У Пушкина строка… златая! У Фета - нежно-голубая, У Данта - розовый букет, У всех же вместе - это Свет.
У Сент-Экзюпери - лиловый! У Чехова - салатно-новый, У Гоголя - как моря цвет. У всех же вместе - мой букет!
И вот вам… радуги свеченье, Где нахожу я вдохновенье, Вот, чьи дарю я вновь цветы Непреходящей красоты.
А.С.Пушкину
ЛЮБИМОМУ ПОЭТУ
Я погружаюсь… в Александровские строфы... Вся мудрость светлая в "Поэте и толпе" Мне улыбается с надменностью голгофы, Напоминая об исполненной судьбе...
Поэт и чернь… да толкование пиита… Толпа и гений… да божественный венец… И проявление основы Демокрита: Суфийский, сказочный, загадочный ларец!
Его ладошками легонько обнимаю, Заветный ларчик на ветвящемся дубу, Он словно в сказке, птицей вещей оживает, Цепь разрывается...
Звучание… ловлю...
И по ладошкам пробегает вихрь неведом... А к сердцу - ток, как солнца луч, и сразу вверх... И превращения волшебные уж следом... Иголкой молнии уходит в небо нерв...
Ну, не напрасно ли поэт о пользе Слова Сказал толпе, что так... уверенна в себе... Зачем о пользе повторять я буду снова? Мы рождены для вдохновения в судьбе!
У Лукоморья станут зрячими слепые! А дуб, где кот учёный сказку говорил, Судьбу поведает, а цепи золотые Раскроют тайну Сотворения Светил!
ПОЙМИ ТОГО
Любимый мой, как ты жесток, Когда потоки чувств скрываешь. И как бездонно ты глубок, Когда улыбкой одаряешь...
Ты, помня пушкинский совет: "Чем меньше женщину мы любим..." Лишь омрачаешь жизни свет. Игрой в любовь себя мы… губим...
Ты, зная, что любовь - игра, И жизнь - игра... не проиграешь... Но, не прожив себя до дна, Не осознаешь, что теряешь...
Нет смысла выиграть в игре! Победа - чьё-то пораженье... Что отомстит твоей судьбе За боль свою и униженье...
Любимый мой, пойми меня: Играют Боги, а не люди, Пойми величие огня Того, кто жизнь творит и любит!
АХ, АЛЕКСАНДР
Пока во мне огонь горит, Пылает чудо во Мгновенье! Со мною Пушкин говорит, А я томлюсь от нетерпенья... За ритм его благодарю, Взлетая духом на крылах, И в мире сказочном парю, Дыханьем ветра в облаках…
Ах, Александр, расскажи Мне сказку русскую, родную, Минутку счастья одолжи, Свою мелодию… любую...
…Вот белка песенки поёт, Звенят скорлупки золотые, Орешки сладкие сочтёт, И сложит в горку, непростую.
Орешки с тайнами внутри... Еловый запах растекаясь... Зовёт… Не бойся высоты. Живи, любя и удивляясь!
"....Нелюбопытны и ленивы..." Строка - небесная роса... Но чудо льёется, льётся мимо! Стремясь в родные небеса…
ДУХ ОТ АЛЕКСАНДРА
Сегодня дух от Александра Ко мне под утро прилетал. И непонятные каландры На ушко нежно нашептал:
- Дай мне испить любовь земную. Я так соскучился о ней! О первом робком поцелуе, И о сиянии очей...
И много слов иных в молчанье Сказал, но я, глаза открыв, Их позабыла, как печально, Я не услышу больше их...
Дата: Среда, 2023-06-07, 6:49 PM | Сообщение # 421
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 3961
Статус: Offline
Из цикла "Экология русского языка. Синтез слова и музыки"
Коренблит Станислав. Мегапроект "Экология русского языка. Синтез слова и музыки" для инофонов, «Зимнее утро» на стихи Пушкина А.С. «Мороз и солнце; день чудесный!..», музыка и исполнение Коренблита С.С. Песня создана 21.11.1998 Слайд-шоу с вокальным исполнением, июнь 2013 г., Москва
Зимнее утро (А. Пушкин) Мороз и солнце; день чудесный! Еще ты дремлешь, друг прелестный — Пора, красавица, проснись: Открой сомкнуты негой взоры Навстречу северной Авроры, Звездою севера явись!
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась, На мутном небе мгла носилась; Луна, как бледное пятно, Сквозь тучи мрачные желтела, И ты печальная сидела — А нынче… погляди в окно:
Под голубыми небесами Великолепными коврами, Блестя на солнце, снег лежит; Прозрачный лес один чернеет, И ель сквозь иней зеленеет, И речка подо льдом блестит.
