Я до сих пор прекрасно помню тот момент, когда впервые переступила порог и заговорила с "мертвецом". Это случилось но время одного из сеансов регрессии, то есть мысленного возвращения человека в прошлую жизнь. Неожиданно для меня субъект "умер" у меня на глазах. Это произошло настолько внезапно, что застало меня врасплох. Вначале я совершенно не понимала того, что случилось. Я не знала, чего мне ждать, поскольку не имела представления о том, что происходит с человеком, когда его вынуждают мысленно пережить смерть. Но, как я уже отмечала, все случилось настолько быстро, что у меня не было ни времени, ни возможности остановить этот процесс. Мой субъект в тот момент мысленно разглядывал свое мертвое тело и говорил, что оно выглядит точно так же, как и все трупы. Я удивилась тому, что он как индивидуум остался абсолютно целым и невредимым – и ничуть не изменился. Это очень важно. Ибо многие люди боятся, что в процессе умирания они сами или те, кто им дорог, каким-то образом преобразуются во что-то другое, незнакомое и неузнаваемое. Это страх есть не что иное, как страх перед неизвестностью. Иначе почему мы так боимся призраков и духов? Видимо, мы втайне считаем, что процесс смерти каким-то образом меняет людей так, что любимый человек, каким мы его знали при жизни, превращается в нечто страшное, в злобный и порочный призрак. Но я обнаружила, что личность и индивидуальность человека остаются неизменными. И хотя в некоторых случаях умирающий испытывает временные замешательство и смятение, в общем и целом он остается тем же самым человеком.
Когда я оправилась от шока и удивления оттого, что могу разговаривать с умершим человеком, во мне возобладало любопытство и на ум сразу же пришла куча вопросов, над которыми я постоянно размышляла. С тех пор каждый раз, когда мне попадались субъекты, способные погружаться в состояние глубокого гипноза, который необходим для этого вида исследований, я стала задавать им одни и те же вопросы. Религиозные убеждения, по-видимому, никак не влияли на то, что они сообщали. Их ответы в каждом случае были в общем и целом очень сходны между собой. И хотя они, естественно, употребляли разные слова, поскольку каждый из них обладал своим, специфическим словарным запасом, все они в принципе говорили одно и то же.
Начиная с 1979 года, когда я впервые приступила к своим исследованиям, через мои руки прошли сотни и сотни людей, которых я погружала в состояние визуализации собственной смерти. Эти люди умирали всеми мыслимыми способами: в результате несчастных случаев, от пули, оступившись или споткнувшись обо что-нибудь, во время пожара и так далее; некоторых из них казнили – вешали или отрубали голову, многие утонули, а один даже погиб в результате ядерного взрыва. (Этот случай описан мною в книге "Душа вспоминает Хиросиму".) Умирали они и естественным путем: от сердечного приступа, болезней, старости или просто во сне, мирно и безмятежно переходя в мир иной. Хотя смерть принимала всевозможные формы, между ними имелось и определенное сходство. Обличья, в которых смерть является человеку, могут быть различными, но то, что случается после смерти, всегда выглядит одинаково. Я пришла к заключению, что нет никаких реальных оснований бояться смерти. Подсознательно мы заранее знаем, что с нами произойдет и что нас ждет по ту сторону жизни. Мы должны это знать, ибо испытывали смерть и переживали этот процесс бесчисленное множество раз. Короче говоря, изучая смерть, я постоянно оказывалась на празднике жизни. В самом деле, в смерти нет ничего ужасного или отвратительного; наоборот, она раскрывает перед нами совершенно иной, новый и поистине прекрасный мир.
Со смертью приходит мудрость. Потеряв физическое тело, мы вступаем в совершенно новое измерение – измерение мудрости. Очевидно, что рамки физического тела ограничивает и стесняют человеческое существо. Но индивидуальность (или дух), когда она выходит за эти рамки, ничем не стеснена и способна познавать гораздо больше, нежели мы можем себе представить. Таким образом, беседуя с людьми после того, как они "умерли", я смогла найти ответы на многие сложные и запутанные вопросы – вопросы, которые преследуют человечество на протяжении всей истории его существования. То, о чем сообщает дух, во многом зависит от уровня его духовного развития. 11екоторые из них обладают гораздо большим запасом знаний, чем другие, и потому выражают свои мысли ясней и доступней, языком, более понятным нам, смертным. Я попытаюсь описать их опыт и переживания, предоставив им возможность говорить самим за себя. Ибо эта книга суть не что иное, как некий свод, компиляция различного рода сведений, сообщенных многими людьми.
В общих чертах момент наступления смерти можно описать так: человеку вдруг становится холодно, неожиданно он оказывается возле постели и смотрит со стороны на свое мертвое тело. Вначале он, как правило, не может понять, почему люди, находящиеся в комнате, выглядят такими печальными и удрученными, поскольку сам он чувствует себя прекрасно. В этот момент им владеет чувство веселья и радости, а не страха и ужаса.
Ниже приводится описание процесса высвобождения, составленное со слов женщины 80 лет, умиравшей от старости. Это пример довольно типичен для случаев подобного рода и является показательным.
Долорес (Д.): Ты прожила долгую жизнь, не так ли?
Субъект (С.): О да… Я куда-то медленно плыву. Все так долго, так утомительно… (Вздыхает.) Никакой радости… Я так устала.
Так как она, очевидно, испытывала определенный дискомфорт, я перенесла ее во времени к той стадии, когда процесс умирания уже завершился и наступила смерть. Закончив мысленно отсчет времени, я увидела, что тело женщины, лежащее на кровати, судорожно подергивается. Неожиданно она улыбнулась. Ее голос был полон жизни и энергии, и в нем не чувствовалось и следа той слабости, которая владела ею несколько секунд назаД.: "О, я чувствую себя такой свободной! Я – Свет!" Она выглядела радостной и умиротворенной.
Д.: Видишь ли ты свое тело?
С.: (с отвращением) О! Это старье, лежащее вон там? Господи! Никогда не думала, что я выгляжу так ужасно! Что я такая морщинистая и высохшая… Я чувствую себя слишком хорошо для такой сморщенной старухи. Совсем старая!.. (Она издает радостный возглас.) Господи, как я счастлива, что я здесь!
Я едва не рассмеялась – настолько выражение ее лица и тон голоса не вязались друг с другом.
Д.: Ничего удивительного, что твое тело выглядит таким старым, ведь оно прожило долгую жизнь. Поэтому, вероятно, и умерло… Ты только что сказала: "Я здесь". Что это значит -здесь? Где ты?
С.: Я – среди Света и… Ах, как это здорово! Наконец-то я чувствую себя такой умной и всезнающей… Я чувствую умиротворение… Я чувствую покой. Мне ничего больше не нужно.
Д.: Что ты собираешься делать?
С.: Мне говорят, что я должна пойти и отдохнуть. О, ненавижу отдыхать, когда нужно столько всего сделать!
Д.: А что, обязательно нужно отдыхать? Даже тогда, когда ты этого не хочешь?
С.: Нет, не обязательно. Просто я чувствую себя такой свободной, и мне не хочется опять ощущать себя скованной. Я хочу учиться и развиваться. После этого я не смогла добиться от нее какого-либо связного ответа, за исключением того, что она куда-то плывет. По выражению лица и по частоте ее дыхания я поняла, что она находится в месте отдыха. Когда субъект находится в этом месте, создается впечатление, будто он погружен в глубокий сон и не хочет, чтобы его беспокоили. В этот момент бесполезно пытаться задавать ему вопросы, поскольку его ответы (если это ответы) звучат нелепо и бессвязно.
Более детально это место будет описано в одной из последующих глав.

С.: В жизни я была слишком слабой. Мне нужно было научиться жить с болью, научиться терпеть и переносить ее… Если бы я не была такой слабой, я бы здесь осталась. Я рада, что больше не чувствую боли и даже не могу о ней вспомнить. Но я знаю, что мне нужно вернуться назад – чтобы стать более цельной, более совершенной. Я должна победить боль – не только свою, но и боль всего мира.
Д.: Но это так по-человечески – чувствовать боль. Хотя, когда ты в физическом теле, это действительно тяжело и порой даже непереносимо. С той стороны вещи кажутся иными, более простыми, что ли. Так ты думаешь, что это именно тот урок, который тебе предстоит из этого извлечь?
С.: Да, и я его извлеку. Возможно, на это потребуется немало времени, но я готова на все. Мне следовало быть более сильной, более твердой и решительной. Но во мне сидел страх… Он поселился во мне после тех болезней, которые я перенесла в детстве. И я боялась, как бы мне опять не стало так же плохо, как тогда. И… и я сдалась… Боль… Когда ты выходишь на более высокий уровень сознания, когда ты погружаешься в этот яркий небесный свет, в этот мир чистой мысли – боль исчезает. Боль – это урок, который просто нужно усвоить. Когда боль овладевает нами там, на Земле, на чисто человеческом уровне, мы буквально слепнем и становимся как безумные, выплескиваем ее вовне и заражаем ею окружающих. Но если мы сумеем отстраниться от нее, сумеем сконцентрироваться, проникнуть в нее и будем терпеливы, мы сможем подняться над болью, стать выше нее.

Д.: Значит, боль нужна? Зачем?
С.: Боль-это наука, это тот ремень, с помощью которого нас учат уму-разуму. Учат кротости и смирению. Если дух чересчур высокомерен, то иногда ему полезно облечься в материю, чтобы, испытав муки и страдания, научиться быть более терпимым и снисходительным. Люди учатся через боль преодолевать ее, быть выше боли. Иногда достаточно понимать, что такое боль и почему нам больно, и от одного этого становится легче.
Д.: По, как ты сказала, когда людьми овладевает боль, они становятся как безумные, а в этом состоянии они вряд ли способны понять, что такое боль, и справиться с нею.
С.: Потому что они слишком эгоистичны. Боль делает их эгоистами. Им нужно подняться над собственными эмоциями, стать выше собственных интересов, вознестись сознанием на более высокий духовный уровень – и тогда они одолеют боль. Правда, есть и такие, для кого боль просто удобная отговорка или ширма. Они используют боль как лазейку, как повод уйти от ответственности или, наоборот, как способ самоутвердиться и привлечь к себе внимание, и в этом – смысл боли. Их боли, разумеется. Все зависит от человека. Ведь в чем суть боли? Боль завладевает вами, если вы ее к себе подпускаете, если изначально настроены на то, что вам будет больно. Как только вы это допустите, она возымеет власть над вами. А не допустите, так и не будет никакой боли. Она вас просто не коснется. Так не давайте же ей власти! Чувство боли -это чувство не столь уж и необходимое. Но, повторяю, все зависит от самого человека. Если он вознесется духом, если поднимется на более высокий уровень сознания, боль потеряет над ним власть.
Д.: Значит, люди могут подавить чувство боли, отстраниться от нее?
С.: Естественно. Если только они этого хотят. Но они не всегда этого хотят. Люди – смешные существа. Им хочется жалости к себе, хочется сострадания, а иногда просто хочется как-то наказать себя. Эти вещи каждому знакомы, и будь у людей время, они бы только этому и предавались. У каждого человека свой путь, и каждый сам должен его отыскать, ибо, как известно, если ты придешь и скажешь, что лучше идти этим путем, потому что он и короче, и легче, то люди все равно тебе не поверят. Именно поэтому они должны искать свой путь сами. Вот один из тех уроков, которые людям необходимо усвоить на Земле. Для этого они на Землю и приходят.
Д.: Но больше всего на свете люди боятся смерти. Не можешь ли ты рассказать, что представляет собой смерть и на что она похожа?
С.: Когда человек пребывает в физическом теле, для него смерть действительно тяжелое ощущение. Мучительное и пугающее. И оно настолько им овладевает, что он не может без содрогания думать о смерти. Но когда ты умираешь, смерть теряет свою силу и уже не кажется пугающей, и единственное, что остается, – это чувство полной свободы и покоя" Но люди постоянно носятся с проблемами… Жить – это все равно, что тащить на плечах тяжелую ношу, которая мало того что с каждым днем становится неподъемной, но и обрастает грузом проблем, которые еще больше ее утяжеляют. А когда умираешь – ты, словно выбрасываешь их в окно и чувствуешь себя невероятно легко и свободно. Именно так выглядит переход от жизни к смерти.

