Галактический Ковчег

Сияние - Вера Линькова

Valera73

Дата: Пятница, 2014-03-07, 7:30 PM | Сообщение # 1

Хранитель Ковчега

Группа: Модераторы

Сообщений: 910

Статус: Offline

Подборка стихотворений для нашей первой
книги серии Галактический Ковчег.
Книга издана, первая совместная книга мастеров Ковчега.
Благодарю сотворцов!

КОВЧЕГ СИЯЮЩЕЙ ДУШИ
Тема на форуме

Представляю подборку стихов Веры Линьковой.

Сараджи. Музыка колоколов

Сараджи. Музыка колоколов...
Она струилась из чащоб и хрупкости болота...
На сотни голосов, не слышимых людьми, дробилась нота.
Одна, непознанная нота
из бликов солнца, из покошенных голов.
Она крестилась из озёрных партитур.
Одна, людьми не слышимая нота,
в себя вмещала грозовой сумбур,
сток крыльев ангельских,блеск дьявольских натур,
в ней бился прогрешеньями авгур,
и бесноватые сбирались на охоту
в небесный хаос, грозовой сумбур...
И в музыке его как будто плакал Бог,
понять пытаясь собственное сотворенье.
Летела музыка колоколов...
А Бог не мог
услышать истину в людских моленьях.

Дробилась нота.
Музыку колоколов
всё сотворял безбашенный Сараджи...
Смог человеческой души, как шар оранжев,
в дробленье ультразвУковых подков
рыдала Русь. И ей не ведома была продажность...

Пройдут столетия. Однажды я проснусь
и соберу рассыпанные птицы-ноты.
И вдруг увижу, как сквозь чащи и болота
Сараджи под венец ведёт Царевну-Русь!
Я с колокольной музыкой сживусь.
Вселенский чистый звук проймёт дремОту,
И в возрожденье русичей взойдёт на счастье квота!

Душой в просторы воспарённые качнусь
с моим народом под божественной заботой
счастливыми словами захлебнусь:
- Веди, Сараджи, под венец Царевну-Русь!
Скрипичный ключ, озвучь вселенской тайны ноту!

В контр-октаве Шнитке

Тот шлейф в удар завёрнутой улыбки
по чешуе истерики несёшь
и на коняжке детской зверски скачешь...
В разбросанности кукольной ошибки
запнёшься о косяк
и разомкнёшь
слепившиеся в кокон неудачи
и дерзкий мячик за судьбу запнёшь
и кактусом заплатишь
ладошке глупой,
пальцам, слитым в кровь,
за то, что раньше, много раньше, им
совсем-совсем не больно и не гадко
вплывалось в расфасованность глубин
обёрнутой фольгою шоколадки,
томящейся на кукольных губах,
играющих улыбчивым обманом...
А будущее, завернувшись в страх,
фольгой шуршало из беспечности карманов
и сладким шёпотом
в разодранных ушах
вскрывало
половицы панораму...
И ты сидел в углу с медведем рваным
и слушал куклы удаляющийся шаг...
Она всё шла...
Она сквозь годы шла
по чешуе
своей
в удар завёрнутой улыбки...
Запнутым мячиком судьба тебя нашла,
шлейф кукольный разобрала по нитке
и над истерикой слегка приподняла,
пустив коняжку детскую
в аншлаг
контр-октавы Шнитке...

Гул Моря, как бессмысленный загул

Гул Моря.
Он всегда нечаянно приходит...
Садится рядом посреди изысканных камней.
Торжественно и царственно на сказочном восходе,
как в створку раковины, в ушко шепчет мне:
- Ждала, так слушай,
Вот он я. Пришёл,
неся в себе сокровища глубинные.
Все помыслы мои - чистейший шёлк...
На каменистость брега твоего - шлепок
волною Искристою брызги растворимые... -

Гул Моря.
Только я не поняла,
зачем он выглядел так ласково-притворно?
Какую рыбину я у него вдруг отняла?
С какой жемчужиной закатывалась в створы
волшебных раковин...
и там была пьяна
и перламутрово вела переговоры
на тему погребального вина,
и краба королевского укоры
выслушивала до двойного дна,
качанием входя в моллюсковые норы,
и в бесконечные глубинные заторы
меня гнала коралловая глубина...

Гул Моря
на изысканных моих камнях,
диванах, тронах и гранитных постаментах,
совсем не слышал и не понимал меня,
лишь сам себе отвешивал лихие комплименты,
лютуя и смолкая,
день ото дня.
Он так же , как и ты, выдумывал моменты дня,
разбрасывая брызги сантиментов,
меня маня,
меня кляня
в надрезе водорослевой ленты.

Я поняла.
Гул Моря - это ты.
Всегда , без повода, шуметь, не умолкая...
И осуждать небесные цветы
за то, что с краю...
и за то, что не ласкают
твои бессмысленно гудящие черты,
чертоги кораблей на днище рая
морских коньков ли, упырей, или угрей...
Я странно гулом моря обрастаю...
Да плюну вдруг на косяки акул, на рыбьи стаи,
восторженно, натруженно сверкая,
душой переплетая моря гул,
воскрикну:
-Я - жемчужина морская! -
И с крабом королевским, тень волны верстая,
пойду в последний свой ,бессмысленный загул!

Если рвётся душа...

