Полнолуние, и снова тот же, однажды найденный образ, видится мне в очертаниях лунных морей: на Луне сидит Заяц и пьет вино из кувшина… Справа вверху – длинные уши – море Спокойствия, море Изобилия, море Нектара… Слева, где море Дождей – кувшин с вином в его лапах, а голова соответствует морю Ясности. Полнолуние, катится по небу Луна, и Заяц заваливается на спину, все выше поднимая кувшин.
Если в страдании есть сила, освобождающая от привязанности, то значит – страдание не бессмысленно. Но ведь Будда в страдании видел не избавление, а только неизбежное следствие привязанности: а к избавлению от страданий и от привязанности, и к достижению нирваны ведет – «благородный восьмеричный путь». А вот Артур Шопенгауэр мыслил страдание как преодоление воли к жизни. Чем больше страданий и разочарований, тем лучше, а предельный смысл и цель страдания – победа над привязанностью к самой Жизни, когда уже нет стремления к отдельному своему и для себя – бытию.
«Не любимым Бог дает корыто сытости, а любимым Он скитания дает».
Да и наша христианская традиция говорит, что любимым своим чадам Господь дает страдание, и что мучения и гонения, и разочарования в земной юдоли – на благо души нашей. Ведь страдание – предпосылка покаяния, а покаяние – есть изменение в лучшую сторону. Непрерывное покаяние, а значит, и страдание – путь к Спасению. Я пострадать хочу! – воистину, русское восклицание: чтобы додуматься, надо почувствовать и пережить нечто другое, необыкновенное, что противоречит обычным нашим стремлениям. Кусок мрамора сопротивляется скульптуру, здесь мрамор – инертная косная материя. Тварь в руках Творца пищит и стонет, не хочет меняться, не хочет страдать, НО:
«Что без страданий жизнь поэта И что без бури океан» – Лермонтов.
Вот и добрались! – мои излюбленные темы: материал и творец, Материя и Дух, Создатель и его творение… Как проявляются во мне духовное и тварное начало, где тело, где душа, а где – Господь? В общем, русская рефлексия супротив проблем американских!
