочные перекрытия также покрывали красочным орнаментом (резьбой и росписью). Расписывались колонны и стены. На коньке и карнизах крыши устанавливались фигурки мифических зверей и небожителей. Окна (бамбуковые рамы) забирались узорными решетками, створки дверей, перила крыльца и галереи, а подчас и колонны были украшены затейливой резьбой, широко применялись кирпичи с рельефными изображениями, углы крыши увенчивались черепичными дисками с орнаментами или письменами. Цветными были шелк и бумага на окнах (окрашенный свет!), не говоря уже о занавесках, пологах, чехлах. Наряду с прямоугольным проемом двери были входы в форме круга, вазы, цветка и т.п. Перед входом помещали обычно каменные экраны, предохранявшие дом от посещения всякой нечестии. Фасад здания (обращенный внутрь двора) часто украшали галерея, балконы, резные перила. Особое внимание уделялось переплетам окон. Оконные рамы делались из тонких реек в виде больших решеток. В ход шло все многообразие геометрических форм просветов (розетки, завитки, круги, цветы и т.д.). Иногда в простую ажурную решетку вводился новый мотив в виде резной розетки или стилизованного цветка, выполненного из другой породы дерева. Особенно тщательно обрабатывали окна, выходящие в сад; они как бы осуществляли связь наружного пространства с интерьером. Наиболее распространенными были пятикомнатные дома, реже семи- и десятикомнатные. Размеры самих комнат были невелики. Интерьер членился перегородками, большую часть которых занимал проем. Занавески на нем не задергивались, а перехватывались посредине шнуром и подтягивались к косяку
3. Главный зал и домашний алтарь
Организационным центром интерьера выступал домашний алтарь, который располагался напротив входных дверей в центральной комнате главного здания семейной усадьбы. (Алтарь – длинный узкий стол из темного дерева, покрытый каменной плитой; над ним – лампа с благовонным маслом, подвешенная за цепь к начертанному золотой краской на самой высокой балке иероглифу «Небо»; на алтаре – свечи, курильницы, вазы с цветами сливы и нарцисса, бронзовый колокол без язычка; по праздникам, принося жертвы предкам, здесь ставили чаши с вином, блюда с фруктами и рисом). На алтаре выкладывались таблички пяти поколений, которые представляли собой просто длинные узкие планки, устанавливаемые на пьедестале. Почетное место среди них занимала табличка прямого предка. Имя покойного предка, его титулы, даты рождения и смерти писались черной краской (в богатых семьях позолоченными иероглифами). При ежедневных утренних и вечерних жертвоприношениях столы, также как и в храмах, выполняли функцию престолов, т.е. использовались для расстановки ритуальных предметов и жертвенной пищи. Это всегда была самая большая и высокая комната в доме, в которой отсутствовали потолки. Главный, или «высокий», зал дома предназначался для семейных церемоний и пиршеств, а также для приема почетных гостей. Пол в нем был земляным, а в богатых домах выстилался каменными плитами. Двери имели вид широких панелей и занимали значительную часть противоположной алтарю стены. На Юге двери держали обычно открытыми, так что семейный алтарь был хорошо виден со двора и из боковых пристроек. Обстановка в главном зале регламентировалась особенно строго и была подчинена правилам традиции и законам симметрии. Мебель располагалась вдоль стен и ограничивалась главным образом столами с двумя креслами по обе стороны от них, отдельными стульями и столиками для чтения или игры в мацзян (маджонг) или шашки, подставками для курильниц и ваз и т.п. Естественно, эта комната выглядела особенно торжественно и празднично, в ее убранстве преобладали золотистые, красные (цвета счастья) и коричневые тона, на стенах висели картины, здесь же выставлялись антикварные предметы, вазы с цветами и т.п. Воздух помещений наполнял аромат от благовоний в курильницах и от цветов в вазах и горшках. В состоятельных семьях домашние алтари напоминали храмовые. Многие обряды (например, бракосочетания) совершались дома, а не в храме
4. Интерьер
По обе стороны от главного зала находились комнаты, в которых жили отдельные малые семьи, причем старшему поколению отводились комнаты в восточной части дома. При необходимости боковые комнаты разделись перегородками надвое. Каждая комната служила местом обитания отдельной семьи. В городских домах нередко даже не существовало отдельных туалетных комнат, и их обитатели умывались и справляли естественные надобности в той же комнате, где и жили. В крестьянских домах в углу двора обычно имелась уборная или, точнее сказать, выгребная яма, огороженная с трех сторон. Важная черта китайского интерьера: благородная сдержанность. Пространство дома делилось на «внешнюю» (мужскую) и «внутреннюю» (женскую) половины. Почти вся жизнь и женщин и детей проходила в жилых покоях и на кухне, тогда как мужчина в течение целого дня находился вне своей семейной комнаты. В крестьянских домах разграничение «внутреннего» и «внешнего» пространств часто обозначалось занавеской, закрывавшей вход на кухню. Огромную роль в интерьере играли всякого рода легкие подвижные перегородки и экраны, а также ширмы. Форма створок была очень разнообразна. Они либо затягивались шелком, расписанным по всем правилам живописного свитка или вышитым, либо в них монтировались лаковые панно в сочетании с резьбой и инкрустацией перламутром, цветными камнями, ракушками. Все они были покрыты росписями-пейзажами. Ван Вэй в стихотворении «К слюдяной ширме» воспевает прозрачную поверхность ширмы, сквозь которую виден окружающий пейзаж, вследствие чего она не нуждается в искусственных украшениях и узорах. Точно так же были расписаны и инкрустированы все открытые поверхности: дверцы шкафов и комодов, спинки стульев, крышки шкатулок и пр. На столах и специальных подносах лежали декоративные камни и росли карликовые деревья. У стен стояли вазы с цветами, причем хороший тон требовал, чтобы букет, поставленный в вазу, «выглядел так, словно он изображен на картине». Изящный букет должен был состоять из двух-трех, редко больше стеблей и не оскорблять взор нарочитой упорядоченностью или, наоборот, пестротой. Стены и даже спинки кресел нередко украшали шлифованными срезами декоративных камней, чей прихотливый узор смутно напоминал классические виды «гор и вод». Ни одна комната в доме ученого не обходилась без пейзажной картины. Садовые павильоны большую часть года или даже круглый год использовались как жилые помещения.