Вся комната янтарным блеском Озарена. Веселым треском Трещит затопленная печь. Приятно думать у лежанки. Но знаешь: не велеть ли в санки Кобылку бурую запречь?
Скользя по утреннему снегу, Друг милый, предадимся бегу Нетерпеливого коня И навестим поля пустые, Леса, недавно столь густые, И берег, милый для меня. 1829 г. Сказки - жемчуга мира Книги Семи Морей
Дата: Вторник, 2023-09-05, 6:36 PM | Сообщение # 422
Администратор
Группа: Администраторы
Сообщений: 6927
Статус: Offline
"Ветер ли старое имя развеял? Hет мне дороги в мой брошенный край. Если увидеть пытаешься издали, не разглядишь меня, не разглядишь меня, Друг мой, прощай! Я уплываю, и время несет меня с края на край, с берега к берегу, с отмели к отмели... Друг мой, прощай! Знаю, когда-нибудь с дальнего берега Давнего прошлого Ветер весенний ночной принесет тебе Вздох от меня. Ты погляди, ты погляди, ты погляди - не осталось ли что-нибудь... после меня?..." Тагор
эхо Тагора
К смерти, забвению мне не уйти, Жить хочу вместе с живыми, В солнечном свете, цветами цвести, В ритмах сердец моё имя.
Жизнь неустанно играет, летит Волнами встреч и разлуки, Смеха и слёз. Я с мелодией слит Нитями радости, муки…
Если я в сердце людей не вмещусь, Буду парить тихой песней, Может цветов ароматная грусть Примет мой голос, как вести… Книгоиздательство
Дата: Воскресенье, 2023-09-17, 10:30 AM | Сообщение # 423
Ковчег
Группа: Администраторы
Сообщений: 18813
Статус: Offline
А. БЛОКУ
«Бесцельный путь синеет предо мной, Далекий путь, потоками изрытый, А дальше – мрак; и в этом мраке скрытый Парит судеб Вершитель роковой…» А. Блок
Не ты ли пожелал когда-то, друг, Бесцельный путь увидеть роковой Под пажитью* в темнице вековой, Замкнув виток судьбы в порочный круг?
*Пажить - Луг, поле с густой, сочной травой
Не ты ли был отважен и велик В стране, где глад и хлад, и кровь рекой… Мирскую жизнь ты сравнивал с игрой, Метафоричен творчества язык.
Свернув пергамент древний, сжав в руке, В огонь уж бросил призрачный сонет, Пылает на костре любви сюжет, Хранившийся в заветном сундучке.
Обугленным остался он в строках, Но звуком воскресает над землей, Он в облаке с певучею зарей, Он птичьим криком тает в облаках…
Парит Вершитель судеб - сам актер Спектакля, сочиненного веками Твоих перерождений, жизни снами, Сюжетами... А нужен ли повтор?
Что наша жизнь? Поток воспоминаний… Лишь кажутся нежданными событья, Случайных натяжений жизни нити Не сыщешь в море связанности знаний.
Не стань обломком вышнего венца, Дитя миров души благоуханных. В твоих руках начала первозданных Вселенных в безначальности Творца… Желаю Счастья! Сфера сказочных ссылок
Юрий Кузнецов (1941–2003). Огромный и страстный. Мудрый и мятущийся. Последний на сегодняшний день поэтический классик. Наследник по прямой Пушкина – Тютчева – Блока. Ушел в ноябре, родился в феврале.
Дам здесь ещё несколько подборок его невероятной силы стихов. Это надо знать. Этим нужно гордиться. Это русское слово самой высокой пробы.
***
Всё сошлось в этой жизни и стихло. Я по комнате кончил ходить. Упираясь в морозные стёкла, Стал крикливую кровь холодить.
Я вчера в этом доме смеялся, Кликнул друга, подругу привёз. И на радостях плакать пытался, Но судьбы не хватило для слёз.
Так стоял в этом смолкнувшем доме. И на божий протаяли свет Отпечатки воздетых ладоней И от губ западающий след.
Я рванусь на восток и на запад, Буду взглядом подругу искать. Но останутся пальцы царапать, И останутся губы кричать.
1967
***
Что на могиле мне твоей сказать? Что не имел ты права умирать?
Оставил нас одних на целом свете. Взгляни на мать – она сплошной рубец. Такую рану видит даже ветер! На эту боль нет старости, отец.
На вдовьем ложе памятью скорбя, Она детей просила у тебя.
Подобно вспышкам на далёких тучах, Дарила миру призраков летучих – Сестёр и братьев, выросших в мозгу… Кому об этом рассказать смогу?
