«Рожденный с честолюбием, сравнимым с дарованием,
С талантами бесценными, что восхищали всех,
Жил в нищете, безвестности, поэтом по призванию,
Храбрец блестящий, умница, порочный человек…

Лишь близкие знакомые, друзьями все ж являяся,
Улыбку ту несносную... и глупую слегка
Воспоминали ценную, о друге распинаяся,
И чтили дарование, сокровища ума...»

Мне Пушкин рассказал о нем, добавив прозой ясности,
И мысль, что среди нас живут такие мудрецы...
Невидимые всем другим, неведомые гласности,
Великие, безвестные, прекрасные творцы!

Но чудо совершилося, где новое открытие
Зовет меня и требует: - Скажи сейчас о нем!
О том, кто озаренною дорогою в небытие
Прошел в страстях кипучими теченьями времен.

Пусть Путь его засветит нам, и многое откроется
О том далеком воине, что в прошлых летах жил,
Сломил преграды тяжкие, ушел от тех, кто ссорился,
Все бросил да отправился к Истоку, чтоб поил...

Все восемь лет он пил его, душою раскрываяся,
Трудом таланта мучаясь, нашел свой светлый Путь.
И вот в Москву престольную он снова возвращается,
С бессмертною комедией! Ах, мне б его вернуть!

Вернуть на грань столетия, спросить и об источнике...
Он в Грузии красавице его тогда нашел.
И нам испить так хочется, читая междустрочие,
Блестящие созвучия, где слог его взошел.

Урок незабываемый мне чистым утром светится:
Средь нас так много гениев, богата свято Русь!
Проснитесь, умываяся ее росой чудесницей,
Очнитесь от забытия, да светит солнце пусть!

Сам Пушкин позавидовал годам его на склоне их,
Коснувшись словом ласковым, припомнил он о нем.
Так, где ж вы “горе - умницы”? Из тени обездоленных
Восстаньте же талантами! Бужу я вас стихом.

И силой богатырскою вы снова удивите мир,
Да вспомните комедию вы “Горе от ума”,
И мне засветят ликами, и бликами звенящих лир,
Заблещут, зазвучат вокруг, как гимны… голоса...

найденному портрету Шекспира

увы... и не узнает мир
каким пером творил Шекспир
и кто его в лихом мазке
писал на бочковой доске
и
...но зачем знать цвет лица
у тени
Гамлета отца?

***

А Фет

Поэтам

Сердце трепещет отрадно и больно,
Подняты очи и руки воздеты.
Здесь на коленях я снова невольно,
Как и бывало, пред вами, поэты.

В ваших чертогах мой дух окрылился,
Правду провидит он с высей творенья;
Этот листок, что иссох и свалился,
Золотом вечным горит в песнопеньи.

Только у вас мимолётные грёзы
Старыми в душу глядятся друзьями,
Только у вас благовонные розы
Вечно восторга блистают слезами.

С торжищ житейских, бесцветных и душных,
Видеть так радостно тонкие краски,
В радугах ваших, прозрачно-воздушных,
Неба родного мне чудятся краски.

***
Не тем, Господь, могуч, непостижим
Ты пред моим мятущимся сознаньем,
Что в звёздный день Твой светлый Серафим
Громадный шар зажёг над мирозданьем.

И мертвецу с пылающим лицом
Он повелел блюсти свои законы,
Всё пробуждать живительным лучом,
Храня свой пыл столетий миллионы.

Нет, Ты могуч и мне непостижим
Тем, что я сам, бессильный и мгновенный,
Ношу в груди, как оный Серафим,
Огонь сильней и ярче всей вселенной.

Меж тем как я – добыча суеты,
Игралище её непостоянства, -
Во мне он вечен, вездесущ, как Ты,
Ни времени не знает, ни пространства

ИЗ БИОГРАФИИ АТТАРА

(знаменитый персидский поэт - мистик)

НАЧАЛО

Давным-давно, ну так давно... что даже я уже не помню...
Какое именно кольцо Времен Земли замкнулось болью...
Шел нищий Странник. На Пути его предстал богатый остров...
И Бог велел ему зайти к купцу аптекарю, не просто...