Если рвётся душа...
Если рвётся душа
и небесною сломанной скрепкой
с ускользающим шагом простейшего краешка дня
нам её не скрепить,
поднесите ей шар
из вселенского звёздного слепка!
Отпустите её!
Отпустите её за порывом слепящего ветра
стаей птиц обрывать бесконечность насиженных веток
и в обиженность века
оторванно голосить!

Если рвётся душа,
Если рвётся душа
за окружность пластической скорби
вечно любящих свет, но в параде планет - без огня
Разорвите окружность!
Найдите её в грязной робе
И пустите по шлейфу сквозящих комет
и позвольте обнять!
И позвольте обнять
всю её отрешённость в театре заведомо грубых
лицедейных царей
и затасканно важных цариц,
подарите же ей
деревенские тёплые срубы
сень добротных домов
и призЫвность огней
и приветливость лиц!

Если рвётся душа...
Если рвётся душа
Если рвётся душа из всего, где не видно просвета...
подарю ей в Туманность летящий свой шёлковый шарф!
И подам светом лилий украшенную карету
И задолго до всхода бедовых, дворцовых рассветов
оттолкнусь от Земли
и отправлюсь за ней
не дыша...

Младенческий взгляд на вещи

ИВАН-ЧАЙ

Каждый о чем-нибудь думает:
Старик Иван-Чай —
Чтобы ветром дунуло,
Чтобы в воздухе завертеться,
По свету разлететься
И увидеть в одно мгновение
И вершины деревьев,
И города...
А иначе, кому и когда
Пригодится его 'борода?

ПУГОВИЦЫ

Думают пуговицы
потерянные,
Что с землей они травами
сшиты,
Что привязаны к ней растениями,
И теперь им все время
жить так.
И живут они тайной надеждою,
Что покроют землю
одеждою.

СТЕКЛЫШКО

Глядя на то,
как сосульки бьются,
Думает стеклышко:
- Я когда-нибудь снова
стану блюдцем,
Птичьи клювы, как прежде
В меня уткнутся
И склюют кашу пшенную,
Всю до донышка...

ПОРОГ

И порог деревенского дома
заброшенного
Тоже думает,
Что когда-нибудь
По нему застучат подошвами,
Подметут его...
И стучат по нему подошвами
Ноги тонкие, дождевые...
Ветер старенький
Осторожно так
Из расщелины
Листья вымел...

МАЛЫШ.

И бежит человечек маленький
Мимо стеклышка, пуговиц,
Старика Иван-Чая.
И совсем не о них думает.
Он их просто не замечает.
Он Вселенной бежит навстречу,
Из контекста жизни
вырванный человечек.

Вымаливаю солнце из огня...

Вымаливаю солнце из огня.
Мой Бог, я - маленькая,
Прости меня!
Крылом малютки- крачки-утки, меченная,
ползу из чьей-то лопнувшей скорлупки дня.
Обрыв скалы. Гнездо. Я не замечена
порывом ветра, что снесёт, кляня...
А завтра будет день,
душой не встреченной,
я - белорыбицей, остатками стенаний, кречетом
ворвусь
во всё, где судьбами не легче нам,
сопротивление заплечное
менять...

Вымаливаю солнце из огня.
Мой Бог,
Я - бесконечно маленькая!
С крыла стервятника сорви меня!
И непонятно бледно-розовым цветком
так просто одари
хоть бабочкой, хоть мотыльком,
ну озари
мою вчерашнюю
уснувшую завалинку...
Завалинка - сакральная.
В ней зреют формулой цветов
души порывы и ветров
и в коконах, заранее неправильных,
так долговязо вызревающие
Нон-Богатыри!
А следом - НЮ и НЯ!

Зов небесной царицы

Лицо завесой солнечных лучей закрыто...
Идёт и тихо раздаёт мгновенья сна
Полянам, неосознанно росой умытым,
Душе скитальца, затерявшейся в лесах,
Да ковшичком серебряным разлитой
По косточкам, по горсточкам
На колдовских часах,
Случайно кем-то на сосне высокой
Затерянных, забытых...
Душе, не взвешанной на временнЫх весах,
В незащищённости пронзительных открыток,
Где вся и всё - летящая весна!

Сон ошарашенно встряхнёт,
Покинувшая веточку синица.
- Куда? - отпустишь следом сердце восклицать.
- Ко мне! -
Откликнется глазам Небесная Царица. -
Ко мне! Рождаться небом! Небом умирать...

Тень с переходом в кувшин

Подарок абрикосовой косточки -
Лунь. Олень.
Спазматический выдох -
И ТЕНЬ
с переходом в кувшин.
Вместе мы не поместимся
В этом поместьице -
пусть
кто-то один.

Шаманю в водоворот...

Как же оно не просто всё...
Смотрю и шаманю вновь:
- В каменных жилах острова
Течёт голубая кровь...
В каменных жилах острова
На острие бытия
Сутулое чудище - росстанью,
Словно судьба моя... -
Словно судьба - вереском,
На шкуре цветущий налёт...
- Камень волшебный, веришь ли,
Сегодня мне зверь принесёт!
И в каменных жилах острова
Смешается крови ток,
В затоне кругами белёсыми
Раскроется вещий цветок!-

Прижалась к сутулому чудищу
И слышу, как кровь ревёт.
Как нас в непроглядное будущее
Уносит водоворот...