Д.: Мне кажется, люди боятся смерти главным образом потому, что не знают, что их там ждет.
С.: Да, они всегда боятся неизвестности. Именно поэтому им нужны вера и доверие. Хотя бы немного.
Д.: Что же происходит, когда человек умирает?
С.: Он просто покидает свое тело, идет туда, где Свет, и оказывается здесь -там же, где я.
Д.:А ты что там делаешь?
С.: Совершенствуюсь.
Д.: А когда выйдешь из Света, куда направишься?
С.: Назад, на Землю.
Д.: Честно говоря, для меня немного странно беседовать с тобой вот так, сквозь время.
С.: Время не имеет смысла. Здесь не существует понятия времени. Вернее, оно здесь и не здесь, везде и нигде, оно всегда одно и то же.
Д.: Значит, тебя нисколько не беспокоит, что я беседую с тобой из другого времени или с другого плана?
С.: Почему меня это должно беспокоить?
Д.:. Ну, я просто подумала, а вдруг беспокоит… Я бы этого очень не хотела – беспокоить тебя.
С.: Ты и не беспокоишь. Во всяком случае, себя ты беспокоишь больше, чем меня.
А вот еще один случай. В тот раз мне довелось побеседовать с девочкой, жившей в конце XIX века и умершей в возрасти девяти лет. Когда мы впервые заговорили друг с другом, она вместе с одноклассниками ехала на подводе с сеном на школьный пикник. Рядом с местом, которое они выбрали для пикника, протекал ручей, поэтому школьники решили искупаться. Девочка плавала очень плохо, собственно, почти совсем не умела плавать, боялась воды, но не хотела, чтобы одноклассники узнали об этом, поскольку боялась, что они начнут над ней смеяться. А так как у некоторых из них были с собой удочки, то девочка решила притвориться, будто занята ловлей рыбы, и тем самым скрыть от всех, что она не умеет плавать. Эта мысль настолько ее изводила и не давала ей покоя, что она не чувствовала никакой радости от пикника. Чтобы понапрасну ее не беспокоить, я попросила ее перенестись во времени на несколько лет вперед и какой-нибудь другой важный для нее день. Не успела я закончить отсчет, как вдруг услышала радостное восклицание: "Меня там больше нет! Я – среди Света!" Удивившись столь необычному началу, я, естественно, спросила, что случилось.
С.: (печально) Я ведь сказала, что не умею плавать. Я упала в воду, и меня со всех сторон обступила тьма. В груди у меня все горело. А затем я просто вышла в Свет, и все прошло.

Д.: Выходит, ручей оказался глубже, чем ты думала?
С.: Нет, не думаю, что он был очень глубоким. Просто я испугалась. Испугалась воды. У меня свело ноги, и я пошла на дно. Да, все случилось из-за того, что я просто страшно испугалась.
Д.: Ты можешь сказать, где ты сейчас находишься?
С.: Посреди вечности. (В ее голосе по-прежнему слышны детские нотки.)
Д.: Рядом с тобой есть кто-нибудь?
С.: Да, много людей, но они все заняты. Они работают… вернее, размышляют над тем, что нужно сделать. Я тоже стараюсь не отставать.
Д.: Тебе до этого уже приходилось бывать в этом месте?
С.: Приходилось. Здесь очень тихо, мирно и спокойно. Но мне нужно будет вернуться назад. Я должна победить свой страх. Страх, который входит в тебя и парализует. (Теперь ее голос стал более взрослым.) Страх – это чудовище, которое селится в человеческом разуме, нападая на тех, кто живет на Земле. Но оно воздействует лишь на чувственное сознание. А дух ему не подвластен.
Д.: Другими словами, когда люди чего-то боятся, они навлекают на себя именно то, чего боятся? Ты это хочешь сказать?
С.: Вот именно! Они навлекают на себя как раз то, чего боятся. Мысль – это энергия; мысль творит, созидает, вершит. Все, что ни происходит, есть результат работы мысли. Правда, отсюда все выглядит куда яснее и проще. Когда видишь, как глупы, пусты и ничтожны те страхи, которые владеют людьми, начинаешь недоумевать: "Странно, почему они этого боятся?" Однако когда страх овладевает именно тобой, он так глубок, так индивидуален и неотделим от тебя, что буквально внедряется в тебя и порабощает твою волю. Так что, пытаясь помочь людям понять и осознать причину их страхов, я, как мне кажется, начинаю лучше понимать свои.
Д.: Что ж, вполне логично. А знаешь, чего люди боятся больше всего на свете? Они боятся умереть.
С.: Но в смерти нет ничего плохого. Зачем же ее бояться? На самом деле смерть легка. Я не знаю ничего легче. Смерть кладет конец всем заботам и проблемам, пока ты не начнешь все заново и не окунешься с головой в еще большие проблемы.
Д.: Тогда почему же люди возвращаются назад?
С.: Чтобы завершить цикл. Они должны учиться. Они должны научиться всему, и в первую очередь тому, как бороться с проблемами и преодолевать их, ибо только так они смогут достичь совершенства и обрести вечную жизнь.
Д.: Однако трудная это задача – научиться всему.
С.: Да. Иногда это очень утомляет.
Д.: А уж сколько времени на это уйдет!
С.: Ну, отсюда все кажется не таким уж и трудным. Здесь я запросто могу контролировать все свои чувства. Например, я могу без труда понять причину своего страха, понять, почему я его испытываю. И при этом знаю, что он меня никак не затронет. С людьми несколько по-другому. Там, на Земле, очень трудно избавиться от страха. Он буквально засасывает тебя. То есть становится частью тебя, овладевает тобой, и не так уж просто стряхнуть его с себя, отдалиться и оставаться объективным.
Д.: Это потому, что ты находишься во власти эмоций. Сама говоришь, что со стороны видней. Когда смотришь на все со стороны, думаешь: "Господи, как все просто!"
С.: Да, и это в полной мере относится и к страхам. Особенно к чужим. Мне нужно учиться терпению, нужно учиться жить, страдать и терпеть, пока я не научусь брать от жизни все, что в моих силах. Думаю, мне было бы намного проще, если бы вместо целой череды коротких жизней я смогла бы прожить долгую, насыщенную жизнь, полную тревог и испытаний. Так я потрачу меньше времени. Поэтому, прежде чем вернуться на Землю, мне предстоит основательно осмотреться и выбрать именно такую жизнь, жизнь, полную событий и переживаний, ибо это сократит срок моих дальнейших возвращений на Землю. Правда, вряд ли мне от этого будет легче. Взаимоотношения с другими людьми – незаменимая вещь, ибо помогают многое понять и усвоить. В первую очередь, понять, каков ты сам.

Перед глазами одного из моих субъектов – женщины – прошлая жизнь предстала в довольно необычном виде, хотя, если честно, когда занимаешь исследованиями в области регрессивного гипноза, подчас бывает довольно трудно сказать, что именно в данном случае является обычным и необычным.

Женщина, с которой я работала, вспоминала в состоянии регрессии свою прошлую жизнь и в конце концов подошла к моменту собственной смерти. Она скончалась в глубокой старости, мирно и спокойно, поэтому так же спокойно смотрела, как ее мертвое тело подняли на вершину холма, расположенного недалеко от ее дома, чтобы похоронить ее на семейном кладбище. Но вместо того чтобы отправиться на ту сторону, она вдруг решила вернуться домой, чтобы завершить кое-какие неоконченные дела. Представьте, как она была поражена и даже напугана, обнаружив, что она не более чем призрак, способный проходить сквозь стены. Она видела себя в виде дымки или туманности, имевшей форму человека, и очень удивилась тому, что сквозь нее видны вещи и предметы мебели, словно она прозрачная. Ей пришлось по душе это столь необычное состояние, и она без устали бродила по дому, раздумывая, чем бы ей заняться. В этот момент она услышала реплику одной из служанок, сетовавшей на то, что по дому "бродит призрак какой-то старухи", чьи шаги иногда были явственно слышны в верхних комнатах.

Спустя какое-то время ей наскучило это дело – быть призраком, так как все равно никто ее не видел и не слышал, да и общаться с домочадцами обычным образом она тоже не могла. Вскоре она уразумела, что в таком состоянии не сможет завершить не оконченные дела, ради которых вернулась в дом, ибо материальные вещи призраку не подвластны. Как только она ни осознала, она сразу же оказалась вне дома. Теперь она стояла на вершине холма и сверху смотрела на долину. Рядом с нею появился и покойный муж, пришедший ее встретить. В этом измерении оба они были молоды и выглядели так, как в день свадьбы. Стоя рука об руку на вершине холма и обозревая долину, они вдруг увидели, что это не обычная долина, какой они ее не раз видели, а, так сказать, "долина их жизни". Если верить описанию, на простиравшийся перед ними пейзаж вдруг словно набросили цветную кисею или покрывало, и на нем, как на экране, возник некий коллаж, составленный из событий и сцен прожитой ими жизни. Но жизнь эта развертывалась перед их глазами не так, как обычно, когда сцены или события, как кадры, следуют одно за другим, а, так сказать, предстала пород ними вся целиком.

"Мы видим кладбище, – описывала женщина, -видим город, видим наш дом и горы. Такое впечатление, словно мы видим все, что было нам знакомо и с чем мы сроднились в жизни, по не порознь, а все вместе, одновременно. Под нами и перед нами простиралась вся наша совместно прожитая жизнь, радости и печали которой мы делили пополам. Мы радовались тому, что можем вот так, с высоты, вновь прожить и прочувствовать " ною жизнь, которая оставила у нас ощущение чего-то чистого, нетленного, неизменного… Мне трудно описать это ощущение… Это просто чувство какого-то безраздельного покоя, который владеет тобой, когда ты вот так спокойно стоишь и смотришь… Как смотришь на обширные поля, на которых колосится зерно и зреют плоды, выращенные твоими руками, или как смотришь на цветущий сад, где благоухают посаженные тобой цветы. Ты просто стоишь и вспоминаешь, как трудился в этом саду, как копал и рыхлил землю, как росли и созревали фрукты и овощи… Перед нами был конечный результат наших трудов, наших дел земных. Смотришь на эту долину жизни, на всю или какую-то ее часть, и говоришь себе: "Да, мы прожили не напрасно, мы провели здесь прекрасное время и сделали много полезных дел". Стоишь и восхищаешься этим садом, делом рук своих, и видишь одновременно все его уголки. Перед тобой лежит вся жизнь со всеми ее событиями, печальными и радостными, и ты даже можешь потрогать их. В буквальном смысле потрогать. Так, словно перелистываешь альбом с фотографиями из семейной жизни, но только этот альбом лежит перед тобой в виде прекрасной долины".

Ей, видимо, доставляло удовольствие просматривать события прошедшей жизни, хотя в жизни у нее были и горькие моменты, о которых всегда тяжело вспоминать. Но не было в ней ни единого чувства предвзятости или осуждения, одна лишь отстраненность или отрешенность, с которой она и ее муж отмечали то, что им предстоит завершить в следующей жизни. Воистину, этот горний обзор собственной жизни являл собою нечто невыразимо чудесное и прекрасное…
А вот еще один случай. В тот раз я общалась с мужчиной, погибшим под каменным обвалом. Я попросила его рассказать, на что похожа смерть.

