Едут все поодиночке,
Не обидишь - не убьют,
Поделили речь на строчки,
Странным голосом поют.

На кобыле, на верблюде,
На козуле, на осле
Едут, едут эти люди,
Кто в карете, кто в седле.

Кто в мундире, кто во фраке,
Камер-юнкер, лейб-гусар,
Едут рядышком во мраке
И торговец, и корсар.

Кто в халате, кто в кирасе,
Кто при пуле, кто в петле.
Я не езжу на Пегасе,
Я летаю на метле!

- Я с тобой!
- Нельзя, любимый!
Не надейся - не возьму!
В те края дорогой мнимой
Едут все по одному.

(с) Ю. Мориц

Всё ближе Бог….
Сегодня я одна………
Осмысливаю Музыку на ощупь:
ведь звук – всего лишь тёплая волна,
её коснуться пальцами – что проще?
Побудь со мной,
………………хоть кто-нибудь побудь(!)
мне страшно, оказавшись вдруг за гранью,
случайно в одиночку соскользнуть
в безумный мир «открытого» сознанья,
распахнутого в Вечность,
…………………………в Беспредел,
утратившего прежнюю трёхмерность,
где в крошку рассыпаясь белый мел,
реально наделяет плотью Нежность…..
Где атом – не абстракция – а суть –
душа в тисках энергий и материй….
Побудь со мной……
………………….хоть кто-нибудь побудь….
Уж скрипнули несмазанные двери.
Как долго в них никто не проникал!
Под слоем звёздной пыли отдыхали
изогнутые плоскости зеркал
………….и Бога так давно не отражали……
Рождается из слов,
………………………из мыслеформ
неведомая, новая реальность –
вхожу в неё свободно и легко,
скольжу,
…………плыву,
…………………..врастаю,
……………………………растворяюсь…
Я соткана из солнечных Ветров -
............................беспечная,
………………………….от радости хмелею.
Добро и зло в созвездие Весов
…………..кладёт на чаши эра Водолея...
Наивным мотыльком лечу на Свет
сквозь чёрный,
………………..ухмыляющийся Космос,
чтоб дать свой непредвиденный ответ
под стать таким же каверзным вопросам…
Крылом легко коснусь
……………………….одной из чаш -
Весы качнутся с явным перевесом
Добра над злом,
………………….а строчки «Отче Наш…»
звучат уже началом новой пьесы –
совсем не той,
……………..где Сын Отца просил,
поддавшись человеческим сомненьям:
«Ты чашу эту мимо пронеси….» -
«По вере вашей будет вам!»
Поверим(!)
что жизнь наполнят Радость и Любовь,
…………………пронизывая душу Красотою,
и Музыка неведомых миров,
…………как бабочка забьётся под рукою…

……….

Всё ближе Бог….
Сегодня я одна………
Осмысливаю Музыку на ощупь:
ведь звук – всего лишь тёплая волна,
её коснуться пальцами – что проще?

Михаил Щербаков

- Ах, ну почему наши дела так унылы?
Как вольно дышать мы бы с тобою могли!
Но - где-то опять некие грозные силы
бьют по небесам из артиллерий Земли.

- Да, может, и так, но торопиться не надо.
Что ни говори, неба не ранишь мечом.
Как ни голосит, как ни ревет канонада,
тут - сколько ни бей, все небесам нипочём.

- Ах, я бы не клял этот удел окаянный,
но - ты посмотри, как выезжает на плац
он, наш командир, наш генерал безымянный,
ах, этот палач, этот подлец и паяц!

- Брось! Он ни хулы, ни похвалы не достоин.
Да, он на коне, только не стоит спешить.
Он не Бонапарт, он даже вовсе не воин,
он - лишь человек, что же он волен решить?

- Но - вот и опять слёз наших ветер не вытер.
Мы побеждены, мой одинокий трубач!
Ты ж невозмутим, ты горделив, как Юпитер.
Что тешит тебя в этом дыму неудач?

- Я здесь никакой неудачи не вижу.
Будь хоть трубачом, хоть Бонапартом зовись!
Я ни от кого, ни от чего не завишу.
Встань, делай как я, ни от чего не завись!
И, что бы ни плёл, куда бы ни вёл воевода,
жди, сколько воды, сколько беды утечёт.
Знай, всё победят только лишь честь и свобода,
да, только они, всё остальное - не в счёт...

С ним никто не водится - ни зятья ,ни девери
И он сидит, как водиться, на отдельном дереве

Вылететь из бора бы, очутиться в городе,
Где толпятся голуби белоснежногорлые

Посредине дворика ходит пава гордая
Да не примет горлица ворона за голубя

Все переговорено, все переворожено
Зваться белым вороном - ничего хорошего...

Песенка хорошая, а вот автора не знаю, увы

Идет рассвет, трубит погоню,
Храпят и роют землю кони.
Сливаясь в тысячи агоний,
Несется гон по чисту полю.

Стихия первобытной страсти,
Вдруг пробуждается от сна.
И таинство верховной власти,
Вершит безжалостно Весна.