Купец доволен жил судьбой, своим доходом и товаром...
И вдруг - пред ним стоит босой, богат лишь пылью да загаром...
И стало тягостно купцу... Комок в груди образовался...
"Да что за вздор! Я наглецу скажу, чтоб тут же он убрался!"

Подумал так, да не сказал... А странник мысль его услышал,
И головою покачал, и молвил тихо, будто свыше:

- Я без сомнения уйду. И от тебя и от земного
Пути нелегкого, найду то, утешит боль любого...

А как же сможешь ты уйти, когда вокруг тебя богатство
Стоит преградой на Пути?
Так не достигнешь двери братства...

Сказал, и след его простыл...
И тут... кольцо Времен замкнулось!
АТТАР суфийский Путь открыл.
Его душа... перевернулась...

КОНЕЦ

Аттар - романтик, суфий, посвященный.
Вся жизнь его, как розовый букет.
Он мудростью вселенской вдохновленный
Пролил для многих спящих чистый свет.

Вся жизнь и даже смерть его - весомы.
Один лишь эпизод я освещу.
О том, как Чингиз-Ханом тьмы ведомы,
Завоевали Персию страну...

И в плен Аттар попал - старик глубокий -
Сто десять лет пробило уж ему...
Но кто-то щедрый жест, да жест широкий...
Изволил проявить: - Не быть в плену!

Не нужно убивать, возьмите выкуп,
Я тысячу серебряных монет
Отдам за старика! -
Но тот открыто
Советовал сказать владельцу - Нет.

Добавив, что другой заплатит больше...
Монгол поверил...
Хитрость в том была -
Аттар решил - не станет жить он дольше,
Закончены здесь на Земле дела...

И вот... охапку сена предложили
За пленного седого старика...
Улыбка Лик его преобразила -
Единственная верная цена!

Волшебные сказки Аттара - Шейх Санан
и Город Шаха (см. Сказки Суфиев)

Шекспир мне братом не был никогда...
Но, может быть, я им была когда-то?
Реинкарнации чудесная волна
Прошла через меня, и искры злата...
Достались мне сегодня неспроста...
Кого благодарить за это чудо?
За мудрость чувств и тайну бытия,
Что пью я из серебряного блюда...

Где скромность мне занять и у кого?
Поэты современники чужды мне,
Но классиков звучащее копье
Сильно, не остывает и поныне.

Себя сравнить, увы, я не могу
Ни с теми, ни с другими - нет ответа.
Но мысли Сердцевину я люблю...
Вне Времени, вне имени, сюжета.

И мелкой речкой мне уже не плыть,
Коль Бездна приоткрыла свои очи...
Мне велено здесь быть, да и не быть.
И Светом петь Зарю, и дня, и ночи...

Вильям Шекспир

Гравюра Мартина Друсхоута с титульного листа первого издания
«Собрания сочинений». Лондон, 1623 г.

ШЕКСПИРУ
Из файла Сонеты

Слов не найти мне, любимый мой гений,
Чтобы пропеть, рассказать про Любовь.
Как изогнется судьбы моей бровь,
Что ей подарит сей мир откровений…

Если б ты пропасть Времен одолев,
Вспыхнул над мыслями огненным светом,
И одарил меня новым сюжетом,
Я б записала сюжет твой. Воспев

Русскими рифмами гений английский,
Вильям, о, Вильям, искристо игристый!
В мудрости юной по юному чистый,
Я б записала твой слог золотистый…