С.: Вы когда-нибудь ныряли на самое дно глубокого залива? Туда, где царит полный мрак? Если ныряли, то знаете, что по мере того, как вы всплываете, становится все светлее и светлее. А когда выныриваете на поверхность, то окунаетесь в яркий солнечный свет. Примерно так выглядит и смерть.
Д.: Да, но, возможно, смерть кажется такой, только потому, что ты погиб под обвалом, под глыбами камней?
С.: Нет, вовсе не поэтому. Я описал переход из плана физического в план духовный. Когда я покинул свое тело, я словно нырнул в глубокий залив, а затем начал выплывать па поверхность. А когда достиг духовного плана, я словно вынырнул на поверхность, в солнечный свет. Когда погибаешь в результате несчастного случая, естественно, испытываешь страшную физическую боль, потому что тело искалечено до неузнаваемости, но эта боль сразу же прекращается, как только сознание угасает на физическом плане. После этого все происходит легко и естественно. Так же естественно, как и многие вещи в этой жизни. Например, бег, ходьба, купание, занятие любовью… Только это другая сторона жизни. Смерти попросту не существует. Вы просто переходите на другую сторону жизни, как на другую сторону улицы, вот и все. В смерти нет ничего неприятного. Если кто-то боится смерти, пусть пойдет к реке, отыщет местечко поглубже, нырнет на самое дно, а потом, оттолкнувшись ногами, вынырнет на поверхность… Если он проделает все это, то узнает, на что похожа смерть.
Д.: Я думаю, что люди боятся умирать потому, что смерть им кажется мучительной. Они просто боятся умирать в муках.
С.: Ничего мучительного в смерти нет. Если только муки не нужны вам. То есть если вы сами хотите мучиться. А так смерть в основе своей совсем не мучительна. Но если вы желаете помучиться, если чувствуете, что муки вам необходимы как некий урок, тогда, действительно, смерть может быть крайне мучительной. С другой стороны, вы всегда можете отгородиться от боли, как бы сильно она вас ни донимала. Это может каждый. Я имею в виду, отстраниться от боли душой и телом в процессе смерти.
Д.: Но разве смерть сама по себе, то есть выход из физического тела, не мучительна?
С.: Нисколько. Переход из одного состояния в другой, из плана физического в план духовный – это скорее процесс высвобождения, а не закрепощения. Боль гнездится только в теле. Дух не испытывает боли. Разве что сожаление… Сожаление – вот единственная мука, которую испытывает дух. Но это чувство в общем-то неизбежно… Чувство, что вы могли бы сделать что-то… что-то большее. Это в самом деле мучительно. Но физическая боль вас больше не донимает, так как вы ее оставили вместе с телом.
Д.: Но ведь бывают случаи, когда человек покидает тело до наступления смерти. И разве тело тогда не страдает от боли?
С.: Страдает. Но у человека всегда есть выбор: либо оставаться в теле и страдать вместе с ним, либо покинуть тело и просто смотреть на все со стороны. Этот выбор есть у каждого. Д.: Лично я считаю, что последнее предпочтительней, особенно если смерть сопряжена с психической травмой. С.: Все зависит только от самого человека.
В своих исследованиях я не раз сталкивалась с примерами такого рода. Помню, одна женщина в состоянии регрессии поведала мне, что ее сожгли на костре за ее религиозные убеждения на глазах у сотен людей. Она была потрясена до глубины души и на чем свет стоит поносила этих фанатиков, которых обвиняла в своей смерти. Когда ее тело охватили языки пламени, она решила, что не доставит им удовольствия – видеть ее страдания. Поэтому она покинула тело и смотрела на все происходящее из некой точки чуть повыше помоста, на котором стояла, привязанная к столбу. И вот, к своей досаде, она увидела, как ее тело начало корчиться на костре в предсмертной агонии, хотя сама она не испытывала при этом ни малейшей боли. Этот случай наглядно иллюстрирует мысль о том, что дух может отделяться от тела и существовать независимо от него.

Мне кажется, что люди, потерявшие своих близких, особенно если близкие умерли в муках или насильственной смертью, могут в известной мере утешиться мыслью о том, что те, возможно, не испытывали ни малейшей боли. Разве это не утешение -знать, что дух может покинуть тело, чтобы не чувствовать боли? Как говорится в таких случаях, он просто "отлетает", оставляя бесчувственное тело, которое непроизвольно реагирует на боль, подобно тому, как мы сами реагируем на порез или ожог. В этом случае мы вскрикиваем и машинально отдергиваем руку. Это не сознательная, а непроизвольная реакция. То же самое происходит с телом, когда оно подвергается насильственному или мучительному умерщвлению. Тело просто непроизвольно реагирует на боль, в то время как подлинная сущность человека отдыхает, взирая на все происходящее со стороны.

Вот еще одно описание смерти.

С.: Представьте, что вы – полуголый, продрогший, ободранный до крови человек, который продирается сквозь мрачную чащу, густо поросшую кустами шиповника, полную странных, незнакомых, пугающих звуков и изобилующую хищными зверями. Вам кажется, что за каждым кустом прячется хищный зверь, готовый выскочить оттуда в любую секунду и разорвать вас на части. И вдруг вы выходите на солнечную поляну, где растет трава, щебечут птицы, в небе плывут облака, а прохладный ручеек, весело журча, стремит свой бег в неизвестном направлении. Как отличаются друг от друга эти сцены. Точно так же отличаются друг от друга жизнь и смерть.
Д.: Тем не менее многие люди боятся смерти.
С.: Боятся, но лишь потому, что все еще продираются сквозь чащу. Как только они выберутся из чащи, страха больше не будет. Страх живет только в лесу.
Д.: Значит, не надо бояться и самого перехода от жизни к смерти?
С.: Переходы разнятся между собою лишь тем, что одни из них более желанны, а другие менее. К сожалению, мне трудно выразить это как-то иначе. Короче говоря, дверь – всегда дверь. Сколько бы раз мы ее ни открывали, она так и останется дверью и ничем иным.
А вот еще одно описание.
С.: Людям незачем бояться смерти. Она страшна не больше, чем вдох и выдох. А кто же боится дышать? Смерть столь же естественна и безболезненна, как моргание. Еще совсем недавно ты был на одном плане бытия, а моргнешь – глядь, ты уже на другом плане. Смерть сродни этому физическому ощущению и столь же безболезненна. Любая боль, которую вы испытываете, вызвана физическими травмами, но на духовном плане боль не существует. Вы сохраняете память и чувствуете себя так, словно жизнь не кончалась. Иногда требуется некоторое время, прежде чем человек заметит, что больше не связан с физическим телом, но обычно он замечает это сразу, потому что диапазон его восприятия расширяется настолько, что он воспринимает духовный план без помех. Некоторые сравнивают это состояние с ощущениями человека, который смотрит на свое отражение в зеркале, подернутом туманной дымкой. Затем человек пытается освоиться в новой обстановке. Хотя вы по-прежнему осознаете физический план, но в то же время впитываете в себя ощущение причастности к духовном плану, который вы тоже осознаете, и это состояние длится до тех пор, пока вы не свыкаетесь с тем фактом, что действительно находитесь на духовном плане и вам здесь хорошо и уютно.
Д.: А когда дух покидает тело, в нем сохраняется душа или нет?
С.: Дух – это и есть душа. Просто под душой понимается вся та энергия, которую вы называете своим духом, индивидуальностью или бытием. Это ваше истинное "я". Можете называть эту энергию духом или душой – без разницы. Все зависит лишь от выбора понятий, от того, какой смысл вы вкладываете в свое бытие или свою реальность.
Д.: Я много слышала о так называемой "серебряной струне". Действительно ли существует нечто подобное?
С.: Если говорить на уровне вашего восприятия, то действительно – в тонкой, или эфирной, структуре человека имеется некая вполне реальная нить, так называемая нить жизни, соединяющая душу человека с его физическим телом. В энергетическом смысле это и есть "серебряная струна", то есть нить, снабжающая жизненной энергией физическое тело. Такой элемент действительно существует.
Д.: И в момент смерти эта струна обрывается?
С.: Совершенно верно.
Д.: Многие боятся так называемых внетелесных переживаний из страха, что они преждевременно окажутся отделены от физического тела.
С.: Это возможно. Однако практически всегда этот акт совершается намеренно, а не случайно.
Д.: Другими словами, когда сознательно выходишь из тела, то "серебряная нить" не рвется и ты всегда можешь вернуться?
С.: Именно так. Не нужно бояться, отправляясь в астральные путешествия, ибо то, что заранее и заведомо не спланировано, никогда не произойдет.
Д.: Но во многих случаях такое не планируется, а происходит спонтанно.
С.: Именно так – "спонтанно".
Д.: Значит, есть опасность, что человек во время этих путешествий может остаться без тела?
С.: Никакой опасности. Ибо случись так, что человек вдруг не вернулся бы, то это был бы его или ее добровольный выбор, а вовсе не результат воздействия враждебной энергии, из-за которой обрывается струна.
Д.: Другими словами, человек не заблудится и сможет найти дорогу обратно?
С.: Думаю, что так.
Д.: Стало быть, люди постоянно связаны со своим телом, пока не наступает смерть и струна не обрывается? Это своего рода пуповина, что ли?
С.: Совершенно верно.
Д.: Но если вдруг случится так, что смерть наступила в то время, когда человек находился вне тела, то какова будет причина смерти? Сердечный приступ?
С.: Ты спрашиваешь о физических явлениях? Что ж, такое часто происходит с грудными младенцами, умирающими непосредственно или спустя какое-то время после родов. Но есть и среди стариков такие, кто просто решает не возвращаться, и тогда они умирают во сне.
Д.: Так какова же причина? Сердечный приступ?
С.: Нет, смерть от сердечного приступа обусловлена конкретной физической болезнью, а то, о чем мы говорим, не имеет к этому никакого отношения. Такие люди умерли бы во сне и их сочли бы умершими естественной смертью.
Д.: То есть если бы было проведено вскрытие трупа, то врачи не смогли бы установить причину смерти?
С.: Именно так.
Д.: А как быть с людьми, умершими от самовозгорания? Эти случаи до сих пор остаются неразгаданными.
С.: Это происходит из-за дисбаланса химических веществ, как вы их называете, в системе человеческого организма. Известно ведь, что организм человека может сжигать пищу, хотя процесс этот очень медленный, да и контролируется сознанием, причем весьма жестко. Что же касается смерти, то она происходит из-за самовозгорания флюидов в человеческом организме. Чаще всего это обусловлено наследственными факторами, которые и вызывают подобный дисбаланс химических веществ в организме. Например, таким фактором может быть резкое повышение содержания фосфора в теле.
Д.: А сама пища разве не может служить таким фактором?
С.: Не столько пища, сколько сигналы, посылаемые ее ингредиентами в организм, чтобы тот выделил то или иное количество химических веществ.
Д.: Это происходит случайно или намеренно?
С.: Трудно сказать, поскольку все случаи такого рода уникальны. Вполне может быть, что и так, и эдак.
Д.: А как быть со случаями массовой смерти, такими, как авиакатастрофы, крушение поездов, массовая резня, землетрясения и прочие, когда одновременно гибнет множество самых разных людей? Они что, все решили уйти в одно и то же время? Или как?
С.: Существует так называемая индивидуальная карма, связанная с жизнью каждого отдельного человека. Но есть также групповая или коллективная карма. За многие века существования человечества было немало примеров, когда души стремились объединиться в группы или коллективы, чтобы выполнить некую определенную задачу, или совершить некие эволюционные преобразования, или же просто получить опыт коллективной жизни, подобно тому, как каждый из вас стремится получить жизненный опыт на индивидуальном уровне. Случаи массовой смерти – это не что иное, как объединение индивидуальных душ, подошедших сообща к определенной точке перехода. В смысле усвоения опыта смерти, хочу я сказать. И в этом случае они оказываются на такой стадии взаимообусловленных связей, когда им легче и удобней уйти с земного плана всем вместе и одновременно.
Д.: То есть они договорились об этом еще до того, как вступили в эту жизнь?
С.: Именно. Ибо во время такого группового перехода они получают друг от друга необходимую поддержку. Они делятся друг с другом опытом и знают, что не одиноки при переходе. Есть немало случаев совместных рождений, так почему бы и не быть случаям совместных смертей?
Д.: Видимо, это же произошло и с американскими астронавтами, погибшими в результате взрыва космического корабля "Челленджер"?
С.: Да, это был один из тех случаев, когда души решили разделить совместный опыт смерти.
Д.: Да, но как страдали семьи астронавтов, да и простые люди по всей стране, когда это случилось! Если астронавты летели навстречу своей судьбе, нам бы только радоваться этому, а мы печалимся и скорбим. Почему?
С.: Видимо, из-за того, что вы смотрите на эти вещи слишком поверхностно. Вы думаете только о погибших людях. А это не правильно. В таких ситуациях следует учитывать целый ряд других факторов. Случаи, подобные этому, не только объединяют живущих, но и способствуют обмену опытом и переживаниями. Ибо когда человек видит, что другие тоже разделяют его горе, и знает, что другие тоже проходят через те же испытания, ему легче пережить тяжесть собственной утраты. Так что, как видите, это многогранный коллективный опыт, имеющий множество уровней.