5. Сад
Китайские авторы единодушно называли главным достоинством сада его естественность. В их описаниях садов постоянно воспевались заросшие травой дорожки, чистые ручьи, дикие камни и прочие признаки романтического запустения. Ограду сада строили из кирпича, который обмазывали глиной и белили. Ее естественная белизна служила фоном для композиции. Она в особенности располагала к созерцанию теней, отбрасываемых цветами и бамбуком в лунную ночь. На широком верхе стены иногда разбивали цветочную клумбу. Особенное значение придавали виду на сад, который открывался из ворот. Достойным другом целомудренного отшельника считалась вечнозеленая сосна. Особенно славились высокие и прямые сосны с гор Тяньму, а перед домом рекомендовалось сажать сосны «с белой корой». Советовали высаживать сосну перед окнами кабинета, поместив в ее корнях декоративный камень, а вокруг насадить нарциссы, орхидеи и разные травы. Не меньшей популярностью у садоводов пользовался бамбук – дерево упругое и полое внутри. «Высаживая бамбук, нужно прежде насыпать возвышенность, окружить ее ручейком и перебросить через ручей наискось маленькие мостики. Ибо в бамбуковую рощу надо входить, как бы поднимаясь в гору, а в самой роще земля путь будет ровная: на ней можно сидеть и лежать с непокрытой головой и распущенными волосами. Под бамбуком не бывает игл и листвы, поэтому там можно сидеть, постелив прямо на земле циновку, или соорудить каменные скамейки». «В городе лучший сорт бамбука – "побеги хуцзи". Сажают бамбук разными способами: "разреженным" (на расстоянии три-четыре аршина друг от друга, чтобы было много пустого пространства), "густым" (побеги сажают так же далеко друг от друга, но в одну лунку вкапывают по четыре-пять ростков), "поверхностным" или "глубоким" (ростки обкладывают комьями глины, благодаря чему бамбук вырастает особенно пышным)». Почти в каждом саду встречался персик, а в парке с персиком нередко высаживали грушевое дерево, радовавшее глаз своим нежным цветом. Среди других деревьев упоминаются плакучие ивы, пышные магнолии, тунговые и банановые деревья, дающие густую тень, софора, привлекающая взор своими склоненными листьями, абрикосовые и мандариновые деревья, а также различные кустарники, распространяющие приятные ароматы. Хурму сажали не столько ради ее плодов, сколько ради ее цветов – красных, розовых или «бледно-белых». Особенно внимание тонкие ценители изящного уделяли цветущей сливе.
В устройстве сада, как в полусне, допускались упущения, несообразности и несовершенства. Они могли проявляться в непропорциональных, размашистых изгибах крыши, или ровные плиты изящных мостов могли лежать на необработанных, словно наспех наваленных глыбах, изящная беседка могла сливается с почти бесформенным валуном. (Малявин В.В. «Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин»)
Дата: Понедельник, 2022-10-24, 9:48 AM | Сообщение # 82
Хранитель Ковчега
Группа: Проверенные
Сообщений: 3904
Статус: Offline
- Реально ль то, что видно в зеркале?
- Не знаю. Оно тождественно, но только отраженье...
- Реальна ль мысль, что существует лишь в движенье?
- Не знаю я, но... отражает то, что знаю...
- Теперь ответь, реально ль то, что не имеет В глазах и чувствах отражения?
- О, нет... Так, значит, найден и желаемый ответ... Реально только отражение... Кто смеет Мне возразить, тот отразит непониманье Своей тождественности в зеркале познанья...
БЛАГОРОДНЫЙ МУЖ ПРЕД НЕБОМ
Однажды трое мудрецов, чьи имена Звучат по-русски и хитро, и непонятно, Между собой вели беседу... и приватно Преобразовывали мысли свет... в слова. Не для себя, конечно, только лишь для нас! Они друг друга понимали и без слов. И без земной "одежды тела" - кандалов, Они и мысли наши видят-то без глаз.
Итак, они друг другу вот что говорили: - Способны вместе быть, не будучи все вместе... - Способны действовать, хоть каждый в разном месте... - Способны странствовать во времени! Любили… Они друг другу улыбаться - и на небе Играет солнышко, лучами улыбаясь! Один нахмурится, и, хмуро наклоняясь, Несётся туча грозовая в грозном гневе...
Один задумается, ветер зашумит, Другой чихнет, и тут же громко гром гремит. Один друзьям расскажет сказку - глядь, заря Горящей дымкою мечты манит тебя!