Под небеса взлетают чувства
Вливаясь в солнечный потоп,
И на экстремуме безумства,
Весна срывается в галоп.

И столь внезапны превращенья
В оживших душах и мечтах.
Восторг злорадного отмщенья
За зимний плен, горит в сердцах.

И виртуальное пространство
Гон не обходит стороной,
Сплетая в тысячи альянсов
Фанатов музы золотой.

…прекрасен мир весенним утром,
Как фантастический коллаж.
Глаза играют перламутром
И продолжается кураж…

© Copyright: Павел Ашукин, 2004

Факел косматый в шафранном тумане...
Влажной парчою расплесканный луч...
К небу из пены простертые длани...
Облачных грамот закатный сургуч...

Гаснут во времени, тонут в пространстве
Мысли, событья, мечты, корабли...
Я ж уношу в свое странствие станствий
Лучшее из наваждений земли.

22 июня 1926, Коктебель

Природа

Заласкала песнями, залюбила сказками.
Отвела беду мою голубыми глазками.
Ангелом-хранителем предо мной летала,
И с пути-дороженьки камушки сметала.

На меня смотрела зорькою небесной,
Открывалась свежестью, свежестью чудесной.
Лебединой стаей вдаль меня манила,
Душеньку скиталицу от тревог хранила.

В губы целовала ключевой водицей,
Щебетала в поле изумрудной птицей.
Для меня за реченькой розою цвела,
За собой за рученьку в мир иной вела.

Мне себя по капле с радостью дарила,
И как в первый день каждый день любила.
Золотыми пчёлами надо мной летала,
Золотые волосы в косы заплетала.

Мне шептала истину тишиною гор,
Открывала сердцу неземной простор.
Бросив в небо звёзды, чудо сотворила,
И в своей любви святой душу растворила.

Теперь пою не я - любовь поет,
И эта песня в мире эхом отдается.
Любовь настала так, как утро настает,
Она одна во мне и плачет, и смеется.

И вся планета распахнулась для меня,
И эта радость будто солнце не остынет,
Не сможешь ты уйти от этого огня,
Не спрячешься, не скроешься,
Любовь тебя настигнет.

Р. Рождественский

Вообще, это песня, пела Роза Рымбаева.
Для меня - это квинтэссенция всех учений о просветлении.
Любовь, Бог, Сущее...все Одно)

Максимилиан Волошин

ДОМ ПОЭТА

Дверь отперта. Переступи порог.
Мой дом раскрыт навстречу всех дорог.
В прохладных кельях, беленных известкой,
Вздыхает ветр, живет глухой раскат
Волны, взмывающей на берег плоский,
Полынный дух и жесткий треск цикад.
А за окном расплавленное море
Горит парчой в лазоревом просторе.
Окрестные холмы вызорены
Колючим солнцем. Серебро полыни
На шиферных окалинах пустыни
Торчит вихром косматой седины.
Земля могил, молитв и медитаций —
Она у дома вырастила мне
Скупой посев айлантов и акаций
В ограде тамарисков. В глубине
За их листвой, разодранной ветрами,
Скалистых гор зубчатый окоем
Замкнул залив Алкеевым стихом,
Асимметрично-строгими строфами.
Здесь стык хребтов Кавказа и Балкан,
И побережьям этих скудных стран
Великий пафос лирики завещан
С первоначальных дней, когда вулкан
Метал огонь из недр глубинных трещин
И дымный факел в небе потрясал.
Вон там — за профилем прибрежных скал,
Запечатлевшим некое подобье
(Мой лоб, мой нос, ощечье и подлобье),
Как рухнувший готический собор,
Торчащий непокорными зубцами,
Как сказочный базальтовый костер,
Широко вздувший каменное пламя, —
Из сизой мглы, над морем вдалеке
Встает стена... Но сказ о Карадаге
Не выцветить ни кистью на бумаге,
Не высловить на скудном языке.
Я много видел. Дивам мирозданья
Картинами и словом отдал дань...
Но грудь узка для этого дыханья,
Для этих слов тесна моя гортань.
Заклепаны клокочущие пасти.
В остывших недрах мрак и тишина.
Но спазмами и судорогой страсти
Здесь вся земля от века сведена.
И та же страсть и тот же мрачный гений
В борьбе племен и в смене поколений.
Доселе грезят берега мои
Смоленые ахейские ладьи,
И мертвых кличет голос Одиссея,
И киммерийская глухая мгла
На всех путях и долах залегла,
Провалами беспамятства чернея.
Наносы рек на сажень глубины
Насыщены камнями, черепками,
Могильниками, пеплом, костяками.
В одно русло дождями сметены
И грубые обжиги неолита,
И скорлупа милетских тонких ваз,
И позвонки каких-то пришлых рас,
Чей облик стерт, а имя позабыто.
Сарматский меч и скифская стрела,
Ольвийский герб, слезница из стекла,
Татарский глёт зеленовато-бусый
Соседствуют с венецианской бусой.
А в кладке стен кордонного поста
Среди булыжников оцепенели
Узорная арабская плита
И угол византийской капители.
Каких последов в этой почве нет
Для археолога и нумизмата —
От римских блях и эллинских монет
До пуговицы русского солдата.
Здесь, в этих складках моря и земли,
Людских культур не просыхала плесень —
Простор столетий был для жизни тесен,
Покамест мы — Россия — не пришли.
За полтораста лет — с Екатерины —
Мы вытоптали мусульманский рай,
Свели леса, размыкали руины,
Расхитили и разорили край.
Осиротелые зияют сакли;
По скатам выкорчеваны сады.
Народ ушел. Источники иссякли.
Нет в море рыб. В фонтанах нет воды.
Но скорбный лик оцепенелой маски
Идет к холмам Гомеровой страны,
И патетически обнажены
Ее хребты и мускулы и связки.
Но тени тех, кого здесь звал Улисс,
Опять вином и кровью напились
В недавние трагические годы.
Усобица и голод и война,
Крестя мечом и пламенем народы,
Весь древний Ужас подняли со дна.
В те дни мой дом — слепой и запустелый —
Хранил права убежища, как храм,
И растворялся только беглецам,
Скрывавшимся от петли и расстрела.
И красный вождь, и белый офицер —
Фанатики непримиримых вер —
Искали здесь под кровлею поэта
Убежища, защиты и совета.
Я ж делал всё, чтоб братьям помешать
Себя — губить, друг друга — истреблять,
И сам читал — в одном столбце с другими
В кровавых списках собственное имя.
Но в эти дни доносов и тревог
Счастливый жребий дом мой не оставил:
Ни власть не отняла, ни враг не сжег,
Не предал друг, грабитель не ограбил.
Утихла буря. Догорел пожар.
Я принял жизнь и этот дом как дар
Нечаянный — мне вверенный судьбою,
Как знак, что я усыновлен землею.
Всей грудью к морю, прямо на восток,
Обращена, как церковь, мастерская,
И снова человеческий поток
Сквозь дверь ее течет, не иссякая.