С.: Иногда бывает период, когда ты совершенно не уверен в том, находишься ты на физическом плане или на духовном, ибо те различные чувства, которые тобой владеют, очень схожи между собой. Ты пытаешься разобраться в ситуации и выяснить, где же ты все-таки оказался. Это, если можно так сказать, период ориентации и переориентации, когда ты пребываешь в состоянии растерянности, пытаясь выяснить, куда идти и в каком направлении двигаться. Но не нужно особо беспокоиться, потому что помощь приходит незамедлительно. Обычно эту помощь оказывают те души, с которыми ты был тесно кармически связан в прошлой жизни. Всегда найдется одна, две или более таких душ, которые в данный момент тоже находятся в стадии посмертного существования между двумя инкарнациями. Именно они тебя и встречают. Человек узнает их сразу благодаря тем энергетическим душевным связям, которыми они были связаны в прошлой жизни. Правда, есть еще один фактор, приводящий человека в растерянность, как только он пересекает границу духовного плана: его память в этот момент начинает воскрешать не только прошлые инкарнации, но и полную картину всех его прежних кармических связей. Однако, как бы то ни было, вы легко узнаете эти души, вспомнив, так сказать, все родственные или дружеские отношения, связывавшие вас в жизни, из которой вы только что ушли, а потом и другие связи, уже из других жизней, благодаря которым вы сошлись и близко узнали друг друга. Это лишь часть долгого процесса оживления кармической памяти на этом плане, и благодаря ему вы начинаете понимать, какую часть кармы вы уже отработали, а какую вам еще предстоит отработать, когда вы вновь вернетесь на Землю.
Д.: Значит, это правда, что тебя обязательно кто-нибудь встретит, когда ты умрешь?
C:Да. Обычно, если позволяют обстоятельства, таким встречающим оказывается человек, который был тебе очень дорог или с которым ты был душевно связан на земном плане, если только он вновь не воплотился в физическое тело, – короче тот или те, с кем ты связан на сердечном уровне, и благодаря этой силе взаимного душевного влечения период адаптации проходит легко и без проблем.
Д.: Но есть много случаев, когда люди умирают внезапной или насильственной смертью, даже не успев осознать, что они умерли. Видимо, в этих случаях, когда они оказываются по ту сторону жизни, еще не осознав, что умерли, их растерянность оказывается во много раз больше?
C:Совершенно верно. И помощник, встречающий таких людей, обязан рассказать, что с ними случилось, и помочь оправиться от возможного шока.
Д.: Хорошо. Допустим, человека, точнее, его дух после смерти встретили. Куда он после этого направляется?
С.: На тот план, где должен учиться. Но это не какое-то конкретное место, а всего лишь некое состояние бытия. Обычно в процессе учебы дух общается и взаимодействует с другими душами, а усвоив все, что требуется для следующей жизни, обращается за советом к духовным учителям и начинает готовиться к воплощению. Советоваться с духовными учителями необходимо, иначе он не сможет понять и разобраться, какого рода ситуации в будущей жизни будут для него наиболее оптимальными с точки зрения отработки кармы и духовного роста и с какими душами ему лучше всего общаться и взаимодействовать, чтобы обе стороны извлекали при этом взаимные пользу и выгоду.
Д.: Ты когда-нибудь слышал о так называемом месте отдыха?
С.: Да, слышал, если только оно имеет отношение к тому уровню, который я описываю. Это специальное место для особо исстрадавшихся душ, где они отдыхают и восстанавливают силы, прежде чем войти в общение с другими душами или вступить на путь подготовки к земной инкарнации.
Д.: Многие люди верят в то, что когда их дух покидает тело, то в этот момент к ним является дух Самого Христа, Который наставляет их и указывает дальнейший путь.
С.: Такое вполне возможно, но далеко не обязательно, да и случается достаточно редко. Это происходит лишь в том случае, когда индивид, находящийся в стадии перехода, настойчиво просит об этом или выказывает неодолимое желание войти в контакт с энергией Христа, и тогда эта энергия действительно является ему в облике Самого Христа. Ибо Он в иерархии духовных планов занимает особое место, и помощь от Него является неотъемлемой частью всего происходящего на духовном плане процесса адаптации, причем помощь эта дается без исключения всем и каждому, кто хочет принять в свою душу Его энергию, неважно, воплощен ли этот человек в физическое тело или нет. Это же относится и к людям, придерживающимся других вероисповеданий и других религиозных взглядов. Если ими владеет глубокая, страстная вера в какого-нибудь бога из их религии, то духовная энергия этого бога является им в зримом облике, ведя, наставляя и помогая совершить переход. Но лишь при условии, что они действительно этого желают.
Д.: Многие люди свято верят в то, что в духовном мире имеется, так сказать, усыпальница для душ, то есть некое место, где духи спят вечным сном, поскольку умерли они с верой в то, что будут покоиться до второго пришествия Христа, когда Тот придет и воскресит их для жизни вечной.
С.: То, чего ищешь, к чему стремишься, что реально созидаешь, – то и найдешь. Если ожидаешь, скажем, что проснешься среди праздничного карнавала, то среди него и проснешься. Нет ничего невозможного, если только верить в это. После смерти физического тела, как вы его называете, могут происходить самые невероятные вещи. Когда тело умирает (тело, а не душа, потому что душа не умирает никогда), умирает спокойно и безмятежно, человека охватывает невероятное чувство свободы, облегчения, чуда… Именно чуда, ибо по большей части то, чего человек ожидает, с ним и происходит. Если он ожидает встретить наставников и друзей, которые помогут ему выйти к Свету, то он их и встретит. Если он погряз в предрассудках, верит в вечные муки и адское пламя и считает, что заслужил их, то он туда и попадет. Многое зависит от того, как именно душа подготовилась к смерти. Но обычно рядом с человеком всегда оказываются те, с кем он был близко связан по жизни, до того как переступил порог смерти. А если таковых не окажется, то его встретит чья-то другая душа и отведет в то место, где его страхи и сомнения рассеются и он сможет осознать случившееся. Бывает, что дух растерян из-за того, что слишком долго пребывал по ту сторону жизни и совершенно не готов оказаться по эту. Встречающие помогут ему опомниться, осмотреться, сориентироваться и уже потом направят туда, куда он хочет или куда должен пойти. Таким образом, если человека встречают те, с кем он знаком и кого хорошо знает, он не испытывает страха, ибо страх вызывает шок. Некоторые люди, пережившие мучительную смерть, сопряженную с психическими травмами, на какое-то время погружаются в глубокий-глубокий сон, пока не восстанавливают свои психические силы настолько, что могут без боязни воспринять тот факт, что их тело перестало существовать. Пробуждается такой человек очень и очень медленно… Нам не нужны люди, которые бродят вокруг как сомнамбулы, поскольку в таком состоянии они могут навредить и себе, и другим.
Д.: А что, такое иногда случается?
С.: Да, известны случаи такого рода. Эти люди не могут понять, где они, что с ними, в смятении бродят туда и сюда, бормоча: "Мне нужно назад. Мне нужно назад", – ив конце концов впадают в несусветную панику, тем самым еще больше привязывая себя к земному ложу смерти, поскольку не допускают даже мысли о том, что умерли, и то и дело твердят про себя; "Этого не может быть. Этого не может быть".
Д.: В таком случае им лучше пойти и отдохнуть.
С.: Несомненно, ибо тогда их пробуждение будет медленным и постепенным и у них будет время осознать, что в случившемся нет ничего плохого, что это вполне естественный и закономерный процесс. Лишь таким образом они преодолеют травматическое состояние шока.
Д.: А в случае травматической смерти кто их встречает? Кто-нибудь из близких? Те, кого они любили и к кому были привязаны?
С.: Да, иногда именно близкие им люди отводят их к месту отдыха. Правда, то, что вы называете травматической смертью, здесь, по эту сторону жизни, не всегда воспринимается как таковая. Вы, например, считаете, что солдаты на войне тоже умирают травматической смертью, а они-то как раз одни из тех, кто легко и спокойно воспринимает случившееся, более спокойно, чем те, кто умер во время родов.
Д.: Короче говоря, все зависит от обстоятельств и качеств индивидуальной души?
С.: В высшей степени.
Случается, что люди, побывавшие по ту сторону жизни, стремятся постоянно вернуться назад, загоняя себя в некий замкнутый круг, по которому они снуют, как челноки, туда и обратно, гуда и обратно. Мне кажется, что это вполне естественный процесс, ибо когда человек душой привязан к тому месту, где он, по его мнению, просто не мог умереть, да и не умер, то почему бы ему не хотеть остаться там навсегда? Земным людям всегда было свойственно стремиться к бессмертию, и чем это не способ?!
С.: О нет, это быстро приедается и становится скучным. Если ты закончил третий класс и сдал все экзамены, какой смысл сидеть в этом классе всю свою жизнь? Хоть это кажется удобным, но, сточки зрения дальнейшего познания, не имеет никакого смысла.
Д.: Да и стимулов нет.
С.: Совершенно верно. Смерть необходима, ибо служит стимулом развития и прогресса. Если же смерти не будет, то не будет и стимула к духовному развитию, а будут застой и стагнация. Это безостановочный процесс, и он очень необходим для приобретения и накопления знаний. В этом отношении все должно происходить именно так, как происходит. Если ты усвоил все знания, которые необходимо было усвоить на данной ступени развития, то из твоей жизни исчезают те факторы и обстоятельства, которые натаскивали тебя на эти знания, и заменяются новыми факторами и обстоятельствами, которые дадут тебе возможность взойти на более высокий, более развитый уровень знаний. Это, если угодно, все равно, что влезать вверх по лестнице, где каждая последующая ступенька символизирует более высокий уровень познания, нежели предыдущая. То же самое относится и к материальному окружению, которое выступало в качестве катализатора для приобретения этих знаний и опыта: оно тоже будет заменено на новое, как только возникнет потребность в новом опыте. Захотелось бы тебе учиться в третьем классе, изучая предметы, которые проходят в четвертом или шестом классе? Или все же лучше оказаться в новом окружении и начать вырабатывать новые категории мышления? Если бы человек все время оставался в том же классе, он бы и мыслил теми же самыми категориями. Поэтому расширение сферы сознания и наработка новых и более высоких критериев невероятно важны.