Друзья, как водится, друг другу помогали, Ведь с полувздоха, с полувзгляда понимали. Но вот один из них, Цзы-Санху умер... прежде, Чем люди поняли, что он дарил надежду.
Узнал Конфуций сам о смерти мудреца, Послал Цзы-гуна он, чтоб выразить печаль. Когда же тот добрался в эдакую даль, То оказалось… нет печального лица!
Друзья, играя на лютне, спокойно пели Над телом друга. И Цзи-гун не утерпел: - Прилично ль петь над тем, кто к Богу полетел? Исчезли дружеские чувства, неужели?
Но, посмотревши друг на друга, рассмеялись Друзья тихонько: «Что такое ритуал?» Цзы-гун вернулся и Конфуцию сказал О том, что странными те люди оказались...
- Они же странствуют душой за гранью света! - Так отвечал Конфуций другу своему, - Они за гранью, я же в свете, здесь живу. Им соболезнованье - глупая примета...
Я сделал глупость, что послал тебя туда, Ведь эти люди пребывают в единенье Дыханья Неба и Земли и в ощущенье, Что жизнь - гнойник, а смерть - свобода от ума...
Для них вся цепь времён - единое кольцо. Они лишь временно под образом земным, Им вся Вселенная опорой, время ж - дым. Для них Творец и мир - единое лицо!
И, забывая о себе до пульса клетки, Они отбрасывают зрение и слух, Конец с началом замыкая в вечный круг, И безмятежно в над-мирах плывут, как детки...
Их путешествия, как мысли мальчугана, Где ритуал и мненье общества - пустяк.
Цзы-гун спросил: - Зачем же нам сей бренный стяг? Ответь, учитель, что ж мы, общество обмана? - Есть кара Неба, что лежит на человеке, И я такой же человек... - Что это значит? - Опять Цзи-гун его спросил, и чуть не плачет... - Ты - наш учитель, наилучший в этом веке!
- Послушай, рыбы все свободны лишь в воде, А люди Истины свободны на пути. Чтоб жить в воде, так нужен пруд, но чтоб идти... Нужна свобода, мир же держит нас в узде. Не помнят рыбы в водном царстве друг о друге... И люди Истины в пути, как музыканты, Всё забывают, и звучат лишь их таланты! Искусство высшего пути - бриллиант на круге...
Цзы-гун спросил: - А что такое бриллиант? - Сей необычный человек - в миру малыш... Он незаметный малый, как пустой камыш... Но перед Небом он - чудесный музыкант!
Кто благороден средь людей, тот мал пред Небом. И только малый средь людей пред Небом... цветом От благородной розы Истины цветёт... Непримечательный средь нас... бриллиант найдёт! Сказки - жемчуга мира Книги Семи Морей
Дата: Четверг, 2023-01-26, 5:01 PM | Сообщение # 84
Хранитель Ковчега
Группа: Проверенные
Сообщений: 3904
Статус: Offline
ПОЛЗИ, УЛИТКА
Свой след оставит Как на бумаге Фломастер, кисти или перо… Чей взгляд осилит? Какие маги Прочесть сумеют, что след – зеро?
Ползи, Улитка, по склону Фудзи, Глотай сомненья в конце пути, Твои познанья и память сузит Итог вершинный, Но не ползти Ты не сумеешь, судьба такая, Не слишком странной зови её, Гора стремлений - не золотая… Стрелы мгновения остриё Тебя не тронет, и не погубит! Рога-антенны хранят твой плен, Чтоб время длилось, в бездонной глуби Твоей вселенной – ход перемен.
А ты безмерна, как символ Дао, Как мудрый образ, что вознесён Над временами по воле права Неизъяснимого для времён. Сказки - жемчуга мира Книги Семи Морей
Сегодня в стихотворении народилось смысловое незнакомое мне слово "ши", рифмующееся со словом души. Естественно, стала интересоваться, что оно значит в китайском языке, и обнаружила удивительное его значение...
внимательнее всего надо быть со слогом "shi". Раньше всего мы знакомимся с ним во втором тоне: 十 shí - это "десять". А вскоре узнаем, что точно так же читаются 时 (время, час, период) и 石 (камень). "Shi" четвертым тоном - это, конечно, 是 - "быть, являться". Однако через некоторое время нам станут известны 事 (дело), 士 (воин) и 试 (экзамен) - все они тоже читаются shì.
Всего есть как минимум 66 иероглифов, которые читаются shī, shí, shǐ или shì. Поэтому, если вы спросите китайца, что значит "ши", он просто не поймет вас. Это все равно что если бы вас спросили, что означает русское слово, в котором есть один слог и буква "о".
В XX веке лингвист Чжао Юаньжэн написал на классическом китайском языке шуточное стихотворение «История про то, как человек по фамилии Ши поедал львов». В этом произведении 92 слога, и каждый читается как shī, shí, shǐ или shì. На слух оно непонятно даже китайцам. Но если читать, глядя на иероглифы, во всем можно разобраться.
Вы можете увидеть, как этот текст выглядит и читается.
*** А вот и стихотворение, философское, в котором автоматически появилась рифма с этим китайским словом в значении четвёртого тона - БЫТЬ!
Нет пользы смотрению, если оно Не ведает цели, хотя и умно.
*
Нет пользы искать алгоритмы программы, Хотя и полезно для жизненной драмы. Себя изучать – значит в бездну глядеть! Но срок ограничен, успей же дозреть. А там, где посыплются в мир семена С программой на жизнь, ограниченность сна, …времена…
АВТОРСКОЕ ДЕЛО
Есть авторы гении, есть и другие, Для масс и для избранных, но и плохие… Используют те же слова, что и ты, А как распознаешь, в ком к свету мосты?
