...Разумеется, я ошибся, привел неудачный пример. Большинство наших женщин скромны, напрочь лишены эгоизма и весь свой редкий досуг посвящают заботам о благополучии собственных, пусть не рожденных пока детей. "МЫ НЕ ХОТИМ ПЛОДИТЬ НИЩЕТУ!" – звучит над просторами нашей необъятной Родины уже без малого сто лет. Какая забота о грядущих поколениях, какая высокая социальная ответственность заключена в этих словах!

Никакая война с ними не сравнится, с этими словами, никакая бомба. Могилой веет от этих слов.

Уже более десяти лет население России уменьшается на 700 тысяч ежегодно. Это "средняя температура по больнице". Поскольку представители некоторых, главным образом мусульманских народов, дают прирост, то для славянских племен – а вымирают прежде всего славяне – картина выглядит еще мрачнее. Сравнимые потери несла только гитлеровская Германия, воюя со всем миром. Мы-то с кем воюем? Сражаться с нами давно не нужно. Только законченным глупцам придет в голову метать в нас пули и гранаты, и последние из них, судя по всему, жили в свободной Ичкерии. Зачем такие страсти, когда все, что требуется, мы делаем с собой сами, надо лишь дождаться нашего "естественного" исчезновения. По прогнозам, которые пока опережаем, следующее столетие для славян, для русских, последнее...

Меня всегда смешили рассуждения доморощенных философов или практических анатомов, или чёрт знает кого – где находится у человека душа. Не в сердце: мускульный мешок достаточно изучен и ничего душевного там не обнаружено. Клапаны, предсердия, миокард, желудочки. Скукота, словом. В мозгах тоже ничего интересного: извилины, два полушария, мозжечок, гипофиз и так, по мелочам. И – никаких душ. Одна физиология. Голая, так сказать. Хоть потроши на нейроны.

Душа, мои дорогие, – не внутри нас. Она – извне. Грубо говоря, она – наша энергия. Кому-то дано собой пробивать пространство, а кто-то, уж простите, дальше клозета не чихнёт. В конце сумасбродных 80-х прошлого века очереди за водкой были мавзолейные. Мы всегда пускали вперёд маленького, щуплого Васю. Потому что перед Васей здоровенные мужики просто расступались. Расступались, как от сильного ветра. Худенький Вася быстренько брал без очереди два пузыря, дюжие матерящиеся мужики снова смыкались, и никто, в общем-то, и не понимал особо – что случилось. И девки от Васьки просто падали. Метр в кепке, пиджачок болтается, а глянет Васька на какую – враз его. Даже замужних отбивал. По любви, конечно. Ни кола, ни двора, однокомнатная хрущёвка, мебель – не приведи господи, и тут на зависть всем такая краля к Ваське на третий этаж цокает, что у всех мужиков ширинки лопаются.

Ну вот чем брал?!

Отвечаю: душой...

Ровно год назад, день в день, была написана статья об опасности ИГИЛ и его тесной связи с событиями на Украине. Не буду приводить смачных эпитетов, которой она удостоилась, скажу лишь, что официальное вступление в боевые действия российских ВКС – стопроцентное подтверждение правоты всех, кто ратовал за прямое превентивное вмешательство России в ближневосточный конфликт. Пишу об этом не для того, чтобы себя похвалить, а исключительно, чтобы подчеркнуть главное: расслабляться рано, «Гордиев узел мировых проблем, опутавший Землю вязкой паутиной информационной лжи, кажется, совсем не собирается ослаблять хватку…», а значит, главные события ещё впереди.

За год изменилось многое, но осталось основное: опасности для России не только не уменьшились, но многократно возросли. Начали реально гибнуть мирные российские граждане, а это уже совсем не гипотетическая аналитика. При этом надо понимать: в Сирию тайно, давно и широким потоком идёт российское оружие и боеприпасы, благодаря чему (и исключительно поэтому) до сих пор ещё существует такое ближневосточное государство. Как бы героически ни воевала правительственная армия, без помощи российского оружия она бы не смогла выжить ни при каких обстоятельствах. Точно так же, как сегодняшние, пока ещё скромные, победы сирийской армии целиком и полностью обеспечены успешными действиями ВКС. Однако все остальные мировые процессы во многом как были тайными, так и продолжают оставаться таковыми, всплывая на поверхность уже в качестве свершившегося факта, из чего следует: Россия окончательно и бесповоротно вступила в смертельную схватку за кардинальное изменение мирового порядка. Тот факт, что никакого официального участия в боевых действиях на Украине Россия не принимает, ничего не меняет, ибо очень многие процессы в мире, развиваясь параллельно, имеют тенденцию сходиться в одной точке. И «точка» эта – Россия, как ни скрывай веками существующие планы расчленения и выкачивания природных богатств самой большой страны.

Сколько ещё надо жертв, чтобы понять: нас никогда не оставят в покое? Мы вступили в большую игру, где всегда правила грубая звериная сила, даже если рядилась в овечьи шкуры и обрамлялась терновыми венками...