К матушке -оберегине

Шёпотом... Солнечными ладошками
Кочки болотца оглаживает
Матушка-Оберегиня,
Свет рассыпая морошковый...
В голубичном семействе - княгиня я,
Птицу приветила - россыпь горошковая,
Перья тугие...
Ворон-князь
Охаживает меня ручейками-дорожками
Да поглядывает на служанок моих
В пёрышках заполошенных,
Да выманивает птицу мою
С окольцованной ножкою...
А я всё прошу:
- Матушка Оберегиня,
Помоги среди дня заполошного,
Помоги, помоги, помоги мне
Сбросить наволочь
Голубичной княгини!
И оставь мне птицу мою хорошую,
Князя-ворона
Отведи подальше, к слепящей рябине...
С одолень-травой помоги побороться,
Заглянуть в колоденную тьму колодца,
Вынуть из глубины собственное своё имя
И пройти босиком по солнцу!
Помоги, Помоги! Помоги мне!
Жизнь людская пускай к нам вернётся,
Ворон-князь в человеческой жизни очнётся,
Тальниковый прутик маятником качнётся...
Птица в горошину зёрнышки поклюёт на солнце -
На руках моих ангелочком проснётся...
Терем выстроим на месте кочки морошковой
И судьбу свою заново выстроим...
Выпадая птенцами из прошлого,
Крылами обнявшись,
В Настоящем
Выстоим!

Звездою Бетельгейзе

И всякий раз,
когда шагреневою кожей
сожмётся сердце...
И всякий раз,
когда звезде, так на тебя похожей,
вдруг станет просто некуда упасть,
Душа над горным эдельвейсом
крылья сложит...
Найди её!
И научи взлететь!И не пропАсть!

Пусть мир земных матрёшек обезумит!
В витринах манекены обомрут!
Тебе лишь Бетельгейзе
посылает зуммер -
звезда над эдельвейсом...
Из небесного раздумья
всплывёт.
Коснётся сердца взрывом многолунья -
от пропасти
лучами отведёт...

И Солнце Вакханки...

... И снова хочется - про снег!
Про ель,
растрёпанную солнцем!
Мой скульптор постарел
и разомлел от нег...
Вакханка с маками уже над ним смеётся.
И в деревянном сердце -
молоточками - ручьи.
Бьёт сединой в мозги
раздутая киянка.
- Вакханка! -
он безумствуя кричит,
в горсти сжимая горечность гулянки.
- Вакханка!
Всё возьми! -
в ответ - речитатив
стамески по любашкиной полянке.
И в пирамидках любок просека скворчит,
так ломко, фиолетово и манко
её фигуркой незаконченной молчит
в углу незавершённости Вакханка...

Ушла, древесный выставляя щит
прострелам нитей в жилах перебитых,
так огрубело наползли грачи
на выпраст рук, дождём серебряно разлитых...
Крестом!
Из украшений бисерных пластом,
из диадемы - на потом
волшебным жемчугом- в простом...
в её счастливой киноленте день за днём
сияние влюблённости расшито...

Так было.
А теперь Вакханка в темноте...
В запамятном углу и в отвороте спальни.
Не те цветы, совсем-совсем не те
он по углам души своей расставил.
Вакханки взяли всё и унеслись.
Останком молодость в его висках звенела.
Он сладострастье принимал за высь
в благоуханиях чужого тела...
Часы, минуты - зло переплелись...
Стамеску бросил, и киянка отгремела.
Он плакал в дерево:
- Не серебрись и не лоснись!
Я прЕдал! ПрЕдал! Что же ты хотела?
Девицей из молочного отдела
хотел забить на творческую жизнь...

Так он хотел.
А я хочу про снег,
про творческий порыв на утреннем оконце,
про пирамидки любок по весне,
Вакханку с маками, которая над ним смеётся.
Был другом мне.
Теперь на старом зимнем пне
я расстилаю истлевающее солнце...

Маленькая! Прости...

... жизнь, затёртая до уголочка,
сжатая в мёрзлой горстИ...
Как-то беспомощны дни и ночи...
Мёртвая бабочка
на осеннем листочке...
Маленькая!
Прости...

Крайцев Валера

Valera73

Дата: Пятница, 2014-03-07, 7:32 PM | Сообщение # 2

Хранитель Ковчега

Группа: Модераторы

Сообщений: 910

Статус: Offline

Импрессио непонятых картин

... В пространстве искривлённом, жарко-прянном,
я одинокость Солнца ворошу
тончайшим стебельком из ясноткового тимьяна,
в пластичность круга
веер лепестков крошу...
Крошу листочки мяты,
сны болиголова,
взвесь замутнённого тумана...
У Солнца в одинокой заводи прошу.
Прошу, крошу и снова:
- Создай! - я Солнце с поволокою прошу. -
Создай мне отраженье Великана!
Из одинокости своей создай волшебный шум!
Ну, хоть кругами на воде!
Ну, хоть сомкнувшимися берегами,
Ну, хоть обломками лучей на сломанной волне!
Я буду одарять тебя легчайшими кругами -
то пёрышком по тишине,
а то корабликом из оригами,
ты просто вспыхни искоркой живой во мне!
Ты просто покажи
шаг на воде,
на сброшенной волне,
шаг великаний!
Тимьян из ясноткОвой ткани,
в руке моих желаний не дрожи!
Я за реальность принимаю миражи
на жарко-прянном, покаянном предыханье!