Мираж восприятия – тени в пещере. Платон создал мост! И открыл духу двери!
Сказал гениально: мосты тени длинны… Лишь кажутся верными мысли картины!
Учёные пишут труды умной жизни… И люди искусства… а судьбы, как письма, У каждого бездна, но есть высота, И не закрываются наши уста…
Беседы и споры даны по программе, А цель её – в замысле истинной драмы. Быть может, не драма, комедия это? Людей миллиарды, и в каждом луч света!
Дыхание – тоже программа… рожденье, И старость, и смерть, и любое вращенье… Движение звёзд, космогония мира… Кто пишет программы сиянья Эфира? Стихию рождает, случайные токи? Кто Вечность измыслил и времени сроки?
На трудный вопрос по уму отвечаем, По опыту жизни, хоть опыт печален, Мы свету в уме прорубаем ступени, По свету сердец сознаём, кто нам ценен.
А самое ценное и дорогое Находим в конце – Безупречном покое.
Наскальные письма землян остаются Векам, ну а Боги, а Боги, смеются...?
Твоё дело – выбор путей осознанья, И помощь в волшебном труде созиданья!
*
На сводах пещеры следы оставляем, Как сценки охоты за Знаньем…
Что знаем? Ведь крохи того, что открылось пред взором В космический улей - морозным узором…
Мы им восхищаемся, мы верим чуду, Что в Космос летаем… Но Млечное блюдо Глядит не очами на Ланиокею, И ждёт не землян, но Платонов Ликея, Созревших плодами духовного мира, Хранящих всеграмму творенья Эфира, Что создали мост через бездну исканья И дверь отворили во храм Мирозданья!
Кто пишет программы, тот сутью программа, Искать программиста миров – мелодрама, Искатель становится целью исканий, Платонова ж мудрость – векам ожиданий…
Программа – зерно? Но и сами мы зёрна, От разных родов, что в сплетениях дёрна, Породы сознания, в недрах, потёмках! Ростками бессмертных во смертных потомках.
...В котомке те зёрна, она же… пуста, Коль души в пещере и немы уста… «Никто» в нашей личности мудро таится, А ум самобытный в исканьях боится… Себя потерять, и судьбу, и труды, Пока не дозрели до Мифа плоды.
Мы движемся к авторской цели – Программе? О, нет, мы нацелены стать панорамой Мифических странствий по храмам души, Искрящимся светом космичного «shi»*.
Но главное – цель обрести на века, Всё прочее быстро уносит река… ...глубока...
В небесный проём устремляются реки, А вечные тени - труды человека - В лучах не теряют структуру свою. Она изначальна, о ней и пою… …и творю… Привет с Волшебного острова Эхо! остров
Дата: Понедельник, 2024-01-01, 4:11 PM | Сообщение # 86
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6099
Статус: Offline
Картина мира, как её видят китайцы 23 декабря
Для ориентира в пространстве возьмём компас – прибор, придуманный во II веке до н.э. китайцами и являющийся гордостью китайской цивилизации.
Мало кто даже из китаистов в повседневной практике обращал внимание на то, что по-китайски компас – это «стрелка, указывающая на ЮГ»! У других народов та же стрелка компаса, расположенная вдоль тех же магнитных силовых линий, указывает на север. Эта явная противоположность в пространственной ориентации, конечно, отражает китайскую специфику.
Само название Китая – Чжун-го 中国 переводится как Срединное государство. Для китайцев за изобразительным иероглифом 中 стоит объединённое в символ представление: центр, середина. Не звуки и буквы, а картинка иероглифа в сочетании с прочтением «чжун» тянет китайскую мысль именно к этому конкретно-символическому смыслу. Китай для китайцев – безусловный «пуп земли». Справедливости ради следует отметить, что вне зависимости от того, как и где на земле появился человек разумный и от кого пошёл китайский род, китайцы лучше всех других народов плодились, размножались и заселяли землю не разбредаясь.
Если Китай – центр, то весь остальной мир в логике раздвоения единого будет окраиной. Именно так и воспринимают мир китайцы: чжун/вай, что по сути имеет смысл разделения на свою цивилизацию центра и чужую цивилизацию окрестности.
Итак, Китай – центр. Далее от центра по окрестностям расположен ближний круг стран, нашедших в китайских иероглифических названиях явный символический смысл. Ниже я даю лишь развёрнутый комментарий ореола смыслов иероглифических символов, используемых в названиях стран мира, в соответствии со значениями иероглифов в словарях («Канси», «Цы Хай» и «Китайско-русский словарь» под редакцией И.М.Ошанина).
На востоке, следуя за небесным светилом, это Страна восходящего солнца (Жи бен – Япония) и Страна утренней свежести (Чао сянь – Корея).
В зените солнце светит над самим Срединным государством (Чжун-го – Китаем). Максимум тепла и света достаётся находящейся за границами середины Стране крайнего Юга (Юэ нань – Вьетнам, ранее Умиротворённый Юг – Ан нань) и Цветущему [изобильному] государству (Тай-го – Таиланд).
Затем следуют: Дальние владения (Мянь дянь – Мьянма), Государство небесной веры [буддизма, растворившегося в искренних, натуральных народных верованиях индуизма] (Тяньчжу-го – Индия) и Западный кладезь [истинных, сохранённых неповреждёнными, духовных ценностей] (Си цзан – Тибет).