Мне у могилы не просить участья. Чего мне ждать?.. Летит за годом год. – Отец! – кричу. – Ты не принёс нам счастья!.. – Мать в ужасе мне закрывает рот.
СОТНИ ПТИЦ
В зимнем воздухе птицы сердиты, То взлетают, то падают ниц. Очертанья деревьев размыты От насевших здесь сотнями птиц.
Суетятся, кричат – кто их дразнит? День слоится в прозрачной тени. На равнине внезапно погаснет Зимний куст – это снова они.
Пеленою полнеба закроют, Пронесутся, сожмутся пятном. И тревожат, и дух беспокоят. Что за тень?.. Человек за окном.
Человека усеяли птицы, Шевелятся, лица не видать. Подойдёшь – человек разлетится, Отойдёшь – соберётся опять.
1969
***
Кого ты ждёшь?.. За окнами темно, Любить случайно женщине дано. Ты первому, кто в дом войдёт к тебе, Принадлежать решила, как судьбе.
Который день душа ждала ответа. Но дверь открылась от порыва ветра.
Ты женщина – а это ветер вольности... Рассеянный в печали и любви, Одной рукой он гладил твои волосы, Другой – топил на море корабли.
1969
ГОРНЫЕ КАМНИ
В горной впадине речка ревела, Мощный корень камнями дробя. Но зеленое дерево въело Перекатные камни в себя. И, мучительно принятых в тело, Вознесло над иссохшей землей. Как детей безобразных, одело Терпеливой плакучей корой. Раскаленный на солнце жестоком, Камень тело корявое рвал. Стукнул дятел в кремень ненароком, Искру высек и где-то пропал… Что там дышит, и просит ответа, И от боли кричит в забытьи?! Это камни скрежещут от ветра, Это, дерево, камни твои.
1970
ПОЮЩАЯ ПОЛОВИЦА
Среди пыли, в рассохшемся доме Одинокий хозяин живёт. Раздражённо скрипят половицы, А одна половица поёт.
Гром ударит ли с грозного неба, Или лёгкая мышь прошмыгнёт, – Раздражённо скрипят половицы, А одна половица поёт.
Но когда молодую подругу Проносил в сокровенную тьму, Он прошёл по одной половице, И весь путь она пела ему.
Дата: Четверг, 2024-01-04, 7:54 PM | Сообщение # 427
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 7523
Статус: Offline
Поэзия Андалузии
В XI веке на поэтический небосклон Андалусии взошла звезда Ибн Зайдуна. Он прославился не только своими незаурядными стихами, но и скандальным романом с принцессой по имени аль-Валлада. Дочь кордовского халифа аль-Мустакфи уже в 17 лет устроила в своем доме поэтический салон и вела себя настолько дерзко и вызывающе, что удостоилась отповеди от самого Аверроэса.Она ходила в прозрачной накидке вместо хиджаба, имела множество любовников и щеголяла в платье с цитатами из собственных стихов. На одном его рукаве было вышито: «Я прекрасна и неприступна», – а на другом: «Меня целует каждый, кто захочет».
Любовь Ибн Зайдуна и принцессы была переполнена ревностью, сладострастием и взаимными обвинениями, которыми они щедро пересыпали свою поэтическую переписку. К очам моим тебя ревную, К себе самой тебя ревную, К пространству, времени — ревную. Пока стоишь перед глазами, Люблю — и без конца ревную!
Все кончилось разрывом («Сиял на небе ясный месяц, теперь там яростный Юпитер» – писала аль-Валлада), но Ибн Зайдун продолжал еще долгое время сочинять стихи, полные признаний в любви и безнадежной страсти, — то ли искренне, то ли по долгу поэтической службы.
По сути андалузская лирика мало чем отличалась от арабской или персидской. Это была поэзия праздности, роскоши и гедонизма, где царствовали наслаждение и любовь. Поэты с удовольствием изображали оттенки утренней зари, бегущую по волнам рябь, зыбкие отражения в воде, воркование голубей и шелест ветра.
Выходили целые поэтические сборники и антологии, посвященные исключительно красоте весны, а описания растений и цветов превратились в отдельный жанр. Упоительная прохлада садов, ночные пикники на берегу реки, лучистое вино, пьянящие взгляды юношей и дев, чувственные танцы и сладостные поцелуи – вот что считалось лучшими и самыми достойными темами для стихов.
Главное было в том, чтобы наслаждаться всем прекрасным: природой, любовью, изысканной красотой предметов и вещей, тонкостью чувств и разнообразием впечатлений. Даже ученый Ибн Хазм, будучи серьезным богословом, написал трактат о любви «Ожерелье голубки», украсив его собственными стихами.