Я одинокость Солнца ворошу
годами, крОшевами подвенечных перьев
упавших или утонувших птиц...
и водомерками, создавшими маршрут
в кругах неверья,
в стайке пыли от взлетевших колесниц
просить спешу:
- Создай мне образ великана из неведомых материй! -

Лучилось Солнце из опущенных ресниц...
Тимьян глушил разбитое на вОлнышки доверье...
И не взлетал никто. Никто не падал ниц.
И Великан гулял по диким прериям
под фейерверком разыгравшихся зарниц,
где воспарённостью глазниц
вбирали водный мир
непознанные звери.

В кругах, в пластичности воды
уже исчезла одинокость солнца.
Костёр пускает по судьбе прохладный дым,
а из неведомой, холодной глубины, где воздух нелюдим,
растерянной рыбёшкой
сердце нарождающихся льдин,
как и моё,
как в шапочке вечерней тмин,
о рёбра берегов
прогоркло бьётся...
Верю!

Люблю импрессио непонятых картин!

Ворожея Мария Икаса

Ворожея Мария Икаса,
Под рукой длинношеяя лама,
В полуспущенных веках — дрёма.
Лишь чужое откроется ясно,
Только будущее прельщает,
Лишь неведомое прекрасно.

Горбунам, ведунам и гномам
Все отпущено в полной мере.
Три валета, пикет. Ах, манилья!
Этот дивный расклад и туманность
Предсказать тебя за сто милей,
Будто вырвать живым из поверий,
Чтоб душа за тобою бежала.

Три валета, пикет. Ах, манилья!
Ворожея Мария Икаса. . .
Обмани меня, обмани меня!
Ну, скажи, что не сгинул, не канул,
Что идёт в человеческом роде
И что ищет в глазах прихожанок,
Средь небесных цариц и юродивых,
Только синие, только сильные,
Только мной и со мной воссозданные.
Ну, скажи, что с Палладой Афиною
Не сидит в старом парке
под звездами.
Ну, скажи, что он где-то вращается,
Ну, скажи, что он вечно в движении
По земным миражам, и когда-нибудь,
На последней фазе, отчаявшись,
Вдруг услышит мое притяжение.

Ворожея Мария Икаса,
Отверни свои карты и просто
Ощути мое небо пальцами;
Расскажи, как душой возрос ОН,
Расскажи, как в своём скитальчестве
Он познал сиротство отливов;
Что земля его предварила
Заклинаньем своих напутствий.
Только, милая, не говори мне,
Что вода его не отпустит,
Только, милая, не говори мне,
Что в былом королевстве крабов
Спит в кораллах, как тайна незримая,
Затонувший один корабль.

Ворожея Мария Икаса,
Если будущее всего лишь — БЫЛО,
Есть ли смысл в поисках красок,
Чтобы дивное,
Вечное,
Сильное
Через смерть свою заговорило?

Мой блуждающий сад

... Мой сад из детства,
Всё идёшь за мной незримо,
Раскинув ветви и заливисто смеясь
то золотым ранетом, то малинником и сливой,
Китайской райкой - королевой, примой
Среди расплыва белого налива
Прозрачной розоватостью искрясь...
Заглядываешь в жизнь мою из-за стены белённой
И спрашиваешь:
-Как же ты сейчас?
Моя садовница и королевская гулёна
Прогуливаешь каждый день и час?
Печёшь ли пирожки с паслёном?
Балуешься ль с крыжовником зелёным?
А терпкость тёрна с кожицею запылённой
По-прежнему притягивает глаз? -

Как я скажу ему:
- в разрухе королевство! -
Как я признаюсь:
- в радиусе стрел
остался ты один. Один идёшь за мной из детства...
И нет китайских раек по соседству,
А куст терновника в дороге облетел...
Как прокричу ему:
-Возьми меня обратно,
В твой массахан ночной, в стрекочущую тень!
Я в городе по имени Безбратный!
В пути с одним названьем - Невозвратный!
Нет джигиды, упавшей на плетень!
Нет маленькой меня на шиферных листах
Среди сушёных вишен...
Нет лестницы серебряной к твоим плодам,
Свисающим над крышей,
Нет лестницы к восторженным годам
И к облакам в твоих цветущих кронах...
Мой сад, любимый мой!
Под солнечной короной
я вижу абрис твой за небом отдалённым.
Там и сейчас гуляю за руку с тобой...

В сон уходя, я слышу,
Сад мой в сокрушенье шепчет:
- Росла, цвела, а вызрела в беду...
Ну, ничего,по-прежнему, держи меня за руку и покрепче
Держись меня!
Держись и вот увидишь, станет легче.
Я золото ветвей спущу тебе на плечи
И детство вечное за облаком найду!
И спелым яблоком доверчиво-доверчиво
в твою ладонь,как в вечность,
упаду...

Этот фаянсовый жёлтой лучистости кот

... Этот фаянсовый желтой лучистости кот
Входит в фаянсовый
желтой лучистости сад.
И, как ни странно, средь блага парящих цветов,
Где ожерелья фонтанов
в отдушину неба летят,
Видит всего лишь отбитую лапу у льва,
В мраморной глыбе страдающе замкнутый
взгляд,
И как в разорванность встряла живая трава,
И как изысканно стебли на мраморе спят...

... Этот фаянсовый желтой лучистости кот
Входит в фаянсовый
желтой лучистости сад
И припадает к прожилкам, где небо
течет,
Где сиротливо откинута вверх голова,
В месте отрыва зализывает восход,
Лапу зализывает
мраморной вечности льва..