На северо-западе Срединное государство прикрыто Западной границей (Сиюй – Туркестан), которая теперь называется Новой границей (Синь-цзян).
А на севере расположена Древняя страна заходящей предрассветной Луны, она же Тёмная старина (Мен гу – Монголия).
За окраинными странами ближнего к центру круга расположена дальняя окраина мира, населённая чужеродными центру народами. Среди этих народов титула «государство» (го) со смысловым наименованием, закреплённым иероглифически, удостоились лишь пять великих держав.
Слева от центра – прибывавшие в Китай со стороны моря «заморские черти» (янгуй), они же «черти с окраины» (вайгуй); это Государство выдающегося таланта (Великобритания), Государство логики закона (Франция), Государство нравственного примера (Германия) и Прекрасное государство (Америка). В иероглифических смыслах-символах единая картина Запада («заморских чертей с окраины мира») у начитанных китайцев, видимо, такая: от индивидуального натиска отборных по уму и энергии самцов (Ин-го – Англия) через упорядочивающий личные потребности писаный закон (Фа-го – Франция), а также благой порядок и нравственное воздействие личным примером (Дэ-го – Германия) к процветанию в прекрасной, торопливой, лакомой стране эмигрантов (Мэй-го – США).
Заморская же иберийская цивилизация, колонизовавшая Южную Америку, тем не менее не удостоилась у китайцев титула го. Португалия, правда, образовавшая на китайском юге колонию Макао на три века раньше британского Гонконга, в китайском названии имеет дословный смысл Страна знатоков винограда (Путаоя), и это соответствует действительности. Такая конкретная осмысленность названия ставит заморскую Португалию в китайской мировоззренческой системе сразу после символических смыслов государств, удостоенных титула го.
Справа от центра на дальней сухопутной окраине живут народы под общим названием «обращённые в себя» (хуйцзу –мусульмане) и Государство неожиданностей [затягивания и мгновенных перемен] (Э-го – Россия).
Все другие запредельные народы титула го (го - государство) или осмысленных и понятных для китайцев названий своих стран в китайском иероглифическом членении мира не заслужили и именуются звуковой бессмысленной транскрипцией. С потерей исторического величия смысл в названии и титул го в ХХ веке утратила сначала Индия, а в 1991 году и новая Россия.
Присвоила же себе титул го Япония (на воротах японского посольства в Пекине теперь написано «Жи бен-го») и Южная Корея (с 90-х годов ХХ века она стала пользоваться древним иероглифическим названием «Хань-го», данным этой стране китайцами ещё во времена первой морской экспедиции Цинь Шихуана).
Схематически географическая картина мира в глазах китайцев выглядит так, как показано на рисунке. Привет с Волшебного острова Эхо! остров
Дата: Пятница, 2024-02-23, 1:17 PM | Сообщение # 87
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6099
Статус: Offline
Китай — единственная из древних цивилизаций, существующих по сей день. С самых ранних времён предки современных китайцев испытывали к собственному прошлому гораздо больший интерес, чем европейцы — это можно сказать и про сегодняшний день. Поэтому история Китая не только самая длинная — она ещё и самая важная для понимания современного положения дел, современного Китая. Причём внутри всей этой длинной истории особую роль играет древность — время, которое самими китайцами всегда считалось периодом заложения всех основ культуры и цивилизации.
Именно события древней истории лучше всего отражены в массовой культуре, а труды древних мудрецов составляют основу китайской философии и мировоззрения.
В обыденном сознании к понятию "Древний Китай" также относят и последующие периоды вплоть до времен династии Мин. Далее представлен краткий обзор основных событий истории Китая а также описание важных изобретений которые эта страна подарила миру.
ЦитатаБелоснежка ()
За окраинными странами ближнего к центру круга расположена дальняя окраина мира, населённая чужеродными центру народами. Среди этих народов титула «государство» (го) со смысловым наименованием, закреплённым иероглифически, удостоились лишь пять великих держав.Слева от центра – прибывавшие в Китай со стороны моря «заморские черти» (янгуй), они же «черти с окраины» (вайгуй); это Государство выдающегося таланта (Великобритания), Государство логики закона (Франция), Государство нравственного примера (Германия) и Прекрасное государство (Америка).
Дата: Четверг, 2024-02-29, 11:37 AM | Сообщение # 88
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6099
Статус: Offline
Чжэнь Лю. Биография Liu Zhen
Поэт жил и творил еще в последние годы ханьской империи, когда-то бывшей по своему «многолюдью» и могуществу равной империи Римской. О его жизни осталось удивительно мало сведений, но его жизнь - это его стихи. Китаец благоговел перед изящным словом именно потому, что воспринимал его как доступный человеческому слуху отзвук Великого Дао, зримое проявление сокровенного. Но зримым не исчерпывалась суть, словом не исчерпывался смысл. Берущий свое начало от древней «Книги перемен» китайский эталон художественности: «уже исчерпаны слова, а мысль - в избытке» - есть нечто совсем иное, нежели внешне похожее на него некрасовское пожелание: «чтоб словам было тесно, а мыслям просторно". Китайское изречение традиционно воспринималось как противопоставление слова и образа, который словом лишь пробуждается, но живет вне его, по собственным законам. Отзвучали слова, но роятся образы - подчас иные, нежели те, что названы словом. Привет с Волшебного острова Эхо! остров
Сообщение отредактировал Белоснежка - Четверг, 2024-02-29, 11:42 AM
Дата: Четверг, 2024-02-29, 11:41 AM | Сообщение # 89
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6099
Статус: Offline
Посвящение художнику
Возвратить нам не дано Прежних дней благоуханье, Но волшебное окно Всем открыто и порханье Мысли нежно-золотой, Чувства странно-неземного Ощущения и зной Солнца сердца – зов благого…
Из минуты - день явился! Изо дня - весь мир прекрасный, Дух-волшебник вдруг родится, Вечной молодостью ясный!
