...Моисей, сидя в удобном кресле с подлокотниками, закрыл глаза и приготовился слушать. Он знал, что каждая интонация голоса Господня проникнет в него и останется с ним навсегда. Так же, как и любое изображение, показанное ему Господом. Но Господь неожиданно сказал:

– Ты, Моисей, слушай и запоминай. А чтобы тебе потом не пришлось всё переписывать, давай-ка посадим Габра – пусть посидит да попишет. Он строчит быстро.

Явился Габр и с постным видом выслушал указание Господне.

– Ну почему же я? – молвил он. – У меня дел невпроворот. Говорил же я Вам, что понадобится секретарь, а Вы мне отказали, нечего, мол, канцелярию разводить. Михей пусть этим займётся.

– Михей моделирует по Альфе.

– Да это ж не к спеху. Он уже сто лет моделирует.

– Ну, хорошо, – согласился Господь, – пускай Михей поработает.

Габр со злорадной улыбкой исчез и тут же явился Михей – маленький, полненький, совсем не похожий на Габра. Сухо кивнул Моисею, молча выслушал указание Господне и только спросил:

– Писать от руки по-ихнему? – кивок в сторону Моисея. – Или можно на клавиатуре?

– По-ихнему на папирусе.

– Тогда прошу помедленнее. Быстро никак не возможно.

– Учту, – произнёс Господь...

Всем известно, как важно быть политкорректным. Но делаем ли мы из этого надлежащие выводы?

Дело не только в том, чтобы быть политкорректными самим. Надлежит также провести ревизию классического наследия, дабы оно не смущало грядущие поколения. А ведь уже смущает.

Кстати, отметим: говоря о политкорректности, всегда имеется в виду отношение к религиям и национальностям, и потому впору говорить о релкорректности и нацкорректности. Именно политкорректность никого особо не беспокоит. Но это так, к слову.

Возьмем, к примеру, Гоголя. Почему до сих пор не предан отлучению «Тарас Бульба»? Главный герой повести – положительный, согласно автору – истребляет евреев и сжигает польских детей, его сподвижники испражняются в мечетях. Налицо оскорбление двух религий и, по меньшей мере, двух наций. Нехудо бы запретить и «Заговор императрицы» А. Н. Толстого с «Жизнью Клима Самгина» Горького, где Николай II вовсе не похож на святого – а ведь он канонизирован церковью. Наконец, кощунственная «Гавриилиада» Пушкина. Согласно автору...

...На примере Евросоюза явственно видно, что внешне позитивный процесс экономического и политического объединения на деле привёл к потере управляемости своими территориями бывших суверенных государств. Другими словами, любая интеграция, цель которой – усиление позиций через синергию, бесперспективна под руководством раздутого коллегиального органа, ибо приводит к появлению громадной бюрократической надстройки, не способной принимать оперативные решения в чрезвычайных ситуациях. Этой провальной модели ЕС есть единственная альтернатива: объединение под единым сильным центром, которым естественным образом становится Германия, которая, в свою очередь, будет вынуждена строить жёсткую внутреннюю вертикаль с обязательным условием укрепления внешних европейских границ. Впрочем, есть и другой вариант: возврат к суверенным границам с демонтажём брюссельской несостоятельной бюрократии. И то и другое идёт вразрез с глобализацией, нацеленной, повторяю, на полное стирание государственных границ.

Исходя из европейских реалий, связанных с бессознательным страхом перед очередным рейхом, скорее всего Европа первоначально будет пытаться пойти по второму варианту – восстановление внутренних границ. Всё это будет сопровождаться громкими лозунгами заботы о безопасности граждан с постоянными декларациями приверженности общеевропейским ценностям. Наконец, усиливающееся расхождение между реальностью и виртуальностью неизбежно обнажит бессилие Брюсселя, после чего возрождение нового рейха станет необратимой необходимостью. Скорость процесса будет прямо пропорциональна террористической активности, получившей из рук глобализаторов все инструменты и возможности ударить в любое время и в любом месте, независимо от конкретной ситуации, причин или поводов. Только таким образом, и никак иначе, Европа сможет противостоять возрастающей опасности...

авторский перевод с английского
Эпиграф, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20

...В тот момент, когда сутуловатая фигура Гарри Ханта пересекла порог, Гувер быстро взглянул на Марту. Та едва заметно кивнула.

Гувер внезапно встал.

– Мистер президент, – сказал он непривычно громко, – я требую, чтобы мы ничего не обсуждали в присутствии этого джентльмена.

– Этого джентльмена!?.. О чём вы говорите?!

– Миссис Доран, – сказал Гувер, – дайте мне фотографии.

Чувствуя, как у неё тяжело бьётся сердце, Марта достала из портфеля фотоснимки. Директор ФБР положил их перед президентом.

– Что это? – пробормотал Рузвельт, поднося первую фотографию к своим близоруким глазам. – Я вижу тут вас, Гарри, но я ничего не понимаю... Эдгар, объясните, что происходит!

– Мистер президент, – вскричал внезапно Хант хриплым голосом, – я решительно протестую против секретного наблюдения за мною и моей деятельностью!

– Миссис Доран, – сказал Гувер, – пожалуйста, проинформируйте мистера президента о деятельности этого джентльмена – снимок за снимком!

Марта сложила все фотографии в виде колоды карт и стала передавать их Рузвельту одну за другой...

...Перечисленная здесь смешная семантика вся, как на подбор, оказалась «незамеченной», «пропущенной», «забытой», «недоработанной». Кто в родном отечестве обязан быть профессиональным охранителем родного языка: учёный-языковед или дилетант с улицы?!

Мы хотим спросить составителей словарей и вообще специалистов по родному языку: неужели вы не видите, что из русских этимологических справочников умышленно выбрасывалась и выбрасывается неудобная русская лексика? И что первым серьёзным выбрасывателем был как раз автор самого авторитетного этимологического словаря Макс Фасмер?

А ведь здесь мы почти не касались иных «античных» и «мёртвых» языков, например, санскрита, готского, египетского, иврита, баскского. И ведь не все из них (по вашей же классификации) даже относятся к индоевропейской семье! Но при этом, однако, тоже имеют достаточное количество родственников в русском языке! Каким же чудом эта «древняя и мёртвая» лексика проникла в русскую культуру?

Что это было? Сумасшествие?

Нет. Мы просто показали пробелы «авторитетнейшего этимологического словаря». Можно делать вид, что ничего не происходит. Зачем рисковать головой и авторитетом? Пусть даже учителю, переводчику, а тем более кандидату филологии? Упасть легко, подниматься трудно. Так ведь, Василий Васильевич? Кто рискнёт пойти против академической школы, даже несмотря на обнажившиеся в ней преступные прорехи? Или столь явное умаление русской языковой культуры, поддерживаемое всей мощью отечественной науки, – не преступление?

Оставаясь в рамках истины, надо открыто признать, что мы столкнулись с крахом науки, самосоздавшей себя, так сказать, с нуля, и все последующие 150–200 лет (по собственному её признанию) посвящавшей свои недюжинные умы и усилия изучению славного прошлого русского языка, его истории...