.. .Этот фаянсовый желтой лучистости кот
Входит в фаянсовый
желтой лучистости сад.
Мраморный лев -
над осколками лапы в цветах
слезы прольет.
Слезы прольет.
Молнии сонных фонтанов в подглазьях заломанно спят.
Лапой расколотой
можно ль водою плеснуть?
Можно ль водою плеснуть на запекшийся в вечности рот?.
Вот и подходит к нему раззолоченный кот...
Лапу залижет у мраморной светлости льва,
Жилку восхода фаянсовым боком потрет. -
Светом
зальется фаянсовый ласковый сад,
Желтой лучистостью
в львиных глазах оживет...

ПОСЛУШАЙ!

Ничто не бывает ни меньше, ни больше...
В высоких гнездовьях над океаном
Крик Ворона горше...
Крик Голубя тоньше.
- А я тебя - НЕБОМ!
- А я тебя - ХРАМОМ
В сиянье воздушном без лестниц на берег!
- А я тебя - СЛОВОМ,
В которое верят...
- А я тебя СОЛНЦЕМ!
Как в пламени рваном,
Сверкая браслетами в гром океана,
Стихийно ворвусь обжигать твою душу...

Крик Ворона горше...
Крик Голубя глуше...
Два крика волнами уносит на сушу
Грядой, кораблями... Послушай...
Послушай!.

Сценическая постановка жизни...

... Оплавленные софиты
собирают радиус округления
опустошённой сцены...
Вспотевший занавес вздёрнулся,
опускаясь на бархатные колени,
не перенося измены
героя, перевернувшего чашу Грааля...
А дальше - исчезновенье рояля,
откинувшего лакированность крышки
и отклик крови...
и ... половинку педали...
К звёздам клавиши улетали
и по пути отметали
словес излишки...
А я всё думала, как быстро и странно
со сцены ушло запланированное представление...
Вот только что я была чайкой на берегу океана...
Вот только что видела спонтанное извержение...
Вот только что на моих глазах
тонуло утлой души судённышко,
а я перламутрово
латала чьё-то проткнутое доннышко...
И Моцарт смычком показывал,
где прореха в сознании человечества...
И чаша Грааля полнилась законсервированными рассказами
о крыльях, не ведающих заплечности...
И я не помню, как сцена остановилась,
как я сама на софиты легла млечной оплавленностью...
Просто со сцены ушедшая королева
влюбилась
в собственный занавес,
опустившийся над ценностями стародавности...
И только рояль, случайно откинувший крышку,
за потолок улетающий,
выбивал из клавиш последнюю искру излишка
аплодисментов, не умолкающих...

Утром, на краешке неба
отыщешь мою записку:
"Здравствуй! Я Ангел, в сценичных изысках
душу твою
бесконечно оберегающий...
Подальше, поглубже, за занавес,
за софит умирающий,
спрячь мою, радость рождающую,
неугасающую
Искру!"

Крайцев Валера

Valera73

Дата: Пятница, 2014-03-07, 7:33 PM | Сообщение # 3

Хранитель Ковчега

Группа: Модераторы

Сообщений: 910

Статус: Offline

Горняя Затворница

...В друзьях теперь -
по окнам ветки-скрипачи,
притвор лица и звёзд трескучих звонница...
Всё ищет след у льдистого крыльца
дворецкого, забывшего ключи,
ключи за небом скрытого дворца,
с орехом грецким
светская
Затворница...

И визг по стёклам -
ветки-скрипачи
играют жизнь листа, прогорклую, промоклую...
Ложатся горкой у порога кирпичи,
скрипичные ключи за горкой нотною...
И след дворецкого
за наледью трещит...
В дворцы заоблачные мчится Света конница...
Душа сверчком тревожно верещит...
Но всем навстречу выставляет щит
лицо своё забывшая
Затворница...

Смычки бросают ветки-скрипачи.
И - в ноль крыльцо!
И лёд заплечно ломится...
Среди пустот ищи себя, ищи!
Среди высот
шепчи себе, шепчи!
И в минесоты неба сбрасывай ключи!
Жемчужиной за створками молчи -
дворцом в песке,
ледышкой-заоконницей!
И пусть дворецкий древностью скворчит,
Орехом грецким в душу град стучит,
сожмёт ладони ветер без причин,
а ты молчи -
деля скрипичные ключи,
высот забытых,
горняя
Затворница!

СОН О ДОЖДЕВЫХ ЧЕРВЯХ

1. День в примерочной

Кольца северного сиянья
На себя примеряют
Дождевые черви.
Ибо
Уничижение - паче гордости.
Чем их бледно-прозрачное
Утонченное тело
Не достойно светящихся обручей?

Ну, а кто же еще осмелится
Тлен земной беспрестанно рыхлить
Кольцами северного сиянья?
Пусть земля изнутри светится,
Переполненная червями!
Так что ли?

2. День у зеркала

У зеркала
В колодине лесной
Серебряно-спокойной
Червь с отражением, с самим собой,
Как с миром, говорил:
- А что я есть такое?
Обычный червь?
Или прекрасное земное
Творенье?
Червь земляной творит прекрасное земное!
Дарю я землю перегною,
Дыхание кореньям.
По значимости я - сродни деревьям...
Я, значит, Царь земной...
Я - Царь дождей!
Властитель неба. Тать!
Сияющие кольца мне под стать!
И, если зеркало немного подлатать,
Какое царское в нем будет отраженье
Червя!
А мысли - это бред.
А солнце - это вздор!
Цветы? - какая глупость,
Болтаются все время на виду
И никогда не просятся под землю,
Живут в пустейшем солнечном бреду,
То в усыхании, то
в просветленье...
Им Бог подаст и воду, и еду...
Ну, ничего.
Я и до них дойду!