Ах, какой прекрасный век, Где так счастлив человек… Привет с Волшебного острова Эхо! остров
Дата: Воскресенье, 2024-04-07, 4:21 PM | Сообщение # 91
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6099
Статус: Offline
Выделила из ранее изданной книги тему китайской лирики и иллюстрировала компьютерной графикой и картинами известных художников, скомпоновала в виде альбома со стихами, серия "Колибри".
Альбом "Эхо древнекитайской поэзии". Феано/Библиотека «Галактического Ковчега», 2024 г., по изданной ранее книге http://online.pubhtml5.com/ucdb/xzjc Мудрость Древнего Китая.
Дата: Суббота, 2024-04-13, 10:01 AM | Сообщение # 92
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 6099
Статус: Offline
Адаптировала старую книжку в новой редакции для возможности чтения с телефона.
Мудрость Древнего Китая. Феано/Библиотека Галактического Ковчега, книги Семи Морей, серия «Наследие мудрецов», редакция 2024 г., кол-во стр. 206. Иллюстрации из сети.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ДАО ДЭ ЦЗИН 2 Эхо Лао Цзы 13 (Ли Эр, Ли Боянь, Лао Дань, 604 – 524 до н.э.) 13 ПОСЛЕСЛОВИЕ 61 Эхо Конфуция 63 (Кун Фуцзы 552 – 479 до н.э.) 63 ЭХО МУДРЕЦОВ 76 Эхо У-МЭНЬ 93 Эхо на темы И-Цзина 97 Эхо Вэй-Юн (VIII в.) 142 Эхо Юй Ай 153 Эхо Чжуан Чжоу 154 НОЧНОЙ РАЗГОВОР 155 Bai Haoran 157 Эхо Сыкун Ту 158 эхо Хуан Юэ 163 ОТЗЫВ О ЖИВОПИСЦЕ ЧЖАН ЛУ 169 СПАСЕНИЕ 170 ЛАО ЦЗЫ 171 В ДАО 173 КУДА УХОДИТ МЫСЛЬ 174 ДАО ВЕНЦА 175 ВЛАСТЬ ВОДЫ 176 КАПЕЛЬКА 177 КАПЕЛЬКА РУЧЬЯ 178 КАПЛЯ МОРЯ 179 ИСТОКИ ДАО 180 ВЕЛИКОЕ ДАО 181 О ДАО ГОВОРИТЬ 181 МЕЛОДИИ ДАО ДЭ ЦЗИН 184 ДАО ЛИРИКИ 197 В НЕИЗВЕСТНОЕ 198 ПРЕДЗНАНИЕ 198 РОДНИК 200 ПОШУТИЛ 201 ЧТО С ТОГО… 201
Приятного и полезного уму чтения! Привет с Волшебного острова Эхо! остров
Дата: Суббота, 2024-04-20, 4:40 PM | Сообщение # 93
Хранитель Ковчега
Группа: Проверенные
Сообщений: 3904
Статус: Offline
Цао Чжи (192-232) 曹植
Эпоха Шести династий Перевод: Алексеев В.М. 洛神赋 (余从京域 言归东藩)
Фея реки Ло
("Я уходил от пределов столичных, идя домой в восточную область...") В третьем году из цикла, идущего под девизом "Хуан-чу", я имел у государя аудиенцию в столице.
На обратном пути я переправлялся через реку Ло.
У древних авторов есть предание о том, что дух этой реки - женщина, имя которой Дама Ми. Я вдохновился тогда Сун Юем и тем, что он рассказал Чускому князю о святой фее и, вдохновившись, написал вот эту оду. Она будет гласить:
Я уходил от пределов столичных, идя домой в восточную область. За собой я оставил проход Ицюэ и перевалил Хуаньюань. Прошел чрез ущелье Тунгу.
Поднялся на горы Цзиншань. Солнце уже на запад склонилось; телеги попортились, кони устали. Узнав об этом, я велел распрячь коней на пастбищах душистых и попасти мою четверку на поле с чудной травой чжи. А сам не торопясь прохаживаться начал no Pome Тополей, скользя глазами по теченью реки Лочуань.
