Галактический Ковчег

- Это сказка, что красива и ясна,
Даже если не разгадана она,
Стоит дорого, порою, целой жизни,
В ней за красочным сюжетом… злато мысли!
Даже если вы о ней и позабыли,
Но она хранит в себе седые были.

Эта сказка о судьбе для человека,
Что таинственно укрыта в крыльях века,
Не прочитана, как надо, до конца…
Не востребована силою творца…

Стану ль слово я напрасно говорить?
Слово сказки учит думать о судьбе,
Слово было у истока, что в тебе…
Срок придёт, само захочет мир творить…

Сказок множество в народе о Синдбаде Мореходе,
О далёких островах, о затерянных мирах.
О чудовищах ужасных, о лесах, горах прекрасных…
Приключения Синдбада - то не сказки рая, ада,
То неведомые были, где душа и духи жили,
Где бывали сами вы в чудных Далях старины.
Может, вспомните чего?
Было то давным-давно…

Так давайте вместе с вами за попутными ветрами
Поплывём туда, где сказка - величайшая подсказка
Ваших собственных деяний в Океане вспоминаний.
Каждый помнит о себе, о родных и о судьбе,
О печалях и потерях, о глубинах жизни, целях,
И о том, как было больно, да и радостно, привольно,
О сторонушке родной, об игрушке заводной,
О подарках в Новый год, обо всём, но в свой черёд…

Так и мы начнём с начала, от извечного причала,
Где торговля бойко шла каждый день с шести утра:
Крикуны, мастеровые, гончары и удалые
Моряки Семи морей. Много было там людей.
Одного из них все звали аль-Синдбадом и вверяли
Кто товар, а кто иное, поручение благое.
Тот носильщиком трудился. Как-то раз он притомился,
Да с усталости присел отдохнуть слегка от дел.

Выбрав лавку у калитки под акацией зелёной,
Что нависла над забором, он не скрыл своей улыбки,
А глядел да восхищался на богатый чудный дом,
Улетая ветерком… в сказку. Негой наполнялся…
Слышал пенье птиц, стихи, звук лютни и голоса,
А вокруг плыла краса взмахом крыльев белых птиц…
Восславляли все Аллаха на различных языках,
Звёзды зрели в небесах, исчезало чувство страха…

К небу взор он устремил и воззвал: - Хвала Аллаху!
О, творец, о, свет без мрака, ты мне ясность подарил!
О, прости за все грехи, недостатки и пороки,
Каюсь я за все дороги, что в судьбе, за все пути…
Ты даруешь, отнимаешь… Власть сильна Твоя во веки,
Горы ставишь, движешь реки, миром мудро управляешь!
Ты достойным даришь блага, недостойных в беды гонишь,
Справедливо ветром клонишь, награждаешь, если надо…

Из калиточки открытой веял чудный ветерок,
Ароматный, как цветок, мелким дождиком умытый.
Стал Синдбад стихи читать о нелёгком-то труде,
И несчастной-то судьбе. Как о доле умолчать.
А в богатом доме этом жил купец, что знатен был.
Мореходом он прослыл, благодетелем поэтам.
И позвал того к себе, приголубил, угостил,
Обо всём порасспросил, что видал тот по судьбе.
Оказалось, Морехода все Синдбадом тоже звали,
Мудрецом уж величали, и счастливчиком похода.

Говорили, много раз из тяжёлых передряг
Возвращался сей моряк. Вот один его рассказ…
……………

О, благородные, кто слушают рассказ!
Начну историю, конечно же, с отца.
В нём чтили честного купца и мудреца.
Он одарял людей столицы много раз.

Я был мальчишкой, когда умер он, увы,
Оставив деньги мне, и земли, и деревни
В наследство доброе… Надеялся наверно,
Что я умножу дар трудами головы.

А я подрос да и потратил всё, что мог:
И ел, и пил, что можно лучшим лишь назвать!
И наряжался, и друзей имел подстать
Моим желаниям. И всё же вышел срок.

Я от беспечности очнулся… в нищете…
Вернулся к разуму, а денег-то и нет!
И растерялся… Следом, вспомнил про совет,
Который слышал от отца я в годы те.

То был рассказ о Сулеймане. Мир обоим!
«…Наш господин, Дауда сын, учил меня:
Три вещи лучше трёх других для бытия.
Запомни, сын, ты древней мудрости достоин:

День смерти лучше дня рождения. Живой
Пёс лучше мёртвого, красивейшего льва.
Могила лучше, чем, запомни, нищета.
Живи, мой сын, но размышляй и над судьбой».

Тогда решение на ум пришло, как свет.
Собрал я вещи да одежды и продал.
Деревни, земли - тоже следом. Так собрал
Для путешествия три тысячи монет.