Но не найти мне, божественный гений,
Все существо всех твоих откровений…

К ШЕКСПИРУ

Уж, если Шекспир не узнает о том,
Что я напишу о Шекспире потом,
И, даже о том, что пишу не пером,
А синим, летящим ума ветерком...
То, вовремя мне надлежало б очнуться,
В глубоком поклоне к Шекспиру нагнуться,
И там, где на равных мы будем вдвоем,
Играть, каламбурить неравным умом...
И, если меня он припомнить не сможет,
Иль кто-нибудь ноги Пегасу стреножит,
То, может быть, стану я левым крылом,
Чтоб с правым Шекспиром шутить мне потом...
Уж, если мне выпала честь узнаванья
Себя в тех поэтах, что знали признанье,
И тех, что до славы дожили при жизни,
То я придержу свои скромные мысли,
Оставлю на завтрак, к десерту подам,
Чтоб в будущей строчке скользнуть к небесам,
И там обратиться к Шекспиру на Ты...
Вне Времени нет запредельной мечты...
Вне Времени нет Неизвестности, Целей,
Нет разных Имен, ни глубин и ни мелей,
Там всюду, везде правит пир свой Любовь,
А вера... на Время спускается вновь...

МЫСЛЕФОРМА

Что я могу вам подарить?
Вневременных полей законы?
Смогу ли Словом удивить?
Ведь все Слова… давно знакомы...

Так я уйду в такую даль,
Где слов моих никто не знает,
Сниму с лица, с души вуаль,
И Мысль пошлю... Пусть улетает.

Подарок то, что вне меня,
Как Мыслеформа существует...
Ей жизнь во Времени дана,
Но, несомненно, Дух рискует...

Да, он рискует...
Свет Любви
Отдать во власть мирской пучины,
Коль удержать не сможешь ты
Ее небесные вершины.

Так удержи, пусть Свет живет!
А Мудрость изольется Словом,
Что в край неведомый несет
Любовь Единой Мыслеформой...

Что подарить сейчас смогу -
Вернется тем же Светом к дому...
Так не кори, что ухожу
Из мира бренного к иному...

«Я жалею, я зову и плачу...»
Где Сережа, где Есенин мой?
Я верну тебя, нельзя иначе...
Ты мне нужен здесь, сейчас, живой!

За одну лишь строчку золотую:
«Жизнь моя, иль ты приснилась мне...»
Возвращу Сережу в жизнь земную,
В наши девяностые во мгле.

Жаль, что я не помню прошлой жизни,
Мы встречались, вспомнишь ли меня?
Может, нет, но лет прошедших брызги
На стекле рисуют мне тебя.

Что, Сережа, к нам придя, увидишь,
И какую песню нам споешь?
Что с Россией, ты душой постигнешь,
И опять в небытие уйдешь…

Уходя, оставишь на прощанье,
С горькою усмешкой на губах:
- Жизнь моя, ты стала так печальна,
Как мне и не снилось в тех годах.

Я жалею, вновь зову и знаю,
Где Сережа, где Есенин мой...
Слышу я тебя и понимаю…
Как хочу вернуть тебя домой.

МАРИНЕ ЦВЕТАЕВОЙ

Разница та, что у нас… только во Времени.
Жаль, я не вижу глаз… слышу лишь пение.
Ты под крестом жила, а я под Зевсом.
Ты во плену была, я под арестом.
Ты через песнь свою все воскрешала,
Строчками на зарю в сердце вещала.
Я перешла за край видимой строчки.
Бог приказал: - Познай. Все через точку.
В точке одна любовь входит в иную,
Я воскрешаю вновь сердцем земную.
Ты начинала век, я в окончанье.
Ты здесь была - поэт, я здесь - молчанье…

18 ЛЕТ

Тебе восемнадцать лет? - Нет.
Так что же ты хочешь?
Знаешь у жизни ответ? - Нет.
Что же не спросишь?
Кто ты сама? Судья? - Да.
По праву какому?
Много взяла на себя. - Да.
Тогда молись богу...
В небе седьмом была? - Да.
Еще семь узнаешь...
Как же осталась жива? А?
Умрешь, так узнаешь...

Окончание стихотворения М. Цветаевой
"Если счастье..." т. 1 стр. 153
Изд. Прометей, 1990 г.