3. День цветочный

Здесь, на сонной поляне,
Цветы поливают бальзамом.
Говорят, недостаточно сладок
Их естественный запах.
Здесь, на сонной поляне,
Над каждым цветком по лупе
Червь земляной держит,
Чтобы огромное виделось

Величиною в скорлупку
Лесного ореха.
Чтобы выделились
Скрываемые изъяны
И стало невидимым все остальное
Большое.
Вот в лупу вместилась тычинка одна
С ноготок.
Спишите! Она не нужна:
В негодность пришел цветок.

4. День лиственный

...Я ходила и примеряла листья
И ничем не светилась
На этой дождливой дороге.
И ничего у меня не было.
Рубаха ночная из листьев серебряных
С оборками из палевых листьев
И глеевых горизонтов.
Был из охры осиновой зонтик
От дождя из рассыпанных в небе
Кистей рябиновых.
Был флакончик духов
Из клейкой листвы тополиной
Тополиных смолящихся почек...
И совсем незнакомый листочек
Я с земли подняла,
На нем ночевал
Червь дождевой,
Свернувшись в горящий комочек.
Я его за звезду приняла,
За искорку от летящей кометы.
Здесь, в осеннем саду,
Кометы летали без отдыха,
Как прозрачно-зеленые рыбы,
Или выжившие из ума фейерверки,
Или оторванное от птиц оперенье...

Я червю дождевому сказала:
-Не хочешь вернуться
К улетевшим своим кометам,
В фейерверках уснувшим рыбам
С оперением на хребтах?-
Он сказал, что он - Царь дождей.
Их полно на земле.
И ему улетать ни к чему
От проложенных спутанных длинных ходов,
Там, где тоже есть он -
Царь сиянья, царь листьев.
И что в этом саду
Мы в замкнутой лунке впишемся
Совместным свечением мысли.

5. День смещения

Червь с ладони моей спрыгнул,
Стал высоким и стройным.
Что-то вроде серебряной рыбы
В полосатой короне
Из крапинок ила...
Он сказал, что давно уже было
Нам из радуг знаменье
И пора уходить в голубую пещеру
Под проталинку в центре дороги.
Он изящен, как струйка дождя, длинноногий.
Я не видела, как уменьшаюсь
До червивого лаза, подземного хода
Отверстием в ёлочную конфетинку.
Он воскликнул таинственно:
- Ползай!
Он воскликнул:
- Светись под землею!
Чтобы всякие там столбы шагающие
Или окна каменных тварей
На тебя не смотрели загадочно,
Задумчиво разгрызая травинку.
Чтобы землю тайком за тобой не топтали.
Лучше меркни
Под светом его тонкоструйного лика,
Величества в ярком сиянье -
Червя дождевого.

6. День пещерный

Отчего я дрожала?
Глаза затворялись глиною,
Руки кольцами обвивали
Мое напружиненное
Проволочное тело.
Ноги стали единым колец продолженьем...
Мой взгляд заслонила пещера -
Колеса воды
На осклизлых камнях многоножатся.
Глядят на меня многоножек
Копченые стекла
Без признака глаз.
Они мутят воду пещерную
С утра и до ночи.
И кричат, что во всем этом -
Предвосхищение
Творческих домыслов.
И какой-то рачок-бокоплав
Превращается в глыбу гигантскую
И включает протезы-глаза
Ослепительных красок!
Превращаются в горы ежей
Камни с копьями сталактитов.
Все кричат на меня:
- Уходи ты!
Не толкись <очервивленной негляже>!
Я рыдала:
- Червива! Паденье!-
Червь какие-то песни писал
О высоком земном восхожденье.

7. День невероятный

Все душило меня.
Хоть какой-нибудь солнечный звук!
Сырость, прыгая, горло тушила...
Я бы руки в тот миг на себя наложила,
Только не было рук.
Я, безумствуя, ноги просила:
- Унесите к земле,
Чисто-чисто взглянуть на листок...
Знаю, ноги меня унесли бы,
Только не было ног.
Я без памяти свету молилась...
Вдруг случилось - в пещере испуг.
Стая листьев, как сто альпинистов, спустилась
В заколдованный круг.
По экранам камней поплыло:
Золотое весло, в лепестках помело,
Солнце, вихри и в горсточке звук...
Многоножки вопили, что все это - ложь!
Стаю листьев не видят они,
И вообще, листопад на, себя не похож,
И вообще, существуют ли дни?
А рачок-бокоплав без умолку твердил,
Все по камню твердил:
-Вот те раз!
Я всегда говорил,
Я всегда говорил -
На земле - никого, кроме нас!
И мой червь, так светло породненный со злом,
Молчаливо на кольца примерил излом,
Завязался зачем-то узлом,
И на центр Земли пополз,
Где за толщею эр и слоев
Он покажет сиянье свое,
Где единственным будет носителем светлых частиц.
Он оставил меня, как отжившего жизнь червя.
А под сводом Пещеры, легко шелестя,
Плыли листья в рябинках живого дождя.
Даже туча в пещеру вползла, как цветок,
Гордо в камень всадив световой стебелек
Озарённо танцующей молнии.

Черви, мошки, улитки...
Да что мне они!
Лучше глиною мозг забивать,
Чем слова их не забывать.