...«Война и мир» – одно из тех великих произведений, которое можно читать и перечитывать всю жизнь и открывать всё новые и новые смыслы, находить всё новые и новые зацепки для приложения своего восхищения. Реальных бытовых деталей мало. Но этих деталей вполне хватает, чтобы дать исчерпывающую характеристику персонажам, скомпоновать по полной программе без недомолвок и отсылок к неизвестным обстоятельствам сцены, провести через гигантское произведение авторские идеи, обсосать и полностью развить их. Нет достаточного количества бытовых деталей, не отражены многие общественные отношения... Да, так. Но этого, похоже, и не надо. Кстати, «Пошехонская сторона» обилием этих деталей давно ушедшего быта как раз утяжеляет повествование и надоедает.

Вместе с тем нельзя сказать, что Толстой не отражает реальность, а, отталкиваясь от её фактов, создаёт свой новый, вымышленный мир, как сейчас модно представлять писательское творчество. Более подходящим мне кажется другое определение: в «Войне и мире» Толстой идеализирует действительность. Как это делали Пушкин, Тургенев, Бунин. Откуда и родились наши представления о той России, которую мы потеряли. Об идеализации всегда упоминают с привкусом отрицательности. Идеализация – это почти синоним приукрашивания. Лев Толстой ничего не приукрашивает и ничего не скрывает. Его идеализация, как и Пушкина, Тургенева, Бунина – это наоборот очищение повествования от второстепенного и наносного. Типа там:

Сотри случайные черты,

и ты увидишь мир таким, каков он есть на самом деле. Такая идеализация возможна лишь при ясности авторского взгляда и законченности отображаемого им мира. Другими словами, идеализированный мир – это ушедшая натура. Рискнём на прогноз: чем дальше будут удаляться от нас времена, описанные в «Войне и мире», тем мощнее и чище будет звучать этот роман, входя в раж русского эпоса, единственного и неповторимого. А уж если Россия крякнет, то его значение вообще взлетит до небес, как значение «Шах-Намэ» или гомеровских поэм. Подлинный эпос – это всегда эпос, уходящий корнями в бесконечные, доисторические времена. И что для такого эпоса достоверность деталей или исторической эпохи? Мешающие и отвлекающие от сути дела обстоятельства...

...Этот день в посёлке начался в своём обычном порядке, установленным природой и многовековым укладом жизни. Два дня назад рыбаки ушли в море на очередной промысел. Оставшиеся на берегу терпеливо ждали и занимались своими обычными делами. Дети с учителем, окружив его плотным кольцом, шли весёлой гурьбой к зданию школы. Местный пастор подметал старым веником дорожку к своему приходу в ожидании своей паствы. Но все, несмотря на возраст и на то, кто чем занимался, нет-нет да и поглядывали вниз, на пристань, и всматривались в туманную даль бухты. Все ждали флотилию. Ждали с надеждой и со страхом. Сверху море было как на ладони, оно до самого горизонта, где кончались опасные рифы, играло волной, и ничего не предвещало. Утренний туман потихоньку таял, рассеивался, и обзор становился лучше. К полудню денёк и вовсе разгулялся. Редкое в этих местах солнце пригрело всё живое вокруг. Бедность и богатство в такие часы как бы уравнивались таинственными силами, солнце разливало свет и тепло всем поровну. И казалось, что мир и счастье царят на этой земле.

Фернандо уже заканчивал свой последний урок, и дети с нетерпением ждали, когда же их отпустят домой. И в этот самый миг с пристани донёсся звон колокола. Рыбацкие шхуны и баркасы были ещё далеко в море, но условный сигнал – подвешенная корзина для рыбы на фок-мачте – возвещал о том, что улов непомерно большой. Потому колокол и звучал громче обычного. Сразу весь посёлок пришёл в движение. До этого казалось, что он вымер – все занимались делами по своим дворам. А тут застучали калитки и двери. Люди выходили из домов и дворов и, объединяясь на улице в общий людской поток, спускались по крутым извилистым тропинкам с говором и шумом к пристани. Пристань быстро наполнялась людьми, а первые лодки уже пришвартовывались к причалу.

Фернандо, любивший дисциплину, не спеша закончил урок – порядок есть порядок! И со старшими детьми – детям из младших классов было велено идти по домам – тоже стал спускаться к пристани.

На пристани уже вовсю кипела работа. На этот раз молитвы жён, вдов и сестёр дошли до Святой Мадонны, и она смилостивилась над тружениками моря. Флотилия вернулась без потерь. Это значит, что в посёлке будет праздник и веселье, и не будет плача и чёрных вдовьих платков. Фернандо окинул берег своим взором, и его сердце радостно забилось в груди. Про таких людей надо песни слагать, поэмы писать, в повестях рассказывать. А они в забвении у истории и собственной жизни. Вечный труд и никаких наград...