Если счастье - гром гремит: то убьет, то воскресит,
Если ты его не ждешь, как награду...
То оно само тебя здесь настигнет, мир даря,
В Свет из тела обратит. Скажет: - Мало!

Достопочтенный славы вестник
Пишу тебе в века письмо,
Ты слова русского кудесник,
На троне царствует оно.

Ты просвещения глава,
И не оконченная повесть,
Слуга России, её совесть -
Пророк возвысивший слова.

Летят года, прошли столетья,
Ты неизменно на века -
Кумир и кубок долголетья
Держи, народная рука.

----------------------------------------

Незримый благодатный свет
По всей земле лучами веет,
И сердце счастьем, негой млеет.
От радости твоих побед.

Народа тайная молва
По воле нити размотала,
И с той поры душа впитала
Твои бессмертные слова.

Звезды на небе ярче нет -
Тебя любовь небес венчала.
Как сказка слог - таинств начало,
И благостен его завет.

Неведомой тропой ветра,
Несут восторги, крики "Браво",
И кротость сердца, воли право,
Огонь душевного костра.

В служенье музе - свет очей.
Един порыв, ему я предан,
В ней мир, который не изведан,
К познанью истины, ключей.

Делами славен человек.
Его стремления – палитра.
Даст пламень истины - молитва,
Строфою праведной во век.

Мечтой создателя творца,
Ты - вестник радужного счастья.
Да будет так, сожми в объятья,
Нам путь к любви вложи в сердца.

Ты - вдохновений карнавал,
И робости цветы измяты.
Строкой окутан - искрой святой,
Ты - лиры гений, идеал.

Ловлю губами трепет чувств.
Забудусь где я? Сон мятежный.
Тобой живу - рассвет безбрежный,
Поэзия - перо искусств.

И хочется во всю кричать -
Ты высшей силы изваянье,
От вечности тебе признанье,
Ты славы - гордая печать.

До коле звук, срываясь с уст
И взгляд любви желаньем дышит,
Склоняю голову, ты слышишь?
Без музы мир так блекло пуст…

В соавторстве с Валерием Петровым г. Косторома

Феано благодарю за Есенина!

До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.

До свиданья, друг мой,без руки ,без слова,
Не грусти и не печаль бровей,-
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно,не новей.
1925г.

Привет, Сергей! Пришла пора свиданья!
Я – это ты! Ты – это я!
Ведь вопреки больному расставанью
Произошла реинкарнация!

Бессмертен ты! С тобой бессмертна я…
И вновь прощаясь без руки и слова,
Когда-то встретимся мы снова,
Ведь наша жизнь безмерная!!!

БАРАТЫНСКОМУ на стихотворение “СМЕРТЬ” (1828г)

“Смерть дщерью тьмы не назову я...”
“О, дочь верховного эфира!
В твоей руке олива мира...”
Идешь, свободой всех даруя...

Вот это слово мудреца!
Евгений, даришь миру свет.
Твой замечательный сонет,
Как изумруд Времен Кольца...

Сказать нельзя о смерти лучше,
Чем ты, воспев всю суть ее.
В ней воскрешение твое.
В ней сердца свет пылает жгуче...

За эту оду назову
Тебя я суфием, поэт.
Во тьме ночной зажег ты свет,
Сказав ей: - Здравствуй, я иду!

“Условье смутных наших дней,
Ты всех загадок разрешенье...”
Рожденье - смерть - Одно свершенье,
О, Странник вечности морей.

МИЦКЕВИЧУ

- Впервые став рабом, - сказал, - Я рабству рад!
Четырнадцати строк… Адам Мицкевич автор.
Смотрел в глаза ты мне, и радостен был взгляд.
Не верить не могу, все соткано из фактов…

Сказал, что пережил… любовь ты неземную.
О, где б найти еще… подобного певца?
Увидеть бы хоть раз прекрасную такую
Любовь, что не сожгла огнем своим творца…

Любовь, что низошла… до счастия земного,
И сердцу без тюрьмы позволила бы жить,
Хваля творца в себе, возлюбленной даруя,
И чувствующей мир, способный утолить…

Увы, не вижу я земного счастья сроки,
Что были бы длины, кругом кружатся крохи…

КРИШНАМУРТИ

Мгновенной вспышкой озарила все Зарница,
Удар озоновый сквозь тело просквозил,
И ток отчетливо безудержною птицей
Взвился из ауры, как будто дух вспарил...