8. День памяти земли

Я прошита травой.
Глядя в хрусткие льдинки - окна подземные,
Переходит в меня с середины Земли
Извержение.
Многоножки - плевки от сгущенных огней,
Словно семечки, в море кипящем посеяны,
Жгучий каменный суп
Варят реки подземные.
Извержение! Извержение!
Бокоплавы-рачки, ковыряясь в скалистом носу,
Все гремят убеждениями...
И сама мокрота в непрерывном скольжении
Говорит о высоком земном продвижении,
Только в центре Земли
Червь дождевой царство хранит,
Чтоб однажды живым в сад свой вползти, выйти!
Прогудев изверженьем земным,
Стать героем событий!

9. День-пауза

Тихо,
Окна подземные ватой забило.
Лихорадка на поле шалфеевом
Тело мое дробила.
А потом ублажала снегом -
Вечно холодной, но страшно красивой паузой...
Все старалась я землю голую
Засадить в горящую голову.
Только где там!
И слава Богу!
Сквозь долгую паузу я видела Землю прежней,
Еще до царства червей.
Слава Богу!
Цветы поливались дождем, не бальзамами:
Запах естественен.
Слава Богу!
Все лупы сломались да покрылися плесенью...
Слава Богу!
Земля изнутри не сияет червями...

Только, чур!
Посмотри!
Жук навозный под шум и под крик
Примеряет с особым старанием
Кольца северного сиянья
На усы.
Закричи! Отбери!
Я в движении - камень.
Я в голосе - скрип.
Камень и скрип и на поле шалфеевом.
И еще есть клочок маломальской земли моей,
Занятой тенью.
В полдень он уменьшается,
На закате растет.
Вот и все.

10. Свершенье

Но нет. Не все.
Разверзся океан.
Гигантская труба, надменно извиваясь,
Вдруг вывалилась,
Смяв траву, деревья, берег,
И все узнали - ЧЕРВЬ!
Как вырос! Как высок!
Насытился землею...
Земля, сжимаясь в крохотный клубок,
Была готова
Рассыпаться от силы
Поевшего ее червя.
Сухая пыль внутри земли бесилась:
- Хотя бы капельку дождя!..
Земля, в пыли метаясь, засыхала,
Земля Червю кричала:
- На-по-и!
Труба давила землю, наслаждаясь:
- Я - Царь!
И все дожди - Мои!

Прощальное Виденье...

... Болиголов, бессмертник, чабреца чепец,
чертополоха вздох пирамидальный...
Мой золотарник - иллюзорности венец...
И где-то рядом, рядом, наконец,
пушицею крадётся дух сакральный.
Я в нём текучесть мыслей узнаю,
мышей летучих магнетическую стаю...
Творец!
Не представляешь, как люблю,
мелодию твою, что на краю
высотных скал под вечер замирает.
Рубахи графской кружевные рукава
и абрисы усадьбы с небом слиты...
Здесь снами дышат камни и трава...
Здесь луны, как гигантские софиты...
И прозорливо движется листва
в слова - кувшинками по озеру разлиты...
Синицею кружился мой удел,
В кусте смородном - золотым сеченьем,
я птичьим клювом тронула предел
необъяснимого тягучего влеченья
к паденью дробному на истеченье тел
и сна болиголовного, в прочтении...
Пусть кружевные рукава - не мой удел,
но граф, скалы хозяин захотел,
чтоб я листком кувшинки, звёздочкой почтения,
хозяйкою озёр, царицею волны
вдруг оживила ожерелье тишины,
в котором грезилось ему сквозь сны
моё астральное, на отзвуке струны,
в возникновении
прощальное
Виденье...

Крайцев Валера

nasto-0-8

Дата: Воскресенье, 2014-03-16, 11:04 PM | Сообщение # 4

Хранитель Ковчега

Группа: Модераторы

Сообщений: 381

Статус: Offline

Феано и Валера! Спасибо за подборку!

Линькова Вера Петровна.
Я Вас приветствую, КОВЧЕГ!

nasto-0-8

Дата: Суббота, 2014-03-22, 9:39 AM | Сообщение # 5

Хранитель Ковчега

Группа: Модераторы

Сообщений: 381

Статус: Offline

Феано, Валера!
Сделанная ранее подборка - со вкусом. Но сборник называется "Сияние", а здесь чувствуется маленький перекос в ощущение мрака. Важно не мои изыски, а общий фон. Поэтому, я прошу сделать маленький замены, чтобы чуть осветлить...:)
Если не сложно, пожалуйста замените!

(Этот отрывок в начало после Сараджи. Вместо " В контр-октаве Шнитке и Гул моря, как бессмысленный загул)

В ночное зеркало воды

Раздвигаю полоумие сирени, а там Сад на воде…
Спрашиваю:
- Как ты цветешь без корней, Сад?
А он отвечает:
- Цвету, потому что не задумываюсь… Да, я, не задумываясь,
живу в сне Солнца. Разве не видишь, какая солнечная вода поддерживает
головы моих цветов. Ведь это трудно быть всегда навесу.

Раздвигаю полоумие сирени, а Сад, оказывается, растет из ночного
зеркала…

…………

СОН СОЛНЦА

…Вдруг зеркало ночное
Откинет сумерек теченье,
Подбросит к потолку
Переливающийся мячик,
Засмеется
И скажет:
- Кто здесь утонул в колодце плача?
Ты, мой мальчик?
Мой хороший мальчик,
Пойдем в Сон Солнца!