Но особую нотку в мавританский стиль вносила избыточная утонченность и даже меланхолия, за которую его порой называли «христианским». Чувственность в стихах андалузских поэтов стала такой тонкой, что Ибн Хазм сравнивал свою возлюбленную с цветком, до которого ему страшно дотронуться — как бы тот не увял от грубого прикосновения его руки. Он писал, что предпочитает встречаться со своей девушкой не наяву, а во сне.
Любовь в андалузских стихах изображалась во всех вариациях и нюансах, от легкого флирта до безумной страсти. Капризная, иногда жестокая, но всегда очаровательная, женщина в мавританской поэзии была так же свободна в своих чувствах, как мужчина, невзирая на шариат. По мнению некоторых историков литературы, это свидетельствовало о тогдашней свободе женщин и свободе нравов.
С формальной стороны мавры тоже внесли свой вклад в поэтическую копилку, создав две новых стихотворных формы – мувашшах и заджал. Мувашшах чередовал строфы с куплетами, перекликавшимися друг с другом внутренними рифмами и создававшими постоянно повторяющийся рефрен.Обычно думают, что именно мувашшах больше всего повлиял на поэзию трубадуров, хотя другие отдают эту честь заджалу – варианту мувашшаха, более простому по рифмовке и менее правильному в метрике (настолько, что многие вообще не видели в нем никакого ритма).
ФилософияЛитература Андалусии не ограничивалась одной поэзией. Прозаики упражнялись в эпистолярном жанре рисала, лексикографы составляли грамматические словари, а любители антологий – сборники стихов и биографии поэтов. Но наряду с литературой наиболее важной и ценной гуманитарной отраслью была арабская философия, получившая в Испании второе рождение.
В это время андалузские философы пользовались огромным авторитетом не только в исламском мире, но и в Европе. Они не столько создавали что-то новое, сколько перекидывали мостики между старыми и новыми школами философии: с одной стороны в прошлое, к греческим платоникам и перипатетикам, а с другой — в будущее, к средневековой европейской схоластике.
Эта вторичность не лишала их ни оригинальности, ни остроты мышления. Ибн Туфайл – или Абубацер, как называли его христиане, – написал необычное произведение «Живой, сын Бодрствующего»: не то интеллектуальный роман, не то философскую сказку о человеке, родившемся на безлюдном острове из «первичной глины» и выкормленным газелью.Не общаясь с людьми и не зная никаких книг, герой романа приходил к тем же богословским и философским истинам, что и выдающиеся мыслители прошлого. В финале книги он достигал мистического озарения и приходил к выводу, что для постижения сути бытия достаточно одного только разума и врожденных представлений.
Его друга Ибн Рушди, известного в Европе как Аверроэс, в культурном мире знают и помнят до сих пор. В Средние века его имя значило не меньше, чем Аристотеля и Авиценны. В своих работах Аверроэс ставил выше всего знание и утверждал, что философские истины не могут противоречить религиозным, поскольку те и другие исходят от Бога. Если в них и есть какие-то противоречия, то их следует разрешать, правильно интерпретируя священные тексты: грубо говоря, подгоняя их под то, что утверждает разум.
Ибн Рушди был едва ли не первым арабским автором, воспринявшим работы Аристотеля так, как они были написаны, не примешивая к ним платонизма и поздних мусульманских наслоений. Сделанные им комментарии к аристотелевой метафизике оказали огромное влияние на философию и богословие Европы.Они подготовили фундамент, на котором Сигер Брабантский и Альбер Великий разработали свою идеологию «двух истин», а Фома Аквинский сформулировали доктрину католического христианства, где вера и разум пребывают в гармоничном союзе. https://dzen.ru/a/ZC1XFKjTLxiCMeUs Привет с Волшебного острова Эхо! остров
Дата: Воскресенье, 2024-05-12, 10:22 AM | Сообщение # 429
Хранитель Ковчега
Группа: Модераторы
Сообщений: 7523
Статус: Offline
Возвращаясь к началу темы, перечту я души посланья... Эти щедрые сердца леммы, украшающие мирозданье.
А Фет
Поэтам
Сердце трепещет отрадно и больно, Подняты очи и руки воздеты. Здесь на коленях я снова невольно, Как и бывало, пред вами, поэты.
В ваших чертогах мой дух окрылился, Правду провидит он с высей творенья; Этот листок, что иссох и свалился, Золотом вечным горит в песнопеньи.
Только у вас мимолётные грёзы Старыми в душу глядятся друзьями, Только у вас благовонные розы Вечно восторга блистают слезами.
С торжищ житейских, бесцветных и душных, Видеть так радостно тонкие краски, В радугах ваших, прозрачно-воздушных, Неба родного мне чудятся краски. Привет с Волшебного острова Эхо! остров