И еле слышимое эхо зазвучало...
Уж, угасая, как круги на глади вод...
Вот так приходит, оживляя все, Начало,
И так Конец всего готовит новый ход...

Как будто квантовой дуальностью играя,
Мысль ожила и умерла в один момент.
Прикосновения иного ожидая,
Воскресло Нечто, предвещая комплимент...

Я попыталась объяснить, что может Разум,
Освобожденный от цепей земных забот,
Вкусить из ауры земной, вторя приказу,
Что из полей небесных явит свой полет...

Мгновенный Дух всепобеждающего царства
Нисходит к каждому, кто дышит на Земле,
К цветку, и к озеру, и к жаждущему братства,
Неповторимому созданию - к тебе.

Да, эта мысль совсем не нова, но желанна,
И повтореньем не стареет, а цветет...
От Кришнамурти мне подарена нежданно
Для прохождения сквозь спектр моих частот.

Посетитель: Тогда что же такое сама эта страсть?

Кришнамурти: Она должна иметь дело с радостью и экстазом, которые не являются удовольствием. В удовольствии всегда существует какая-то тонкая форма усилия -искание, стремление, потребность, борьба, чтобы получить и удержать его. В страсти нет потребности, а потому нет и борьбы. В страсти нет ни малейшей тени осуществления, поэтому в ней не может быть ни крушения, ни боли. Страсть - это свобода от "я", которое и есть центр всех осуществлений и страданий. Страсть не требует, потому что она есть. Но при этом я не имею в виду нечто статическое. Страсть есть суровость самоотречения, где нет ни "вас", ни "меня"; поэтому страсть представляет собой сущность жизни. Это она движется и живет. Но когда мысль вносит в нее проблемы обладания и удержания, тогда страсть перестает существовать. Без страсти невозможно творчество.

Посетитель: Что вы понимаете под творчеством? Кришнамурти: Свободу.

Посетитель: Какую свободу?

Кришнамурти: Свободу от "я", которое зависит от окружения и представляет собой его продукт, - "я", которое построено обществом и мыслью. Эта свобода есть ясность, свет, зажженный не от прошлого. Страсть - это только настоящее.

Посетитель: Ваши слова зажгли во мне какое-то странное новое чувство.

Кришнамурти: Это страсть к учению.

Посетитель: Какое особое действие в моей повседневной жизни даст гарантию того, что эта страсть продолжает гореть и действовать?

Кришнамурти: Ничто не даст такой гарантии, кроме внимания ученья, которое есть действие, которое есть настоящее. В этом заключается красота страсти - она являет собой тотальный отказ от "я" и его времени.

Феано, повсюду любовь!

РАБИНДРАНАТ ТАГОР(1861 – 1941)

Тагор - индийский писатель-гуманист, писал на бенгальском языке лирические стихи, романы, публицистические произведения, повести, пьесы. Книги по вопросам языка, и литературы, религии, философии. Песня «Душа народа» стала национальным гимном Республики Индия, песня «Моя золотая Бенгалия» – гимном Народной Республики Бангладеш.

«…Нескончаемо смеясь,
Ты волною, белой пеной
Берег сердца постепенно
Заливаешь, серебрясь.
Теша музыкой и танцем,
Ты приходишь, чтоб расстаться,
Расстаешься, чтоб являться
Вновь и вновь, в несчетный раз!…»

Ответ Феано

Все бенгальские мотивы
В русских ритмах побратимы,
И в волнах неукротимы,
Возвращаются сейчас…