………..
В ЛУНКАХ НЕВЕСОМОГО САДА

Смотри,
В Сне Солнца
Зеленый ветер
Кружит по лункам воды
Невесомый Сад…

Следы
Ящерок, водомерок,

Паучков-серебрянок и шустрых змеек
Так плавно витают
В висящих корнях…
А солнечные улыбки
Сомкнулись кругами
И дразнят Зеленый ветер…

…………
ТРЕЩИНКА НА ВОДЕ

Когда с наивной радостью
Лисьих хвостов, черепах, ракушек,
Несешься вниз,
В Сон Солнца,
Трещинка на воде оправдывается
За то, что вчера у тебя
Была не детская ночь…

…………

ИЗ ПРИГОРШНИ СОЛНЕЧНОГО ВЕЛИКАНА

…Маленький,
Фейерверк смятенных колючек,
Дворец ракушки раскрошенной,
Штопор Ласточки и Журавлика,
Знаешь,
Как всегда не хватает хорошего
Из пригоршни Солнечного великана,
От зеленого ветра не просыпающегося…

………….

ИГРУШЕЧНОЙ МЕЛЕНКОЙ

Смотри – трасса,
Транс оранжевых муравьев –
По оголенным прожилкам
Листвы истлевающей –
Пройденное ТВОЕ,
Игрушечной меленкой
Изнутри ломающей
Механизмы,
Сверстанные в бытие…

………….

К НОГАМ КУПЕНЫ КУПАЮЩЕЙСЯ

…Ветром зеленым из глаз
Неосторожно не засуши
Всхлипы болотца,
Золотарником вызревающего…

Ночное Солнце
Сейчас
Вплывет в вавилоны души
И пропадет,
И припадет
К ногам Купены купающейся…

………..

КРЫЛЬЯ-ФИСТАШКИ

…Мой мальчик, прислушайся,
Как трогательно и тихо
Растение солнечных нитей
Бутонами слез из тебя вызревает…

Вода, дождевая, слепая,
С сирени
Течет
На оборванный ворот рубашки…

Обиды навзрыд и навзлет
Мелеют…

Сейчас их этот промокший жучок унесет…
Слышишь, как щелкают
Крылья-фисташки?..

…………

В СТРАНЕ ДОЛГОСВЕЧЕНИЯ

Растворяясь в небесном времени,
Ты не верь,
Что есть горы недосягаемые,
Что страну Долгосвечения
Не достать
Из ущелий глубоко-царственных,
Ничего не значащих
Без меня…

Это просто,
Как яблоко снять
С одежды коня,
Солнечный ток на бегу
Перекачивающего…

…………….

УДАР КОКОНА

Маленький,
Мальчик мой,
Из трясины разомкнутых лет –
Удар
Кокона,
В стрекозу вызреваемого…

Это всегда больно
Выбрасывать смятые крылья
На жесткий свет,
Первые крылья,
Как арбалет
НЕЗАБЫВАЕМОГО
В Сне Солнца!

( "Сон о домах" вместо "Тень с переходом в кувшин" и "Шаманю в водоворот"

СОН О ДОМАХ

Дома
На тонких стебельках
Взросли над талыми снегами.
Их можно подержать в руках,
Их можно поменять местами.
Их можно взять и отнести
Совсем в иное измеренье,
Где все дома - это растенья,
Которым надо прорасти.

Ты говорил:
"Такая доля.
Нам вместе некуда войти", -
Смотри,
Без пола и без кровли
Дома сумели прорасти!
Давай попробуем подняться
Над тем, кто я,
Кто ты такой.
Смотри,
Дверей и окон братства
Уже с твоей рукой роднятся,
С моей венчаются рукой.

И у домов качнулись нити
Зеленых, тонких стебельков.
- Войдите!
Что же вы стоите?-
Дома, как музыка, в зените
Звенели связкою подков.

Земля парила,
Дух волшебный
Трава творила в горках щебня,
Да бил ключом в земле прокол.
И дом один,
Совсем как мышка,
Вдруг крышу приоткрыл,
Как крышку.
И выдохнул душистый дым:
- Не стоит величин бояться!
Не существует величин!
Пусть ваши души породнятся
Во мне! -

А мы стоим, молчим.
И ты воскликнул вдруг:
- Не верю!
Дома на нитях не растут!
Не по плечу нам эти двери:
Проем и рост не совпадут!

Я, слыша это, побледнела:
- Ты что, ты что, ты что наделал?-

В нас стая окон поглядела,
Волнистые задвинув шторы,
Чуть слышно звякнули затворы.
Всё разом рухнуло, взлетело,
Делясь на парные узоры.

А стебли снегом обметало.
Через леса и ветровалы
Куда-то порознь мы шли.
Мы позаботились о теле
И не вошли в воздушный терем.
А терем ветры унесли.

Ты все еще кричал:
- Не верю! -
Домам,
летящим от Земли...

Линькова Вера Петровна.
Я Вас приветствую, КОВЧЕГ!

nasto-0-8

Дата: Воскресенье, 2014-03-23, 10:19 AM | Сообщение # 6

Хранитель Ковчега

Группа: Модераторы

Сообщений: 381

Статус: Offline

К подборке стихов Вера Линькова

Прикрепления: 1528015.dot (98.5 Kb)

Линькова Вера Петровна.
Я Вас приветствую, КОВЧЕГ!

Valera73

Дата: Воскресенье, 2014-03-23, 2:38 PM | Сообщение # 7