Да вспомнил я слова какого-то поэта:
«…Величье в жизни достигается трудом:
Ценой ночей бессонных и работы днём.
На дне морском ищи свой жемчуг до рассвета…

Ведь без труда тебе величья не добыть.
И также счастья своего не обретёшь,
Когда в беспечности да праздности живёшь.
Бесплодно ты себя погубишь, может быть…».

Я накупил затем товаров и вещей
Для путешествия морского к островам,
Сел на корабль, да поплыл, скажу я вам...
И дни, и ночи плыл я в обществе друзей.

Мы проходили мимо многих островов.
И продавали кое-что, и покупали
Товары, пряности, а многое меняли.
Учились разному у тамошних купцов.

И вот однажды остров дивный перед нами.
Корабль причалил. А на острове сады
Как будто райские! Огромные плоды
Висят заманчиво пред нашими глазами.

Спустили сходни. Все кто был, сошли на берег.
Жаровни сделали себе, огонь зажгли.

Кто стали стряпать, кто стирать, а мы пошли
Гулять по острову без цели да без денег…

Я был средь тех, кто удалился вглубь от брега.
Мне любопытно осмотреть любое место,
Где необычно, там особо интересно.
Когда бы мог, то улетел бы я до неба…

Немного времени прошло, собрались есть
И веселиться те, кто был на берегу.
Но вдруг хозяин корабля, встав на корму,
Как закричал, что было сил, лихую весть:

И в самом деле, эта рыба… окунулась…
Такого в жизни не бывает! Если б сам я не увидел – не поверил бы глазам…

Кто мог, спаслись на корабле. Кто не успел,
Волной огромной поглотившись, потонули…
И надо мною волны небо вмиг сомкнули!
А я в беспамятстве куда-то полетел…

Аллах великий спас меня, послав корыто,
В котором люди тут стирали. Сев верхом,
Я обхватил его руками, как замком.
И вот погреб ногами. Стало мне открыто…

Что человек, спасая жизнь, что дорога,
В мгновенье учится: что делать, как спасать.
А волны вверх да вниз всё начали кидать!
Но я держался храбро так, как никогда!

Спасенье - самое труднейшее из дел, что выпадает человеку на удел…
Но в суете обычно люди забывают, что ограничен срок, а время утекает.

Корыто было деревянным, оттого
Оно надежную опору мне давало.
И на спасенье шанс последний обещало.
Молил Аллаха я… отчаянию назло.

Синдбад-мореход плывет на деревянном корыте

А капитан поднял высоко паруса,
Ведь утопающим не мог бы он помочь,
Да и поплыл от злого места быстро прочь
Под страшный гул, что поглощал все голоса…

Когда корабль скрылся с глаз, я осознал,
Я убедился, что погибну… День лихой
Провёл я в море на корыте, сам не свой.
Настала ночь, и длилась долго… Я не спал.
Но лишь молил, молил.. молитвой дать мне сил.
Спастись я жаждал, хоть несло меня волной…

Мне помогли попутный ветер и волна.
Корыто к острову пристало, что высок,
Но я за ветку ухватиться всё же смог!
На берег выбрался без сил... Плыла луна…

Потом в беспамятстве я долго пребывал.
Когда ж очнулся, от отеков ноги ныли.
И от укусов рыб, почти что не ходили.
Ползком исследовал я местность и узнал:

Ручьи здесь чистые, плоды есть! Я живу!
Так много дней провёл я, силы укрепляя.
И постепенно ожила душа, страдая.
А я учился вновь ходить, варить уху.

Одежду, посох смастерил, обул и ноги.
И стал по острову гулять да увидал
Коня огромного. У моря тот стоял
На крепкой привязи к столбу, ища подмоги.

Я подошёл, а мне навстречу человек
Из-под земли возник, да криком закричал!

О всех делах своих, с начала до конца.
Так удивлялся он всей повести моей.
А я спросил его: - Скажи мне о своей.
Кто ты, откуда, почему ты хмур с лица?

С земли увёл меня под землю для чего?
А чей тот конь прекрасный там, на берегу?
Кто привязал его на самом-то краю
Земли чудесной и зачем связал его?

Он отвечал: - Сегодня конюхов здесь много.
Мы разошлись по краю острова Ведана.
А все мы - конюхи царя Михараджана.
Сюда являемся раз в месяц, очень строго…

В день новолуния являемся с конями,
Приводим лучших   кобылиц, для важной цели.
Таких, что раньше жеребят-то не имели,
Наикрасивейших, да   вяжем их цепями.

На берегу мы оставляем кобылиц,
А сами прячемся от взглядов под землёй,
Чтоб не увидел нас случайно глаз чужой.
А жеребцы морские… тут же на «девиц»!
Их запах самок привлекает бесподобно!
Они выходят, озираясь - никого!
Тогда уж вскакивают быстро и легко
И дело делают, что сущности угодно.