Д.: Мне кажется, это справедливое замечание. Ведь многие люди иногда всю жизнь прозябают в одних и тех же условиях, в одном и том же окружении, так что ни о каком развитии не может быть и речи. Ты это имел в виду?
С.: Именно это.
Д.: Им нужен стимул, чтобы стремиться к чему-то новому, нужны новое место, новое окружение…
С.: Новое окружение – очень важный фактор развития. Ибо как гласит пословица: "С грузом прошлого на плечах в будущее не въедешь".
С.: Некоторые люди считают, что со смертью жизнь кончается и после смерти никакой жизни нет. (Издает короткий смешок.) Это довольно странно, если учесть, что всякое существование суть энергия, а энергию, которая наполняет или поддерживает существование, нельзя ни убить, ни разрушить. Почему же так трудно поверить в то, что существование после смерти физического тела не прекращается, а продолжается, как ни в чем не бывало? Ведь нельзя же, например, убить электричество, поскольку энергия всегда остается энергией и присутствует повсюду, хотя, может быть, и в другом виде. Почему люди верят, что энергию убить нельзя, а человеческие душу и дух можно? Ведь душа – это тоже энергия. Это не какая-то там вещь, обитающая в физическом теле, а именно энергия. И как таковая она может распространяться и даже передаваться по наследству, как это вообще свойственно всем энергиям. Если вы хотите составить правильное представление о себе как личности, то нет ничего проще, ибо любая личность, любая индивидуальность – это прежде всего энергия. Именно в этом суть и смысл всего творения: все есть энергия. Некоторые формы жизни находятся на более низком уровне жизни. Такими формами, например, изобилует окружающий вас физический мир. Но они все равно были, есть и будут энергией, что наглядно доказывает такой, например, процесс преобразования, как сжигание. Вся материя по сути – это энергия. Просто в вашем мире она представлена более низкими, элементарными формами. Точно так же и себя вы вполне можете рассматривать как чисто энергетических существ – не более и не менее. По большому счету, такой вещи, как материя, не существует. Это всего лишь искусственное понятие, изобретенное. Для того, чтобы понятней и яснее отразить то, из чего скомпонован "физический" мир, который, опять же, по сути есть мир энергетический.
С.: Смерть очень многих держит в страхе. Тем не менее, смерть – это великая иллюзия, ниспровергающая саму себя. Это то, о чем мало говорят, но много думают. Не нужно бояться смерти, ибо с ее приходом вновь воцаряется жизнь, которая по своим масштабам и размаху далеко превосходит все, что только ни есть на этой планете. Однако тех, кто желал бы отречься от этой жизни, мы хотим заранее предостеречь: при неумном с ней обращении, то есть наложив на себя руки или совершив самоубийство, человек высвобождает ту энергию, которая остается с ним и по ту сторону жизни и с которой он волей-неволей вынужден иметь дело и там. Недопустимо умышленно убивать живое тело, пока не пробьет его час. Это бессмысленное расточительство, с которым нельзя мириться.

а потом еще одну и так далее превращается для них в нескончаемую пытку. Отцы церкви просто не хотят, чтобы люди верили в предшествующую и последующие жизни, не хотят из страха, что потеряют власть и контроль над умами верующих. Основатели всех духовно-философских школ владели знанием о непрерывности существования, но затем изъяли это знание из общего процесса образования, сделав его недоступным для большинства людей, – опять же, из боязни потерять над ними власть и контроль. Даже индийские учителя используют тот же метод контроля, хотя и несколько иным образом, провозглашая: "Этот человек совершил в прошлой жизни то-то и то-то, почему теперь и страдает. Чего ради я должен помогать ему? Что содеял, то и заслужил". То есть они используют ту же тактику, что христиане или приверженцы других религий. Однако не следует забывать о том, что далеко не всякий, кто декларирует, что он религиозен, в действительности является таковым. Возможно, его привлекает в религии более теневая ее сторона, хотя сам он об этом не подозревает. Известно ведь, что люди несколько раз подвергали Библию ревизии, изъяв оттуда многие места и добавив то, что считали нужным. Они мало заботятся об истинности смысла и думают лишь: "Мне желательно сказать то или это, и Библия – именно то средство, с помощью которого я могу это сказать".
Д.: Да, люди боятся подобных вещей, и когда им пытаешься втолковать, что Библию на протяжении веков переписывали много раз, они пугаются и не верят.
С.: Правильно, потому что это заставляет их думать, а многие боятся мыслить свободно и независимо. Когда у них отнимаешь то, во что они верили всю свою жизнь, и говоришь, что это неверно или что их родители, сами того не ведая, всю жизнь лгали им, то ты тем самым подрываешь самый фундамент их веры. А человек не может жить, а тем более выжить без веры, даже если эта вера не имеет под собой разумной основы и по сути своей бессмысленна. Нет, человеку необходимо верить – хотя бы во что-нибудь!
Д.: Другими словами, люди боятся инакомыслия, иного, нем у них, мышления?
С.: Именно. Вспомните, как восприняли иудеи слова Христа, сказавшего: "Я пришел, чтобы исполнить пророчества". Как только они Его ни хаяли: мол Он и отступник, и сумасшедший, и Сам не знает, что говорит, и так далее, и так далее. Всякий раз, как является кто-то и говорит вещи, которые людям кажутся необычными и которые расходятся с общепринятыми мнениями, те сразу пугаются, начинают злословить и распространять лживые слухи. Но это знание им необходимо, потому что они должны научиться жить без страха, чтобы стать теми, кем они могут и должны стать. Есть люди, которым просто необходимо знать эти вещи, ибо это даст им необходимый стимул, воспламенит их, и в этом знании они в конце концов узрят для себя истину. Может быть, это поможет им найти свой путь и стать теми, кем они хотят и должны стать. Им уготована важная роль, потому что они смогут привлечь на свою сторону других. Вспомните, ведь людей, верующих в миссию и проповеди Христа, не так уж и много, буквально горстка. А теперь посмотрите, что делается в мире. Чуть ли не полмира исповедует, по крайней мере внешне, христианство. Истину слишком долго держали под спудом, и теперь самая пора извлечь ее оттуда и возвестить миру.

Глава 3 – Предсмертные переживания

Нужно сказать, что не всю информацию, касающуюся процесса смерти, я получила от людей, находившихся под гипнозом. Были случаи, когда люди рассказывали мне и о своих предсмертных переживаниях, которые они испытали, находясь в состоянии клинической смерти. Впервые об этом поведали миру известные исследователи этих явлений – доктора Рэймонд Моуди и Элизабет Кюблер-Росс. Речь идет о переживаниях людей в тот момент, когда они в буквальном смысле уже умерли и как бы переступили порог смерти, но затем были возвращены в мир живых благодаря новейшим достижениям современной медицины. Предоставленные ими сведения в общем и целом соответствуют той канве, которую обрисовали другие исследователи, и не противоречат информации, добытой лично мною, за одним лишь исключением: если эти люди были возвращены к жизни и сами поведали о пережитом, то субъекты, с которыми работала я, обитали на духовном плане, пока не воплотились на Земле в нынешней жизни. Мои субъекты хранят воспоминания о пребывании по ту сторону жизни, но эти воспоминания так глубоко запрятаны в тайниках их подсознания, что, для того чтобы извлечь их оттуда, необходимо погрузить людей в состояние регрессивного гипноза.
Случай, о котором я хочу рассказать, во многом сходен с классическими случаями такого рода. Один из моей друзей познакомил меня с женщиной по имени Мег, сказав, что она может рассказать мне удивительную историю, которую она решилась поведать немногим, опасаясь того, что ее засмеют. Речь шла о сугубо личных переживаниях, и Мег понимала, что многие просто не смогут оценить того значения, которое она им придавала, между тем как они, по словам самой Мег, изменили всю ее жизнь. Она уже не была той прежней Мег, какой ее все знали, да и, скорее всего, уже не будет. Именно по этой причине, считает она, ей была дана возможность сохранить память об этих событиях. Эти воспоминания помогали ей в тяжелые часы смятения, нерешительности или страха. Она сказала, что для того чтобы извлечь эти воспоминания из глубин подсознания, нет смысла прибегать к гипнозу, потому что они навеки запечатлены в ее памяти. Хотя некоторые детали она помнит довольно смутно, однако уверена, что сами переживания ей никогда не забыть и никто не переубедит ее в том, что этого не было, так как пережитое ею в буквальном смысле стало поворотным пунктом всей ее жизни. Мег – взрослая женщина, которой давно перевалило за сорок. Она замужем, и у нее несколько детей. Она никогда до этого не слышала о предсмертных переживаниях, да и с моими исследованиями тоже не была знакома. Она ведет активный образ жизни, у нее много интересов, но все, что случилось с нею после пережитого, неизменно вращается вокруг тех событий, озаряя новым светом всю ее жизнь.
Мы встретились в доме друга, который познакомил нас, в обстановке полного доверия и взаимопонимания, и Мег уселась в удобное кресло перед магнитофоном, чтобы рассказать мне свою историю. Мне пришлась по душе ее точность в описании деталей и та тщательность, с которой она избегала любых преувеличений и приукрашиваний, свойственных большинству рассказчиков. Она считала, что должна рассказать все в точности, не упуская важных деталей, и дала согласие на публикацию истории при условии неразглашения ее настоящего имени.
Вот эта история, записанная с ее слов.
"Это случилось примерно десять лет назад, летом 1978 года, когда меня положили в больницу на хирургическую операцию. В июне я как раз собиралась открыть собственный книжный магазинчик, но во время обычного профилактического осмотра врачи случайно обнаружили у меня опухоль в легком. Они не могли установить, была ли эта опухоль злокачественной или нет, поэтому, видимо ради собственного спокойствия, положили меня на операцию. Должна сказать, что с самого начала я интуитивно чувствовала, что опухоль моя не так уж опасна, поэтому побаивалась операции; во всяком случае, у меня были нехорошие предчувствия. Вот, пожалуй, и все, что я могу скачать по этому поводу.
Детство у меня было вполне обычным, как и у большинства детей. Я посещала самые разные церкви: конгрегациональную, лютеранскую и прочие, но так и не остановила свой выбор ни на одной из них. Когда мы переехали за город, я вместе с соседкой начала посещать баптистскую церковь, но, сказать по правде, какого-то строго религиозного, а уж тем более пуританского воспитания мне никто никогда не давал, так что если я и была христианкой, то достаточно раскрепощенной. Словом, у меня не было привычки ходить в церковь по поводу и без повода. Когда я вышла замуж, я примкнула к епископальной церкви – церкви моего мужа. Но и эту церковь я посещала и до сих пор посещаю нерегулярно. Между тем, не помню когда и как, но я почему-то пришла к выводу, что по своим убеждениям я скорее агностик, а может быть даже и атеистка. Но, думаю, из-за детских привязанностей я так до конца и не стала стопроцентной атеисткой. Как знала! (Она засмеялась.)
Я вкратце рассказала о своих отношениях с церковью, чтобы вы могли представить, что я чувствовала, когда лежала в больнице вечером накануне операции. Мне тогда казалось, что я могу и не выкарабкаться. Поэтому, лежа в темноте, я шептала что-то вроде молитвы, которая, как знать, могла оказаться последней в моей жизни. Так вот, я лежала в темноте и шептала: "Я не знаю, есть ли Ты, но если есть, прими мою молитву. Это самое большее, на что я способна". Я думала о своей жизни и все пыталась вспомнить, что я не успела сделать, в духовном смысле. А потом я прошептала: "По правде сказать, я не верю, что Ты существуешь, но если ты существуешь, прошу Тебя, помоги мне". Тут я повернулась лицом к стене: "Прости меня за неверие, но, по совести, это самое большее, на что я способна".
Операция, на удивление, прошла довольно удачно, хотя после нее я чувствовала себя как в аду, – настолько мне было больно. Боль изводила меня до такой степени, что, лежа после операции в больничной палате, я только и думала о том, когда же мне сделают обезболивающий укол. (Я говорю обо всем этом, чтобы быть до конца честной и искренней.) Так вот, сознание у меня то затуманивалось, то вновь прояснялось -видимо, из-за того, что мне кололи демерол. Скептики, пожалуй, скажут: "Ну, все ясно, просто ее до одурения напичкали наркотиками". Скептики скажут, что на меня подействовали болеутоляющие препараты. Но уколы тут ни при чем. Примерно на третий день интенсивной терапии мне удалось уснуть. И вдруг я увидела, что иду по дну очень длинного и темного каньона. Мне было очень-очень тепло, и чувствовала я себя совершенно уверенно, но это был самый черный и мрачный каньон из всех, какие мне когда-либо доводилось видеть. Стены каньона высились надо мною подобно горным склонам и поначалу казались далекими, но вдруг приблизились. В какой-то момент я взглянула вверх на эти стены, ожидая увидеть сплошную черноту, но они почему-то оказались оранжево-темными, а сквозь них мерцали яркие огоньки. В тот момент я уже знала, что это как-то связано с душами, но не могу припомнить, что именно я увидела. Помню только, что они внушали приятное чувство безопасности.
Продвигаясь по дну каньона, я увидела впереди себя какую- то преграду, сплошь окутанную туманом. Приблизившись к ней, я поняла, что это был своего рода скалистый барьер или выступ, полностью преграждавший вход в каньон так, что между ним и стеной каньона оставалось только очень маленькое узкое пространство, через которое едва можно было протиснуться. Все вокруг было окутано туманом.
Вдруг я увидела, что там стоят люди: двое мужчин и еще один человек, весь в тени. Неожиданно я узнала этого человека, и как только я его узнала, он словно бы вышел из тени на яркий свет. Забавно, но внешне он выглядел как актер Джин Уайлдер в фильме "Вилли Вонка". У него были такие же кудрявые волосы, и одет он был в темный костюм с белым кантом. Сначала я подумало: "Что происходит?" А затем, столь же неожиданно, я поняла, что умираю, и меня тут же охватил страх.
В этот момент человек в костюме сказал: "Ты при смерти". Именно так и сказал: "Ты при смерти". Тут до меня дошло, что это был "ангел смерти". Сам он этого не говорил, но я знала, что это так. И подумала про себя, что, пожалуй, немного его побаиваюсь. Но когда он сказал: "Ты при смерти", – сказано это было с такой добротой и любовью, что я перестала бояться. Вообще перестала чего-либо бояться. Он был таким добрым, таким обходительным, таким… трудно выразить каким. Это было просто невероятно.