В это время мой ум отвлекаться куда-то стремился, в душе поселился испуг. Мгновенье - и мысли мои разбрелись... Взглянул под собой - ничего не нашел. Взглянул над собой - отменную вижу картину. Я вижу какую-то прямо красавицу, тут же стоящую возле утеса. - Я за руку схватил возницу и потащил его, спросив: "Ты видишь или нет - вон там? Там - это что за человек? Вот так красавица!" - Возница сказал мне в ответ: "Позвольте мне Вам сообщить, что я слыхал о фее реки Ло по имени Ми-фэй, иль Дама Ми. Позвольте, - то, что видите Вы там, мой государь, уж не она ли это? Как она выглядит, скажите, и что она собой напоминает? Позвольте скромному рабу об этом знать". - И я ему сказал вот так: "Она выглядит вот как: летает, как лебедь, чем-то встревоженный; изящна - дракон так изящен несущийся. Так сверкает красою своей осенний цветок хризантемы, так в пышном цветеньи своем весною красива сосна. Угадывать смутно могу лишь ее, как месяц прикрытый лишь легкою тучкой; мелькнет на воздухе, словно несется куда-то - что кружится снег в струящемся ветре. Смотреть на нее в отдаленьи: она бела, сверкающе бела, как Яр великий, что восходит над небом утренней зари. Когда ж я подойду и рассмотрю ее вблизи; ярко и мило сверкнет мне она, как тот неньюфар, что растет из зеленой волны. Все пышное в ней и все тайное в ней достигло вполне идеала; высокое и небольшое - в пропорции лучшей сложилось. Ее плечи так сложены, словно точеные, талия - словно лишь свернутый шелк. Стройная шея, изящный затылок. Белое-белое тело просвечивать было готово. Помада пахуча была: лучше придумать нельзя.
Свинцовая роскошь белил у нее не была в обиходе. Тучи прически высоко-высоко вздымались. Длинные брови срастались в изящном извиве. Алые губы светились наружу. Белые-белые зубы свежели внутри. Ясный зрачок глядел превосходно. Щеки в улыбке держали виски. Яшма - лицо красоты не от мира. Вид весь спокойный, в манерах свободный.
Гибкая вся и изящная вся. Любезная в речи, в беседе. Чудно одета, оставив весь свет где-то там, статью, фигурой просясь на картину. - Набросила свой флеровый наряд сверкающий, сверкающий на ней, и вся украшена каменьем самоцветным, чудесно выточенным всюду. На волосах у ней парюра сплошь из золота и перьев синей птицы, и к ней привешен светлый жемчуг, ее лучами озаряя. - Обута она в узорные сандалии, такие, в которых далеко уйдешь, и легкий трен влекла: туманной дымкою волны. - Как будто в чаду благовоний она, исходящих от скромницы гор, да, скромницы гор, орхидеи; ступает она нерешительно как-то по самому краю горы.
И вот теперь в одно мгновенье она всем телом устремилась играть, шалить. По левую руку держась за сверкающий яркий бунчук, а правой укрывшись под знаменем кассий, она протянула белейшую ручку - да, ручку, - к священному берегу вод, сорвать на быстрине мели бессмертный чернеющий чжи, - Я любовался всей душой на эту прелесть, прелесть чистоты; и сердце сильно трепетало, увы, без радости особой... Ведь доброй свахи не имел я, чтоб в эту радость с ней войти! И я, обращаясь к той зыби, в беседу с богиней вступил, желая ей, прежде всего, сообщить о моем душевном и искреннем чувстве.
И я дорогой свой брелок отвязал, чтобы этим ее пожелать... Но нет! Красавица была до глубины души воспитана прекрасно. И как! Она владела лучшим поведеньем и понимала смысл стихов канона Ши! Она приподняла теперь брелок алмазный свой и мне его в ответ, в ответ, преподнесла, мне указав на бездну вод, как срок и время для меня.
Я взял брелок, как честный дар любви-любви, любви-любви; и все боялся: вдруг богиня меня обманет как-нибудь. С волненьем вспоминал я Цзяо-фу, - да, Цзяо-фу - как были с ним нарушены слова; и в грусти своей, как Ю нерешителен я, как лисица, я полон сомнений. И я убрал с лица умильную улыбку и усмирил - да, усмирил, - свои мечты; воздвиг преграду чинных правил и стал себя держать в узде.
И вот тогда богиня Ло была растрогана всем этим и нерешительно то шла ко мне, то от меня. Сиянье феи то отдалялось, то приближалось; то вдруг темнело, то прояснялось. То стояла своим легким станом она, строга, как журавль; то как будто хотела лететь, но пока не взлетала еще. То ступала по душистому какому-то убранству, то по травам благовонным шла, свой аромат струя. Она запела куда-то вдаль, и так протяжно - протяжно, да, - о своей вечной ко мне любви; был тон той песни совсем печальный и неспокойный и длился долго...
И вдруг смотрю, толпою божества сходиться начали сюда, зовя своих, свистя подругам. Одни из них в чистых резвились струях, другие порхали по острову фей, одни собирали светящийся жемчуг, а те поднимали волшебные перья. - Шли за двумя теми дамами - женами с Южного Сяна; за руку брали ту деву, что раньше бродила по берегу Хань. Они вздыхали о том, как Пао, звезда на небе, любви не знает; они нам пели, как Волопас там один на небе живет всегда. Вздымали легкие покровы - все в совершеннейших узорах и, рукавом закрывшись длинным, стояли долго и недвижно. То быстро вдруг неслись, что дикая летающая утка; порхали, где-то исчезая, совсем как феи и божества. В прикосновении к волне еле заметными шагами они под газовым чулочком рождали будто даже пыль. В движеньях своих никаких они правил житейских не знали; то шли по опасным наклонам, то снова спокойно, как надо. И было трудно угадать, идут вперед или стоят; уходят прочь или обратно. Вдруг обернутся, поглядят - струят божественное нечто; лучи сияют проникновенно на этом яшмовом лице. Слова у них уж на устах, но их они не произносят; и их дыхание совсем как запах диких орхидей. Их лица красотой роскошной так были ласковы, милы, что я вполне мог позабыть о том, что надо есть и пить...