Затем слезают с кобылиц, хотят забрать,
Но кобылицы-то привязаны, увы.
И те шумят да бьют копытами. А мы
Тотчас наверх, и уж тогда на них кричать.

Они, пугаясь нас, уходят снова в море.
А кобылицы носят чудо жеребца
Или кобылку, что бесценны для дворца.
Царь платит нам, а мы стоим теперь в дозоре.

Аллах захочет, я возьму тебя с собой.
И приведу затем к царю Михараджану,
Да покажу тебе страну. И ныне стану
Твоим спасителем, что послан был судьбой.

Скажу, не встретился б ты с нами, то погиб
В тоске и умер, и никто бы не узнал
Ни о событиях твоих, ни что видал.
И не поведал никому б ты, что постиг.

В ответ я конюха царя благодарил.
А в это время с моря вышел жеребец
И мощным криком закричал, как молодец.
Вскочил на царскую кобылку и покрыл.

Затем хотел он взять кобылку ту с собой,
Но не сумел, а та лягаться да реветь!
Тогда и конюх, взявши в руки быстро плеть,
Из-под земли взошёл и тоже поднял вой.
Тут жеребец и испугался да сбежал
Своей дорогой, снова в море под волну.
Вот привели своих кобылок поутру
Другие конюхи. А я им рассказал

Свою историю с начала до конца,
Когда мы ели, и меня все угощали.
Потом уж вместе на конях и поскакали.
Да так доехали до царского крыльца.

Вошли те конюхи к царю Михараджану,
Осведомили обо мне, и он велел
Войти уж мне. И я, войдя, его узрел!
И, поздоровавшись, поведал без обману

Про всю историю свою. О том, как я
От корабля ушёл на острове, и как
Зашевелился остров. Волны, буря, мрак…
И про корыто, что спасло тогда меня.

Да как я плыл и день, и ночь, моля Аллаха,
Как я на берег-то заполз, как был без сил,
Потом поправился и посох смастерил,
Про то, как   конюх спас меня, про бездну страха.

Царь подивился на рассказ и так изрёк:

Досталось больше, чем спасенье по судьбе.
Для долгой жизни, знать, Аллах тебя сберёг.

Затем он милость оказал мне и почёт:
Руководить назначил гаванью морскою,
Да переписывать гостей своей рукою.
Сам проверял потом, как вёл я сей учёт.
А я всех спрашивал о родине своей,
Надеясь вновь вернуться в солнечный Багдад -
Обитель мира, милый сердцу чудный град.
Тоскливо было мне без близких и друзей…

Так много времени провёл я на чужбине.
Однажды встретил я индийцев средь купцов.
Те рассказали про брахманов, мудрецов,
Что без вина живут в прекраснейшей долине.

Народ индийский состоит из многих каст:
Семьдесят две их существует в том народе.
Порассказали об обычаях, погоде.
Я удивлялся безгранично. Скоро ль даст

Аллах вернуться мне на родину, домой!
Хотя диковинок на острове - бог весть!
И если б я хотел их просто перечесть,
То мой рассказ бы завершился в час ночной…

Стоял у берега, корабль поджидая.
Вот он подплыл, спустили сходни, выгружая
Из трюма разную поклажу, короба.

А я записывал товары и людей.
Потом спросил: - Осталось в трюме ли чего?

Мы познакомились с тобой перед отходом,
Как отплывали из Багдада, а когда
На дивном острове, что рыбой оказался,
Я задержался и в воде тогда остался,
То всё же спасся! Помогала мне судьба!
И твой корабль спас Аллах, какое чудо,
Я думал, все погибли,
Всех взяла волна…

А капитан воскликнул: - Именем Аллаха
Высокочтимого, великого, зачем
Ты лжёшь бессовестно и мне, и людям всем?
Ужели ты не знаешь честности и страха?
- Но почему ты говоришь так, - я в ответ, -

Никто не смог спастись тогда от страшных бед…

Я вновь взмолился: - Но, послушай же меня,
И убедись в моей правдивости! И   вновь
Всё повторил подробно. - Так спасла любовь!
Аллах великий любит всех! Ведь это - я!

Купцы, уверившись в правдивости моей,
Уж   улыбались: - Мы не думали, что ты
Сумел спастись в той бездне страха, темноты.
Выходит, с новой жизнью ты среди людей!

Потом вернули мне поклажу, ну, а я
Из своего товара взял чудесный ларь,
Да преподнёс царю в подарок. Тут и царь
Вознаградил меня, сокровища даря.
Да отпустил затем на родину мою.
И днём, и ночью помогала нам судьба.
Так   богачом уж возвратился я сюда.
И вот теперь…   я сказки людям говорю...