На меня сразу нахлынуло столько мыслей, что мне трудно было в них разобраться, но, помню, среди них была такая: "Смерть – это танцор". Очень странная мысль, что и говорить, но я стараюсь, как можно точнее передать то, что чувствовала тогда. Помню, у меня в тот момент возникло ощущение, что мне не всегда будут давать право на выбор и что далеко не каждому дается такое право. Мне показалось, что только на этот раз и только здесь мне позволено выбирать. А кроме того, у меня сложилось такое впечатление, что этот "ангел смерти" не является таким по существу. Мне показалось, что его просто временно назначили на эту должность, и он не всегда будет ее исполнять.
Кроме этих трех, там были и другие люди, тоже стоявшие в тени, и, как я поняла, они пришли, чтобы помочь мне, потому что один из них сказал: "Чего ты хочешь: остаться или уйти?" "Остаться" – это значит остаться с ними, а "уйти" – значит возвратиться назад. Как вы понимаете, там все наоборот, не так, как мы привыкли здесь. "Ты хочешь остаться или уйти?" – повторил он. Я чувствовала, до какой степени здесь чудесно, и захотела остаться. (Она вздохнула.) "Я хочу остаться", – ответила я.
Я не помню в точности его слов, но он сказал примерно следующее: "Прежде чем ты примешь окончательное решение, тебе нужно кое-что знать". И мне показали мою мать, которая горько всхлипывала и плакала, утирая слезы. "Для твоей матери это будет тяжелый удар, – сказал тот же человек. – Она будет доведена до отчаяния и в своем отчаянии сломает жизнь тем, кто ее окружает". Я почему-то была уверена, что он говорит о моем отце, и почувствовала, что ее жизнь с момента моего ухода словно надломится и станет пустой и никчемной. Да и жизнь отца тоже, поскольку он очень любит мать и разделит с ней ее страдание. Но я все равно сказала: "Хочу остаться", – потому что чувствовала, что время здесь постоянно, вернее, его совсем нет, и когда они тоже попадут сюда, они поймут это. Но я чувствовала и другое: какой бы выбор я ни сделала, это будет правильный выбор. Этот мир был свободен от предвзятости и предубеждений, и, что бы я ни выбрала, я поступлю правильно. Затем мне показали моего мужа. Он плакал и повторял: "Никогда не думал, что так люблю ее", и это сопровождалось лучшими сценами из нашей жизни и наших супружеских отношений. Я I гоняла, что ему придется очень трудно без меня, но тем не менее сказала: "Я хочу остаться". Потому что знала: пройдет немного времени, и все они будут здесь и все меня поймут.
Тогда он сказал: "С твоими детьми все будет в порядке, но без тебя они не достигнут того, чего могли бы". Но я стояла на своем: "Я хочу остаться". Главное, знала я, с детьми будет все в порядке. Может быть, без меня им будет не так хорошо, как было бы со мной, но они во всяком случае не пропадут. Остаться здесь – вот чего мне хотелось с неодолимой силой. И тогда "ангел смерти" сказал: "Отныне ты всегда будешь рядом со своими детьми". Другими словами, теперь я должна сделать окончательный выбор. Мне сказали, что я буду ангелом-хранителем и добрым покровителем своих детей. Я изумилась, потому что это было не то, чего я хотела. Единственное, чего мне хотелось, – это оказаться в этом райском месте и учиться там. Сейчас не могу сказать, почему мне показалось, что я смогу там чему-то научиться. Эта мысль пришла мне на ум сама собой, и я была в этом уверена. Ибо с той минуты, как эти люди заговорили со мной, я уже знала, что хочу остаться в этом месте, хотя ни разу его не видела. Я знала, что найду там ответы на все свои вопросы. Да, да, именно ответы! Учеба, ответы, духовный рост… Возможно, это было чисто интуитивное чувство, но я знала, что хочу остаться в этом месте. Я в самом деле не хотела оттуда уходить и возвращаться к этим проблемам. Нет, я хотела быть там, но, словно через силу, нехотя сказала: "Хорошо, если пора принимать окончательное решение, то я, пожалуй, вернусь обратно. На мне лежит ответственность, а справиться с ней лучше всего я смогу только там, по ту сторону, а не по эту, где я могу просто опекать и мысленно влиять на своих детей, и не более того". Поэтому я сказала: "Ладно, я ухожу". Казалось, все они искренне обрадовались моему решению, хотя, как я уже говорила, в том мире нет ни предвзятости, ни осуждения, ни предубеждения.
Я почувствовала, как неведомая сила словно тянет меня назад, и услышала, как люди, стоявшие позади, в тени, шепчут: "Она уходит. Она уходит". Не могу вспомнить, то ли они внезапно исчезли, то ли перешли барьер. Кажется, они перешли барьер. И я почувствовала, что они все пришли сюда лишь затем, чтобы и мне помочь перейти барьер. Но поскольку необходимость в этом отпала, то они просто взяли и исчезли. И тогда я повернула обратно, словно собралась уходить. И в этот момент один из оставшихся сказал мне: "Прежде чем ты уйдешь, мы хотим кое-что показать тебе, чтобы ты это знала".

Неожиданно я оказалась в совершенно другом месте. Это был уже не каньон, а нечто напоминавшее небольшой дворик, где на стульях, расставленных по кругу, сидели какие-то люди. Я не знаю, сколько их было, но думаю, человек восемь или десять. Там были мужчины и женщины. Мне кажется, это был некий совет или консилиум, собравшийся специально ради меня. Я уже знала, что при каждом человеке есть своего рода совет, который печется о его душе. Эти люди чем-то напоминали совет преподавателей из воскресной протестантской школы, собравшихся летом после полудня на лужайке позади церкви для обсуждения школьных дел. Я не видела их лиц, но один из них, видимо, выполнял функцию наставника. Я помню его обнаженные руки, торчавшие из закатанных до локтей рукавов белой рубашки, – так обычно ходят в классе преподаватели слова Божьего жарким летним полуднем. Он подвел меня к чернокожей девочке, сидевшей под деревом, и вроде как ущипнул ее за кожу (девочка в ответ тоже ущипнула себя, зажав часть кожи на руке между большим и указательным пальцами) и сказал: "Кожа – это сущий пустяк. Совершенно неважно, какая у тебя кожа. Сущий пустяк. Всего лишь прикрытие, оболочка. Настолько неважная, что просто смех берет". Оба они вроде как рассмеялись. Я подумала: "Зачем он мне говорит все это? Я это и без него знаю".
И вот уже другая сцена… Мы стоим на дороге, пересекающей живописный луг, и рядом со мною этот мой наставник, а по дороге мимо нас идут два молодых человека, с виду похожие на индийцев. Было такое ощущение, словно они специально прошли перед нами, чтобы просто показать себя. И вот, пока я гак стояла, совершенно неожиданно рядом со мной оказалась… я сама. Я увидела очень большую, красивую, лучистую, сияющую внутренним светом матовую сферу, которая, как я это точно знала, была мною. Я обошла ее и затем вошла внутрь, вошла в саму себя, в эту сферу, излучающую свет. (Мег движениями рук показала, как вошла в верхнюю часть этой сферы и проследовала через нее по диагонали к выходу в нижней части.) Я знала, что, как только пройду ее, получу ответы на все вопросы, то есть познаю себя. И я познала. Но когда я вошла в эту сферу, я на минуту остановилась. Было такое ощущение, словно я окунулась во что-то молочно-белое и очень приятное. И я подумала: "Ну вот, теперь я доберусь до центра в любую секунду". И вскоре добралась до центра и оказалась на другой стороне, пройдя сферу сверху вниз, словно по диагонали. Когда я добралась до центра, я знала, что это центр, но его особенность была в том, что он был в точности таким же, как периферия. Другими словами, центр был таким же покатым, как и боковые своды. Но я знала, что вот это центр, а это – боковые своды, и, достигнув выхода на другой стороне, снова дошла до центра, а оттуда опять двинулась к выходу. Сомнений быть не могло: центр был в точности таким же, как и периферия. Та же самая конструкция. И когда я вышла из этой сферы, я познала себя. Меня охватили стыд и смущение. Я чувствовала себя так, словно при посторонних разделась догола, а все оттого, что познала себя, познала свои хорошие и плохие стороны. Но странное дело: во мне не было и капли осуждения. Я просто сказала себе: "Вот над этим и над этим тебе нужно поработать". И они, те, кто сопровождал меня, тоже меня познали, познали в совершенстве. Они улыбались и одобрительно кивали мне головами. И самое прекрасное было то, что в их глазах и лицах не было даже намека на осуждение или порицание. Ни единого. Ни тени осуждения.