В эти минуты дух ветра Пин И свой ветер убрал; и дух водяной усмирил свои волны. - Фэн И, бог реки, запел, заиграл нам; Нюй-Ва чистым голосом пела. Подняли вверх узорчатых рыб, расписных, чтобы этим всех предупредить о пути; велели запеть всем яшмовым фениксам-птицам, чтоб вместе за ними лететь. Шесть драконов все в чинном порядке выравнивать головы стали, и облачный свой фаэтон повезли на плавном, красивом ходу. Киты и акулы повынырнули и колеса с обеих сторон подхватили; а птицы морские взлетели, чтобы быть охраною им на пути.
Теперь она перелетела чрез Северную Чжи-реку, промчалась через Южный Кряж. Вытянув белую шею свою, чистый свой взор поднимая, двинула алые губки, чтобы мне не спеша сообщить и напомнить великие правила жизни в общеньи людей; чтоб выразить мне огорченье свое: пути человека и феи различны весьма; чтобы погоревать о том, что судьбой не дано было это нам в юных годах. Подняв свой флеровый рукав, она им слезы, слезы вытирала; они текли у ней ручьем, по платью хлынули потоком. Она оплакивала нас, навек оторванных, оторванных теперь от единения прекрасного друг с другом; и горевала, что вот так, уйдя лишь раз, она со мной в различных направленьях; что нечем ей благодарить меня за пылкую любовь: она мне дарит свои серьги из светлой яшмы, идущей с юга. И хотя, мол, она пребывает в пучине воды, где великий стихийный и холод и мрак, но она навсегда свое сердце отдает своему государю и князю.
И вдруг не замечаю я, куда она девалась; стою, тоскую: фея скрылась, свой погасила свет. - Тогда я оставил равнину, полез на высокую гору... Ноги все шли, а дух мой задерживался. Любовь оставалась во мне, и я все мечтал о фее моей, глаза устремлял свои вдаль, с печалью и грустью в душе. И я надеялся: божественное тело опять свой примет вид; сел в легкую лодочку я и поднялся на ней вверх по речке Ишуй. Так плыл я по долгой реке, забыв о возвратном пути, мечтая о ней бесконечною лентой мечты, и любя ее больше и больше, а ночью не спал, весь тревожной печалью объятый. Весь пронизанный сыростью инея, так и сидел до утра я, а утром велел своим слугам запрячь и взошел в экипаж, чтобы ехать... Да, ехать обратно домой, по пути все на тот же восток! В руках были вожжи несущих меня лошадей, и кнут я на них поднимал... а горе кружило в груди и уехать отсюда не мог я".
Дата: Суббота, 2024-04-20, 4:42 PM | Сообщение # 94
Хранитель Ковчега
Группа: Проверенные
Сообщений: 3904
Статус: Offline
Примечания Л.Н. Меньшикова
Цао-Чжи (Цао Цзы-цзянь) - 129-232 гг. - младший брат Цао Пэя (Вэйского Вэнь-ди, 187-226 гг.), один из великих поэтов, оказавших сильное влияние на последующую поэзию. Любимый сын Цао-Цао (155-220 гг.), который прочил его в наследники. Когда в 220 г. Цао Пэй занял трон, он сослал брата в область Чэнь. Цао Чжи был признанным главой литературной группы "Семь талантов периода Цзянь-ань" (годы Цзянь-ань - 196-220). Его поэма "Фея реки Ло" написана в изгнании.
Хуан-чу - девиз годов правления Вэйского Вэнь-ди (Цао Пэя) в 220-226 гт. Третий год - 222.
Река Ло (Лочуань) - приток Хуанхэ, на северном берегу которой стоит тогдашняя столица Вэй Лоян. Цао Чжи, чтобы добраться до владения Чэнь, [должен был переправиться через эту реку].
Вдохновился Сун Юем - имеется в виду поэма Сун Юя (ок. 290 - ок. 223 гг. до н. э.) "Святая фея".
Ицюэ... Хуаньюань... Тунгу... Цзиншань... - путь Цао Чжи после переправы через р. Лочуань шел сначала на юг (до Ицюэ), а потом на восток через долину Тунгу, перевал Хуаньюань и гору Цзиншань.
Поле с чудной травой чжи - чжи или линчжи - трава бессмертия китайских легенд, растущая в высоких горах.
Владела лучшим поведеньем и понимала смысл стихов канона Ши - т. е. изучала древнюю "Книгу Ритуала" (Ли цзи) и "Книгу Песен" (Ши цзин), получив тем самым самое изысканное воспитание.
Цзяо-фу (Чжэн Цзяо-фу) - легендарный персонаж, якобы встретивший двух девиц, духов реки, вручивших ему брелок в залог будущих встреч, но потом они исчезли и их брелок тоже.
Ю - легендарный зверек, похожий на кабаргу, который всего пугается, мечется туда-сюда и никак не выберет, на чем остановиться. Так же всего боится и лисица.
Шли за двумя теми дамами — женами с Южного Сяна - Э-Хуан, Нюй-ин, две жены легендарного Шуня, дочери легендарного Яо, которые после смерти супруга оплакивали его на берегах реки Сян (южный приток Цзяна).
Пао, звезда на небе - звезда Паогуа, отстоящая далеко от всех других звезд, символ одиночества.
Волопас - или Небесный Пастух, влюбленный в Небесную Ткачиху, но разлученный с ней: ее звезда по одну сторону Небесной Реки (Млечного Пути), а его - по другую.