Войди, мой гость: стряхни житейский прах
И плесень дум у моего порога...
Со дна веков тебя приветит строго
Огромный лик царицы Таиах.
Мой кров — убог. И времена — суровы.
Но полки книг возносятся стеной.
Тут по ночам беседуют со мной
Историки, поэты, богословы.
И здесь — их голос, властный, как орган,
Глухую речь и самый тихий шепот
Не заглушит ни зимний ураган,
Ни грохот волн, ни Понта мрачный ропот.
Мои ж уста давно замкнуты... Пусть!
Почетней быть твердимым наизусть
И списываться тайно и украдкой,
При жизни быть не книгой, а тетрадкой.
И ты, и я — мы все имели честь
"Мир посетить в минуты роковые"
И стать грустней и зорче, чем мы есть.
Я не изгой, а пасынок России.
Я в эти дни ее немой укор.
И сам избрал пустынный сей затвор
Землею добровольного изгнанья,
Чтоб в годы лжи, паденья и разрух
В уединеньи выплавить свой дух
И выстрадать великое познанье.
Пойми простой урок моей земли:
Как Греция и Генуя прошли,
Так минет всё — Европа и Россия.
Гражданских смут горючая стихия
Развеется... Расставит новый век
В житейских заводях иные мрежи...
Ветшают дни, проходит человек.
Но небо и земля — извечно те же.
Поэтому живи текущим днем.
Благослови свой синий окоем.
Будь прост, как ветр, неистощим, как море,
И памятью насыщен, как земля.
Люби далекий парус корабля
И песню волн, шумящих на просторе.
Весь трепет жизни всех веков и рас
Живет в тебе. Всегда. Теперь. Сейчас.

Жизнь

Наталья Глазунова -Моисеева

Я, возрождаюсь по первому зову:
С первым лучом и волнующим ветром,
С плачем ребенка, его первым словом,
Животрепещущей дымкою светлой.

Я становлюсь предводителем первым:
В волнах бушующих, криках дельфинов.
Я пробиваюсь ростком через землю
В шуме дождливых весенних разливов.

Я согреваю раскрытые ставни,
Скрип половицы и мельницы крылья.
Милый щенок я, котенок забавный,
Звездная ночь с трассой автомобильной.

Я засыпаю во мхах и на камнях,
В воздухе cладко звенящих дурманов.
С пеной морской я у ног отдыхаю
И погружаюсь в палитру туманов

Из скорлупы пробиваюсь птенцами.
Я - соловьиные чудные трели
Я - отголоски цветов на полянах
И заповедные звуки свирели.

Руки с прожилками мамы любимой.
Грозное небо с раскатами грома.
В жизни семейной - твоя половина
И запах хлеба до боли знакомый

Я создаю живописные строки!
Я – муки творчества, тени сомнений
Я – все монахи, святые, пророки
Я – ЖИЗНЬ, Творящая Произведения!