________

Д.: Значит, школа никак не связана с Землей?
С.: Так как мы изучаем здесь собственную земную жизнь, то в этом смысле школа связана с Землей, но никак иначе.
Д.: Ты сказала, что видишь большой белый зал. Именно там находятся классы?
С.: Нет, классы находятся вне зала. Это, как мне кажется, что- то вроде места для прогулок, где ты можешь видеть все, что пожелаешь. Стоит лишь вообразить желаемое, и оно является, неважно, хорошее или плохое. Все зависит от твоего желания. Если тобой владеет чувство вины и ты хочешь страдать, то будешь страдать. Короче, достаточно вообразить определенную обстановку, и все вокруг меняется. На некоторых планах, включая и тот, на котором нахожусь я, все выглядит так, словно ты на Земле, по крайней мере, на одном из ее высших планов. Топография очень сходная, но только, как бы это сказать, имеет более тонкий энергетический уровень. Я хочу сказать, что здесь тоже есть холмы, горы и равнины, но они расположены не совсем так, как на Земле. Здесь много зелени, но краски гораздо интенсивнее и чище. Здесь есть здания и дома, напоминающие земные, но все не материально, а соткано из энергии, которая лишь принимает вид определенных конструкций.
Д.: А другие люди видят то же, что и ты?
С.: Да, потому что горы и зелень – это, так сказать, общие атрибуты этого плана, видимые всем. Но вместе с тем это другой энергетический уровень, ибо законы, управляющие энергией, тоже другие. Но сама почва и холмы твердые, реально существующие, как, впрочем, и деревья, и животные, да и вообще все. Все это реально существует, как и на земном плане инкарнации, на котором мне однажды снова придется воплотиться. Но поскольку энергетические законы здесь другие, все создается искусственным путем, поэтому конструкции здесь тоже искусственные.
Д.: Их кто-нибудь создает или они там присутствуют постоянно?
С.: Постоянно, но каждый человек воспринимает их по-своему, так что иные могут их не увидеть вообще.
Д.: Значит, есть люди, которые, попадая туда, не видят того, что видишь ты?
С.: Нет, я говорю в данном случае о людях, находящихся на земном плане инкарнации. Они не воспринимают всего этого, потому что их органы чувств приспособлены к восприятию более низких планов, более низкого уровня эволюции.
Д.: А не является ли это место тем, что люди называют раем или небесами?
С.: Раем – да, но не небесами. Я бы не стала смешивать два эти понятия, потому что рай – это скорее идеальная земная жизнь, может быть, немного суетная, мирская, но без упадка, разорения и разрушительных тенденций, которые ныне господствуют на Земле. Небеса же – это скорее высший план существования, интуитивно осознаваемый духом, о котором тот догадывается, который чувствует, но при этом не может адекватно выразить, поскольку существующие на Земле концепции, да и сам словарный запас не в состоянии совершенно точно передать суть этого понятия. Небеса – это высшие планы бытия, где все суть энергия, тогда как рай – это так называемые низшие планы, очень похожие на Землю, но лишь потому, что люди в своем развитии на Земле находятся на одном из высших ее планов.

Д.: Значит, когда о человеке говорят, что он отправился на небеса, имеют в виду, что он отправился на высший план бытия, где нет ничего зримого? Там что, действительно одна лишь чистая энергия или все же есть какие-то видимые явления?
С.: По большей части одна лишь чистая энергия, которой можно манипулировать по своему усмотрению. Когда люди умирают, они сначала попадают в рай, а не на небеса, поскольку все должно происходить последовательно, в определенном порядке, и точно так же последовательно восприниматься и осмысливаться. Вначале нужно подготовиться к пребыванию на высших уровнях или планах бытия, чтобы научиться четко и без помех воспринимать то, что на них происходит.
Д.: Так все-таки что там, на небесах, – сплошная пустота или все же есть пейзажи, здания и прочее в том же духе?
С.: Нет, ни зданий, ни чего-либо подобного там нет и в помине. Я же сказала, что это совершенно иной уровень восприятия, где видишь одну лишь энергию. Это зрелище подобно фантастическому по красоте полярному сиянию, в котором ты словно растворяешься и сам превращаешься в чистую энергию, так что можешь манипулировать другими энергиями, творя и создавая различные явления. Когда находишься на этих высших планах, или на небесах, то можешь запросто разглядывать оттуда более низкие планы, в том числе и земной, и следить за тем, что там происходит. Собственно говоря, проблема даже не в видении, а в том, какой уровень ты рассматриваешь, чтобы что-то там увидеть. Никакой среды или пространства в нашем понимании там нет, поскольку там нет и горизонтов.
Д.: Но ведь ты только что сказала, что человек не может просто так взять и отправиться туда.
С.: Не может. Когда человек умирает, он обычно проходит так называемый транзитный период, или период адаптации, в течение которого привыкает к мысли о том, что теперь он не находится на земном плане инкарнации. Когда же он осваивается с этой мыслью, он обретает свободу передвижения в пределах тех планов, к которым он имеет доступ в зависимости от уровня его духовного развития.
Д.: А в школе помимо тебя кто-нибудь есть?
С.: В моем классе около 50 учеников. Есть и другие, но они не имеют к нам прямого отношения, поскольку решают свои проблемы. У каждого свои заботы, точнее – свои уроки, которые необходимо выучить, причем это проблемы такого плана, которые каждый должен решать внутри себя. Что касается меня, то я в данное время нахожусь в стадии ожидания и должна учитывать этот фактор. Я знаю, что мне предстоит вернуться на Землю, поэтому учусь в школе, объективно оценивая то, что мне пришлось пережить на Земле, поскольку здесь я не подвержена земному влиянию.
Д.: Так ты учишься сама по себе или тебе кто-то помогает?
С.: Сама, но в любой момент могу получить помощь, если в том возникнет необходимость. Если мне что-то нужно, если я ищу, спрашиваю или задаю вопросы, то ответы приходят сами собой.
Д.: Но кто-то все же вас учит, кто-то наставляет?
С.: Да, учителя. В каждом классе их несколько. Они учат нас познавать самих себя.
Д.: А как вы выглядите? То есть во что вы одеты и одеты ли вообще?
С.: Мы носим длинные, широкие одежды, правда, далеко не всегда. А внешний вид… он обусловлен текучей эктоплазмой, которая может принимать самые различные обличил. Иногда кто-нибудь облекается в телесную форму, прикрытую неким подобием одежды, но даже в этом случае люди кажутся молочно-белыми и прозрачными на вид. А иногда они выглядят более плотными и материальными – если того захотят. Что касается одежды, то они ее просто проецируют… Я хочу сказать, что одежда является неотъемлемой частью того облика, который они хотят спроецировать в данное время и в данном месте.
Д.: Одним словом, вы непохожи друг на друга?
С.: Нет, не похожи. Причем даже один и тот же человек в разное время выглядит по-разному. Все зависит от того, какой реакции или какого эффекта он желает добиться. Но в это время и в этом месте мы все носим длинные одежды.
Д.: Что ты изучаешь в школе?
С.: Свой жизненный опыт и все, что с ним связано. Это долгий и трудный процесс – учиться и овладевать знаниями. Я складываю вместе части своего жизненного опыта и своих переживаний то так, то иначе, пытаясь определить наиболее существенные моменты жизни, и постоянно спрашиваю себя: "Как это на меня повлияло? Как я с этим справилась и справилась ли вообще?" Здесь очень тихо, спокойно – полное уединение, и у меня еще достаточно времени, чтобы разобраться в себе. Я думаю, сопоставляю, анализирую, иногда возвращаюсь к тем или иным переживаниям, чтобы по-новому на них взглянуть и переосмыслить Видишь ли, в земной жизни я манипулировала оценками и понятиями, неважно по какому поводу – в основном, чтобы оправдать свои действия и поступки. А здесь я могу вновь пережить ту же ситуацию, спокойно проанализировать ее и составить более верное представление о случившемся. Я стараюсь понять, почему поступала и действовала именно так, а не иначе, чтобы в дальнейшем не повторять сделанных ошибок. Мы учимся здесь уму-разуму и набираемся премудрости на основе пройденных уроков и просмотренных кармических ситуаций. Мы учимся распознавать человеческую сущность и разбираться в тех проблемах, с которыми нам уже пришлось или еще придется столкнуться, а также и с решениями, которые уже были приняты или которые еще предстоит принять. Все это и составляет те предметы, осваивая которые я учусь -учусь духовному росту и совершенствованию.
Д.: Выходит, ты и там сталкиваешься с теми же проблемами, что и на Земле?
С.: Нет, но я столкнусь с ними после рождения. А пока что я готовлюсь к очередному воплощению.
Д.: Выходит, ты уже знаешь свои будущие проблемы?
С.: Некоторые, но далеко не все. В данный момент мы просто обсуждаем, какой шаг или какое решение следует предпринять в той или иной ситуации, говорим о задачах, которые передо мной стоят, и проблемах, которые предстоит решать.
Д.: А что это за проблемы? Ты их сама себе выбираешь или это проблемы такого рода, с которыми тебе придется бороться независимо от того, хочешь ты того или не хочешь?
С.: Те, с которыми придется бороться помимо воли. Собственно, это даже и не проблемы, то есть не реальные проблемы, хочу я сказать, а всего лишь их тактическая обрисовка. Чисто учебный процесс.
Д.: И много проблем тебя ждет в следующей жизни?
С.: Смотря, что ты называешь проблемами. Многие из них – это просто решения, которые мне предстоит принять, решения, касающиеся меня лично и отношений с другими людьми. Когда ты попадаешь на Земле в какую-то ситуацию, неважно, плохая она или хорошая, то здесь самое важное – та позиция, которую ты занимаешь, то, как ты эту ситуацию воспринимаешь. Как относишься к поражениям и победам. Как выкручиваешься из сложных положений и решаешь проблемы. Как воспринимаешь неудачи. Милостив ты или жесток, щедр или скуп… Короче, вся твоя жизнь, все твои решения. Они – общий знаменатель того, каков ты есть и что собой представляешь. Ибо самая большая проблема – это самообман, самообольщение. Люди – существа весьма неискренние, всячески избегающие реального положения дел. Они находят тысячи отговорок и извинений своим поступкам, пытаясь всячески их оправдать, и в конце концов настолько искажают их суть, что теряют всякое представление об истине.
Д.: А есть какие-то конкретные задачи, которые ты для себя считаешь трудными и над которыми тебе приходится много работать?
С.: Да, в частности я учусь, например, отвечать за собственные слова, учусь быть более требовательной к себе, чтобы не позволять другим манипулировать мной. Одна из главных моих проблем в том, что я слишком нерешительна, что всегда очень долго тяну с решением, а во многих ситуациях предпочитаю просто плыть по течению, хотя и понимаю, что это не выход. Я позволяла людям манипулировать собой, потому что по большому счету мне это было глубоко безразлично. Поэтому теперь мне нужно научиться быть более решительной, нужно научиться принимать решения. Даже несмотря на то, что мне это не особенно нравится.
Д.: Значит, ты сама создаешь нужные ситуации, так сказать, притягиваешь их к себе и затем работаешь над ними? Или это просто чисто умозрительная схема?
С.: Чтобы создать ситуацию, много не нужно. Достаточно задумать что-то, и оно вскоре реализуется. Дух сам знает, что нужно, то есть какой урок тебе следует усвоить, и ставит тебя именно в те ситуации, которые необходимы, хотя смысла всего происходящего ты порой просто не понимаешь. А смысл есть. Во всем, что происходит, есть смысл. Другое дело, что я перестану понимать это, когда окажусь на Земле и, возможно, не смогу принять правильное решение. Мне будет казаться, что все происходит чисто случайно, по воле случая. А на самом деле вся ситуация была заранее задумана и спланирована с определенной целью.

С.: Ну, там всегда найдется чему поучиться. Даже если кажется, что больше учиться нечему, каждый раз обязательно находится что-то, чему я еще не научилась и что не усвоила. Сказать по правде, я по природе немного бунтарь, то есть не признаю порядок и дисциплину. И точно знаю, что еще не поборола в себе этих качеств, хотя часто тешу себя мыслью, что это не так.
Д.: Это уже окончательно решено, что ты должна возвратиться на Землю в новом теле, или у тебя есть выбор?
С.: Выбор – это не то слово; скорее это то, что присуще природе человека вообще, да и лучшее из того, что он может сделать. Однако при всем том здесь не существует каких-то строгих правил, предписывающих, что ты должна воплотиться, хотя, с другой стороны, никто не придет и не скажет, что тебе дается выбор и ты можешь вообще не воплощаться. В этом процессе задействованы мощные жизненные силы, а им трудно противостоять. Я могу либо остаться здесь и учиться дальше, либо вернуться. Но я скорее всего вернусь. Когда я размышляю над этим в тишине и покое, мне кажется, что я уже готова к предстоящим трудностям и могу принять вызов.
Д.: Ты уже решила, когда вернешься?
С.: Как только подыщу нужную среду обитания и людей, которые будут полностью соответствовать моим нуждам и требованиям. Тогда я и сделаю выбор. Ведь придется общаться со многими людьми, обзаводиться связями и выстраивать сложные эмоциональные отношения. Ты открыта, ты чувствуешь и ощущаешь, а они со своей жизнью вторгаются в твою и влияют на нее…
Д.: Значит, все спланировано заранее?
С.: А как иначе? Тех, кто хотел бы вернуться, слишком много, а вот тел для воплощения не хватает. Я хочу сказать, что желающих вернуться всегда больше, чем тех возможностей, которые им предоставляют живущие на Земле, ибо они для этого должны вступить в половую связь и обязательно забеременеть.
Д.: Стало быть, вы, те, кто учится в школе, принимаете все решения сами?
С.: Только не очень важные. Самые важные решения, касающиеся ключевых событий, нам помогают принимать учителя.
Д.: Да, похоже, дело очень сложное.
С.: Так оно и есть. А у вас разве не так? Я не думаю, что кто-то из людей справился бы с этим сам, без посторонней помощи. Это было бы для него непосильной задачей, особенно учитывая тот факт, что каждый хочет работать как можно меньше, да и чтобы работа была попроще, то есть не требовала бы много усилий и затрат и не вызывала бы особых проблем. Но таким путем особо не разовьешься.
Д.: Кем, вернее, какого типа человеком ты хотела бы быть?
С.: Тем, кем являюсь. У каждого человека имеются определенные качества и свойства характера. Он является результатом всего того, чем когда-то был и что когда-то делал. Короче, каждый человек – это личность в полном смысле этого слова. Возможно, в детстве он испытал то или иное влияние со стороны окружающих, но это лишь чисто внешний фактор, который реально никак его не изменит. Он такой, каков есть, то есть сумма всего, что говорил, делал, думал, того, как жил и как справлялся с ситуациями. Он – результат всего этого.
Д.: А как насчет свободной воли?
С.: Воля – это лишь часть… Скажем так: каждая душа обладает своей индивидуальностью. Уже в силу этого у людей есть свободная воля – благодаря тому, что мы знаем, какое решение они примут или как поступят в данной ситуации, ибо они – люди. Поскольку известно, что они делали и как поступали в прошлых жизнях, личность каждого человека вполне предсказуема. Да, он может воздержаться от совершения некоторых поступков, если изменит свой характер или начнет поступать вопреки ему, но человеку обычно не свойственно резко меняться.
Д.: Мне кажется, ты просто говоришь о том, что в жизни все предрешено и все должно быть именно так, как должно быть. И что тебе нечего сказать по этому поводу.
С.: Нельзя научиться, пока не научишься самостоятельно принимать решения. И исправлять свои ошибки.
Д.: Значит, теория предопределенности верна?
С.: Лишь в той мере, в какой ты сознаешь эту предопределенность в самом себе, в своих поступках, а не перекладываешь ответственность на Бога, который сидит на небесах и повелевает: "Ты должен поступать так и так, а ты так и этак, и никак иначе". Предопределенность, которую ты, возможно, ищешь в своем будущем, зависит целиком и полностью только от тебя, потому что именно ты выбираешь стезю, по которой идешь. Наверное, будет уместно сказать, что под словом "ты" я подразумеваю гораздо более обширную сферу потенциальных возможностей, чем та, с которой вы, люди, себя соотносите. Каждый из нас – это нечто гораздо большее, чем мы привыкли думать. Каждый из нас – это лишь вершина айсберга, и именно этот айсберг, весь, а не только вершина, выбирает свою судьбу. Вот почему так легко списать тот опыт, который мы называем горьким или неприятным, на какого-то невидимого бога или существо в облаках, которое приказывает: "Тебе надлежит ползать и пресмыкаться во прахе, выть и скрежетать зубами, в то время как ближний твой будет купаться в роскоши и пожинать плоды славы". Ничего подобного нет и в помине. Просто каждый из нас рассматривает происходящее со своей точки зрения, хотя видно ему не так уж много.
Д.: Значит, не все в жизни "предопределено"?
С.: Предопределено, но лишь до известной степени. Эта предопределенность, как я уже сказала, обусловлена лишь тем обстоятельством, что ты знаешь индивидуальные особенности человека и знаешь, какое решение в конечном счете он может принять. Индивидуальность, по большому счету, практически не меняется, а если и меняется, то очень медленно и постепенно, по мере духовного роста и совершенствования.
Д.: Во всяком случае это дает представление о том, как и в какого рода ситуациях ты сможешь действовать. Ведь от многих людей только и слышишь: "А что я могу поделать? У меня ведь нет выбора".
С.: Да, это типично человеческая манера. Люди привыкли рассуждать так: "Раз у меня нет выбора в данной ситуации, чего ради я должен беспокоиться по поводу происходящего? Все равно это случится". Это один из тех доводов, к которым обычно прибегает человек, чтобы оправдать собственную лень и нежелание совершенствоваться.
Д.: Да, когда доходит до дела, люди много чего могут сказать в свое оправдание… Как ты думаешь, это тоже заранее планируется, каких именно людей должно встретить на жизненном пути и с какими завязывать отношения?
С.: До известной степени, поскольку у тебя уже наработаны определенные связи и отношения с людьми, которых ты встречал в предыдущей жизни. В силу этого между двумя или большим количеством индивидов возникают определенные обязательства или кармические долги, которые нужно выполнить, отработать или оплатить. Поэтому иногда люди сплачиваются в коллективы из трех и более человек, а иногда и в целые большие группы – именно потому, что им нужно отработать эти обязательства и долги. А иногда ты просто рождаешься среди тех людей, которые во многом облегчают стоящую перед тобой задачу. Например, некоторые родители и дети терпеть не могут друг друга, потому что они ненавидели друг друга в прежней жизни. Теперь же их свели вместе, потому что они решили, что попытаются, по меньшей мере, решить или отработать часть своих кармических проблем, хотя это им дается с трудом.
Д.: Но ведь когда воплощаешься в физическое тело, уже не помнишь всего этого.
С.: Опять же – до известной степени. Всегда есть возможность проникнуть в тайники собственного сознания и добыть нужную информацию, хотя это требует изрядных времени, учебы и сил.
Д.: Многие спрашивают меня, почему они не помнят свои прошлые жизни. Они считают, что, если бы знали о своих прежних кармических связях, это бы сильно помогло им в этой жизни.
С.: Вряд ли. Это лишь существенно осложнило бы положение дел. Представь, насколько трудно было бы жить и действовать в повседневном мире, если бы воспоминания о бесчисленном количестве ранее прожитых жизней постоянно обрушивались на тебя и вторгались в твое сознание. Вряд ли бы кто-нибудь смог концентрироваться на тех уроках, которые необходимо усвоить в этой жизни. В раннем детстве человек еще помнит свои прошлые связи, поскольку его память не перегружена информацией о событиях этой жизни, но потом новая информация заглушает эти воспоминания и он о них забывает, хотя они по-прежнему хранятся в его подсознании. И в тех случаях, когда у него вдруг возникает чувство, что ему следует поступать именно так, а не иначе и он следует подсказке своего чувства, то вызвано это главным образом именно тем, что его подсознание ненавязчиво напоминает ему об определенном аспекте кармы.
Д.: То есть напоминает о том, что он когда-то поступил неверно или что-то сделал не так?
С.: Именно. Вот почему, в аспекте общей кармы, вам позволено развивать технику гипноза и другие целительные методики, помогающие проникать в подсознание человека и извлекать информацию о его прошлой карме, чтобы люди, над которыми довлеет этот груз прошлого, смогли прогрессировать гораздо быстрее. Правда, частично это связано и со вступлением человечества в эру Водолея.
Д.: Да, это наиболее рациональный метод, хотя и не совсем эффективный… Так вот почему многие считают, что могут сами все вспомнить, без посредничества гипнотизера. Они – считают, что это поможет им решить свои проблемы.
С.: Они слишком высокого мнения о себе. Если такое и случается, то очень редко.
Д.: Однако, на первый взгляд, действительно кажется, что, если ты вспомнишь проблемы, касающиеся взаимоотношений с другими людьми, в этой жизни тебе будет легче.
С.: Повторяю: будет тяжелее, поскольку вместе с этими воспоминаниями ты извлекаешь на свет и свои прошлые предубеждения, и свои предрассудки. Мы же стараемся этого всячески избегать. Не спорю, в некоторых случаях это помогает, и некоторые люди действительно начинают лучше справляться со своими проблемами, однако в большинстве случаев это не дает абсолютно никакого результата… Что толку в таких воспоминаниях, если ты все так же будешь раздражен и все так же будешь сердиться на людей, поскольку все твои прошлые чувства, которые ты извлек на свет вместе с воспоминаниями, буквально насыщены этим раздражением, и логики здесь нет никакой. Поэтому это помогает далеко не всегда.
Д.: Но люди говорят: "Если бы я помнил, что было со мной раньше, я бы лучше понимал и себя, и других, да и действовал бы умнее".
С.: Это не совсем так. Вот если бы они сегодня были внутренне зрелы настолько, что могли бы справляться со своими нынешними обидами, тогда бы я поверила, что они смогли бы справиться и с прошлыми долгами. А если у них и сегодня куча проблем, с которыми они никак не могут разобраться и которые не способны должным образом осмыслить, то поверь, они не смогут разобраться и с прошлыми, пока не решат нынешних.
Д.: Стало быть, будет лучше, если люди не будут помнить своего прошлого?
С.: Да, в общем и целом лучше. Хотя у каждого правила свои исключения.
Д.: К сожалению, многие люди не настолько высоко развиты, чтобы понять эти вещи.
С.: Верно.
Д.: Ты можешь сказать, что такое карма? (Общераспространенное определение кармы таково: "Карма – это универсальный причинно-следственный закон, закон равновесия, в соответствие с которым добро и зло, хорошее и плохое компенсируют или уравновешивают друг друга".)
С.: Я думаю, что каждый человек вкладывают в понятие кармы свой собственный смысл. Трудно сказать точно, что оно означает, но в широком смысле это слово означает любовь. Известно, например, что если ты кого-то убьешь, то тебе вновь придется встретиться с этим человеком. Предположим, что ты убил из-за денег. В этом случае ты опять окажешься в той же ситуации, пока ее полностью не изживешь. Причем следует иметь в виду, что чаще всего ситуация оказывается полярно противоположной, то есть на этот раз из-за денег убьют именно тебя.
Д.: То есть полная противоположность?
С.: Да. Или же ты, возможно, жил тихой, спокойной жизнью, в приятной обстановке, в достатке, но вдруг все резко и внезапно меняется, и в этом случае тебе предстоит испытать горечь потери или утраты. Все приходит на круги своя.